Тёмная радуга

Яна всегда говорила мне: «Я — ведьма. Еще моя бабуля была в этом уверена, а она никогда не ошибалась!» Я на это только пожимала плечами — каждый по-своему с ума сходит, и сходить с ума именно так было на все сто в духе Яны. Ведь познакомились мы, по сути, из-за её увлечения волшебством. Помню, однажды, пасмурным летним днём, мама была занята приготовлением торта к моему же дню рождения и отправила меня гулять одну. Детей на улице было мало, да и те, что были, превосходили меня по возрасту лет так на пять, поэтому я, не зная, чем себя занять, сидела на качели. Ещё чуть-чуть, и пошла бы домой, но внезапно, будто из-под земли, передо мной появилась светленькая девчонка с двумя косичками, одетая в невероятно модный розовый вельветовый комбинезон, о котором я так мечтала, но который мама не могла мне купить. Я во все глаза уставилась на нее. Точнее, не на нее, а на заветный комбинезон. Она же, улыбаясь, воскликнула: — Приветики! Я — Яна, а ты? — Саша, — продолжая пялиться на ее одежду, протянула я. — Ты здесь живешь? — Да, — указала я на простую блочную многоэтажку в двух шагах от площадки. — А ты? — Типа того. Мы только переехали, мама сказала мне пойти погулять, пока они с бабулей разбирают коробки с вещами. Ты ходишь в школу… — она посмотрела на свою ладошку и, прищурившись, прочитала, — сорок пять? — Да, — резко приуныла я. Только вчера я оторвала лист календаря с надписью «двадцатое августа», а это значило, что каникул осталось с гулькин нос. — А в какой класс? — не унялась Яна, успевшая присесть на соседнюю качелю и начать усиленно раскачиваться. — В четвертый перешла. — О, класс! Я тоже! — она секунду помолчала, а потом добавила. — Саш, а ты смотришь «Зачарованных»? Глупый вопрос! Кто же их не смотрит? Только тупицы, немодные, отсталые или младенцы, а я ни к кому из них не относилась. — Конечно! Пайпер — моя любимая. — А моя — Фиби. А это, — достала Яна из большого нагрудного кармана блокнот, — моя Книга Теней. Тут куча заклинаний и зелий. И… ты знаешь… — понизила она голос, — они все работают. — Да ну! — прыснула я. — Ну да! — воскликнула Яна. — Бабуля говорит, что все, у кого зеленые глаза — немного ведьмы. А у меня они именно такие, — наклонилась она ко мне так близко, что чуть не потеряла равновесие и не свалилась с качели. Мне, кареглазой, никто такого не говорил, поэтому я лишь пожала плечами. — Мы, наверное, будем в одном классе. Скажи, там есть всякие говнюки? — прищурилась Яна. Я испуганно глянула на неё — мне такие слова произносить не разрешали. Хотя, если признаться, была у нас одна девка, которая заслуживала имен и похуже. — Да, Настя Марченко, зазнайка-отличница, такая отвратительная! Настя — самое тупое имя, что я знаю, и оно ей в самую пору. Каланча, первая на физ-ре строит, страшная, морда плоская, глазёнки — как горошинки, зубища, наоборот, как у бобра, а строит из себя королевишну, — я никогда не упускала случая позлословить о Насте, поэтому принялась брызгать ядом. — Руку тянет на каждый вопрос учителя, аж на коленку на стуле встаёт и стонет: «Можно я, можно я?» Все над ней ржут, кроме пары таких же ботанш. — Класс, — в глазах Яны запрыгали озорные огоньки. — Мне надо практиковаться в магии, и я знаю, что мы сделаем. У нас только Сила Двух, но этого хватит. Двоечники у вас же тоже есть? Я кивнула и рассказала ей про Олега Короткова, от которого вечно воняло потом, который ходил в одном и том же свитере неделями и не мог ответить даже на самые простые вопросы учителей. — Класс, — повторила Яна, после чего, спрыгнув с качели, поманила меня за собой к скамеечке. — Гляди. Она показала мне в своей «Книге Теней» рецепт зелья — две дольки мандарина, две ложки сахара и две чашки минералки, а еще заклинание к нему. Всё это звалось «Ритуалом двоения». Яна считала, что если налить смесь на булочку, разделить её пополам, а потом дать съесть половины Насте и Олегу, на ближайшей контрольной они как бы «обменяются» знаниями и успехами — Настя напишет работу на двойку, а Олег — на пятерку. Я не слишком верила ей, но проверить было интересно. Наступил сентябрь, и в первый же учебный день наша классная, Марина Николаевна, объявила, что у нас будет проверка остаточных знаний по математике. Мы с Яной переглянулись — это был тот самый шанс. К нужному дню всё было готово — зелье сварено и налито в свежевымытую баночку из-под люголя, деньги на дополнительную булочку украдены Яной из кошелька её мамы. Странно, но скормить булку и Насте, и Олегу оказалось нетрудно. Они съели свои половины, похоже, не заметив, что в них налили какой-то сладкой жижи, и сели писать контрольные. Объявления оценок мы с Яной ждали с замиранием сердца. Уверена, что она ни на йоту не сомневалась, что всё сработает, я же боялась. И вот, Марина Николаевна торжественно принялась перечислять оценки, идя по списку в журнале. Я услышала о своей четверке с минусом одной из первых — моя фамилия, Белкина, этому способствовала. Яна же, с её фамилией на букву «Ц», Цветкова, открыв рот в предвкушении, ждала не свой результат, а результат Насти и Олега. Когда же Марина Николаевна дошла до «К» и, качая головой и приговаривая: «Списал, ох, списал», возвестила, что Олег получил пятёрку, мы с Яной чуть не упали со стульев. Но дальше нас ждал ещё больший сюрприз — Настя, по словам учительницы, написала на «хилую тройку», которую она поставила ей только за «прежние успехи». Марченко тут же разрыдалась и, закрыв лицо руками, выбежала из класса, Марина Николаевна поспешила за ней, а Яна, тяжело дыша от ужаса и восхищения, свесились в проход. — Всё, Саш, других доказательств мне не надо. Ритуал сработал, и это сделала я! — возбужденно зашептала она. — Да, ты тоже помогала, но, Саш… Ой, какая же я молодец! Теперь я знаю, я — ведьма. Нет, даже лучше! Экстрасенс! Я по телеку смотрела про них, ну точно же оно! Меня в то время ни капли не смущало, что Яна считает себя единственной и неповторимой звездой, Верховной в нашем импровизированном шабаше, я даже не попыталась возразить что-то, сказать, что в Силе Двух логично используется сила нас обеих. Возможно, я бы и забыла о «двоении», но Яна всегда была рядом и все её разговоры были только о мистике. Когда мы перешли в десятый класс, умерла Янина бабуля, и многочисленные книги о снах, экстрасенсорике, эзотерике и магии перешли Яне по наследству. Она полностью погрузилась в изучение этих тем, даже сменила стиль. Ей повезло — на дворе стоял две тысячи двенадцатый год, поэтому никого в школе не смущали её ободки с цветами и цветочные же юбки с бахромой, все просто думали, что она — фанатка Ланы дел Рей. Ещё Яна обожала теории заговоров, особенно про иллюминатов. Подростками мы постоянно смотрели клипы Рианны, Бейонсе, Леди Гаги, и Яна твердила: «Я чувствую зло. Да, они красивые и талантливые, но они пробились на Олимп не только благодаря этому. Тут что-то другое. Злое. Просто злое». В каком же она была восторге, когда в Интернете стали активно обсуждать принадлежность этих артисток к сатанизму и прочим диким штукам. «Ты представь, Сашуль, насколько сильна моя энергетика и дар, если я чувствую всё это через экран, по одним лишь клипам! — показывая мне видео с «разоблачениями» певиц, округляла густо подведенные глаза Яна. — Это уникально!». Когда же мы окончили школу, справили восемнадцатилетие и больше не имели проблем с перелетами, главной целью Яны стало посещение «мест особой силы», которые отбирала она сама и «особая сила» которых была понятна только ей. Возможно, она действительно обладала каким-то даром, потому что я каждый чёртов раз, даже если не очень хотела, ездила с ней. Брала кредиты и ездила. Так я увидела и Долину гейзеров на Камчатке, и Пирамиды Гизы, и гору Монсеррат близ Барселоны, и ещё пяток подобных мест. Везде Яна пыталась проводить какие-то ритуалы, мычала и шептала, делая пасы руками, а потом, словно актриса провинциального театра, закатывала глаза и выдавала что-то типа: «Я всё поняла!». Что такого она поняла, было, опять же, ясно только ей одной, поэтому я просто не обращала особого внимания на выкрики Яны, а следила, чтобы она от усердия не навернулась с лестницы или подвесного моста. Однажды в наших поездках наступило затишье — с полгода Яна не предлагала очередного направления. Я, вкалывая на двух работах и возвращаясь домой только для сна, вздохнула с облегчением — больше не нужно было брать кредитов или займов. Но не успела я вдоволь нарадоваться, как Яна появилась на моём пороге, словно гром среди ясного неба и, сжимая в руках яркий буклет, возвестила: — Мы едем в Мачу-Пикчу! — К… Куда? — часы показывали почти час ночи, поэтому эти слова, больше напоминающие имена Покемонов, сбили меня с толку. — В Перу! В Мачу-Пикчу! Пакуй штанишки, Южная Америка ждёт! Я забронировала нам билеты! Я так и опустилась на обувницу. Хотелось что-то возразить, но сил не было. — И знаешь, что самое крутое? — воспользовавшись моим бездействием, Яна шмыгнула на кухню и уже рылась там в конфетнице. — Я подготовила ритуал для нас обеих. Мы сможем заглянуть в будущее! Я, словно под гипнозом, рассматривала зеленые цветочки на обоях в прихожей. — Эй, Сашуль, ты там уснула что ль? — крикнула Яна. — Давай сюда! Всё покажу. Когда я медленно зашла на кухню, она раскалывала на столе какие-то бумажки и склянки: — Гляди. Я долго искала что-то подобное, перерыла весь Интернет, библиотеки… И вот. Ритуал письма. Тебе нужно взять специальную бумагу, супер-дорогую, и зелье, которое я выдерживала несколько месяцев… Теперь мне стало ясно, почему она так долго не рвалась в путешествия. -…а ещё важна хорошая кисточка, — продемонстрировала она ее. — Хотя важнее всего твои мысли. Садись, — дёрнула она меня за руку. — Сосредоточься. Представь себя через пять лет. Представила? А потом возьми кисточку и покрой бумагу зельем. Только аккуратно, чтобы не размочить. И я, как ни странно, представила. Хотя, честно сказать, не думаю, что через пять лет сильно изменюсь. Может, сделаю каре. Или обзаведусь кошкой. Яна же, видимо, решила, что я готова, и протянула мне кисть. Я медленно опустила ее в баночку с зельем. Оно было белым, а по текстуре и запаху странно походило на обычное молоко. Но кто я такая, чтобы не доверять Яне? Поэтому я, пожав плечами, начала мерно водить кистью по листочку. Когда я закончила, Яна скатала бумагу в рулончик и перевязала её зеленым шнуром: — Себе я сделала такой же. Когда окажемся на Мачу-Пикчу, я помогу войти тебе в транс, и письма проявятся! Всё ясно? — Кажется… — Ну и чудесно. Рейс послезавтра, — чмокнула меня в щёку Яна, сгребла в сумку всю свою «атрибутику» и была такова. Через четыре дня я, выдыхая все свои легкие, плелась в длинной веренице туристов на заветные террасы Мачу-Пикчу. В голове билось одно — нет, не как бы быстрее забраться на чёртову гору, а как бы меня не выбросили с обеих работ за постоянные недельные отпуска «по семейным обстоятельствам». Яна же сияла от счастья, с упоением слушая аудиогид, в котором вкрадчивый голос вещал о культуре инков, и инстинктивно поглаживала поясную сумку с нашими «письмами». Когда мы оказались около знаменитого Храма Солнца, Яна схватила меня за локоть и прошептала: — Всё, Саш, пришли. Думаю, самое место и время. Она была права — пока наша тургруппа осматривала древние руины, мы вполне успели бы совершить свой ритуал. Мы отошли от толпы, и присели на склон, покрытый мягкой светло-зеленой травой. Я впервые за поход огляделась по сторонам — вид тут был по-настоящему захватывающий. Вокруг густой туман, такое ощущение, что сидишь прямо на облаках, зелень необычного, очень светлого оттенка, а храм и горы выглядят так величественно, что в сравнении с ними чувствуешь себя ничтожной песчинкой. Какая магия? Какая экстрасенсорика? Не похоже, что человек вообще может управлять чем-либо в этом мире. Яна же, очевидно, была ровно противоположного мнения и судорожно раскладывала на траве «письма». Я с интересом наблюдала за ней — её увлечённость поражала, в хорошем и плохом смысле этого слова одновременно. Закончив, она взяла меня за руки и заглянула прямо в глаза: — Готова? Что, кроме «Да», я могла ответить? Яна привычно забубнила что-то себе под нос, и через пару мгновений я ощутила, что теряю связь с реальностью. Мне показалось, что мир вокруг стал черно-белым, а туман полностью окутал меня. Виски сжало невидимым обручем с такой силой, что я отбросила Янины руки и схватилась за голову. В ту же секунду боль отступила, я взглянула на Яну и невольно затаила дыхание — она указывала мне на свёртки, один из которых светился изумрудным светом. — Нет, — одними губами произнесла я. — Это твоё, — непонимающе покачала головой Яна. — Открывай! Дождавшись, когда свёрток перестанет светиться, я взяла его плохо слушающимися пальцами и развязала шнур. Письмо раскрылось в моих руках, и я отчетливо увидела строки, написанные чёрной ручкой. Они гласили: Пять лет — это не много, но и не мало. Хотя в твоём (моём) случае их хватило, чтобы полностью изменить жизнь. Не буду ходить вокруг да около, знаю, как ты любишь, чтобы всё было чётко и честно, прям до сухости, поэтому спрошу: ты же уже поняла, что сила именно в тебе, Саша? Что именно из-за тебя случился тот «ритуал двоения», а никакие другие ритуалы Яны не срабатывали, потому что ты не участвовала в них напрямую? Нет, у Яны есть определенные способности, у неё чудесная энергетика, но она — солнечная батарея, а ты — фонарь, который горит ночь напролёт, потому что напитывается от неё. Знаю, ты помнишь, как при первой встрече Яна сказала, что её любимая «Зачарованная» — Фиби. Так вот, она полностью ей соответствует — тоже без активной силы, но с большой любовью к магии, добрым сердцем и огнём в душе. Яна многому тебя научит и не будет обижаться, когда узнает, что главная в вашей Силе Двух — это ты, а не она. Главное — не загуби свои способности на корню. Тогда вы с Яной сможете свернуть горы похлеще Мачу-Пикчу. P.S. ты не сделала каре, но кошку завела ;) Почерк однозначно был моим — такими ужасными каракулями не писал ни один взрослый и интеллектуально сохранный человек, кроме меня. К тому же, чёрная ручка — я всегда предпочитала её любой другой. Да и упоминания «Зачарованных», кошки и каре… Нет, это точно писала я, только когда или под чем? Может быть, прямо сейчас? Может, у меня уже началась горная болезнь, мозг «протёк»? Пока я задавалась этими вопросами, Яна выхватила у меня письмо и бегло прочитала его. — Ты понимаешь, что всё это правда? — спросила она предательски подрагивающим голосом. Тут же она развернула свой свёрток — он был пуст. — Яна, но как… — попыталась было я оправдаться непонятно за что, но она остановила меня жестом: — Это всё правда, — ещё серьёзнее повторила она, глаза её заблестели от слёз. — Я всю жизнь провела в грёзах, ничего общего с реальностью не имеющих! Это… больно, Саш. И она, скомкав своё пустое письмо, вскочила на ноги и, согнувшись, пошла прочь. Я же, помешкав секунду, побежала за ней, а нагнав, взяла за руку. Не схватила, а именно взяла — сейчас Яне вряд ли нужна была резкость. — Если ты говоришь, что письмо — правда, если веришь в это, — попыталась я изъясниться уверенно, — тогда должна заметить, что там написано, что ты не будешь обижаться, узнав, что во мне силы больше. Ян, правда, я сама в шоке и не до конца верю, но если поверишь ты — я с тобой. Я всю жизнь была скептиком, может, это знак, что не всё так просто и понятно в этом мире? Ты знаешь об этом больше меня, в разы больше. Фонарь не загорится без батареи, а вот батарея спокойно может прожить без фонаря, — улыбнулась я. Я не ожидала, что эта странная речь возымеет хоть какой-то эффект, но Яна внезапно улыбнулась в ответ: — Там ещё сказано о Фиби. Помнишь же, что именно она наделила сестёр силой, больше всех болела за магию, и вообще, первая научилась писать действенные заклинания? — Конечно. — А Пайпер всегда была самой отстойной, вечно ныла о «нормальной жизни», не ценила своих супер-крутых сил, да ещё и хуже всех одевалась? Трудно было отрицать очевидное, поэтому я просто кивнула. — Хорошо. Сработаемся, — рассмеялась она. — Но только если ты станешь ценить свою силу, в которой нам, кстати, только предстоит разобраться, не будешь ныть и носить отвратные юбки в пол с трикотажными кофтами. — Да когда я их носила? — возмутилась я. — Это я так, на всякий пожарный, — махнула Яна рукой. — А пока пойдём, нам предстоит долгая дорога. — С горы? — нарочито глупо спросила я. — И с неё тоже, — усмехнулась Яна. Что правда, то правда — наша дорога была ещё очень и очень далека и непредсказуема. Верила ли я? Наверно. Боялась ли? О, да. Была ли уверена в своих силах? Не совсем. А в Яниных? На все сто. И ведь это я совсем не о горе…