Боль от любви

      Говорят, понедельник — день тяжелый. И эти люди правы, ведь твой организм только-только стал подстраиваться под обеденное время. Ты не привык вставать ни свет, ни заря на работу, а мог просто нежите в кровати круглые сутки. Что скажете?       Вот и я на работе думаю об этом. Скука смертная. И зря я так подумал, ведь именно в этот момент ко мне залетает в кабинет маленькая девчушка с русыми косичками. Одними губами прошептав «извините», она кладет мне на стол папку. Поднимая голову к потолку, я готов был взвыть во весь голос.       «Фэшиар Драгоций, что-то случилось?» — обеспокоенно спросила моя секретарша.       — Все хорошо, Николь. Не стоит беспокоиться. — произнес я, открывая злосчастный предмет.       Девочка еле заметно кивнула и удалилась. Да уж, меня ждет тяжелый день.… Наверное, вам интересно, что же происходит в моей жизни? Вот сейчас я и расскажу. Если вы думали, что мы будем счастливы с Огневой, то глубоко ошибаетесь. Эта маленькая проказница встала ночью и ушла в комнату к Захарре. Наутро только сообщила, что не собирается бросать Марка и как-никак у нее свадьба. Мы можем остаться друзьями. Друзьями…       Что я испытывал? Голимую боль.… Только я расслабился, только прошли все эмоции, как она вновь причинила мне это ненавистное чувство. Как же странно это ощущать, как же не приятно.       В тебе борются два совершенно разных чувства — любовь и ненависть. Сердце щемит в груди и образуется ком в горле. Не вздохнуть, ни расслабиться. Как же мне больно.… Не физически, это моральная, душевная боль. Я не хочу думать о ней, не хочу даже вспоминать, не хочу, но.… Кажется, моим мыслям я этого не объясню. Мой разум считает по-другому.       Но вот…. А знаете что? Если бы Васька вернулась ко мне, навсегда вернулась, я бы простил ее…. Я бы готов был быть с ней всю жизнь, я готов был разделить все эмоции с этой девчонкой, я готов был принять ее. Но вот только, я не учел один факт — похоже, что Огнева совершено ничего ко мне не чувствует, и именно это стало решающем ударом, который сломил меня.       Даже сейчас, я просто думаю о ней, а сердце начинает биться с новой силой, с каждым ударом все сильнее и сильнее, мне нужно выговорится, нужно, наконец, выкинуть ее из своей головы, необходимо отвлечься. Но разве так можно?..       Дверь тихонько открывается и в кабинет входит Лазарев — мой лучший друг.       — Привет, Фэш, я могу зайти? — спрашивает он, переминаясь с ноги на ногу.       — Да, конечно. — говорю я и кивая на небольшой диванчик. — Николь, занеси мне в кабинет два кофе, спасибо. — обращаюсь через специальный прибор к секретарше. — Так ты по делу или?..       — По личному, Фэш. — четко ставит рамки Ник.       — Хорошо. — соглашаюсь и сажусь рядом.       — Понимаешь, я… — парень отпускает голову, будто провинился передо мной. — Я, вообще, мне жаль, что так произошло с Зари. — наконец выдает он, но в глаза не смотрит — боится, что буду смотреть на него с презрением.       — Мне тоже. — немного грубовато отвечаю я.       — Фэш, помоги мне. Я запутался, столько всего навалилось, да еще и этот ребенок…       — А что с ним?       — Понимаешь, я совершенно не готов становится отцом. Я не знаю ничего, и не умею.       Тем более Захарра пока не хочет детей и…       — Ну так пусть сделает аборт. — отчеканиваю я.       — Нельзя… Ты так говоришь, будто тебе совсем не жаль.       — Ник, на минутку это и мой племянник. Я тоже переживаю за его судьбу.       — Да, прости…. Но ведь она сама как ребенок. Ей же семнадцать…       — Об этом надо было думать, когда ты с ней спал.       — Я знаю. — произнес Лазарев и стал смотреть в одну точку на стене. — Я понимаю, что виноват и давно принял свои ошибки, я готов их исправлять, но… Фэш, я не могу избавиться от собственного ребенка.       — Почему же? — спросил я и поднял одну бровь.       — Потому что как-никак, а это последствия моей ошибки, а может и не ошибки. Ведь говорят, что дети — это счастье, верно? А если я сейчас допущу непоправимую, реальную ошибку и уговорю Захи сделать аборт? Если я больше никогда не буду счастлив и навсегда лишу самого ценного твою сестру? — он посмотрел на меня.       — Мыслишь верно, болванчик. — улыбнулся я и потрепал его по волосам.       — Эй, перестань, чудик. — улыбается парень и звонко смеется. В этот момент Николь приносит нам две чашки ароматного кофе и ставит его на стол.       — Спасибо. — поблагодарили мы с Ником одновременно. Девочка улыбнулась нам в ответ и ушла.       — Ладно, с этим мы разобрались, а как же Василиса? — нет, пожалуйста, давай не будем говорить о ней. — Ты ее любишь? — нет, терпеть не могу, презираю, ненавижу. — Что будешь делать с ее свадьбой? — застрелю с револьвера Ляхича. — Ты вообще что-нибудь чувствуешь к Огневой? — я люблю ее и ненавижу, ненавижу и люблю…       — Не знаю. Нет. Не знаю. Нет. — отвечаю я.       — Уверен? — не верит?       — Ладно, тебя не обманешь…. Я не знаю. Да, правда не знаю, — говорю более уверенно и громче я под его непонятливый взгляд и брови, сложенные домиком. — Это слишком сложно, я не хочу ничего делать. Путь все останется так, как есть. — завершаю и смотрю в окно.       — Понятно… — комментирует Лазарев и погружается в свои мысли.       — Точно, я совсем забыл про твое повышение! — восклицаю и бегу к столу, ища документ о повышении статуса рабочего до главного директора отдела.       — Если честно — я тоже. — улыбается Ник и подходит ближе.       Наконец найдя его, я протягиваю бумагу и ручку. Лучший друг, не раздумывая, подписывает и отдает обратно.       — Знаешь, Фэш, мне кажется, что все самое лучшее впереди — главное в это верить.       — Мыслишь как философ, братишка. — смеясь, произношу я.       Тем временем в моем доме…       Захарра обесилилено скатывается по стене. Ну почему? Почему она не в силах избавится от этого малыша? Ведь она еще хочет пожить для себя. Влюбится, походить по клубам, развлекаться. Она ведь еще слишком молодая и не готова стать родителем. По сути сама ребенок. Но вот что-то не дает ей сделать аборт, только что? Из сумки как назло выпадает небольшая темная фотография, на которой изображен мальчик, ну или девочка, Драгоций пока и сама не знала, кто у нее будет.       Схватив снимок с УЗИ, она начинает плакать навзрыд. Слезы огромным градом катятся по ее щекам и мочат одежду. Несколько капель упали на фото. Мгновенно среагировав, Захарра берет край кофты и нервно вытирает соленую воду. Покончив со своей работой, она вновь смотрит на снимок.       — Не могу…. — захлебываясь собственными слезами, протягивает она. — Почему? — задает вопрос самой себе и снова плачет. Нет, она сама не понимает, что чувствует, но ей плохо. Очень плохо, она не может оставаться одна. Из последних сил достав телефон, она набирает заветный номер и…       — Ник?.. Можешь приехать?.. Мне плохо…       В офисе.       — Значит, вечером отмечаем повышение? — улыбаюсь я, попивая жидкость из своего стаканчика. Обожаю кофе. Это отличный способ взбодрится и набраться новых сил перед тяжелым днем. А еще это нескончаемый источник энергии и прекрасный способ расслабится.       — Ну, можно и так сказать. — говорит друг, тоже отпив капучино.       — Ну и отлично. — потираю руки я. — Идем, объявим о смене начальства?       — Прекрасная иде…. — не успевает договорить, как мобильник издает сигнал и проходит небольшая вибрация. — Прости, — улыбается он и берет трубку. Мельком я замечаю, что ему звонит «солнышко». Стоп, кто звонит? Какое. Мать. Вашу. Солнышко! Блядь, неужели у него есть кто-то?       Улыбка с лица парня пропадает. Он сильно бледнеет и становится «не живым — не мертвым». Произнеся что-то «скоро буду», он встает.       — Кто звонил? — интересуюсь я.       — Твоя сестра. Я ей нужен…       Я киваю, и это становится знаком Лазареву. Он срывается с места и бежит в сторону выхода. Эх, все же хорошо, что мой лучший друг любит Захарру. Не могу представить свою маленькую сестренку в объятиях какого-то гада, который всегда будет ее обижать. А Ник он другой, он более чувствительный, более верный. Мне кажется, у них все будет отлично, ну, по крайней мере, лучше, чем сейчас.       Все же открыв ненавистную папку, я начинаю вчитываться в договор, внимательно проверяя мелкий шрифт. Замечая ошибку, беру карандаш и исправляю, как в мой кабинет снова вламываются.       «Господин Драгоций, к вам пришли какие-то люди. Говорят, что они по поводу рекламного ролика».       — Да, помню, впусти. — сказал я. — Спасибо тебе, Николь, что бы я без тебя делал. — улыбаюсь я.       «Ну, уж точно не помнили бы свое расписание». — шутит она и выходит из кабинета.       Тут же я слышу звон шагов и поскрипывание двери. Два молодых человека входят и присаживаются напротив меня.       — Здравствуйте, мы из компании «Стартрек», — представляется мужчина. — Так, вы пересмотрели наше предложение и готовы принять окончательное решение? — сразу к делу переходят, люблю таких людей. Но вот только я пока не намерен отступать, нужно хоть как-то потянуть время.       — Здравствуйте. Знаете, я лично перечитывал каждую строчку. — отчеканиваю. — Мне не понятно, почему вы решили сменить нас на конкурентов?       — Ну, это бизнес, Фэшиар Диаманович. — проговаривает второй мужчина с пепельными волосами. — Меньше заплатим там, больше наша выгода. — в погоне за наживой значит.       — А вы уверены, что в «Оскорте» вам предоставят все необходимые условия? Вы уверены, что там будет все на высшем уровне?       — И что же вы предлагаете? — заинтересовал.       — Качество работы, сотрудников с высоким стажем и большим опытом, стопроцентный результат и, пожалуй, клип за наш счет.       — Что же, мы подумаем. — мало?       — Надеюсь, ведь мы с вами долгое время сотрудничали, не хотелось бы терять потенциальных клиентов.       — До встречи. — прощается и покидает пределы моего кабинета. Сделка в кармане! Все же я немножко гений.       В доме.       Большие горошины воды огромными каплями разбиваются о каменную плиту. Во рту чувствуется привкус соли.       Слезы…       Захарра сидит на полу в ванне, обхватив себя руками.       Холод…       Она боится. Боится, что Ник не приедет, что он больше не захочет ее видеть. Ведь, по сути, она хочет избавиться от своего ребенка. От их ребенка. Драгоций ведь даже не спрашивала мнение парня, приняла сама решение, что и стало ее ошибкой. Девочку передрогнуло.       Страх…       Малышка внезапно улыбается и бьет руками об пол. Она заливается смехом. Только это не тот кристально чистый смех, что был ранее в ее жизни, этот более зловещий, более холодный.       Истерика…       Внезапно Захарра останавливается, не мучает избитые в кровь руки и вновь плачет, поднимая голову к потолку и нервно постукивая ей об стену. Здесь никого нет, никого… Она одна… Никто ей не поможет, никто не поддержит, и она сама в этом виновата.       Одиночество…       Внезапно она осознает, что Лазарев не приедет. Никто больше не будет за ней бегать, помогать ей, давать советы, спасать, защищать. Ник — это все, что у нее было, все, ради чего она жила, а теперь. Он отвернулся от нее, он не вернется. Будет призирать, не простит, навсегда отстранится, похолодеет…. Взяв в руки заветный снимок, Драгоций нервно улыбается и смотрит на своего, не родившегося малыша, затем она еле касается живота.       Принятие…       Внезапно дверь скрипнула. В квартиру вошел перепуганный до полусмерти Лазарев. Как же он сейчас боялся… Зари никогда не плакала по пустякам. Ее голос был таким странным, очень не свойственным жизнерадостной шатенки. А страх? Чего так испугалась маленькая девочка, которой-то и боятся нечего.       Ведь у нее всегда все было, сам Лазарев, любящий брат, хоть какая, но всё, же семья. Пройдя по квартире, парнишка глазами ищет свой смысл существования. Как назло девчонки нигде не было. Даже в ее комнате все вещи были разбросаны. Это странно, ведь Драгоций очень трепетно относилась к предметам своего гардероба. Только больше настораживало.… Наконец осталось только ванна.       Открыв дверцу, Ник опешил. Девчушка сидела на холодной плитке вся в слезах. Ее волосы были растрепанными и намокшими, а от куцых хвостиков остались только резинки. На лице странная, немного пугающая улыбка. Темные дорожки на щеках и глазах — потекшая тушь и тени. Губы слегка синеватого оттенка, наверное, замерзла. Одежда тоже промокшая, особенно футболка. Ноги покрасневшие, а руки в крови.       Держала она какую-то фотку, и, смотря на нее, расплывалась в улыбке. Это страшно. Очень. Ник подошел ближе и присел на корточки. Только сейчас он понял, что это был снимок УЗИ. Там был… Боже, там же был их с Захаррой малыш. Небольшой человечек, лежавший комочком. С настоящими глазками и крохотными ручонками. Его глазки были закрыты, если бы Ник не знал биологию, он бы не поверил, что это настоящий человек, такой же как он, только поменьше.       — Зари… — тихо прошептал парень, привлекая к себе внимание. Это сработало, ведь Драгоций мгновенно подняла свои заплаканные глаза на него. Теперь все слова вылетели из головы. Лазарев был не в силах произнести и слова. Это насторожило девочку, она вновь заплакала.       — Я… Я была в больнице. — заикаясь говорила она. — Они не делают аборт на четвертой недели! — всхлипывает и стукается головой об каменную стену. Затем жмурится и вновь повторяет свои действия. — Когда ребенок родится, я сдам его в дом малютки, и там его вырастят, он будет жить нормальной жизнью. — нервно посмеиваясь, вновь стукается об стену.       Парень спокойно продвигается ближе и подставляет ладонь к стене, когда Драгоций хочет повторить свои действия. Он смотрит в ее глаза и старается понять все, что девочка сейчас испытывает. Кареглазая тоже направляет взгляд в глаза Лазарева, но, сразу отвернувшись и зажмурившись, опять начинает рыдать.       — Я так виновата перед тобой, перед Фэшем. Вы ведь хотите для меня лучшего, а я, такая тварь бессердечная только мешаю вам. Лучше бы ты не становился моим донором. Лучше бы я тогда сдохла в той больнице! Я же заслужила.       — Маленькая дурочка… — улыбается Ник и берет руки девочки в свои ладони. — Я жить без тебя не могу, а ты умирать собралась. — он ласково поглаживает ее по голове одной рукой. — Я же люблю тебя, Зари. И навсегда останусь твоим домашним мальчиком, — он шире улыбается и придвигается ближе, окутывая малышку в свои теплые объятья. Его сухие, теплые руки проскальзывают по ее талии и заставляют забыться. Перестать бояться и вновь улыбнуться. Вот только уголки губ шатенки не скользят вверх. — Правда, если ты будешь моей маленькой королевой Печеник… — шепчет он в самое ухо кареглазой и та снова начинает плакать.       — Ох, солнышко. Ты стала такой синтеминатльной. — улыбается Ник, получив небольшой подзатыльник. — Перестань плакать… — просит он, проведя тыльной стороной ладони, о ее щеку, и вытирая скопившиеся холодные слезы. — Все будет хорошо, я обещаю тебе. — успокаивающе произносит блондин и берет ее на руки, неся на кровать.       — Ник… — тихо зовет девочка, когда парень уже собирается выходить. — Не уходи, пожалуйста… — голос предательски дрогнул. Парнишка подходит к кровати и садится на корточки, вновь беря руки Захарры и осторожно поглаживая их подушечками больших пальцев.       — Я никогда больше не уйду, солнышко… — шепчет он и ложится рядом. Девочка сильно сжимает его руки, боясь, что если отпустит, кареглазый навсегда исчезнет. Лазарев только обхватывает животик девочки, трепетно прижимая ее ближе, и утыкается в волосы. Драгоций немного вздрагивает, но тут, же прижимается всем телом, закрывая свои глаза. На тумбочки покоится фото, не родившегося малыша, а счастливые родители проваливаются в царство Морфея…