Если взорвётся чёрное солнце, Всё в этой жизни перевернётся. Привычный мир никогда не вернётся, Он не вернётся. В колокол бьёт, объявляя тревогу, Печальный призрак нашей свободы. Но не услышат и не помогут Мёртвые Боги. (с) «Чёрное солнце» — БИ-2.
Этьен не ожидал от себя такого — подумать только, он разревелся! Но тем не менее остановиться он уже не мог — солёные капли снова и снова окропляли листы с результатами экзамена, поперёк которых красными чернилами от руки было написано: «Не годен». Вот так. Не годен. И езжай обратно в свой Новый Тотрик, или откуда ты там... Магистрату такой как ты не нужен. В «Прогрессе» только лучшие, а ты можешь пойти рабочим в «Сигму» или младшим инженером в «Нобельгейт», если хочешь... А что ещё оставалось делать? Этьен представил своё возвращение — совсем не такое, как он планировал: мать начнёт жалеть, отец неумело скроет разочарование за утешением, сверстники будут смеяться... Нет, только не домой! Уж лучше в «Нобельгейт»! От подобных мыслей стало только хуже, и Этьен прерывисто вздохнул, стараясь не заскулить в голос. — Парень, все нормально? — на него упала чья-то длинная тень. Этьен обернулся, и слёзы моментально высохли на ставших пунцовыми щеках. Полноценно ответить на вопрос не получилось... По правде говоря, не получилось вообще: хотя его рот был приоткрыт, из него не вырвалось ни звука — горло было сжато спазмом. Он видел его фотографии в газетах — самый молодой глава «Прогресса» за всю историю научного центра, «гениальнейший ум Ардетайна» по мнению читателей «Штернской хроники». Каин Сирэ. — Ну? — в чужом голосе послышалась беззлобная насмешка. — Что ты на меня так смотришь? На мне узоров нет, и цветы не растут. «А это и не обязательно», — мелькнула у Этьена мысль, пока он скользил по своему кумиру растерянным и восхищённым взглядом. Реальность всего происходящего находилась под серьёзным сомнением, и у Этьена даже закружилась голова. Вот так просто — взял и встретил самого прогрессора Каина в коридоре башни Магистрата. Где-то на краю перенасыщенного эмоциями сознания заскреблась мысль, что, по-хорошему, ничего удивительного в этом нет. Встретил, да, и это логично, ведь он наверняка здесь живёт. В своих мечтах Этьен видел эту встречу совсем по-другому. Себя он представлял не вторым прогрессором, конечно, но таким же именитым учёным, как и легендарный Каин. Может быть, они могли бы вместе провести какое-нибудь исследование или же просто пообщаться — в лаборатории, по дороге на Совет «Альф»... Этьена захлестнул стыд — подумать только, какая злая шутка судьбы. Хотел повстречать легенду — получи. Предстань пред грозные очи плачущим. Как девчонка. «А ты ещё в «Прогресс» хотел попасть». Краска залила всё лицо Этьена вплоть до ушей. Гребня смерти ему в родственники, какой позор... Взгляд глаз цвета тёмного янтаря переместился на листы, в которые Этьен вцепился, как в последнюю надежду. — Не взяли в «Прогресс», да? — тон был утвердительным. — Ясно. Ну что же, благодари Кратоса, что это так. Мой тебе совет — не связывайся со всем этим. Езжай домой и крепко обними своих родителей. Понял меня? Этьену стало обидно. Каин разговаривал с ним как с ребёнком! А ведь он не был им даже по сравнению с прогрессором. Сколько у них разница в возрасте? Лет пять, не больше... И всё-таки, обмирая от своей наглости, Этьен максимально уверенно — насколько мог сейчас — произнёс: — Но я хочу работать в «Прогрессе»! — голос предательски сорвался. — Сэр... — добавил он уже шёпотом. Из пугающе пустой головы Этьена вместе со всеми остальными вылетела мысль о том, что перед ним вообще-то член Магистрата, и что он, как младший научный сотрудник, обязан стоять навытяжку и отвечать чётко и по делу. Вместо этого плечи его поникли, спина сгорбилась, а голос дрожал. Каин покачал головой — тёмно-каштановый поток волос, повторив движение, заиграл янтарными отблесками в свете ламп коридора. Этьен невольно залюбовался. — Я каждый год вижу таких как ты. Кто-то идёт работать в «Прогресс», а чьи-то кандидатуры отклоняет совет директоров, и эти парни и девушки остаются в Штерне. Каждый из них надеется пройти экзамен на следующий год, но парень... Не наступит для тебя этот следующий год, понимаешь? — безжалостно чеканил Каин. — Потому что через пару месяцев твоё тело с перерезанным горлом найдут на Дне и это в лучшем случае. Так что возвращался бы ты домой. Этьен даже не заметил, как смял листы с результатами, до боли стиснув кулак. — Я хочу работать в «Прогрессе», — прошептал он сквозь зубы, зажмурившись, чтобы было не так страшно. — И я буду. Я сдам экзамен. Я смогу. Недолгая пауза, а потом удивлённый тон: — Ну, надо же какой упёртый... Этьен открыл глаза и поднял взгляд на Каина — тот оценивающе смотрел на него, как будто прикидывал что-то. Он прикусил костяшку указательного пальца, тёмные глаза чуть прищурились. Этьен до этого никогда не видел эмоций прогрессора и сейчас жадно впитывал новую, открывшуюся ему только что сторону. — А может из тебя и выйдет толк, — пожал плечами Каин. — Как тебя?.. — Этьен Зибель, сэр! — Этьен вытянулся по струнке — запоздалая мысль о субординации всё-таки посетила его светлую растрёпанную голову. — Ты кофе варить умеешь? Вопрос застал Этьена врасплох — он даже на секунду завис. Варить кофе — это было чем-то реальным и повседневным, и совершенно не вязалось с образом прогрессора. Этьен поймал себя на мысли, что он совершенно не представлял себе, чем занимается, чем живёт Каин кроме «Прогресса», о котором выходило так много статей и радиопередач. Кофе, оказывается, любит... Этьен тоже любил. И варить умел, о чём и не замедлил сообщить звонким чётким голосом: — Да, сэр! — Хорошо. Тогда с этого момента ты назначаешься на новую должность... По дороге в кабинет брата Авель думал о том, что поступил правильно. Каин, конечно, вряд ли обрадуется, но ему самому парень понравился — забавный, настойчивый и явно с нераскрытым потенциалом. Глупо будет, если такой талант зачахнет в «Нобельгейте» или пропадёт на штернском Дне. Пусть побудет рядом. А там может и выбьется из него желание работать в «Прогрессе».✽✽✽
Авель пропустил момент, когда Каин зашёл в кабинет. Он играл. Вкладывал в музыку самого себя. Он сам был музыкой. Вместе с гитарой взвизгивал по-крысиному, вместе с гитарой смеялся, как бес. Горел фетранийским пламенем, пустыми глазницами чумы заглядывал в души, гулкими шагами мёртвых отзывался в заброшенных городах, шептал сухими губами в предсмертных муках, звенел колокольчиками на шеях «Дельт». Attacca. И он восторженно летел следом за птицами, был ветром в их крыльях, смеялся вместе с ними. Дарил им тепло летних дней, которое они уже почти позабыли. Отдавал им полынный запах и мелькание разноцветных крыльев бабочек над бензиновой лужей, неповторимое сочетание дыма и гулкой небесной канонады. Был их тихой гаванью, островом безмятежности. Старым вороном, прячущим их от мира в своих чёрных крыльях. — Здесь... что-то изменилось? — Каин сел на диван и задумчиво огляделся. Fine. — Ты только что заметил? — Авель дёрнул бровью, прижал ещё звенящие струны рукой и отложил гитару. Кабинет у Авеля был совмещён с гостиной и библиотекой, причём диван, журнальный столик и письменный стол занимали так мало места в сравнении с книжными шкафами, что их было даже не сразу заметно. На полу лежал пушистый бернский ковёр с абстрактным рисунком, а те стены, которые не были перегорожены шкафами, пестрели картинами. Безусловно, человек, разбирающийся в искусстве, ахнул бы, увидев их необычное расположение — картины были развешаны в соответствии с эпохами искусства и переломными точками. По этим стенам можно было изучать историю живописи. По сути, комната была уникальной. Но сейчас в помещении явно отсутствовала часть украшений. Вместо них появились какие-то новые вещи, и они, хоть и не уступали изяществом, выглядели куда скромнее. И теперь общее впечатление от комнаты было совсем другим — она больше не казалась музеем, наоборот, здесь хотелось проводить время, словно бы был найден некий незримый баланс между роскошью и строгостью. — Похоже, чья-то твёрдая рука удалила отсюда все излишества, — хмыкнул Каин. — Я, конечно, не знаток искусства, но мне кажется, что вот эта вещь тут очень к месту. Он указал на картину, на которой был изображён рассвет где-то над Багровой пустошью. — Это подарок Этьена, — улыбнулся Авель. — Ну надо же, — съязвил Каин, впрочем, не пытаясь задеть брата. — Наконец-то нашёлся человек, который в моё отсутствие сможет присмотреть за твоей бедной, ко всему слишком восприимчивой головой. Авель только развёл руками, вытащил из тайника в столе бутылку аньшуйского красного и с улыбкой спросил: — А ты сам как? — Да никак, — отмахнулся Каин в притворном раздражении. — Иногда мне кажется, что когда боги раздавали людям мозги, Саша Крауз стояла в очереди за энтузиазмом, причём во второй раз, потому что пожадничала. Она снова попросила меня протолкнуть очередной её проект через Совет «Альф». — Не удивлён, — наливая вино, усмехнулся Авель. Он с истинно мастерской точностью и небрежностью отмерил ровно две трети каждого бокала, а затем жестом опытного бармена отправил один из них путешествовать по стеклянному столику вплоть до поймавшей его раскрытой ладони. Всё это было проделано без единого слова или даже взгляда — близнецы Сирэ давно уже переступили ту грань доверия, когда один мог даже смертельный кульбит где-нибудь над пропастью совершить без предупреждения. И точно быть уверенным — второй поймает, не моргнув и глазом. — Ей-Кратос, я протащу её в Магистрат только чтобы иметь удовольствие каждый день любоваться на перекошенные рожи старичья. — За это и выпьем, — предложил Авель, подняв бокал. — Чтобы у Саши всегда было полно энтузиазма... Не только при написании проектов. Каин негромко засмеялся, пытаясь при этом не пролить на себя вино: — Ну всё, хватит уже на неё нападать. — Ты сам начал. Всё ещё улыбаясь, Авель скинул обувь и залез на диван, по давней привычке устраиваясь в углу полулёжа. Он подогнул одно колено, вторую же ногу удобно пристроил на бедре Каина. Долгий летний вечер продолжался, вино не спешило заканчиваться, а тем для общения было ещё предостаточно.✽✽✽
Лифт мелодичным звоночком возвестил о том, что добрался до нужного этажа. Этьен вышел в какой-то прострации — он совершенно забыл, зачем вообще добирался сюда. Машинально он свернул в знакомый коридор. С каждым шагом он шёл, а затем и бежал всё быстрее, голова его стремительно пустела, мысли безвозвратно терялись где-то в пространстве. Знакомая деревянная дверь (у начальства обычно бывали именно такие — дорогие, из натуральных материалов) замаячила перед Этьеном. Он поднажал, поняв, что если задержится хотя бы на секунду для того, чтобы постучать, то просто не успеет дождаться ответа и позорно сбежит. Но всё же, до какой степени нужно быть идиотом, чтобы растрёпанным вихрем ворваться в кабинет самого прогрессора Каина и с порога выпалить: — Сэр, станьте соавтором моего научного проекта! Естественно, в запасе у Этьена была целая тысяча фраз, звучащих гораздо лучше, красивей, смелей и скромней, чем эта, но беда была в том, что он благополучно растерял их все, пока бежал до двери. Он мучился, придумывал словесные обороты, не спал ночами, строил линию своего поведения — и всё только для того, чтобы вломиться даже без стука и... Вначале послышался кашель — это Каин от неожиданности подавился кофе, враз забрызгав тёмными каплями все отчёты, лежавшие перед ним. Более того, в отчаянной попытке выгнать жидкость из лёгких прогрессор ещё и феерично облился, перевернув чашку на себя и стол, окончательно приведя в негодность все бумаги. — Каин... Чем ты успел напоить моего секретаря? Этьена словно окатило холодной водой — голос явно не принадлежал всё ещё кашлявшему и вытиравшемуся салфеткой Каину. Этьен, обмирая от страха, перевёл взгляд вправо и увидел яркое белое пятно — ещё один прогрессор Каин вольготно расположился на диване, попивая кофе. Тело окаменело, голосовые связки отказали, а мозг отчаянно кричал, что нужно что-то делать. Правда, ни одной годной идеи, что именно делать этот самый мозг почему-то подавать не спешил, сжавшись в трусливую точку и оставив Этьена решать проблемы самостоятельно. Каин-сидевший-за-столом, наконец, откашлялся-отплевался, кое-как вытерся и выкинул насквозь мокрую салфетку в корзину для бумаг. Окинув взглядом масштаб разрушений, он, нервно затянувшись сигаретой, которую, оказывается, всё это время держал в другой руке, произнёс только одно слово: — Убью. Это было сказано с ледяным спокойствием, однако душа у Этьена ушла в пятки, обещая поселиться там навеки. Каин-за-столом даже приподнялся, видимо, собираясь привести свою угрозу в действие, но ему не дали этого сделать. — Подожди, — Каин-не-Каин спешно встал. — Разговор есть. Ну? Каин-за-столом снова затянулся, выпустил дым и, затушив окурок, зло прищурился, глянув на Этьена. — Ты — вон, — он кивнул на дверь. — Чтоб я тебя не видел. Рефлексы сработали быстрее мыслей — Этьен выскочил так быстро, словно кабинет прогрессора вдруг превратился в пасть Варкана. В спину ему донеслось: — Этьен, далеко не уходи!