Полукровка из Форкса

Очнувшись, я попыталась пошевелиться, но не смогла. Связанная заклинанием, я полулежала, прислонившись к огромному стволу дерева, выбеленному морской солью; когда-то его, видимо, прибило к берегу волнами. Судя по всему, прошло всего несколько минут, я все еще в Ла-Пуш; за спиной шумел океан, скрытый стволом дерева. Свежий воздух сильно пах йодом. Тишину нарушали только рев прибоя, эхом отдававшийся со всех сторон закрытой бухты, мягкое шуршанье гальки под набегающими волнами и крики чаек высоко в небе. Внезапно звуки стихли, словно пространство вокруг накрыли прозрачным куполом, отрезавшим звуки извне. Чары тишины. — Мисс Росс, — прозвучал незнакомый голос. — Счастлив иметь возможность лично убедиться в вашей красоте. Высокий лоб, чистое лицо, длинные русые волосы, убранные в низкий хвост, и почти прозрачные светло-голубые глаза. Мой несостоявшийся жених собственной персоной. Я впервые видела его так близко, в школе мы лишь пару раз столкнулись в коридорах, — он был старше, и учился на другом факультете. — Где Чарли? — спросила я. — Полагаю, в полицейском участке, — уголками губ улыбнулся Ульрих. — Впрочем, его рабочий день сегодня завершится немного раньше. Ваши недавние знакомые, мисс Росс, решили нанести мистеру Свону визит вежливости. Как удачно, что вы не помешаете их приятному общению, не правда ли? Значит, это была ловушка. Оставалось надеяться, что Элис с Джаспером не позволят навредить Чарли. Хотя девушка была почти слепа с наемниками, а привычка полагаться на свой дар может сослужить плохую службу в бою. Черт. — Вы ведь не расстроились, правда? — участливо поинтересовался мужчина, и, наколдовав удобное кресло, устроился напротив. На полудиком индейском пляже он смотрелся сюрреалистично. — Ну что вы, мистер Йенсен, — прошипела я, тщетно стараясь успокоиться. Волшебная палочка ожидаемо пропала, а руки были слишком плотно привязаны к телу, чтобы я могла использовать беспалочковое атакующее заклинание. А попытавшись сначала освободиться, точно получу в лоб оглушающее. Нет, не стоит пока дергаться. Йенсен настроен поерничать, незачем отказывать ему в маленькой слабости. Я во второй раз в реальной жизни отпустила свой дар, чувствуя, как его потоки разливаются вокруг. Еще слишком слабые, но все могло измениться вмиг — надеюсь, что смогу удержать контроль, когда понадобится. Другого выхода я не видела, жизнь Чарли была под угрозой. Как и моя, вероятно. — Что может быть лучше неспешной беседы с приятным человеком? — сказала я. Йенсен довольно улыбнулся. — Рад, что ты все же способна вести себя подобающе порядочной юной ведьме, Изабелла. Позволишь называть тебя так? Как-никак, мы должны были составить счастье друг друга. — Надеюсь, я не разбила тебе сердце побегом, Ульрих? — хмыкнула я. Он коротко рассмеялся, словно я удачно пошутила. — Что ты, что ты, дорогая… Не беспокойся, мое сердце цело и невредимо. — Тогда чему же обязана твоим визитом? Он откинулся в кресле, и окинул пляж взглядом. — Здесь красиво, правда? Чувствуется мощь природы. — Да-да, прекрасный вид, — я начинала терять терпение. — И все же, чего ты хочешь? Отомстить за нанесенное оскорбление? Йенсен перевел взгляд обратно на мое лицо. — Исправить ошибку. Не думай, что я обижен, когда сообщили о твоем побеге, я даже обрадовался. — Он разглядывал меня с отстраненным интересом. — Меня можно простить, ведь я не знал о том, что именно упустил. — Ох, неужели ты сражен моей красотой? — вскинула брови я. Слишком уж явная ложь. Никогда не жаловалась на внешность, но и писаной красавицей не была: обычная молодая девушка, каких тысячи. — Так и знал, что тебя не посвятили, — с превосходством протянул Ульрих. — Ты, безусловно, привлекательна, несмотря на грязную кровь отца. Даже удивительно. — Я отчетливо скрипнула зубами. — Но без поддержки рода ты лишь одна из многих никчемных полукровок. — Зачем же ты охотишься за никчемной полукровкой на другом конце света? — сквозь зубы спросила я. Нужно, чтобы он продолжал говорить, — чем больше он вовлечен в диалог, тем больше шансов, что мой дар подействует, когда придет время. Вновь начался дождь, отчетливо ощущался холод, — я трансгрессировала, как была, в футболке и домашних брюках. Ульриха дождь не беспокоил, наверняка, использовал чары. — Из-за пророчества, конечно, — криво улыбнулся он, а я осеклась. — Мне повезло узнать почти случайно, ведь лорд Росс не посчитал нужным посвятить в его существование. Я понятия не имела, о чем он говорит, но внутри все заледенело от иррационального страха. Словно я заранее знала, что это не грозит мне ничем хорошим. — Что за пророчество? — голос предательски дрогнул. На лице Ульриха мелькнула усмешка. — О, ты, безусловно, имеешь право знать, дорогая. Знаешь, когда лорд Росс перед помолвкой потребовал отдать одного из будущих детей в его род, мой отец не удивился. В конце концов, это его единственный шанс продолжить род. Необычным было только то, что он хотел первого ребенка, ведь первенец традиционно наследует отцу. Но лорд Росс предоставил отцу расчеты, согласно которым, твоим первенцем, скорее всего, будет девочка. Отец решил, что в таком случае, можно согласиться на условие. Ульрих говорил негромко, но за словами, наконец, стали пробиваться эмоции. Потоки дара стали сильнее, ловя отголоски чувств, настраиваясь на личность. — Меня уже тогда царапала эта странность, — лорд Росс знает, что первенцем будет девочка, но все равно требует ее себе. Это имело смысл, если он планировал сделать ее наследницей рода, — первенцы, вне зависимости от пола, всегда немного сильнее последующих детей. Но ведь с тем же успехом он мог сделать наследницей тебя, ты тоже была первым ребенком, и достаточно сильна. Благодаря неестественной тишине вокруг я слышала каждое слово. — Прошло больше года, прежде чем я узнал, что существует пророчество о твоем первом ребенке. Мне не удалось узнать точный текст, но его смысл предельно ясен: этому ребенку суждено уничтожить существующее мироустройство, объединить магический и маггловский мир под своей властью. Сначала… — его голос дрогнул от волнения, и он качнул головой, не отрывая от меня глаз, горевших лихорадочным огнем, — о, я был в ярости! Ребенок должен был быть моим. С лордом Росс разобрался бы отец, когда узнал, что к чему. Но ты обвела всех вокруг пальца. Он сжал кулаки, и вновь откинулся на спинку кресла, вернув на лицо маску спокойствия. Его голос звучал словно издалека; страшная правда постепенно проникала в сознание, разъедая его, словно кислота. — В конце концов, я нашел твоего отца. Мои люди следили за окрестностями. Ждать пришлось недолго, и хотя тебя не удалось схватить сразу, ты так удачно оставила закладку в голове Пайса. Разумней было убить их обоих, конечно, — снисходительно усмехнулся Йенсен. — Но, возможно, тебя вела рука судьбы. Дождь продолжал лить, по лицу текли ручейки холодной воды, но я едва замечала их. Не зря я не любила пророчеств. С самого детства меня пугало, как легко в любых историях они оборачиваются проклятием. Моему ребенку суждено уничтожить существующее мироустройство. По сути, просто набор слов, сухих, как газетная передовица. За которыми, — реки крови, и жизни сотен тысяч людей. Ни один переворот не обходится бескровно, даже в самой захолустной стране. Здесь же речь идет о мире, обоих мирах! Что бы чувствовала мать Гриндельвальда, если бы узнала, сколько смертей она принесет в этот мир, дав жизнь всего одному ребенку? В магическом мире такие раны не скоро забываются, свидетели и участники той жуткой войны продолжают жить среди нас. Медленно, очень медленно, я приходила в себя. Мир ощущался очень отстраненно, словно под еще одним отгораживающим куполом. Ульрих смотрел с чем-то вроде легкой тревоги; я не слышала его слов. Я попыталась вспомнить, что нужно было сделать. Что-то очень важное, не упустить... верно, не упустить контроль над даром. Это было то, чего я боялась много лет, во время тренировок с наставником и после. То, что наравне с моральными принципами заставило меня отказаться от его использования. Когда мягкие волны дара поднимались все выше, становились сильнее, даже наслаждаясь азартом, и чувством, что нахожусь на вершине мира, я знала, — стоит ослабить контроль, и я захлебнусь, всплыть вновь будет невозможно. И сейчас, бездумно разглядывая бледное лицо Ульриха, я чувствовала, что мой дар, обрушившись всей своей страшной массой, уже затопил сознание. Мысли текли неспешно, и хотя я знала, что должна чувствовать боль и страх, мне становилось все спокойней. До этого момента я жила, как выброшенная на берег рыба, хватая воздух ртом, не замечая боли в прорезавшихся жабрах. Я так боялась утонуть, но глоток воды оказался глотком жизни. Темная, буйная, неудержимая стихия дара вдруг обернулась спокойной и удивительно послушной гладью, ластилась ко мне словно котенок. Только сейчас я поняла, что дождь, наконец, прекратился. Я уже достаточно ясно мыслила, чтобы вспомнить об опасности, угрожающей Чарли. Ульрих продолжал что-то говорить, и это мешало сосредоточиться. — Замолчи, — сказала я. Теперь из его рта не издавалось ни звука, словно кто-то использовал Силенцио. Я поежилась, не отводя взгляда от его глаз, которые медленно наполнялись страхом. Нужно не дать ему уйти. — Оставайся на месте, — медленно произнесла я. — Освободи меня. Судя по всему, Ульрих проблем с невербальными чарами не испытывал. С меня спали путы, и я медленно растирала руки, не спеша подниматься. — Что ты приказал наемникам сделать с Чарли? — Переместить в дом, защищенный чарами, и ждать дальнейших указаний. Голос Ульриха дрожал, но он не сделал попытки встать с кресла или трансгрессировать. Я махнула рукой, накладывая невербальный Экспеллиармус, и две палочки, — Ульриха и моя, — полетели в мою сторону. Руки затекли, я неловко попыталась поймать палочки, но они упали на несколько футов левее. Вздохнув, я дотянулась до них, затем снова уставилась на Ульриха. — Как именно ты нашел меня здесь? — не хотелось оставлять лазейку для таких же предприимчивых старых знакомых. — Заказал ритуал пути. Я передернула плечами. Магия душ. Где только нашел того, кто согласился его провести. Ритуал позволял увидеть несколько — обычно от одного до пяти — путей, по которым может пойти жизнь мага или ведьмы. Основные их вехи, не более, но большего обычно и не требуется. — Два из четырех путей приводили в Форкс, к твоему отцу. В одном из них ты погибала почти сразу. Я решил сначала проверить его. Если ты умерла, бессмысленно тратить силы на поиски. Нашел Чарли Свона, увидел амулет на шее: ты была здесь и выжила. Оставил в доме сигнальные чары, нанял Грира и его шайку, чтобы следили за ним. Сам решил искать дальше, но не пришлось, ты почти тут же вернулась. По его лицу катились капли пота, несмотря на холод, пробиравший меня до костей. Неудивительно, он все понимал, но не мог сопротивляться. — Что собирался делать дальше? — спросила я. В глазах мужчины уже плескалась паника, но он не мешкал ни секунды: — Мне нужен ребенок пророчества. Я использовал диагностическое заклинание, чтобы проверить, беременна ли ты, или уже родила ребенка. Если бы это оказалось так, я бы убил тебя, чтобы не рисковать, но ты чиста. Я планировал использовать Чарли Свона, чтобы ты дала Непреложный обет родить моего ребенка и отказаться от прав на него. Потом я бы отпустил тебя. Разумеется, откат за нападение на мать своего ребенка размазал бы тебя по стенке тонким слоем, — отстраненно подумала я. — Мы не заключили брачный контракт, так что лорд Росс не имеет прав на ребенка. Я бы ввел его в свой род, дал достойное воспитание. Я старалась не думать, какое воспитание, в представлении Йенсена, достойное. Неловко встав на ноги, я обернулась к океану. Солнце вдруг прорвалось из-за пелены облаков — не ожидая такого сюрприза, я прикрыла глаза, защищая их от блеска воды. Все вокруг изменило цвет: волны из серых стали синими, деревья из блекло-зеленых ярко-изумрудными, а разноцветные камешки заблестели, как самоцветы. Я прищурилась, привыкая к свету. Красиво, Ульрих прав. — Каким был мой второй путь в Форксе? — едва слышно спросила я, не поворачиваясь, зная, что он все равно меня услышит. — Ты оставалась здесь и… рожала ребенка от демона. Я резко обернулась. — Я не знаю, что это значит! — выпалил он, не дожидаясь вопроса. — Скорее всего, ритуалист ошибся, погрешности случаются, обычное же дело, — зачастил Ульрих, испугавшись моего выражения лица. — Может, имелось в виду имя — Деймон, или что-то похожее… Благодаря дружбе со Стефанией, я неплохо разбиралась в теории ритуалистики. Если бы мастер ошибся в ритуале подобного размаха, он бы погиб в процессе. Наверное, вид у меня и правда был кошмарный. Йенсен замолчал, и только с ужасом следил за мной. В голове, в такт громких ударов сердца, билось имя, ничем не напоминавшее демона. Эдвард. Эдвард. Эдвард. Эдвард. Словно отсчитывало последние мгновения надежды. Боль была неожиданно обжигающей. Казалось, в мое сердце впились тысячи голодных ос. Чудовищным усилием я заставила себя отложить страшный миг осознания на потом. *** Через пару секунд после трансгрессии к участку Чарли рядом со мной оказался Джаспер. — Чарли в порядке, — спокойно сказал он, но во взгляде читалась тревога. — Трое магов с Элис, — он кивнул в сторону опушки. — Спасибо, — тихо ответила я, и повернула в сторону леса. Идти оказалось недалеко, но когда высокие деревья заслонили небо, стало не по себе. Рассеянный зеленый свет создавал ощущение нереальности. Оглушенные маги лежали вповалку под присмотром миниатюрной провидицы. Джаспер остановился позади. — Белла, — радостно воскликнула она, но улыбка растаяла при виде моего лица. Неужели я так паршиво выгляжу? — Элис, — я кивнула ей. — Дальше я разберусь сама. Девушка отошла к Джасперу, они о чем-то тихо переговаривались, бросая взгляды в мою сторону. Неважно. Я повела рукой, приводя в сознание всех троих. Мой дар был спокоен и послушен. Я заставила каждого из магов дать Непреложный обет о неразглашении и непричинении вреда мне, моей семье и Калленам. Затем бросила им палочки, и они исчезли почти одновременно. Я повернулась к Калленам. — Элис, Джаспер, сложно выразить всю мою признательность за помощь. Я у вас в долгу. — Что ты, Белла, — пробормотала Элис, продолжая напряженно разглядывать меня. — Ты в порядке? Розали сообщила, что ты исчезла несколько минут назад, мы боялись, что тебя похитили. Значит, не сразу заметила пропажу. Неважно. — Так и было. Мне удалось обезвредить заказчика. Он больше не опасен ни для меня, ни для Чарли, ни для вас. Сегодня боггарт Йенсена изменил форму. Теперь его главный страх я, и все, что со мной связано. Наверное, я должна чувствовать угрызения совести, но их не было. Дар, — всего лишь оружие, и оно значит только, что я могу лучше себя защитить. — Я позвоню Эдварду, он наверняка уже несется обратно. — Элис достала телефон. Имя всколыхнуло душу, и на поверхность стало подниматься нечто спрятанное глубоко внутри, о чем не хотелось даже думать. — Элис, — тихо позвала я, и она замерла, так и не поднеся трубку к уху. — Но почему? — в голосе провидицы звучало беспокойство. — Почему ты не хочешь его видеть? Я отвела взгляд. — Я сама свяжусь с ним, когда буду готова. Пожалуйста. Дождавшись согласия, я пошла обратно, по пути трансфигурируя домашнюю и уже порядком потрепанную одежду в более приличную. Главное, не забыть потом обновить чары. Чарли вскочил, увидев меня, и едва не перевернул кресло. Они с напарником резались в карты до моего появления. — Белла! Что случилось? Напарник переводил недоуменный взгляд с шефа на меня. — Все хорошо, пап, — я слабо улыбнулась. Похоже, попытка выглядеть естественно провалилась, потому что Чарли нервно оглянулся на коллегу, и попросил меня подождать в кабинете. Он зашел в него следом спустя всего несколько секунд. — Ты в порядке? — спросил он, вглядываясь в мое лицо. — У меня хорошие новости. Я думала, отец расслабится, но он только сильнее нахмурился. — Объясни толком, прошла всего пара часов с моего отъезда. Что произошло? Я бросила взгляд на настенные часы. Верно, чуть больше двух часов. С тех пор, как я проводила отца на работу, моя реальность успела вывернуться наизнанку. — С теми, кто за мной следил, удалось… договориться. — Ты ведь не… не хочешь сказать, что их убили? — Чарли был пугающе серьезен. Я моргнула. Ну да, может, так и выглядело со стороны. — Нет, пап, клянусь, — я попыталась усмехнуться. — Шантаж и угрозы, не более. — Тогда почему ты выглядишь так, словно увидела призрака? Не стоило сбрасывать со счетов его наблюдательность. — Наверное, это последствия шока, — пробормотала я. — Мне было очень страшно. Чарли шумно вздохнул, и подошел, чтобы обнять меня. Я заставила себя не цепляться за его руки, как за спасательный круг. Пришлось долго и на разные лады повторять, что да, я уверена, что теперь мне ничего не угрожает, пока, наконец, Чарли не поверил. Тем не менее, он настоял, что сам отвезет меня домой. Пообещав, что и шага не сделаю за порог, пока он не вернется с работы, и весь день буду отдыхать, я вышла из патрульной машины, и, не поднимая глаз от земли, дошла до двери. Не хотелось даже случайно увидеть знакомый силуэт где-то неподалеку. И, судя по всему, предосторожности имели смысл, потому что как только я вошла в дом, раздался звонок телефона. Он остался на кухне, когда я получила сообщение Пайса. Неужели, это действительно было только сегодня утром? Я на ощупь сбросила звонок, так и не сумев взглянуть на экран; заставила себя подняться по лестнице, и закрыть за собой дверь комнаты. Пол в комнате гладкий, деревянный. Касаюсь его ступнями, теперь ладонями, а теперь — виском. Волны страха и боли, прежде лизавшие ноги, поднялись и накрыли с головой, как прежде накрывали волны моего дара. А мне и не хотелось всплывать… *** Через некоторое время меня разбудил дождь, вновь стучавший за окном. На самом деле я не спала, просто всеми силами цеплялась за ступор и оцепенение, помогающие отрешиться от реальности. Но как бы сильно не хотелось отсрочить момент принятия решения, я уже знала, что все кончено. Мне оставалось только сохранить последние крохи свободы и надежды. Уберечь от боли Чарли. Отпустить… Эдварда. Боль чувствовалась с невероятной остротой — леденящая пустота растекалась из груди, посылая жуткие импульсы по всему телу, — но это было вполне терпимо. Я знала, что смогу выжить. Боль утихнет со временем или я смогу приспособиться. Я справлюсь. Ради себя. Ради отца. Ради Эдварда. Глупо было надеяться, что он отпустит меня, если будет знать, как больно мне уезжать. Сколько бы лет он ни прожил, он был магглом. Влюбленным магглом. Только маг мог понять, что огромная сила, дарованная нам, налагает такую же огромную ответственность. Что магия не прощает ошибок. И узнав о пророчестве, я не могу отказаться от права решать, — оно становится долгом. Оставшись с Эдвардом, я выберу смерть, боль и страх для многих. Смогу я быть счастливой, зная, на что обрекаю своим счастьем остальных? Отмыться от их крови? Я не смогла убить даже мерзкого Йенсена, угрожавшего мне и моему отцу. Я заставила себя соскрести свое тело с пола, и пойти в душ. Скоро должен вернуться Чарли, не нужно пугать его еще больше. К приходу отца я закончила уборку, используя чары. Чарли вошел в дом, держа в руках огромную коробку пиццы. — Решил, что можно избавить тебя от готовки и мытья посуды, — улыбнулся он, но в глазах оставалось беспокойство. Мы поужинали почти в полном молчании, и перебрались в гостиную. Мне не хотелось оставаться одной, но и не получалось сбросить странное оцепенение, охватившее меня после того, как я разложила все по полочкам в голове. Чарли попытался меня разговорить, но я с трудом удерживала в сознании нить беседы. Наконец, он громко хлопнул по ручкам кресла. — Вот что, Беллз. Хватит с нас этих тайн. Я хочу знать, что случилось. — Больше нечего бояться, правда, — повторила я, глядя ему в глаза. Хоть какая-то хорошая новость. Выпустить на свободу свой дар, — если бы я знала, что покорить его так просто. Я больше не запирала его в потайной каморке своего разума, его волны и сейчас заполняли пространство вокруг. Он оставался послушным, податливым, как мягкое масло. Я вспомнила уроки верховой езды. Учитель говорил, что для того, чтобы конь меня слушался, я должна заслужить его доверие. Что он должен видеть во мне друга, а не противника, а пугая или используя силу, я только отдаляю это. Но как я могла «видеть друга» в огромном, страшном звере, каким мне казался тогда Базилик? Я боялась его до дрожи в коленках, и коню, конечно, передавалась моя нервозность. Прошло много времени, прежде чем нам удалось наладить отношения. Так же произошло и с голосом, — много лет я училась контролировать его, держать в узде, и едва справлялась с этим на пределе своих возможностей. Тогда как нужно было действовать наоборот, — убедить свою силу, что я ей не враг, и понять это самой. Стоило перестать бороться с собой, и оказалось, что моих умений давно было достаточно, чтобы управлять ею. Что это так же просто и естественно, как дышать под водой, когда у тебя есть жабры. Это открытие перевернуло бы мою жизнь, если бы одновременно с ним не произошли события гораздо болезненнее. Любовь оказалась несравненно более сильным чувством, чем мне думалось. Я теряла ее, не успев обрести, и в груди словно вырезали дыру, не останавливаясь ни на миг. Чарли покачал головой. — Нет, Беллз, что бы ни произошло, это терзает тебя прямо сейчас. Я открыла рот, потом безвольно закрыла. Боль вырвалась наружу, налетела, ошеломила, и я не смогла с ней справиться. Чарли оказался рядом и взял за плечи, встревоженно вглядываясь в мое лицо. — Белла… Я поняла, что плачу, когда отец расплылся перед глазами. — Я… так совпало… я была влюблена в парня, а сегодня… словом, все кончено, — уткнувшись в грудь отцу, я разрыдалась. — Ох, Беллз, — проговорил Чарли, в его голосе сквозила жалость пополам с облегчением. Отец сел рядом, и гладил по волосам, позволяя заливать слезами его рубашку. В конце концов, силы кончились, и я перестала всхлипывать. Чарли продолжал обнимать меня за плечи. Я отвернулась, не поднимая на него глаз. — Прости, — пробормотала я, пытаясь незаметно утереть глаза рукавом, хоть в этом и не было смысла. Мельком увидев отражение в дверце шкафа, я убедилась, что выглядела, как после трехдневной пьянки. — Тебе это, наверное, кажется такими глупостями. Отец встал и подал мне пачку салфеток и бокал воды. Помолчал, наблюдая, как я пытаюсь вернуть человеческий вид. Наконец, он заговорил, тщательно подбирая слова. — Когда твоя мама уехала, и забрала тебя… Я впал в настоящую депрессию. От удивления я подняла на него глаза. Мы никогда не обсуждали Рене и ее отъезд прежде. Чарли ведь был ненамного старше меня, когда Рене разбила ему сердце. У меня снова встал ком в горле. — Я понимаю, что и для тебя это все всерьез, — продолжил отец. — Я только хочу сказать, что ты справишься. Не найдя слов, я обняла его снова. Никогда не перестану быть благодарной небесам за Чарли. *** На следующий день была суббота, и отец снова остался дома. Он предложил навестить Блэков, чтобы развеяться, но мне не хотелось оказываться ни на милю ближе к роковому пляжу, и я уговорила его провести выходные дома, за просмотром телевизора. Чарли удивительно легко согласился, к тому же по субботам были бейсбольные матчи, и мы неплохо провели время. — Пап, — начала я за обедом. — Мне нужно возвращаться в Финикс. — Так скоро? — похоже, он расстроился. — Ты ведь собиралась задержаться. — Да, тогда это было необходимо, — печально вздохнула я. — Но я рискую потерять работу, не хотелось бы устраиваться заново. — Ты можешь остаться здесь, — неуверенно предложил отец, похоже, сомневаясь, что мне понравится эта идея. Как бы я хотела остаться. Но быть в такой близости от Эдварда невыносимо. Даже если они уедут, Форкс всегда будет наполнен воспоминаниями. Возможно, в Финиксе, где ничто не напоминает о существовании Калленов, они ослабнут, и дадут мне дышать. — Я слишком люблю солнце, — солгала я. — Но мне так хочется провести время с тобой, что я подумала… может, у тебя получится взять отпуск? На пару недель, или даже больше? Загар будет тебе к лицу. Чарли задумался. — А как же твоя работа? Я заулыбалась, понимая, что отец почти согласен. — Я работаю неполный день, к тому же, могу взять несколько отгулов, если сейчас вернусь пораньше. — Вообще-то, я не брал отпуск в этом году, так что это можно устроить, — протянул отец. — Думаю, Марк будет не против остаться за главного. Марком звали его напарника, которого я видела вчера. Мы договорились, что я вернусь в Финикс в понедельник, а Чарли приедет через пару недель. Пока присмотрю ему отель, потому что в моей крошечной комнатке вряд ли можно поместиться вдвоем. Не говоря о том, что она находится в магическом квартале. Время с отцом было бесценно, но не только поэтому я засиживалась за разговорами с ним допоздна. Вернулись кошмары. Разбудив отца криком в первую ночь, я стала пользоваться зельем Сна без сновидений. Несмотря на то, что оно избавляло от кошмаров, просыпалась я все равно в слезах, и несколько минут лежала пластом, — после блаженного бесчувствия, которое дарило зелье, боль оглушала своей мощью, каждый раз как первый. *** В понедельник утром мы попрощались, — я убедила Чарли, что лучше оставить лишний отгул для отпуска в Финиксе, а до Сиэтла я спокойно доберусь сама. Конечно, я позвоню, как доберусь до аэропорта. И как сяду в самолет. И когда приземлюсь. Проводив взглядом его машину, я глубоко вздохнула. Все выходные я старалась не думать о том, что предстояло сделать сейчас. Элис ждала меня на заднем дворе, куда я трансгрессировала. Она была без Джаспера, и выглядела несчастной. — Пожалуйста, подумай еще раз, — сказала она вместо приветствия. — Он знает? Элис кивнула, и покосилась на окна дома. Снаружи они не были прозрачными, но я все равно чувствовала на себе чужой взгляд. — Ты ведь понимаешь, что ничего не изменишь, — пробормотала я. — Разве? — девушка упрямо нахмурилась, будто решившись на что-то. — Я все же попробую. Она замерла, затем вздрогнула, как от пощечины. Дверь дома открылась, Эдвард с маской невозмутимости на лице вышел и слегка улыбнулся. Меня словно ударили под дых. Почему это настолько больно? — Элис, спасибо, что встретила нашу гостью. Белла, — он приветственно кивнул, глядя мне в лицо, но не в глаза, и посторонился, сделав приглашающий жест. Справившись с собой, я прошла мимо него внутрь дома. Хрупкие плечики Элис поникли, но она последовала за мной. Остальные Каллены уже ждали в гостиной. — Белла, — улыбнулся Карлайл, делая шаг вперед. — Добро пожаловать. — Спасибо, Карлайл, — надтреснувшим голосом ответила я, понимая, что больше никогда не воспользуюсь его гостеприимством. Я обвела взглядом остальных. Эммет обнимал Розали за плечи. Джаспер стоял ближе всех к выходу, и слегка хмурился. Эсме смотрела на Эдварда, оставшегося позади. — Я пришла сказать спасибо. Вы помогли мне в трудную минуту, и я признательна каждому. Если вам когда-нибудь понадобиться моя помощь, я буду счастлива вернуть долг. — Ты уезжаешь, верно? — неожиданно сказала Розали. Вопреки ожиданиям, в ее голосе не было удовлетворения, наоборот, она казалась сердитой. — Я уже попрощалась с отцом, — кивнула я. Ее ноздри расширились, и она отвернулась от меня, не удостоив ответом. Мерлин, я никогда не смогу ей угодить. — Если решишь вернуться, мы всегда будем тебе рады, — мягко сказал Карлайл. Прозвучало это не как приглашение навестить их, когда буду в Форксе, а как напутствие взбалмошной дочери. Ох, довольно! Я молча кивнула, и повернулась к Эдварду. Он встретил мой взгляд, и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Не оборачиваясь больше, я пошла за ним. Эдвард вышел из дома, и направился вглубь леса. Вспомнился далекий, почти забытый сон, где я так же молча следовала за ним и никак не могла догнать. В тишине мы прошли, кажется, пару миль, но когда Эдвард, наконец, остановился, я все еще не чувствовала себя готовой к разговору. Он не обернулся; я замерла в паре ярдов позади него. — Я уезжаю. — Знаю, — спокойно отозвался он. Сердце сжалось. — Я обещала не исчезать, не попрощавшись. Мой голос звучал жалко, я ничего не могла с этим поделать. Эдвард, наконец, повернулся, равнодушный и отстраненный. Это выражение казалось знакомым, хотя я была уверена, что никогда раньше не видела его на лице Эдварда. Я почувствовала облегчение от того, что он не настолько увяз в своих чувствах, как это произошло со мной. Мне очень хотелось, чтобы его бессмертная жизнь не была омрачена несчастной любовью. — Ты в безопасности, Белла? — спросил он ровным голосом. — В полной. Это я опасна для окружающих. Эдвард кивнул, на миг показалось, что он рад это слышать, но затем его лицо снова стало непроницаемым. — Тогда, полагаю, тебе стоит двигаться дальше, — произнес он, четко выверенным движением губ обозначая улыбку. И тут стало ясно, что мне показалось таким знакомым. Выражение лица человека, поднявшего полный окклюментный щит, когда все чувства и эмоции притуплены до минимума, — лишь пустая оболочка, управляемая холодным разумом. То, чего сегодня пыталась добиться я. Безуспешно, — не хватало опыта и уровня самоконтроля. У Эдварда были десятки лет, чтобы набраться опыта. Я знала, что его контроль намного сильнее моего. Что он великолепный лжец… Боже, неужели моей боли не достаточно. — Я хочу попросить об одолжении, — выдохнула я, слишком подавленная догадкой, чтобы сохранять спокойный тон. — Что угодно, — бесстрастно отозвался Эдвард. — Живи долго и счастливо, — улыбка вышла кривой. Лицо Эдварда все же дрогнуло от боли. — Я очень хочу, чтобы ты жил долго и счастливо, — повторила я. Все тело рвалось к нему, и я знала, что не вынесу больше ни минуты этой борьбы. — Прощай, — прошептала я, прежде чем меня скрутило в воронке аппарации. ***