Полукровка из Форкса

Набравшись храбрости, я повернулась, сжимая в правой руке палочку, направленную на него. Эдвард остановился, недоуменно приподняв брови. — Белла? Я запретила себе поддаваться заботе в его голосе, казавшейся такой искренней. Здесь мы достаточно далеко от Форкса. Поблизости предположительно не было других Калленов, которые могли прийти ему на помощь. В случае опасности я могла трансгрессировать к дому, схватить Чарли, его и свои вещи, и исчезнуть из Форкса раньше, чем Каллен сможет до нас добраться. Я старалась не думать, как буду объясняться с отцом. — Ты знаешь, что это? — холодно спросила я. — Деревянная палочка? — предположил он, делая шаг в мою сторону. — Что все это значит? — Оставайся на месте, Эдвард, — предупредила я. — Ты ответишь на несколько моих вопросов. Он замер, глядя мне в глаза. На палочку он не смотрел вообще, из чего я сделала вывод, что он вряд ли догадывается о ее опасности. — Ты следил за мной сегодня? Секунды тянулись медленно. Было заметно, что он боролся с собой. — Да, — наконец, сказал он. Я выдохнула, приготовившись к возможной атаке. — Вчера ночью ты был в моем доме? — Да, — ответил он еще тише. В его кармане зазвонил телефон, от неожиданности я чуть не подскочила. Эдвард не шелохнулся. — Кто тебе звонит? — нервно спросила я. Он медленно достал телефон и взглянул на экран. — Элис, — он говорил тихо и медленно. — Ты знаешь, чего она хочет? — Предупредить меня. — О чем? — еще больше напряглась я. — Полагаю, о том, что ты потребуешь ответов. Я вскинула брови и потребовала: — Объясни. Эдвард впервые смотрел с отчаяньем. Он с трудом заставил себя ответить. — У нее бывают видения. — Она предсказатель? — Мой голос взвился. Вот же черт! Она может навредить отцу, если увидит, что я раскрыла их тайну. — Если она тронет Чарли, я убью каждого из вас, — холодно пообещала я, стараясь выглядеть уверенной. — Надеюсь, она увидит, что я не лгу. Звонок оборвался. — Белла, — удивленно отозвался Эдвард громче, чем говорил до этого. — Никто из нас не тронет Чарли. Я перевела дыхание и постаралась успокоить сердцебиение. — Хорошо. Тогда следующий вопрос. Чем ты питаешься? Казалось, что у него разрывается сердце. Он не делал ни малейшего движения. — Животными. — Мясом? — уточнила я. — Кровью, — теперь он почти шептал, но я расслышала. — Ты невероятно силен и питаешься кровью животных. — Я изо всех сил старалась, чтобы голос звучал твердо и холодно. По спине уже катились капли пота. — Что еще мне нужно знать? — Я читаю мысли людей. — И мои? — удивленно воскликнула я, не ожидая этого. — Нет, — произнес он, немного оживая. — Я не знаю, почему. Тебе и незачем, мысленно пробурчала я. — Что еще? Он молчал, раздумывая. Я не сдвинула палочку ни на миллиметр. Хорошо, что нас учили целиться, держа палочку у пояса. Если бы я держала руку вытянутой, она бы уже дрожала от усталости. — Я очень быстрый. У меня отличное обоняние, зрение и слух. Мне стало жутко. Я взмахнула левой рукой, поднимая круговой щит от физических атак. Эдвард проследил за жестом, но ничего не сказал. — Еще? — Я никогда не сплю. Меня невозможно ранить человеку, — помедлив, выдохнул он. М-да, положение становилось все более шатким. Я нащупала портал, готовая активировать его в любой момент; сейчас он казался безопаснее трансгрессии. — Как тебя можно убить? — Разорвать на кусочки и сжечь, — без паузы отозвался он. — Но человек не сможет это сделать. Человек не сможет, а Бомбарда Максима и Адское пламя сможет, усмехнулась я про себя, стараясь приободриться. Вся затея начинала казаться глупой и безрассудной. — Солнце не причиняет тебе вреда? — Нет. Мы избегаем его потому, что оно способно выдать нашу нечеловеческую природу. Наша кожа… сияет на солнце, — добавил он в ответ на вопросительный взгляд. Я удивленно хмыкнула. — А теперь расскажи, зачем тебе я, — потребовала я. Несмотря на старания, голос дрогнул. — Тебе ничего не угрожает, Белла, — тихо проговорил Эдвард. Я мотнула головой, требуя ответа на вопрос. — Я уже говорил, сначала это было любопытство. Но чем дальше, тем сильнее мне хотелось находиться рядом. Я следил за тобой через мысли одноклассников, убеждал себя, что способен держаться на расстоянии. Но не смог. Я пошел на сделку с совестью, и сблизился с тобой. Я хочу только остаться рядом. Это ни к чему тебя не обяжет, и я никогда не причиню вреда, — повторил он. — Раньше ты намекал на то, что нам опасно общаться, — напомнила я, стараясь не выказывать испуга. Всё оказалось серьезней, чем я думала. — Это действительно было так. Мой… вид питается кровью людей. Дыхание перехватило. Значит, Каллены все-таки не одни. Мои подозрения подтверждались, но это совсем не радовало. Наоборот, я чувствовала себя как никогда ребенком, беззащитным и неспособным перехитрить взрослых. Эдвард продолжал: — И она всегда пахнет для нас привлекательно, хотя мы можем с этим бороться. Но есть особые случаи, когда кровь определенного человека для определенного вампира пахнет настолько притягательно, что нет сил сопротивляться. Таких людей называют певцами, потому что песня их крови завораживает вампира. Он замолчал. Я не могла вдохнуть, потому что уже знала, что он имел в виду. — Я твой певец, — с ужасом выдавила я. — И ты говоришь, что безопасен для меня! — Я уверен, что смогу держать себя… под контролем. Кажется, голова начинала кружиться. —Я никогда не причиню тебе вреда, Белла. Я лишь хочу быть рядом, — медленно повторил Эдвард. Полные страдания глаза смотрели устало. — Мне… сложно… находиться далеко. От непрекращающегося напряжения мутило. Я почти презирала себя за то, как сильно хотела верить в его безопасность. Моя кровь настолько привлекательна, что он не может находиться далеко! Его уверенность в самоконтроле напоминала убежденность наркомана в том, что он таскает с собой дозу просто для успокоения, и уж точно не собирается ее использовать. Интересно, как долго он надеется держать себя в руках? Сильно расстроится, когда все же сорвется? После нескольких медленных глубоких вдохов в голове немного прояснилось. Мне нужно больше информации. — Элис провидица. Насколько часто подобное встречается среди вас? — Похожие дары встречаются: например, я читаю мысли на расстоянии примерно трех миль, а другому телепату, которого я знаю, необходимо прикоснуться к коже, чтобы использовать дар. При этом он способен считать все мысли, чувства и воспоминания, которые человек когда-либо имел в прошлом, а я могу прочитать только то, о чем он думает прямо сейчас. Но, насколько мы знаем, Элис единственная, кто способен предсказывать будущее. Значит, легилименция его личный дар, а не особенность вида. Но сейчас важнее другое. — Насколько точны предсказания Элис? — Будущее не высечено на камне, и может измениться в любой момент, — медленно сказал Эдвард, — существует бесконечное число вероятностей. Элис видит последствия решений, которые принимает человек. Если меняется решение, меняется и ее видение. Это определенно звучит лучше, чем самоисполняющиеся пророчества магического мира. Я опять задумалась, затем спросила: — В вашей семье есть еще одаренные? — Джаспер способен управлять эмоциями окружающих. То, как безропотно Эдвард подчинялся, отвечал на вопросы, добавляло жути ситуации. Но он не нападал, а надеялся убедить в своей безопасности, и это давало шанс. Мне нужно время! Прошло еще около минуты. Наконец, я сняла круговой щит. — Сейчас ты отвезешь меня домой. И сделаешь то, что скажу. Затем я решу, что буду делать дальше. Он бесшумно развернулся, обошел машину, сел на водительское сиденье, и захлопнул за собой дверь. Сквозь лобовое стекло было видно, что он уставился на свои руки, сжавшие руль. Я убрала палочку и сделала несколько дыхательных упражнений из первой ступени окклюменции. Надеюсь, мне не придется платить за наивность. Сев в машину, я сняла его пиджак, и бросила на заднее сиденье. Эдвард молча завел мотор, и мы поехали. Въезжая в предместья Форкса, он сбавил скорость. Дорога заняла не более тридцати минут, за которые мне удалось очистить разум от мыслей. Несмотря на отсутствие тренировок, получилось достаточно быстро. Видимо, благодаря успехам в «медитациях за уборкой». Мерлин, пусть этого окажется достаточно. В окнах дома Чарли горел свет, полицейская машина стояла на месте. «Вольво» остановился, я отстегнула ремень безопасности и повернулась к Эдварду, едва не потеряв концентрацию, когда посмотрела ему в глаза. — Эдвард, дай мне свой телефон. Он протянул его, не отрывая взгляда от моего лица, а меня кольнуло почти забытой ненавистью к голосу. Вновь с трудом удержав контроль над даром, я отогнала лишние мысли и продолжила: — Вернись в Порт-Анджелес как можно скорее. На пристани я потеряла… ключи от пикапа. Найди их и принеси завтра в школу. Эдвард молчал, но не отводил взгляда. — Эдвард, они мне очень нужны. Ты вернешь их мне, правда? Прошу тебя… — К-конечно, — запнувшись, начал он, и уже уверенней продолжил, — я найду ключи, не волнуйся. — Спасибо, Эдвард, отправляйся как можно быстрее, — я безразлично улыбнулась. Окклюменция скрадывала эмоции, и сейчас это было кстати. — Хорошо, — послушно кивнул Эдвард. Я вышла из машины и пошла к дому. Шагая по подъездной дорожке, я заканчивала работу, пряча и так очень смутные планы под искусственно созданный окклюментный щит. Сзади раздался шум отъезжающей машины. Я старательно концентрировалась на сиюминутных решениях, периодически меняя их, и поддерживая внутреннюю уверенность в том, что не выделяю ни одно из них. — Белла? — позвал из гостиной Чарли, как только я вошла в дом. — Да, папа. — Он смотрел бейсбольный матч. — Что-то ты рано! — Разве? — Еще и восьми нет. Как съездила? — Нормально — Я почти забыла, что именно планировала на этот вечер. — Мне нужно в ванную, я скоро спущусь. Чарли кивнул, и вернулся к просмотру матча. Я поднялась в комнату, вытащила купленную в Порт-Анджелесе цепочку, и накинула чары прочности и неснимаемости, запечатав все каплей крови. Теперь даже Чарли не сможет ее снять. Вырвав листок бумаги из тетради по литературе, я написала:

«Не ищи меня»,

затем сложила его вчетверо, положила в прозрачный пакет вместе с телефоном Эдварда, и засунула в карман. Свой мобильник оставила на столе. Взмахнув палочкой, я отправила остальные вещи в рюкзак. Потом придется разбирать получившийся бардак, но нельзя было терять ни минуты. Неизвестно, насколько хватит моего внушения. Спустившись вниз, я неслышно подошла к Чарли, и встала позади. Было сложно рассуждать отвлеченно, и не привязывать выводы к тому, что я собиралась делать. В конце концов, я сдалась. Было бы бесчестно поступить иначе, даже если эти размышления совершенно абстрактны. Я обошла кресло и встала перед ним, глядя на Чарли сверху вниз. Это всего лишь игра. Я словно играю в спектакле, и вживаюсь в роль самой себя. Мне не придется делать ничего подобного в реальной жизни. Это игра. — Папа, — горло все равно сжалось, когда я встретила его взгляд, — я должна уехать. Растерянный взгляд Чарли почти сразу сменился встревоженным. — Что случилось, Беллз? Тебя кто-то обидел? — Мне грозит опасность. Помнишь, я говорила, что если не справлюсь с проблемами, то обращусь к тебе? — Он кивнул. — Я выяснила достаточно, чтобы быть уверенной, что ни ты, ни я не справимся с этой опасностью. — О чем ты говоришь, Белла? Тебе угрожают? Я поджала губы. Слезы, наворачивающиеся на глаза, значат лишь, что я хорошо играю. Это игра, черт возьми! — Папа, прошу, поверь мне! — я присела перед креслом, в котором он сидел, и взяла его руки в свои. — Ты не все обо мне знаешь, но кое-что я просто не могу рассказать. Это поставит под удар и мою и твою жизнь. — Если тебе угрожает опасность, я хочу знать, что происходит! — настойчиво сказал Чарли, сжимая мои руки в ответ. — Я шеф полиции, юная леди, и могу защитить свою дочь! — Папа, — как заведенная, повторяла я, — пожалуйста, ты должен мне верить! Я люблю тебя, и хочу остаться с тобой больше всего на свете! Я бы ни за что не уехала, если бы был другой выход. Чарли молчал, и смотрел мне в лицо. Я выпустила его руки и судорожно вздохнула, запуская пальцы в волосы. — Я тянула до последнего, надеясь, что справлюсь с тем, что мне угрожает. Но теперь я точно знаю, что единственный шанс спастись для меня, это исчезнуть. Одной. Ты не сможешь помочь, мы только потеряем время, которого и так катастрофически мало. Сейчас у меня еще есть шанс, но счет уже идет на минуты. В моем голосе сквозило отчаяние. — Беллз… — потеряно выдохнул отец, и я поняла, что он поверил. Наверное, он всегда подозревал, что в моем прошлом не все так гладко, хотя и не пытался расспрашивать. — Мне так жаль, папа… Я вытерла мокрые щеки. — Куда ты отправишься? — Еще не знаю, и лучше, если ты тоже не будешь знать. Я буду звонить тебе сама. Его лицо вытянулось. Я поднялась, вытаскивая цепочку с рунным амулетом. Чарли встал следом. — Я приготовила подарок просто так, но теперь для меня особенно важно, чтобы ты носил это, не снимая. Он взял цепочку в руки, едва взглянув. Я старалась запомнить его лицо как можно лучше. Это просто такая игра… — Ты уверена, что это необходимо? — я знала, что он говорит не о подарке. — Я люблю тебя, — ответила я, и, забрав цепочку, сама защелкнула ее на шее отца и спрятала амулет под рубашку. — Я люблю тебя, — эхом отозвался Чарли. По телевизору все еще шел бейсбольный матч. Я взяла листок со стола, записала на нем адрес электронной почты, которую создала еще в Нью-Йорке, и протянула Чарли. — Я буду звонить сама. Но если нужно будет срочно связаться со мной, напиши на этот адрес. Я буду проверять почту каждый день, и перезвоню, как только смогу. Он взял записку, и кивнул. — Я припарковала пикап за углом, так безопаснее. Завтра позвоню, и скажу, где оставлю его. Он снова кивнул. Я шагнула к отцу, и обняла так крепко, как только могла. Я чувствовала на себе взгляд Чарли, пока не свернула на соседнюю улицу. Там я наложила на себя чары отвлечения внимания, бросила пакет с телефоном под ближайший куст, и трансгрессировала к аэропорту Сиэтла. Ближайший рейс был в Солт-Лейк-Сити. Под чарами хамелеона я незамеченной пробралась в салон самолета за последними пассажирами. Через полтора часа ожидания в аэропорте Солт-Лейк-Сити я пересела на самолет в Финикс. Чарли знал, что я жила в Нью-Йорке, а значит, может узнать и Каллен. Волшебный квартал был еще в Миннеаполисе, но в Финиксе намного солнечнее. Хоть какая-то страховка. Я в который раз вытерла мокрые от слез щеки, и покрепче обняла себя руками, словно это могло помочь удержать мой мир, снова разваливающийся на части. ***