Полукровка из Форкса

В школе я стала еще популярней, чем в первую неделю, благодаря аварии. Всем были интересны подробности, но почему-то про Эдварда никому говорить не хотелось, хотя я и рассказала, что он вел себя как герой, заслонив меня от приближающегося фургона. Джессика, Майк и Эрик в один голос твердили, что увидели Каллена, лишь когда отодвинули «хонду». Я уверяла, что он стоял рядом. Каллены и Хейлы сидели за тем же столиком, не ели и разговаривали только между собой. Эдвард ко мне больше не подходил. Месяц после катастрофы пролетел быстро. Я усиленно занималась, и почти исправила ситуацию с биологией и историей. Несколько раз Анжела соглашалась делать уроки вместе дома, и я использовала это время, чтобы расспросить ее о том, что было непонятно. Анжела объясняла доходчиво и интересно, наверное, потому что была старшей в семье, и привыкла помогать младшим братьям. Кажется, девушку это совсем не тяготило, к тому же, когда выяснилось, что ей сложно давалась тригонометрия, мне удалось вернуть долг и помочь с трудными темами. Мне нравилась Анжела, она была спокойной и доброжелательной, и не расспрашивала о личном, как Джессика. Большинство вечеров я проводила с Чарли, он все чаще хвалил мои успехи в кулинарии. Я и сама замечала, что стала готовить гораздо лучше. Мы болтали, я слушала истории о Свонах или о работе Чарли, рассказывала об учебе. Еще мы часто смотрели бейсбол. Мне нравилось преувеличенно эмоционально болеть за нашу команду, и хохотать от шуток Чарли, которые тот произносил с убийственно серьезным лицом. Я заметила, что готовка или уборка действуют на меня, как своеобразная медитация. Обычно у меня были проблемы с сосредоточенностью, но занимаясь домашними делами я быстро настраивалась на нужный лад. Однажды я решила попробовать использовать это для тренировок, и, о чудо, — получилось невербальное Акцио. С тех пор я частенько тренировалась за готовкой или уборкой, когда была уверена, что одна в доме и меня не видно с улицы. Получалось гораздо лучше, чем раньше! За час-два занятий удавалось раз пять выполнить чары, но в обычном состоянии успехи все еще были очень скромными. В школе я иногда замечала на себе взгляд Эдварда Каллена, но он всегда быстро отводил его. Я радовалась, что проблема с неприязнью разрешилась сама собой, и старалась отгонять мысли о его странностях. Все имеют право на секреты. Пока они не касаются меня или моих близких, это не мое дело, убеждала я себя. Майк становился слишком навязчивым, и это вызывало беспокойство. Со дня аварии снега больше не выпало, и Майк убивался, что поиграть в снежки так и не удалось. Лишь предстоящая поездка на пляж грела его душу. Немного потеплело, и проливные дожди несколько недель заливали Форкс. В первый понедельник марта Майк молча шел рядом со мной на биологию, и его несчастный вид показался мне плохим знаком. Заговорил он, только когда дошел со мной до парты. — Представляешь, — начал Майк, разглядывая носки ботинок, — Джессика пригласила меня на танцы. — Отлично, — осторожно ответила я. — Уверена, вы отлично проведете время. — Ну, — обескураженно протянул Ньютон, — я сказал ей, что подумаю. — Почему? Не поднимая глаз, Майк густо покраснел, и мне стало неудобно. — Вообще-то я надеялся, что меня пригласишь ты, — чуть слышно сказал он. Я выдержала долгую паузу, подбирая слова, чтобы не обидеть парня. — Тебе лучше ответить согласием Джессике, — сказала я. — Ты уже кого-то пригласила? Ньютон стрельнул глазами в сторону Каллена, который, кажется, прислушивался к разговору. Что здесь вообще происходит? — Нет, я вообще не иду на танцы. — Но почему? — Не люблю танцевать, — без улыбки отрезала я, лишая его последней надежды. — И, пожалуйста, не заставляй Джессику ждать слишком долго, это невежливо. — Пожалуй, ты права, — отозвался Ньютон и понуро побрел на место. Закрыв глаза, я нажала на виски, пытаясь избавиться от раздражения. Мистер Баннер начал урок, и глаза пришлось открыть. Я заметила, что Каллен повернулся в мою сторону, и смотрел испытующе, с любопытством и каким-то непонятным разочарованием. Я вопросительно приподняла брови, Каллен отвернулся, но продолжал посматривать на меня весь урок. Я задержалась, чтобы задать мистеру Баннеру вопрос по теме урока, а когда вышла из класса нос к носу столкнулась с Калленом. — Привет, Белла. — Привет, Эдвард, — отозвалась я, надеясь, что он не решил пригласить меня на танцы. Он сидел достаточно близко, чтобы слышать, что я говорила Майку. — Как твои успехи в биологии? — Гораздо лучше, я хорошо справилась с последней лабораторной. Он кивнул, и пошел рядом. — А в испанском? — Не знала, что мои проблемы с испанским стали общешкольным достоянием, — протянула я. — Прости, я не это имел в виду, — он нахмурился. — И что же ты имел в виду? Повисла пауза, и я недоуменно посмотрела на Каллена, приподняв брови. Казалось, он напряженно взвешивал, что сказать. — Нам лучше не быть друзьями, — внезапно произнес он. — Поверь мне. Мои глаза презрительно сузились, кажется, я даже побледнела от злости — вот так заявочка! Как будто я навязывала ему свое общение или дружбу. Я остановилась и медленно развернулась к нему. — Что ж, тогда вам лучше не подходить ко мне с глупыми вопросами, раз уж я не достойна вашей дружбы, мистер Каллен, — произнесла я ледяным тоном. — Буду рада избавить вас от своего общества. Развернувшись, я с идеально прямой спиной зашагала к спортзалу. Внутри все кипело от негодования и обиды. Что он о себе возомнил! На физкультуре мы начали играть в баскетбол. Он мне понравился больше волейбола, я всегда была меткой. Подойдя к стоянке и завернув за угол, я увидела темную фигуру, застывшую у пикапа. На мгновения я замерла, решив, что это Эдвард, но в следующую секунду узнала Эрика. Его мне только не хватало! — Привет, Эрик! — Привет, Белла! — Что случилось? — На дрожание его голоса я сначала внимания не обратила, поэтому следующий вопрос застал врасплох. — Я тут подумал.… Может, пойдешь со мной на танцы? — робко спросил он. — Разве не девушки приглашают парней? — Мерлин, что это за всеобщее гормональное обострение? — Да, кажется, — чуть слышно пролепетал он. — Спасибо за приглашение, — поблагодарила я, улыбнувшись, — но я не пойду на танцы. Хочу провести время с отцом. — Ладно, — вздохнул Эрик и побрел к школе. Мимо прошел Эдвард Каллен. Он смотрел прямо перед собой, словно никого вокруг не замечает, но мне почему-то показалось, что он слышал наш разговор. Я села в машину, захлопнула за собой дверцу, повернула ключ зажигания и стала осторожно выезжать со своего места. Эдвард, виртуозно выехав со стоянки, обогнал меня на два корпуса и неожиданно остановился, очевидно, поджидая свою семью, — великолепная четверка как раз выходила из столовой. Страшно хотелось боднуть его сияющий «вольво», но вокруг было слишком много свидетелей. Я посмотрела в зеркало заднего обзора — за нами начала собираться очередь. Проследив, как Элис, Розали, Эмметт и Джаспер усаживаются в «вольво», я вдруг четко увидела следящие за мной глаза Эдварда Каллена в зеркале заднего обзора. Меня опять накрыла злость, так и подмывало нажать на газ... Один-единственный удар пассажирам не повредит, а вот машину подпортит и настроение высокомерному однокласснику тоже. Я решительно повернула ключ зажигания. Но Каллены и Хейлы уже заняли свои места, и Эдвард умчал их прочь. Тихо чертыхаясь, я поехала домой. Вечером мне звонила ликующая Джессика. Майк остановил ее после уроков и сказал, что принимает приглашение. Я поздравила ее от всей души. Джессика спешила, она хотела позвонить Анжеле и Лорен, чтобы поделиться радостью. Повесив трубку, я попыталась с головой уйти в готовку, но так и не смогла достаточно сосредоточиться, чтобы попробовать применить невербальные чары. В голове то и дело всплывал разговор с Эдвардом. В Дурмстранге отказ от дружбы однозначно трактовался бы как оскорбление, и я могла с чистой совестью вызвать его на дуэль. Но мы не в Дурмстранге, возможно ли, что это могло значить что-то другое для магглов? Я задумалась, раздраженная тем, как часто приходится гадать над обычными для магглов вещами. Желудок сжался — кажется, я поняла, что мог иметь в виду Каллен. Он наверняка знал, как популярен среди девушек, и давал понять, что я не интересую его в романтическом плане. Как же, такой красивый, умный, обеспеченный, и может одной рукой остановить фургон! Куда уж мне до него. Вот ведь самовлюбленный засранец! Злость на него стала только сильнее. В среду я припарковалась как можно дальше от вольво. Не хотелось подвергаться соблазну, а потом покупать Калленам новую машину. Выйдя из пикапа, я подняла голову к небу. Лил дождь. Как всегда. Когда я опустила взгляд, передо мной стоял Эдвард Каллен. Черт, как ему удалось подкрасться так незаметно? Я хмуро посмотрела в безупречно красивое лицо, и попыталась его обойти. — Привет, Белла, — сказал он. — Мистер Каллен, — растягивая слова, ответила я. Я чувствовала, как гнев поднимается в груди, и постаралась дышать медленно и размеренно, как советовал наставник. Сделала еще одну попытку обойти его. Эдвард сжал мое предплечье. — Мы можем поговорить? Пожалуйста? Я сделала вид, что задумалась над ответом. — Думаю, нет, — наконец ответила я, надменно глядя в его глаза. — Белла… — Когда ты говоришь, что не хочешь общаться со мной, стоит ожидать, что и я не захочу тебя видеть, Каллен! — взорвалась я, когда он снова не дал мне пройти, забыв о том, что собиралась безразлично и высокомерно цедить слова. — Я не говорил, что не хочу с тобой общаться, — воскликнул он со странным отчаянием. Я постаралась, чтобы каждая черточка моего лица излучала скептицизм. — Я лишь сказал, что для нас обоих будет лучше не быть друзьями. — О, спасибо, теперь стало намного понятнее, — с сарказмом сказала я, но осталась стоять на месте. Мерлин, как можно быть таким красивым и таким… невыносимым? — Ты ведь сказала, что смиришься с моими секретами, — криво усмехнулся он. — Разве, Каллен? Я обещала закрыть глаза на твои странности в день аварии, а не выписывала индульгенцию на будущее. Он заметно вздрогнул. — Ты и не можешь это сделать, — тихо сказал он. Я не совсем поняла, что он имел в виду, но злость потихоньку утихала. Видимо, он все же не собирался намеренно меня оскорблять. — Тебе гораздо… гораздо разумнее, не быть моей подругой... Но я устал прикидываться бесчувственным чурбаном, Белла! — воскликнул он с неожиданным жаром. Я все еще молчала, не зная, что ответить. Внезапно его красота стала гораздо притягательней, словно на него навели фокус, и это сильно смущало. Не будь я уверена в собственном окклюментном щите, то решила бы, что Эдвард вейла. Но чары даже чистокровных вейл, которыми могли быть только женщины, не действовали на меня, — полукровки и подавно не должны были оказывать такой сильный эффект. — Я опоздаю на английский, — нерешительно протянула я, чтобы что-то сказать. — Я провожу тебя, — полувопросительно отозвался Эдвард. — Если еще не передумал снисходить до общения с простыми смертными, — как можно безразличнее сказала я, и зашагала к зданию школы. — Только с тобой, — чуть помедлив, ответил он, мгновенно подстроившись под мой шаг. Я украдкой посмотрела на него, но отвела взгляд. Надо прочистить мозги. — Почему ты не идешь на танцы? — спросил он. — Не люблю танцевать. — Правда? — Нет, — не задумываясь, отозвалась я, и прикусила язык. Каллен шумно выдохнул, кажется, борясь с раздражением. — Часто ты врешь окружающим? — Только по необходимости, — хмыкнула я, стараясь выглядеть независимо. Он пристально смотрел на меня. — Разве ты не должен радоваться, что я умею врать? — я встретила его взгляд, зная, что он поймет: речь об аварии. Каллен первым отвел глаза. Мы подошли к нужному корпусу, и я остановилась перед дверью, сформулировав, наконец, отношение к ситуации. — Мне не нравятся тайны. Но я понимаю, что они бывают необходимы. Эдвард ждал продолжения. Его глаза были светлые, как песок на пляжах Сен-Мало. Под их прицелом я чувствовала себя, как лягушка под микроскопом. — Я могу закрыть глаза на твои тайны… Если ты не будешь пытаться разложить меня на составляющие. — Не могу… этого обещать. Я нахмурилась. — Тогда будь готов раскрывать свои секреты в ответ. Надеюсь, ты никогда не докопаешься до главного, Эдвард Каллен. Он задумался, затем покачал головой. — Я постараюсь не раскладывать тебя на составляющие, — сказал он, и добавил, глядя вниз, на свои руки, — хотя это будет непросто. Я медленно выдохнула и улыбнулась. Я собираюсь дружить с самым красивым и самым раздражающим парнем в школе. И, кажется, это значит для меня чуть больше, чем было бы нормально. Возможно, я, наконец, осваиваюсь в роли обычной американской девочки-подростка? Которой может просто нравится одноклассник, без предварительного взвешивания в качестве будущего мужа и изучения родословной как минимум до пятого колена? Зачтем это пока в достижения. Еще бы освоить невербалку на приемлемом уровне, и я буду абсолютно счастлива. На обед я пришла с Джессикой, уже не настолько довольная тем, как реагирую на Каллена. За все утро я думала о нем гораздо чаще нормального, была рассеяна, и злилась из-за этого. Стоя в очереди за едой, я взяла пиццу и лимонад. Я полюбила пиццу, ассоциировавшуюся с Чарли и вечерами за просмотром бейсбола. — На тебя смотрит Эдвард Каллен, — голос Джессики донесся словно издалека. — Интересно, почему он сегодня сел один? Я оглянулась и увидела Эдварда за столиком в противоположном конце столовой. Встретившись со мной глазами, он помахал рукой, словно приглашая присоединиться. — Неужели он тебя зовет? — недоверчиво спросила Джессика. —Пойду, спрошу, чего он хочет, — пожала плечами я, надеясь, что выгляжу достаточно безразлично. Я пошла к Каллену, спиной ощущая удивленный взгляд Джессики, и остановилась у его столика, чувствуя раздражение на себя и на него, за то, что сейчас Каллен казался особенно красивым. Если гормоны настолько отвлекают и делают из тебя идиотку, буду радоваться, что не столкнулась с ними раньше. — Почему бы тебе не сесть со мной? — улыбаясь, предложил он. Я молча поставила поднос с едой на стол, и села, стараясь успокоиться. Каллен смотрел на меня, словно ожидал какой-то реакции. — Тебя что-то расстроило? Я мотнула головой, и взяла кусок пиццы. — Угощайся, — сказала я, и откусила немного пиццы. Аппетит пропал. — Спасибо, я не голоден, — отмахнулся Каллен, продолжая вопросительно смотреть. Я вздохнула. — Мне казалось, ты не хотел, чтобы я тебе врала. Тогда не стоит ждать ответа на любой вопрос. — Я не хочу, чтобы ты мне врала, — подтвердил Каллен. — Почему бы тебе не сказать правду? Я мрачно пережевывала пиццу, раздумывая над ответом. — Что ж, вот тебе правда, — медленно произнесла я. — Я не привыкла заводить близкие знакомства, и уж тем более откровенничать с кем-то, кого знаю всего ничего. Я работаю над умением социализироваться, — я оглянулась на стол, за которым сидели Джессика, Анжела, Майк и Эрик, — но в моей старой школе прошло бы пару лет приятельского общения прежде, чем мы стали настолько близкими друзьями, чтобы требовать ответа на личный вопрос. И это определенно значило бы право на ответную откровенность. — Понимаю, — медленно сказал Каллен. — Как тебе такое: я хочу слышать от тебя правду… и буду честно отвечать на твои вопросы. Кроме тех, на которые я действительно… не могу ответить. — Что оставит и за мной право на секреты, — протянула я, обдумывая предложение, — но мы оба будем знать, что ответы, которые все-таки получаем, правдивы. Он кивнул. Это может быть интересно, хоть что-то узнать о нем точно. Мне казалось, что слову Каллена можно верить. — Думаю, это… приемлемо. Он дернул уголком губ и наклонился ближе ко мне. — Итак, что тебя расстроило? Я скорчила гримасу, но Эдвард только самодовольно ухмыльнулся. —Мне не нравится, что этим утром ты занимал больше места в моей голове, чем положено. Он удивленно моргнул и со смешком спросил: — Ты выделила мне место в своей голове? — Пришлось, раз уж мы собираемся дружить, — едко произнесла я, вернувшись к пицце. Мне показалось, что он все-таки старался сдержать улыбку, но у него плохо получалось. — И ты думала обо мне этим утром? Я бросила на него недовольный взгляд, и промолчала. — Что именно? — Что иногда ты ужасно раздражаешь, — огрызнулась я. Эдвард криво улыбнулся, и мне стало совестно за грубость. — И что я тебя тоже раздражаю, — вздохнув, добавила я. Он приподнял брови. — С чего ты взяла? — Иногда ты смотришь так, будто я тебя чем-то разочаровала. А иногда, — как будто хочешь вскрыть череп, и покопаться в мозгах… Он промолчал, наблюдая, как я доедаю кусок пиццы. — По-моему, твоим друзьям не нравится, что я тебя похитил, — сменил он тему. — Уверена, они переживут. — Недовольные взгляды Майка, Эрика и Джессики так и буравили мне спину. — Пусть не надеются, что я отдам тебя обратно, — мрачно предупредил Эдвард. — И чем же это вызвано? — удивленно спросила я. — Говорю же, я устал притворяться, что мне все равно. Я сдаюсь. — Эдвард улыбнулся, но одними губами, золотисто-медовые глаза остались серьезными. — Сдаешься? — непонимающе переспросила я. — Да, больше не буду держать себя в ежовых рукавицах. С сегодняшнего дня делаю, что хочу, и будь что будет. — Улыбка погасла, а в голосе зазвучала грусть. — Я по-прежнему ничего не понимаю, — напомнила я. Его губы снова растянулись в кривоватой улыбке. — Когда я с тобой, всегда слишком много говорю, отсюда все проблемы. А вот этим стоит воспользоваться. Я усмехнулась, и открутила крышку бутылки лимонада. — Что ж, мистер Каллен, — протянула я, откидываясь на спинку стула. — Расскажите мне, как вы оказались в этом чудесном городе. — Эдвард, — сказал он, и пояснил на мой удивленный взгляд, — зови меня Эдвард. — Хорошо, Эдвард, — послушно отозвалась я. Мне нравилось называть его по имени. Черт. — Моя мать, Эсме, захотела поселиться здесь, ей нравится природа, а Карлайл старается выполнять ее прихоти. Он легко нашел работу в Форксе. Раньше мы жили на Аляске, но здесь нам тоже нравится. — Мой отец говорил, что он отличный специалист, — кивнула я. — Тебя ведь усыновили? — Да, мои отец и мать умерли много лет назад. Я считаю своими родителями Карлайла и Эсме. Эдвард говорил так, что было понятно, что он их действительно любит. — Расскажи о своей матери? — попросил он. — Она легко отпустила тебя на другой конец света. Вы… хорошо ладите? — Мы никогда не были особо близки, если ты об этом. Моим воспитанием в основном занимался дед. Рене замужем, и, думаю, разлука не стала испытанием для нас обеих. — Тебе неприятно говорить об этом? — помедлив, уточнил Эдвард. Я пожала плечами. — Нет, все в порядке. Так бывает, и чаще, чем многие думают. Зато мне очень повезло с Чарли. Он искренне заботится обо мне, и мы быстро нашли общий язык. Эдвард кивнул. — Почему вы держитесь особняком в школе? — спросила я. — Думаю, многие хотели бы дружить с вами. Он оглянулся на стол, за которым сидели Каллены и Хейлы. — Нам достаточно общения друг с другом. — Он помедлил. — Как правило. Я хмыкнула. Попахивает снобизмом. — Чем же тебя заинтересовала я? — Обычно я достаточно проницателен, — медленно сказал он. — Большинство людей для меня как раскрытая книга. Но не ты. Мне… хотелось тебя разгадать. — Любопытство, значит, — протянула я. Это было понятно. — Сначала было любопытство, — согласно кивнул Эдвард. — А что теперь? Он слегка пожал плечами, и казался растерянным. — Хотелось бы мне знать, — чуть слышно произнес Эдвард, опустил глаза и, взяв со стола крышку от лимонада, стал задумчиво вертеть ее в руках. Мы молчали, пока я не заметила, что в столовой никого нет. — Опоздаем! — воскликнула я, вскакивая на ноги. — Я не иду на биологию, — заявил Каллен, быстро крутя крышку между пальцами. — Почему? — удивилась я. — Прогуливать иногда полезно, — невесело усмехнулся Эдвард. — Ну, а я пошла, — проговорила я. Не хватало еще прогуливать предмет, с которым и так не все гладко. — Ладно, пока, — сказал он, не сводя глаз с крышки. Когда я влетела в класс, мистера Баннера еще не было. Анжела выглядела удивленной, но ничего не спросила, когда я села рядом. Я была за это благодарна. Через секунду в класс вошел мистер Баннер с маленькими картонными коробками в руках. Положив коробки на парту Майка, он велел ему их раздать. — Итак, рассмотрим содержимое коробок, — начал учитель, усаживаясь за свой стол. — Первой лежит карта-индикатор, — объявил он, показывая белую карточку с четырьмя квадратами. — Вторым — аппликатор с четырьмя зубцами. — Баннер извлек нечто, весьма похожее на старый гребень. — И, наконец, стерильный микроланцет. — Он достал пластиковый пакет и вскрыл. — Сейчас я пройду по классу и смочу ваши карты водой из пипетки, так что пока прошу не начинать. Баннер подошел к парте Майка и аккуратно капнул на каждый из четырех квадратов сигнальной карты. — Когда смочу карту, нужно аккуратно уколоть палец ланцетом… — Схватив руку Майка, мистер Баннер быстро кольнул его указательный палец. — Нанесите по капельке на каждый зубец аппликатора… — Учитель сжимал палец Ньютона, пока не потекла кровь. — Затем приложите аппликатор к карте… Я чувствовала, как мои брови взлетают все выше. М-да... спокойно относиться к тому, что твою собственноручно отданную кровь может заполучить кто угодно, приложив минимальные усилия, я не могла почти физически. Все во мне протестовало против этого, а в голове набатом звучали правила безопасности, вбитые еще перед первым классом Дурмстранга. — На следующей неделе Красный Крест приедет собирать донорскую кровь. Тем, кто захочет участвовать, будет полезно узнать свою группу крови, — бодро продолжал мистер Баннер. — Всем, кому еще нет восемнадцати, понадобится разрешение родителей. Формуляры у меня в столе. Баннер медленно двигался по классу с пипеткой в руках. Так и не сумев перебороть внутренний протест, я медленно опустила голову на черный пластик стола и наложила на себя чары гламура, постаравшись придать болезненный вид. К сожалению, я не могла посмотреть в зеркало, чтобы убедиться в результате, и надеялась только, что не переборщила. — Белла, как ты себя чувствуешь? — испуганно спросил учитель, подойдя к моей парте. — Мистер Баннер, я знаю свою группу крови, — чуть слышно ответила я, не поднимая голову. — Тебе плохо? — Да, сэр, — прошептала я. — Может кто-нибудь проводить Беллу в медпункт? — громко спросил мистер Баннер. — Не нужно, я дойду сама, — уверила я. — Уверена? — с сомнением спросил мистер Баннер. — Да, сэр! — прошелестела я, стараясь не переигрывать. Я медленно вышла во двор, и, убедившись, что за мной не следит учитель, остановилась, присела на поребрик, и прикрыла глаза. Как долго придется работать над собой, чтобы действительно влиться в маггловский мир? Я надеялась, что не буду вечно чувствовать себя чужой, отделенной от окружающих толстым стеклом привычек, правил и предубеждений, впитанных с молоком чистокровной матери. Как я смогу найти друзей или построить семью с таким количеством странностей, которые даже объяснить никому не могу? — Белла? — откуда-то издалека позвал знакомый голос. — Что случилось? Тебе плохо? Я распахнула глаза. Черт. — Немного, — пробормотала я, чувствуя себя очень глупо. — Сейчас подышу и отправлюсь в медпункт. На мне все еще были чары гламура, и надо было отметиться в медпункте, чтобы не вызывать подозрений у учителя, так что я не могла перестать притворяться перед Эдвардом. Внезапно меня оторвало от поребрика, Эдвард поднял меня на руки, словно я весила пять килограммов, а не пятьдесят пять. — Отпусти меня! — возмущенно воскликнула я, на мгновение забыв о том, что должна выглядеть слабой. Каллен будто не услышал. — Ты ужасно выглядишь, — усмехнулся он. Разумеется, так и задумывалось. — Пожалуйста, отпусти меня, — как можно спокойней проговорила я, когда мы завернули за угол. — Мне уже намного лучше, правда. Он с сомнением посмотрел на меня, и покачал головой. Выдохнув, я перестала сопротивляться и прикрыла глаза. Если Эдвард хочет поиграть в рыцаря, пусть таскает на руках даму в беде. Надеюсь, у него потом будут болеть мышцы. Неизвестно, как он открыл дверь, ведь руки были заняты. Когда я открыла глаза, мы уже были внутри. — О боже! — воскликнул женский голос. — Ей стало плохо на уроке биологии, — объяснил Эдвард. Каллен, как ни в чем не бывало, расхаживал перед стойкой, и это со мной на руках! Миссис Коуп, молодая рыжеволосая медсестра, раскрыла дверь в процедурную, а седая санитарка восторженно смотрела на юношу, который легко пронес меня через весь коридор и бережно положил на кушетку, покрытую хрустящей крахмальной простыней. С чувством выполненного долга он отошел за перегородку и присел на стульчик. — Ее просто мутит, — успокаивал испуганную санитарку Эдвард. — Они определяли группы крови… Значит, он был в курсе темы урока, невольно отметила я. — Ну, девушки часто боятся крови, — глубокомысленно вздохнула санитарка. — Просто полежи минутку, милая, и все пройдет! — Хорошо, — вздохнула я, мысленно закатывая глаза. Представляю, как бы я училась зельеварению, боясь вида крови. — Можешь возвращаться на урок, — сказала она Каллену. — Мне велели остаться с ней! — Его слова прозвучали столь убедительно, что санитарка не стала спорить, только недовольно поджала губы. — Принесу тебе грелку со льдом, — пообещала она мне и вышла из процедурной. — Ты был прав, — медленно проговорила я. — Я часто оказываюсь прав. В чем на этот раз? — Прогуливать иногда полезно. — Я так перепугался, увидев тебя во дворе, — нехотя сообщил Эдвард, будто признаваясь в постыдной слабости. — Серьезно, даже у покойников цвет лица обычно лучше. Так и знала, что переборщила с чарами. — Как ты меня увидел? Ты же прогуливал! — Я сидел в машине и слушал диск, — с готовностью ответил Каллен. Дверь открылась — санитарка принесла холодный компресс, который положила мне на лоб. — Со мной все в порядке! — заявила я и попыталась сесть. Сиделка собиралась снова уложить меня на кушетку, но в этот момент в процедурную заглянула миссис Коуп, предупреждая о еще одном посетителе. Я поспешила освободить место. Тяжело дыша, Майк ввел мертвенно-бледного Ли Стивенса, на биологии сидевшего за соседней партой. Мы с Эдвардом попятились, освобождая место. — Белла, тебе лучше выйти в приемную, — пробормотал Эдвард. Я смотрела на него в недоумении. — Выйди, прошу тебя. Ничего не ответив, я вышла из процедурной, Каллен следом. — Неужели ты меня послушалась? — с наигранным удивлением спросил он. — Я вообще милая и послушная, — вяло огрызнулась я. Эдвард рассмеялся. В приемную вышел Майк и встал неподалеку, глядя то на Эдварда, то на меня. Похоже, наше общение Майка не радовало. — По-моему, тебе лучше, — мрачно заметил он. — Только палец свой не показывай, ладно, — попыталась пошутить я. — Кровь давно остановилась, — без тени улыбки отозвался Майк. — Идешь на биологию? — с сомнением спросил он. — Боюсь, что через пять минут я снова отключусь, — покачала я головой. — Да уж, не стоит. А в Ла-Пуш поедешь? — спросил Майк, окидывая свирепым взглядом Эдварда, античной статуей в задумчивости застывшего у заваленной бумагами стойки. — Поеду, — отозвалась я. — Встречаемся в десять в магазине моего отца. — Майк бросил на Каллена подозрительный взгляд, словно опасаясь, что тот подслушал секретную информацию. Приглашать Эдварда он явно не собирался. — Договорились! — отозвалась я. Майк еще раз посмотрел на меня с явной обидой, а выйдя на крыльцо, сгорбился словно старик. Мерлин, ну что с ним делать? Медсестра выписала мне освобождение, и ушла в палату. — Сможешь дойти до стоянки, или взять тебя на руки? — В золотистых глазах Эдварда плясали бесенята. — Дойду. Каллен, приторно улыбаясь, открыл передо мной дверь. На улице моросило. Я начинала привыкать к постоянной влажности. Притворившись, что хочу поправить волосы, я сняла чары. — Поедешь со мной в субботу? — Конечно, он вряд ли согласится. Не представляю, что Каллен поедет в одной машине с Майком и компанией. Но мне было бы приятно прогуляться с ним по пляжу. — Куда именно вы едете? — поинтересовался Эдвард, безучастно глядя перед собой. — В Ла-Пуш, на дикий пляж! Золотисто-медовые глаза чуть сузились. — Меня не приглашали. — Я только что тебя пригласила, — спокойно возразила я. Ну и зануда! — Думаю, на этой неделе нам с тобой больше не стоит мучить старину Ньютона, а то он меня уже ненавидит. — В глазах Эдварда загорелись огоньки. Я усмехнулась, сдаваясь. Вот уже и стоянка. Я повернула налево, к своему пикапу, но Каллен сильно дернул меня за рукав. — Куда направилась? — возмущенно спросил Эдвард, крепко держа за руку. — Домой, — в замешательстве ответила я. —Думаешь, я позволю тебе сесть за руль в таком состоянии? — В каком еще состоянии? А что будет с моим пикапом? — продолжала недоумевать я. — Элис пригонит после уроков. — Он поволок меня к своей машине, словно беглую корову! — Эдвард, — негромко позвала я, в голосе сквозило раздражение. Он услышал и обернулся. Я постаралась унять вспыхнувшую злость, напомнив себе, что Эдвард не знал о том, что я на самом деле в полном порядке. Я ведь сама его обманула, а признаваться сейчас значило поставить себя в ужасно глупое положение. — Я действительно отлично себя чувствую, — я не смогла полностью убрать холод из голоса. — Но если ты все же беспокоишься, прояви чуть больше вежливости, не нужно тащить меня на буксире. Мне показалось, что Эдвард смутился, он отпустил мою руку. Дождь пошел сильнее, без капюшона вода заливалась за шиворот. — Прости, Белла, — расстроенно произнес он. — Позволь отвезти тебя домой, мне так действительно будет спокойней. Я медленно кивнула, расслабляясь. — Хорошо, спасибо. Мы подошли к его машине, и я села на переднее сиденье, напоминая себе мокрую кошку в скрипучих сапогах. Каллен завел мотор, включил печку и негромкую музыку. — «Лунный свет»? — улыбнулась я, чтобы разрядить обстановку. — Ты знаешь Дебюсси? — Эдвард искренне удивился. — Не очень хорошо. Я люблю классику, но знаю только те вещи, которые мне нравятся. — Я тоже люблю Дебюсси, — задумчиво отозвался Каллен. Расслабившись на мягком кожаном сиденье, я вслушивалась в знакомые аккорды. Дождь окрасил пейзаж за окном в серо-зеленые тона. Машина двигалась так ровно, что скорость чувствовалась разве что по проносящимся мимо огням светофоров. — Расскажи о своем детстве, — неожиданно попросил Эдвард. Он смотрел с явным интересом. Я помолчала немного, решая, чем могу поделиться. — Я помню себя лет с четырех. Меня учили управлять лошадью, а я жутко ее боялась. Терпеть не могла дорогу до конюшни, и старалась идти как можно медленнее. — В четыре года? Не слишком рано? — Меня растили как наследную принцессу, — хохотнула я. — Помню, как хотелось поскорее вырасти, чтобы ходить на званые ужины, которые устраивали наши знакомые. Тогда я не знала, что буду помирать на них со скуки ближайшие десять лет, — с грустью закончила я. — Сколько тебе лет, Белла? — Семнадцать, — удивленно ответила я. — И давно тебе семнадцать? — серьезно спросил Эдвард. Я недоуменно приподняла брови. — Твое детство словно было полтора века назад. — Думаешь, я просто хорошо сохранилась? — рассмеялась я и покачала головой. — К сожалению, мне не быть вечно юной, — в апреле исполнится восемнадцать. Эдвард вздрогнул; рука, сжимавшая руль, сжалась еще сильнее. Я помолчала и добавила: — Знаешь, ты и сам не слишком похож на школьника. Он промолчал. Кажется, я испортила ему настроение, еще бы понять чем. Машина остановилась — оказывается, мы уже приехали. Дождь был настолько сильным, что я едва разглядела дом. Такое впечатление, что мы не в машине, а в подводной лодке. Эдвард повернулся ко мне. — Какого числа ты родилась? — Он не улыбался, но смотрел с интересом. — Тринадцатого апреля. А когда твой день рождения? — Я все равно его не отмечаю. — Эдвард слегка нахмурился. Разве это ответ? Я снова посмотрела на дом. — Мне пора, — сказала я. — Я тебя расстроил? — озабоченно спросил он. — Мне показалось, это я чем-то испортила тебе настроение. Только ума не приложу чем. Эдвард промолчал и взглянул на встроенные в приборный щиток часы. Значит, я не ошиблась. — Мне жаль, если это так. Общаясь с тобой, я словно прогуливаюсь по минному полю. Это обескураживает. Я уже собиралась выйти из машины, когда он, наконец, заговорил: — Мы никогда не сможем общаться безопасно. Если ты захочешь прекратить это, я… подчинюсь. Но сам уже не смогу отказаться от твоего… присутствия. От его загадок уже начинала болеть голова. — Мне не нравится думать, что я могу ранить тебя случайной фразой, и даже не понять этого, — я сказала это немного резче, чем планировала. — Тебе не стоит об этом беспокоиться, — криво улыбнулся он. — Позволь мне самой решать, о чем беспокоиться. — Я поджала губы. — Мне действительно пора домой. Эдвард смотрел на меня почти с испугом. Ну, и что все это может значить? Я вздохнула. — Ты не передумал насчет поездки в Ла-Пуш? Его лицо разгладилось, и он слабо улыбнулся в ответ. — Нет, мы с Эмметтом сегодня уезжаем. Он что, боялся, что я не захочу с ним общаться? Интересно, с парнем, который тебе нравится, всегда так сложно? — Куда, если не секрет? — В скалы к югу от горы Ренье. Я вспомнила, как Чарли рассказывал, что Каллены часто ездят на природу. — Хорошо вам отдохнуть, — я постаралась искренне улыбнуться, хотя до сих пор чувствовала раздражение, и, к тому же, немного расстроилась из-за его отказа. — Могу я кое о чем тебя попросить? — медленно спросил он. Я кивнула. — Будь осторожна, ладно? Постарайся не свалиться в океан и не попасть под машину, пока меня не будет рядом, — усмехнулся Эдвард. — Дождусь твоего возвращения, — хмыкнула я и открыла дверцу. Косые струи дождя тут же намочили кожаное сиденье, и я побежала к дому.