Полукровка из Форкса

Время идет. Вопреки всему. Идет неровно: то несется галопом, то тянется, как кленовый сироп. И все же оно идет. Даже для меня. — Иззи, — раздался рядом спокойный голос. — Уже восьмой час. Оставь, закончишь в понедельник. Юджин Флойд, зельевар, работающий у Марвина, помахал передо мной рукой, чтобы привлечь внимание. Я моргнула, фокусируя на нем взгляд, и кивнула, давая понять, что расслышала его слова. Юджин вздохнул, и продолжил убирать ингредиенты в шкаф. Он был единственным коротко стриженным зельеваром, которого я встречала. Я убрала рабочее место, повесила фартук на вешалку у входа, и натянула мантию. Не то чтобы я их любила, скорее, это была необходимость, — без одежды, зачарованной на прохладу, в Финиксе было худо. Фасон был такой, что мог сойти за маггловский летний плащ, чтобы выходить в город. Хотя магглы все равно косились, — когда температура воздуха и ночью продолжает держаться выше восьмидесяти градусов, даже легкий плащ не выглядит уместным. После возвращения в Финикс Марвин предложил перейти к нему в штат. Больше работы, больше денег, доступ к мастерской, и минимум свободного времени. Последнее меня устраивало больше всего, и, проводив Чарли обратно в Форкс, я приняла предложение. Вместо крошечной комнатки в магической гостинице я сняла небольшую квартиру неподалеку от входа в волшебный квартал. Мне нравилось возвращаться из мастерской пешком. Дома я теперь почти не работала, и о том, что соседи-магглы заметят что-то неладное, можно было не волноваться. — Иззи, — только теперь я заметила, что Юджин остался в комнате, хотя закончил собираться гораздо раньше. — Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь? В кино или ресторан? Сегодня у отца день рождения, но мы могли бы встретиться завтра. Юджин был полукровкой, родился в Финиксе, и тоже жил среди магглов. Когда смысл его слов дошел до меня, я едва не вздрогнула от неожиданности. Учитывая, что я демонстрировала нулевую заинтересованность в отношениях, о чем даже Марвин уже пару раз высказывался вслух, я действительно была удивлена. Да и Юджин казался слишком увлеченным работой, даже взялся работать по субботам, как и я…. О, черт. Юджин терпеливо ждал ответа. Я бросила тоскливый взгляд на дверь, и вздохнула. В этом вопросе лучше не оставлять недомолвок, тем более, нам еще работать вместе. — Спасибо за предложение, Юджин. Но это не для меня. Лицо парня слегка вытянулось, но он взял себя в руки. — О, извини. Я не знал, что у тебя кто-то есть. — Нет. Отношения вообще не для меня, я жуткий интроверт, — я неловко улыбнулась. Теперь он смотрел с недоумением. — Ты ведь общаешься со мной, и Марвином, и Хелен? — И это максимум, на что я способна, Юджин, правда, — терпеливо повторила я. — Ладно, — пробормотал Юджин, но было ясно, что он мне не поверил. — До понедельника? — неуверенно предложила я. — Пока, — он задумчиво кивнул, и первым вышел за дверь. Послышались его шаги на лестнице — мастерская находилась в подвале под лавкой, но вход был с улицы. Я еще несколько минут стояла глядя на дверь. Мне не было жаль Юджина, хотя теперь я понимала, что он уже несколько месяцев проявлял симпатию. Я не замечала знаков внимания, слишком поглощенная главной и единственной задачей: настолько заполнить дни работой и учебой, чтобы не оставалось сил на опасные мысли. Потому, что стоило вспомнить его лицо, то требовалось приложить огромные усилия, чтобы не помчаться к нему, и умолять принять меня обратно. Вопреки надеждам, восстанавливать контроль с каждым разом не становилось легче, время не приносило облегчения. Но кое-что все же стало получаться лучше, — балансировать на грани контролируемого равнодушия. Большую часть времени мне удавалось сохранять отрешенность, не подавляя эмоции окончательно, чтобы не впасть в полное оцепенение и апатию. Иногда это казалось лучшим выходом, но тогда я думала о Чарли. Он единственный, для кого я старалась выстроить нормальную жизнь. Общалась с коллегами, погружалась в дебри артефакторики, зарываясь в учебники до поздней ночи. Марвин перестал предлагать мне ученичество, и даже предложил посодействовать в сдаче на звание Мастера. Я отказалась. Экзамен стоил уйму денег, и не давал ничего из того, что я хотела. Наверное, потому что я больше ничего не хотела. Взяв себя в руки, я заклинанием погасила свет в мастерской, и, поднявшись по лестнице, заперла за собой дверь. Мантия спасала от жары, но воздух в легких оставался сухим и жарким, а асфальт под ногами раскаленным. Поднимаясь на третий этаж, я удачно разминулась с соседкой, которая могла целый час жаловаться на всех, кто имел несчастье попасться ей на глаза за последнюю неделю: мужа, детей, других соседей, продавца в ближайшем супермаркете. Зайдя в квартиру, я бросила ключи на столик, и повесила мантию на вешалку. Потом задумчиво оглядела комнату, — что-то было иначе. Раздумывая, стоит ли доставать палочку, я зацепилась взглядом за телефон, висящий на стене у двери, и поняла, что меня встревожило. Мигал красный сигнал автоответчика. Я нажала на кнопку прослушивания сообщений. В комнате зазвучал высокий мелодичный голос, похожий на перезвон колокольчиков. Элис. «Белла, ты говорила, что хочешь отплатить мне за помощь. Тебе это не понравится, но я прошу одну встречу. Жду тебя в «Райтс» в Билтморе». Я тихо, но очень нецензурно выругалась. И мне нисколько не было стыдно, что Элис могла увидеть это в видении. «Райтс» был дорогим рестораном в двадцати минутах езды от меня. Интерьер в органическом стиле: много зелени, отделка светлым камнем, деревянные окна с переплетом во всю стену. Чтобы попасть туда, нужно было бронировать место за несколько недель. Раньше, чем я успела обратиться к хостес, ко мне подошла официантка и, улыбаясь, предложила проводить к мисс Каллен. Прекрасно понимая, что за эту встречу придется платить неделями борьбы с собой, которая вспыхнет с новыми силами, я все же не могла отказаться. Элис я обязана больше, чем остальным Калленам. Без ее предупреждения я бы вообще не узнала о грозящей Чарли опасности. А по счетам нужно платить, — это было непреложное правило, вбитое в подкорку каждого, кто рос в магическом мире. Стиснув зубы, я покорно следовала за официанткой, и невольно вздрогнула, увидев задорный ежик темных волос и прекрасное бледное лицо. Поймав мой взгляд Элис помахала рукой. Стройная, как веточка, она двигалась слишком грациозно, но это, похоже, замечала только я. Официантка исчезла, как только мы подошли к столику. Должно быть, Элис уже сделала заказ, она вряд ли боялась ошибиться с выбором. — Элис, — приветствовала я, садясь напротив. — Привет, Белла, — ее улыбка не тронула глаз, но мне все равно показалось, что девушка рада меня видеть. Сомневалась, что приду? — Ужасно выглядишь. — Ты слишком добра, — хмыкнула я, хотя не обижалась на прямолинейность. Выглядела я и правда не очень. — Не злись, пожалуйста. Я знаю все, что ты думаешь об этой встрече, но все равно сижу здесь. Ты должна понять, насколько это важно для меня. Я вздохнула, и отвела взгляд. Элис и правда не виновата. Никто не виноват. — Прости. Я не уверена, что хочу вести этот разговор, о чем бы ни пошла речь. — Знаю, — повторила она. Официантка принесла отбивную из телятины, бутылку белого вина, разлила его в два бокала, и оставила нас одних. Похоже, девушка получила предельно ясные инструкции. Я задумчиво проследила, как Элис пригубила из своего бокала. — Всегда считала, что вампиры никогда не пьют… вина. Элис лукаво улыбнулась и сделала еще один глоток: — У тебя устаревшие сведения. — И какую баснословную сумму ты отдала, чтобы заполучить здесь столик без предварительной брони в субботу вечером? Она дернула уголком губ. — Я забронировала за два месяца. Мои брови взлетели, но Элис взглядом указала на еду. — Наслаждайся. Поколебавшись, я последовала совету. Если уж мне предстоит провести заведомо провальный вечер, стоит смириться и выжать из него хотя бы крохи удовольствия. Впрочем, телятина , как и вино, была изумительна. — Сейчас принесут десерт. — Элис улыбалась, неспешно потягивая вино. — Решила откормить меня, чтобы тоже вкусно поужинать? — беззлобно поддела я. — Наоборот, пытаюсь задобрить злую колдунью, — фыркнула она. Лимонный пирог тоже был на высоте. — Считай, что у тебя почти получилось, — сдалась я, доедая последний кусочек. — Это действительно очень вкусно. Элис просияла, а потом вдруг наклонилась ближе и провела холодным пальцем по моим губам. — Крошка от пирога, — смущенно улыбнулась она в ответ на удивленный взгляд. И тут над головой раздался изумленный голос. — Иззи? Возле меня стоял Юджин, в костюме и с легким румянцем на щеках. — Привет, — неловко улыбнулась я. Не ожидала увидеть его снова сегодня. Взрослая пара, шедшая впереди, остановилась, и уставилась на нас. День рождения отца, вспомнила я. Точно, он же говорил об этом. Юджин переводил взгляд с меня на Элис, затем хриплым голосом произнес: — Вот как. Мне казалось, я не заслужил лжи. Я подняла брови, глядя на него почти с таким же изумлением, какое было у него минуту назад. — О чем ты? — Простите, что помешал, — далеким от вежливости тоном бросил он и умчался вперед, протиснувшись мимо родителей. Его мать бросила на меня цепкий взгляд, и отправилась за сыном, утащив мужа под локоть. Я перевела озадаченный взгляд на Элис, рассчитывая разделить свое недоумение, но она выглядела пристыженной. До меня медленно доходило, что увидел Юджин: меня, за ужином в ресторане, куда я отказалась пойти с ним. В компании очень красивой девушки, которая, улыбаясь, касается моих губ. Я издала мучительный стон. — Так будет лучше, — тихо сказала Элис, избегая смотреть на меня. — Всегда лучше вырывать привязанность с корнем. Осознав смысл ее слов, я сузила глаза и прошипела: — Ты знала! Ты... ты сделала это специально!? Как ты могла! — Так будет лучше, — тихо, но настойчиво повторила Элис. — Я видела, как долго и мучительно он лелеет надежды, которые никогда не сбудутся. Сейчас этому мальчику больно, но его раны заживут, — она сделала акцент, и я вздрогнула от внезапного понимания. Провидица знала не только о ранах Юджина, но и о моих. — Зачем ты приехала? — раздраженно спросила я. — Рассказать тебе историю. Наступило молчание. Я пыталась вернуть ускользающее спокойствие, Элис задумчиво вертела в руках бокал. Я не сомневалась, что она следила за мной сквозь стекло. — Ладно, слушаю. — Я начну с истории Карлайла. — Я уже знаю его историю, — оборвала я. Элис покачала головой. — Не эту ее часть. То, о чем я расскажу, началось в Колумбусе, штат Огайо, в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Карлайл работал там в больнице, когда поступила новая пациентка. Отец совсем юной девушки рассказал, что она упала с дерева и теперь не может ступить на ушибленную ногу. Карлайл стал лечить мисс Платт; он навещал ее гораздо чаще, чем было необходимо, и с каждым разом все глубже привязывался. Девушка была прекрасна не только внешне, но и внутренне, отец был очарован душевной чистотой и светом, который она излучала. Очень скоро он понял, что любит ее, но все же решил, что не имеет права оставить ее рядом, сделать такой же, каким был сам. Карлайл отпустил мисс Платт, надеясь, что она проживет долгую и счастливую жизнь. Ни на минуту он не прекращал думать о ней, но нашел в себе силы продолжать жить. Последовала пауза, затем Элис продолжила. — Мисс Платт выросла, и вышла замуж, став миссис Эвенсон. Ее муж оказался жестоким человеком, бил и издевался над женой. Миссис Эвенсон пыталась обратиться за поддержкой к родителям, но те отвернулись от дочери, посоветовав ей лучше стараться, чтобы быть хорошей женой. Узнав, что беременна, она решила сбежать. Ее ребенок не должен был жить в этом ужасном доме. Миссис Эвенсон сбежала в Ашленд, штат Висконти. Там она родила сына. Младенец умер от инфекции легких, прожив всего несколько дней. Не выдержав потери ребенка, она спрыгнула с обрыва. Я слушала Элис, затаив дыхание. Мне было ужасно жаль несчастную женщину, а при мысли о Карлайле, узнавшем, на какую невыносимую жизнь и мучительную смерть он обрек любимую, сердце разрывалось от сочувствия. Элис смотрела на меня с жалостью. — Отец был в больнице, куда ее привезли. Сердце Эсме еще билось и он не смог оставить ее умирать. Выкрав изломанное тело из морга, он обратил ее. — Эсме… — растерянно пробормотала я. — Эдвард не говорил, что ее тоже обратил Карлайл. Я пожалела, что произнесла его имя, но было поздно. Что ж, мне все равно придется платить за этот вечер. — Я могу рассказать тебе еще кое-что, — сказала Элис. — Не только Карлайл страдал, покинув юную мисс Платт. Эсме вышла замуж намного позже своих подруг, потому что так и не смогла разлюбить доктора Каллена. Она помнила его каждую минуту своей человеческой жизни. — Это… странно, — протянула я, пытаясь представить жизнь Эсме. — Настолько потерять голову от доктора, с которым они общались всего несколько дней... То есть, Карлайл красив, как бог, конечно, — поспешила оправдаться я, — но ведь прошло много лет. Элис грустно усмехнулась. — Десять. Эсме было шестнадцать в их первую встречу, и двадцать шесть, когда она сделал шаг с обрыва. Но в этом нет ничего странного для вампира. — Я приподняла брови. — Найдя свою пару, мы больше никогда не расстаемся. Я знаю только один случай, когда вампир продолжает жить после смерти пары больше нескольких лет, и его решение... не совсем добровольно. Спустя семь столетий после ее гибели он все еще скорбит. Наша связь нерушима, Белла. Мое сердце пропустило удар, но разум отказывался анализировать информацию. — Я не помню ничего из своей человеческой жизни. Я очнулась вампиром, одна, не зная даже, как меня зовут. Имя Элис казалось знакомым, и я выбрала его. Моим первым видением было лицо Джаспера. Прошло больше полувека с нашей встречи, и мне все так же невыносимо долго находиться вдали от него, как и в первые годы. Я помотала головой, не в силах отвести от нее взгляд. — Розали нашла Эммета в лесу во время охоты. На него напал медведь, и он весь был залит свежей кровью. Во время охоты мы выпускаем на волю инстинкты; думаю, даже Карлайлу стоило бы чудовищных усилий сдержаться в таком состоянии, а Розали была еще слишком молодой вампиршей. Но увидев его лицо, она не колебалась. Она несла Эммета на руках несколько десятков миль, и умоляла Карлайла обратить его. — Нет, — едва слышно выдавила я. — Благодаря случаю с Эсме мы знаем, что люди также могут оказаться парой вампира, — безжалостно продолжала Элис. — И так же подвластны нашим узам. — Замолчи! Элис выглядела так, словно ей было больно на меня смотреть. — Он мой брат, Белла, — прошептала она. — Я не понимаю, зачем ты это делаешь? — Ты ведь знаешь, что это ничего не изменит, — меня трясло, как в лихорадке. С четвертого раза мне удалось наложить на нас чары отвлечения внимания, чтобы не пугать людей за соседними столиками. — Я не могу понять, почему? Он думает, что вампирские узы не смогли подчинить себе ведьму. Он даже рад этому, чертов мазохист! — страдальчески воскликнула Элис. — Считает, что ты будешь счастливее в своем мире. — С чего ты взяла, что это не так? — я с трудом сохраняла последние крупинки самообладания. — Джаспер, — ответила она. — Он чувствует эмоции окружающих, может ими управлять. Он знает, что творилось с тобой после похищения, и что ты чувствовала, когда пришла прощаться с нами. С Эдвардом. Я прикрыла глаза, не в силах больше сдерживать отчаяние. Я знала, что Эдварду будет больно. Я не знала, что он обречен страдать вечно. — Эдвард думает, что Джаспер управлял твоими эмоциями, чтобы убедить остаться с Эдвардом. Он напал на Джаспера после твоего ухода! Нам с трудом удалось его успокоить. Из-за своего дара Джасу очень тяжело выносить мучения окружающих. Он пытался помочь Эдварду, но тот запретил воздействовать на себя, и так и не поверил, что Джаспер не использовал дар на тебе. В конце концов, мы решили пожить отдельно, — безэмоционально продолжала она. — Розали и Эммет уехали в Африку. Эдвард живет с Эсме и Карлайлом в Анкоридже… Довольно. Я встала, кажется, перевернув бокал. Элис замолчала. — Я вернула тебе долг? — едва шевеля губами, спросила я. — Да, — так же тихо ответила она, хотя ее взгляд был полон разочарования. Неловко выбравшись из-за стола, я побрела к выходу, и, завернув в ближайшую подворотню, трансгрессировала в свою квартиру. Свернувшись калачиком посреди спальни, я прижала лицо к коленям и обхватила их руками, — казалось, так меня не разорвет от боли. Куда девалось мое бесчувствие? Оцепенение? Закрыть глаза, дышать, дышать, дышать…