Домашняя терапия

      Обито так и застыл с почти поднесённой ко рту чашкой, не замечая, как горячий чай жжёт руки сквозь тонкую керамику. Несмотря на то, что у меня было полно кружек, он предпочитал пить из той, у которой не было ручки, объясняя это тем, что именно такими пользовались в его мире. — Ну-ка, повтори.       Спокойный голос соседа сбил меня с толку: невозможно было понять, чувствует ли он радость или же просто думает, что ослышался. Высказавшись, я просто уставилась в столешницу перед собой и боялась поднять голову. Чувство вины, которое мне до сих пор удавалось заглушить, обрушилось на меня со всей силы, и я опасалась, что сосед увидит это в моих глазах и начнёт задавать вопросы. Может мои причины скрывать такую важную информацию и казались мне логичными, но вряд ли Обито сочтёт их достаточно вескими для себя. А может он и впрямь не расслышал? — Я говорю, Мадара вроде как знает… — Погоди, так не пойдёт, — мужчина наконец отставил чашку в сторону. — Я понимаю: эти кофейные разводы на столе ужасно интересные, но я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, когда говоришь о таких вещах.       Ох, и вправду разводы… Обито кофе не пьёт, значит это я, растяпа, луж поналивала и не заметила. Слишком уж привыкла жить одна, а когда ты один, за чистотой следишь уже не так тщательно. А уж что в шкафах у меня творится, мама дорогая! Надеюсь, он туда не заглядывал… — Эй, я с тобой разговариваю.       Обито кончиками пальцев приподнял мой подбородок. Это оторвало меня от созерцания следов своей неряшливости и всё же заставило посмотреть ему в глаза. Они у него тёмные, почти чёрные. Никогда таких не видела. Была бы я чуть посмелее — смотрела бы в них чаще — настолько это завораживает. Но во всём, что касалось прямых взглядов, адресованных тем, кто мне нравился, я была страшной трусихой. Меня начала бить дрожь, и я, стараясь не стучать зубами, жалобно пролепетала: — Э-э-э… Ты не хочешь прогуляться и всё обсудить на свежем воздухе?       Пальцы, удерживавшие меня от того, чтобы поступить как страус и спрятать голову куда-нибудь под ламинат, опустились. Вместе с этим утратило силу и гипнотическое воздействие чёрных глаз. Обито, видимо решив, что я до сих пор чувствую себя нехорошо, согласно кивнул и добавил: — Да, пожалуй так будет даже лучше. Давно хотел выйти наружу. — Сейчас только по-быстрому переоденусь, — подавив вздох облегчения, сказала я и поспешно ретировалась обратно в комнату. ***       Принять помощь в спуске по лестнице Обито уверенно, и даже с некоторым возмущением, отказался. Впрочем, наблюдая, как лихо он преодолевает пролёты, я заключила, что помогать ему и не нужно. Похоже, Обито даже получал удовольствие, периодически прыгая через ступеньки на одной ноге и рискуя переломать себе всё, что было до сих пор цело. Вскоре ему предстояло вернуться в свой мир, где пара сломанных костей не была существенной проблемой, так зачем же беспокоиться?       У подъезда меланхолично курила соседка, пока её пёс искал в траве чем бы поживиться. Завидев нас, щенок было открыл пасть, чтобы залаять, но, втянув носом воздух, озадачено застыл. Прежде, чем я успела что-либо сделать, Обито поднял руку в приветственном жесте и поздоровался с его хозяйкой: — Доброе утро. — Доброе.       Ответив, девушка скосила глаза на меня, будто надеялась, что ей объяснят причину такой любезности. Я же, состроив самую неправдоподобную в мире улыбку, уставилась в палисадник, внезапно решив полюбоваться цветущими ирисами. Неловко получилось. Мы с соседкой игнорировали существование друг друга всё то время, что жили на одной лестничной площадке, и вот сейчас Обито угораздило с ней заговорить. Пёс, тем временем, подошёл к мужчине и стал с любопытством его обнюхивать. — Осторожнее, он может укусить, — забеспокоилась девушка, заметив, что сосед намеревается погладить щенка. Зверь же, вопреки нашим ожиданиям, вдруг лизнул протянутую руку и приветливо завилял хвостом. — Ай, — усмехнувшись, подыграл Обито. — Хм, вы первый из незнакомцев, кого Курт подпустил к себе. — Курт — это как Курт Кобейн? — догадалась я. — Именно, — улыбнулась соседка.       Она достала из пачки очередную сигарету и затянулась. Забавно, но стоило нам заговорить, и эта девушка уже не казалась мне такой неприветливой, как раньше. Сейчас уже и не вспомнить, кто из нас первым стал вести себя недружелюбно, но теперь, пожалуй, можно будет даже ходить друг к другу за солью. — Я вас раньше здесь не видела, — обратилась она тем временем к Обито. — Вы пара? — Нет, — почти одновременно произнесли мы. — Это мой двоюродный брат, О… Олег, — поспешно соврала я, запоздало осознавая, что вопрос вообще-то был адресован не мне. — Я Алиса, приятно познакомиться, — девушка, даже не глядя на меня, с миленькой улыбочкой протянула Обито руку. — А я Алеся, и у нас, вообще-то, срочные дела, — агрессивно процедила я и, схватив недоумевающего «Олега» за руку, поволокла его за угол дома. Ну нет, теперь эта стерва от меня и поломанной спички не получит. — Мы и вправду куда-то спешим? — поинтересовался Обито, когда мы отошли на приличное расстояние. — Нет, просто какого чёрта ты с ней заговорил? — Судя по твоим описаниям — это та девушка, что живёт напротив. У вас тут разве не принято здороваться с соседями? — Принято, но… Мы с ней просто не общаемся. — Только что же общались, и вроде нормально, пока тебя какая-то муха не укусила. — Ты не понимаешь. У нас…       Я осеклась, увидев, как мужчина ухмыляется. О, он всё прекрасно понял, и специально разыгрывал недоумение, чтобы получить подтверждение своим догадкам. — Да ну тебя, — я недовольно отвернулась. — Не собираюсь перед тобой оправдываться. — Ладно, хватит дурачится. Ты хотела поговорить. Как вы встретились с Мадарой? — Ну, я бы сказала, что видела его во сне. Но это был не совсем обычный сон. — Опиши подробней.       Я принялась рассказывать, отчасти намеренно, отчасти по простой забывчивости опуская некоторые подробности. Так я умышленно не стала уточнять, когда произошла эта встреча. Не очень честно с моей стороны, но это ведь не особо меняет дело, верно? Кроме того, мне вовсе не хотелось говорить Обито о том, что у меня с Мадарой возник небольшой конфликт. Не люблю жаловаться, да и осуждать чужих друзей не очень красиво. Сосед внимательно слушал, изредка кивая. Было видно, что у него возникли вопросы, но он явно сомневался в моей способности дать на них ответ. — Собственно, это всё. Но Мадаре нужно встретиться с тобой лично, чтобы подробнее всё обсудить. — Разумеется, — согласился Обито. — Я так понимаю, способ есть? — Да-а… Видишь ли: поскольку я у него как бы на поводке, общаться вам придётся через меня. — Это вполне ожидаемо, — кивнул Обито, — продолжай. — Ну и… То, как он переносит моё сознание в другой мир, похоже на какую-то твою технику. По крайней мере Мадара так сказал.       Я снова сделала паузу, выжидательно посмотрев на Обито. Было страшно тяжело подбирать слова, ведь я ни минуты не думала о самом разговоре — лишь о том, как его избежать. Отчасти я, как и любая девушка, надеялась, что сосед сам обо всём догадается. Но он, как и любой мужчина, намёков не понимал. — Похоже на технику, с помощью которой я общался с… коллегами, — подтвердил Обито. — Вот только мне не нужно было, чтобы они спали, но мы и находились в одном мире. Дальше. — Суть в том, — начала раздражаться я, — что эта техника может перенести не только меня, но и то, к чему я прикасаюсь. — Понятно. И что? — Что-что: в обнимку теперь спать будем, тормоз ты трамвайный.       Выпалив это, я тут же закрыла рот руками. Чего-чего, а «в обнимку» я точно говорить не собиралась, само вырвалось. Брови моего соседа сперва удивлённо поползли вверх, а потом он внезапно расхохотался. — Хорошая шутка, а если серьёзно? — К сожалению, я серьёзно, в кои-то веки. — Хм, — Обито нахмурился, — а других вариантов нет?       Хоть это и было то же самое, что я сказала Мадаре, но в области грудной клетки вдруг неприятно закололо. Подумалось вдруг о том, какая Алиса всё-таки хрупкая на моём фоне: рост у неё небольшой, но не очень маленький, для девушки просто идеальный. Волосы гладкие и завязаны в аккуратный низкий хвостик, ногти ухожены, брови тщательно подщипаны. Выглядит она очень мило и женственно, даже несмотря на готический стиль. Я же как будто из пещеры вылезла: долговязая, волосы постоянно путаются и пушатся на манер львиной гривы, брови широкие и топорщатся… — Нет, увы. Придётся тебе потерпеть. — Эй, — Обито, похоже, заметил моё убитое выражение лица, — ты же не думаешь, что мне неприятно, или вроде того? — Думаю, — призналась я. — Но ничего страшного, я тоже не в восторге. — Понятно, — усмехнулся сосед. — У меня свои причины спрашивать об этом. С тобой они не связаны.       Я кивнула. Мне по-прежнему было ничего не понятно, но от сердца заметно отлегло. К тому же теперь мою голову занимали переживания иного рода: какое я вообще имею право ревновать Обито к кому бы то ни было, если мы с ним просто… дружим?       Пока происходил этот разговор, мы уже отошли достаточно далеко от дома. Как-то само собой получилось, что двинулись мы не в сторону центра, а ближе к самой окраине города. Это было и к лучшему: если Максимыч, который наказал мне лежать и выздоравливать, позвонит, он не услышит шума машин. Да и знакомых тут не встретишь: кругом лишь поле с отдельно стоящими домишками. Какие-то из них совсем старые, срубленные вручную из рассохшихся, но всё ещё прочных брёвен. Эти реликты прошлого столетия доживали, быть может, последний десяток лет, ведь жадная столица непрерывно расширяет свои владения. Захочет кто-нибудь построить тут торговый центр, и у главного архитектора города не будет особых претензий: поле ничем не засеяно, деревья практически не растут. А что придётся переселить дюжину стариков, чьи предки жили здесь испокон веков, — вообще не проблема. Нет у них сил бороться с прогрессом, да и желания, наверное, тоже.  — У вас тут так спокойно, — подал голос Обито. — В наших деревнях и то больше суматохи. — Это мы просто в центр не пошли, — усмехнулась я. — А почему не пошли? — Ну-у… Ты себя вообще видел? В таком виде по городу не ходят. — А что со мной не так? — Да ты…       Я задумалась. В моём родном городе такой дресс-код был более чем обычен. Там были сосредоточены основные предприятия тяжёлой промышленности страны, и около шестидесяти процентов населения было занято на заводах. Простым работягам было не до модных тряпок, поэтому парни в трениках и потрёпанных футболках ни у кого удивления не вызывали. Город, являясь вторым по величине после столицы, мог похвастаться такими элементами прогресса, как заправки для электромобилей и светодиодные билборды, но это совершенно не мешало некоторым жителям пасти возле них своих коз. —… ты слишком чёткий. Все будут глазеть и завидовать. Мы же не хотим лишнего внимания? — Но ты сама меня так одела. — Что же, — вздохнула я, предчувствуя немаленькие траты, — когда вернёмся, закажем тебе в интернете что-нибудь попроще.       Повисло молчание. Мы шли абсолютно одни, даже увиденные нами ранее старые домишки давно остались позади. Автострады, отходящие от города, находились где-то настолько далеко, что шум машин полностью перекрывался шелестом редких деревьев. Для человека, привыкшего к суете и толпам большого города, это было поразительно: я словно не могла поверить, что на многие километры вокруг нет больше никого, не считая моего соседа, конечно. Не было ни рекламы, от которой уже давно устали глаза, ни приевшихся сетевых магазинчиков, ни надоедливых велосипедистов, которые, яко тать в нощи*, подъезжают вплотную, а потом резко выныривают из-за твоего плеча. Если здесь я чувствовала себя так же потерянно, как и котёнок, которого одного запустили в новую квартиру, Обито, похоже, вовсе не испытывал никаких трудностей. Он просто наслаждался свободой после вынужденного заточения в четырёх стенах. Для меня же такого простора оказалось слишком много. — А что это за причины, которые со мной не связаны? — спросила я, пытаясь отвлечься от начинающегося приступа агорафобии. — О чём ты?       Я мысленно себя выругала. Снова он не понял, хотя мы совсем недавно об этом говорили. Да и я тоже молодец: не могла спросить что-то ещё более неловкое? Чтобы у него вообще никаких сомнений по поводу моего к нему отношения не осталось. Спокойно, думай об этом, как о хитром стратегическом ходе. Нельзя же, в самом деле, вообще не подавать вида, что ты заинтересована в парне, и при этом ожидать от него определённых действий в твою сторону. — Ну-у, тебя не особо обрадовало, что нам нужно спать вместе. Но ты сказал, что дело не во мне.       Получилось всё равно слишком безразлично, хотя моё внутреннее я было готово биться головой о стену. Вдобавок ко всему, Обито заметно погрустнел после этого вопроса. Лучше бы я о погоде заговорила, честное слово. — У меня была подруга детства, которую я любил. То, что нам с тобой предстоит сделать… У меня такое ощущение, будто я её предаю. — А-а, вот оно как. С ней что-то случилось? — Да, она погибла.       Ну конечно случилось, овца ты бестактная, это и по его лицу можно было понять. Впрочем, это была важная деталь, и она действительно многое объясняла. Меня беспокоило скорее то, что никогда не знаешь, как отвечать в таких ситуациях. «Мне жаль»? «Соболезную»? Эти фразы мы часто слышим в фильмах, но звучат они так бездушно. Впрочем, было поздно забирать свои слова обратно, и я сказала то, что казалось мне наиболее подходящим в данной ситуации: — Прости, что заставила тебя вспомнить об этом. — Я никогда о ней не забываю, — Обито грустно улыбнулся, посмотрев куда-то вдаль. — Но ничего, когда я вернусь, мы снова будем вместе. — Ты же не собираешься наложить на себя руки? — с подозрением спросила я, не допуская даже мысли о том, что в каком-либо из миров возможно воскрешение умерших. — Тогда я бы не стал ждать так долго, ведь с этого момента прошло почти двадцать лет.       Чума. Двадцать лет — это почти как вся моя жизнь. Возможно ли вообще любить кого-то так долго? Как реалист, я отказывалась в это верить. Но романтичная натура, которая сидит даже в самой скептично настроенной девушке, была под впечатлением. Я прониклась к соседу глубоким уважением, пусть это и означало, что мне, знакомой с ним всего несколько дней, похоже ничего не светит. — А как тогда? Ваша чакра ведь не способна оживлять людей, тогда ты бы тоже не стал ждать, верно? — Хм, — задумался Обито, — насчёт оживляющей способности чакры всё не так однозначно, но у нас с Мадарой немного другой план. Думаю, тебе можно рассказать. — Конечно, — кивнула я. — У вас и выбора особо нет, мне всё равно придётся присутствовать на вашем совещании. — Тогда слушай…       Даже несмотря на то, что Обито объяснил всё максимально доходчиво, план показался мне каким-то бессмысленным. Погрузить всех людей в иллюзию, где они будут видеть хорошие сны до конца жизни? Звучит заманчиво, конечно, но слишком уж легко давалось такое счастье. Здесь определённо был какой-то подвох, о котором сосед, похоже, и сам не догадывался. Ну, хоть название у этой техники красивое было. — Ой не знаю, — с сомнением протянула я: — у нас алкаши под подъездом тоже вон в вечном Цукуёми сидят, да только я сильно сомневаюсь, что им от этого так уж хорошо. — Отчего нет? — искренне удивился Обито. — Под этой техникой никто никого больше не тронет, не разрушит чужую жизнь словом, или делом. Ты разве бы не хотела жить так, как тебе нравится, и быть окружённой дорогими тебе людьми? — Да меня вроде всё устраивает.       Я произнесла это достаточно уверенно, чтобы самой поверить в собственные слова. Даже то, что мои личные планы на загадочного гостя из другого мира уже дважды обломали, не особо расстраивало. Пусть он скоро уйдёт, пусть он любит другую — я всё равно была рада этой короткой, но волнительной встрече. Впрочем, возможно мне просто нравилось упускать возможности и после упиваться своими душевными страданиями. — А по твоему вечно постному лицу и не скажешь. Что-то я сильно сомневаюсь, что тебе так уж хорошо, — съязвил сосед. — По крайней мере, я испытываю настоящую грусть, а не липовую радость от того, чего на самом деле нет.       Похоже, мы оба задели друг друга за живое. Обито остановился и посмотрел на меня долгим хмурым взглядом. Я, также разозлённая его последними словами, уставилась прямо ему в глаза. Раздражение придало мне смелости, и на этот раз я не собиралась отворачиваться. Спустя секунды три, сосед, устав играть в гляделки, отвернулся сам и произнёс: — Думаю, нам лучше разделиться.       Я, уже мысленно приготовившаяся к беспощадной словесной битве, сразу растеряла весь боевой пыл. На смену ему пришло беспокойство. Что если Обито потеряется? Местные заподозрят, что с ним что-то не так и сплавят в изолятор. Или же не потеряется, но теперь вообще не захочет со мной разговаривать? Боже, я же буквально сказала ему, что то, на что он надеялся и верил двадцать лет — бред сивой кобылы. Но у Обито, в отличие от меня, была хоть какая-то цель, имею ли я вообще право его осуждать? — Тебе может адрес записать? — я в панике огляделась вокруг, видимо надеясь, что где-то поблизости растёт куст с ручками и бумагой. — Чтобы ты, ну… Мог спросить куда идти, если что. — Я запомнил дорогу. — А, хорошо. Возвращайся…       Последнюю фразу я сказала, смотря на удаляющуюся спину соседа. Он ничего не ответил, и от этого сделалось так тоскливо. Но что я могла сделать? Просить прощения за то, что моё мнение отличается от его собственного — это глупо. Давить на жалость и уговаривать остаться — тоже не ахти вариант. Где-то внутри я понимала, что ссора, по сути, пустячная, но от этого легче не становилось. Мне ничего не оставалось, кроме как тоже развернуться и побрести по направлению к дому. ***       Оставшись наедине, я снова начала злиться. Вот же к чему прицепился: может это у меня лицо такое! Не могу же я постоянно ходить и улыбаться. Вечно хмурая физиономия, между прочим, — часть культурного наследия нашего народа. Она, словно оберег, отпугивает всякую нечисть, отражает негативную энергию и отводит завистливый глаз. Да, улыбаемся мы редко, но оттого эти улыбки гораздо ценнее, поскольку мы дарим их далеко не всем. А радуюсь я жизни, или нет — вообще не его дело. Чем пенять мне на кислую мину, лучше бы посодействовал тому, чтобы видеть её как можно реже. Сам не шибко весёлый, ещё и только-только перестал угрожать меня убить.       Это, и множество других великолепных аргументов приходило мне в голову, пока я, пылая праведным гневом, брела по проторенной автомобилями тропе. Дом был уже близко, но мне совершенно туда не хотелось. Вдобавок, как оказалось, у меня нет абсолютно никаких идей, чем бы себя занять, ведь в это время я, обычно, была на работе. Я взглянула на часы: ещё даже нет одиннадцати. Дурацкая пора. Играть слишком рано — солнце засвечивает экран ноутбука. Рисовать, читать или пытаться доделать давно заброшенные доспехи — всё это также не вызывало в душе никакого отклика. В утреннее время мне больше хотелось двигаться, или делать что-то неприятное, но нужное, чтобы вечер со спокойной совестью посвятить тому, что я люблю.       Поскольку мне не удалось придумать ничего лучше, я решила заняться уборкой. Вооружившись шваброй и включив свой самый агрессивный трек-лист на полную громкость, я принялась за дело. Мне очень хотелось, чтобы Обито, если он решит вернуться прямо сейчас, видел, как я злюсь. Но он не спешил объявляться, и я кипятилась ещё больше. Окончательно же вывело меня то, что соседа даже нельзя было упрекнуть в неряшливости: свою немногочисленную одежду он аккуратно сложил на стул, посуду помыл, в том числе и за мной. Даже зубная паста в нашем общем тюбике, который я безжалостно давила всей пятернёй, была перераспределена ближе к отверстию, а хвостовая часть тюбика согнута и зажата прищепкой. Вот что за несносный тип: и тут подсуетился!       Уборка заняла часа три. Ближе к обеду позвонил Максимыч, справиться о моём здоровье. Вслед за этим полетели смс-ки от Алексея, который предлагал заехать после работы и «может чего привезти». Я отказалась, сославшись на то, что чувствую себя вымотанной и, скорее всего, буду спать. Меня внезапно кольнула обида: соседу, небось, всё равно, что со мной, и плевать, что он даже не в курсе, что Мадара решил меня укокошить. О, ещё один аргумент в пользу того, почему мне не до веселья. Интересно, Обито с Мадарой случайно не родственники? Они и внешне похожи, и характером. Плюс ко всему оба меня меня убивают: один морально, другой буквально.       Когда в доме не осталось ни одного пыльного уголка, я решила пожаловаться брату. Вместо него, однако, трубку подняла мама: — Привет, Алеся. Дима в магазин пошёл, а телефон оставил. У тебя что-то срочное? — Да нет. Ты дома, что ли? — удивилась я. — Вечером уеду на пару дней, заскочила чемодан собрать, — будничным тоном отозвалась мама. — Ты там как, всё хорошо? — Лучше не бывает, — соврала я. Не стоило напрягать мать своими проблемами. Да и чем она могла мне помочь? — Ну это отлично! — обрадовались на том конце провода. — Вообще хорошо, что ты позвонила: Дима в последнее время места себе не находит, говорит, что хотел бы к тебе приехать. Может я на него как-то давлю в связи с его поступлением… Он тебе не говорил?       Хоть мать и старалась казаться бодрой, но при этих словах её голос слегка дрогнул. Возможно она думала, что родитель из неё никудышный, поскольку она довольно часто оставляла нас с братом одних. Возвращаясь из командировок, мама старалась окружить нас утроенным вниманием, словно компенсируя своё отсутствие. Пока мы с Димой жили вместе, пережить такую заботу было проще, после того же, как я съехала, вся материнская любовь беспощадно обрушилась на бедного братишку. — Да не переживай. Он, наверное, просто беспокоится о том, правильный ли универ выбрал. Пусть приезжает, посмотрит. — Хорошо, я ему передам. Тебе есть куда его положить? — Угу, — механически отозвалась я, неожиданно обнаружив, что лежу на полу, закинув ноги на диван. Видимо люди так привыкли разговаривать по телефону перемещаясь куда-то, что теперь эти действия были неразрывно связаны друг с другом. — Ну и славно. Ладно, я пойду собираться. Потом сами договоритесь о встрече. Пока-пока.       Попрощавшись с мамой, я ещё какое-то время просто лежала на полу, заложив руки за голову. Дима не ко мне хочет приехать, ясное дело. Мать и пяти минут со мной не поговорила, хотя мы созваниваемся достаточно редко. Про Обито вообще молчу. Я, похоже, совсем никому не нужна.       День, тем временем, наконец начал клониться к вечеру. Это меня обнадёжило. Может соседу скоро надоест шататься неизвестно где. Злиться я, понятное дело, уже давно перестала. Придёт он, никуда не денется. Как будто у него есть другие варианты свалить из этого мира. Снова пришла смска от Алексея, но я с чистой совестью её проигнорировала. Сказала же, что буду спать. Если подумать, то у сна с прохождением игр есть нечто общее: оба действия как бы отключают нас от мира и от всего, что в нём происходит, так что я не то чтобы соврала.       Когда на улице уже порядочно стемнело, я рискнула посмотреть на часы: только начало девятого, а игры меня уже утомили. Уверенность в том, что Обито вот-вот вернётся, снова сменилась злостью. Где его вообще носит? Да и зачем я целый день сижу дома и жду его, как какая-то влюблённая дурочка? У меня, может, планы на этот вечер. Вот как пойду сейчас кутить до полуночи, а лучше часов до четырёх. Вернётся раньше — плевать. Пусть тоже ждёт и мёрзнет под подъездом! Я решительно встала и… тут же опустилась обратно на стул. А что если он уже возвращается, а я вот так глупо психану и уйду? Нет, стоит подождать ещё чуть-чуть.       В половину десятого я не выдержала и, схватив ветровку, отправилась на поиски. Сводки новостей не давали даже малейшего намёка на то, что сегодня произошло что-то интересное, но от этого было ещё тревожней. Оказавшись на улице, я сразу направилась в сторону поля. Маловероятно, что Обито всё это время шёл в одном направлении, но с чего-то же надо было начать.       Довольно скоро я разуверилась в том, что выбрала правильное направление. На кой чёрт попаданцу ходить по голым полям, которых и так наверняка хватает в его собственном мире? Я бы на его месте пошла туда, где побольше людей, где можно услышать что-то интересное о месте, в которое меня занесло. Прикинув, как быстрее добраться до центра, не возвращаясь той же тропой, я уверенно двинулась по новому маршруту. Бесплатные гигабайты мобильного интернета были растранжирены ещё пару дней назад, так что приходилось полагаться на собственное чутьё. Видневшееся вдалеке внушительное нагромождение домишек подкрепило мою уверенность, ведь чем больше домов — тем ближе цивилизация.       Спустя полчаса бесцельных скитаний, я неожиданно вышла к огромному пустырю. Теперь ничто не загораживало мне обзор, и я, наконец, поняла, что всё это время шла по дуге, составляющей окраину города, совсем не приближаясь к его центру. Фонарей на этой, так сказать, улице не было, а здания выглядели настолько ветхими, что сомневаться не приходилось: здесь уже давно никто не живёт. — Глядите-ка, пацаны, кого к нам принесло.       Я вздрогнула и обернулась. Со стороны ближайшего из домой ко мне приближалась компания из четверых… нет, пятерых парней. Судя по банкам у некоторых из них в руках, ребята культурно проводили время на природе, пока я бессовестно не вторглась на их территорию. — Добрый вечер, молодые люди, — бодрым голосом приветствовала я их, стараясь не показывать страх. — Я ищу своего парня. Он на тренировку по боксу ушёл три часа назад, но всё не возвращается и на звонки не отвечает. Может видели его? Высокий такой, темноволосый, прихрамывает слегка. — Ну здесь ему точно делать нечего, — ухмыльнулся один из хлопцев. Был он гораздо выше и крупнее всех остальных, вдобавок он единственный являлся гордым обладателем гладко выбритой головы. Ну точно вожак. — Нет тут никакого бокса. — Он в этом городе недавно, — продолжала врать я, не снижая градуса уверенности, — мог и заблудиться.       Я заметила, что парни, не сговариваясь, выстраиваются полукругом, отрезая мне путь. Я могла удрать через пустырь, но там было абсолютно негде укрыться. Но может они не станут меня преследовать, куда им, пьяным. — Пожалуй, вы правы, — я сделала пару неторопливых шагов вперёд, пытаясь обойти компанию, — его здесь нет. Пойду поищу в другом месте. — Уже уходишь? — тот же парень, расставив руки, преградил мне путь. — Мы ведь даже не успели познакомиться.       Да, судя по тому, что остальные не вступали в разговор и держались как будто бы наготове, мой собеседник действительно был у них главным. Знать бы только, что у него на уме. Мне отчего-то слабо верилось, что я могу нарваться на кого-то действительно отмороженного, ведь до сих пор жизнь оберегала меня от таких случаев. Да и слишком уж киношная ситуация: заброшенный переулок, непонятно что здесь забывшая компашка ухорезов, и дура, которой в такой час дома не сидится. — Извините, на улице не знакомлюсь, — я слегка отступила назад и в сторону, — да и парень не одобрит.       Я допустила ошибку: сделав шаг вправо, я почти упёрлась в одно из зданий. Парни немедленно воспользовались этим, чтобы перестроиться, и теперь даже путь к пустырю был практически отрезан. Они, как и я, делали всё словно невзначай, даже оставили небольшой просвет, через который я могла пройти, никого не касаясь. Эта игра начала меня нервировать, ведь я думала, что нарвалась на обычных поселковых выпивох. Сейчас же до меня начало доходить, что главарь слишком уж чётко говорит для подвыпившего, а взгляды окружавших его прихвостней чересчур настороженные. Я перевела взгляд на одну из банок. Теперь-то можно было рассмотреть, что то, что я приняла за пиво, оказалось полулитровым энергетиком, стало быть, никто в этой компании не пьян и их цель не просто докопаться до прохожего. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. — Но его же здесь нет, — резонно заявил один из парней, — а мы ему не скажем.       Видок у него был ещё тот: одежда свободно свисала с худого тела, лицо измождённое и обрюзгшее, худые жилистые руки мелко подрагивают. Эх, если бы только он стоял у меня на пути, его можно было запросто свалить с ног и смыться. Но, к сожалению, от самого слабого звена в этой шайке меня отгораживало наиболее крупное и безволосое из них всех. — Дайте пройти, — я решила, что больше нет смысла вести светскую беседу, но и впадать в панику тоже было нельзя, ведь это могло их спровоцировать. — Меня, скорее всего, уже саму ищут. — Никто сюда не сунется, тем более ночью, — главарь перестал ухмыляться, видимо, ему тоже надоело притворяться. — Выворачивай карманы и давай сюда телефон. Может быть тогда мы тебя отпустим с миром. — А где гарантии, что вы дадите мне спокойно уйти? — А я не говорил, что что-то гарантирую.       Отдать ценные вещи и надеяться на снисхождение, возможно, было действительно самым разумным решением, но в его словах явно звучало: никаких скидок не будет. Быть в позиции беззащитной жертвы было очень неприятно, вдобавок отчаяние начало подогревать во мне злость. Наверное именно поэтому я решилась на столь сумасбродный поступок. — Хорошо.       Я засунула руку в карман, но не спешила доставать телефон. Зажав в кулаке ключи так, чтобы один из них находился между пальцев, я мельком подумала, что по закону это не будет считаться самозащитой, поскольку я нападаю первой. С другой стороны — к чёрту закон, ведь я могу и не дожить до утра. План был не идеален, и буквально всё могло пойти не так, но времени придумать что-то другое уже не было. Я, резко шагнув вперёд, попыталась пнуть главаря коленом в пах, одновременно высвобождая руку с ключами. Парень, видимо, был готов к очевидному приёму, и с лёгкостью поймал мою ногу. На удар по лицу он, однако, не рассчитывал, но сумел отклониться в последний момент, так что ключ оставил лишь короткую борозду на его подбородке. В следующий момент мощная оплеуха сбила меня с ног и положила конец моей короткой и бесславной борьбе. — Тварь, — злобно прошипел бандит, стирая кровь с лица. — Тебе это с рук не сойдёт.        Он схватил меня за волосы и поволок к крыльцу самого крайнего дома. Я впервые пожалела, что не отращиваю ногти, поскольку мои попытки разодрать злодею запястье явно не причиняли ему никакого вреда. Занятая борьбой, я не сразу обратила внимание, что в группе следовавших за нами негодяев происходит нечто странное. Один из них, шедший позади всех, внезапно качнулся и осел на землю. Выглядело это так, будто он просто притомился и решил отдохнуть, возможно именно поэтому никто не услышал шума. Вслед за ним настала очередь типа в мешковатой одежде. На этот раз я увидела, как позади него выросла какая-то тень, и, зажав его шею предплечьем, с силой прижала его к себе. После короткого сопротивления парень прилёг недалеко от своего товарища. Третий лиходей, почуяв неладное, обернулся и издал громкий удивлённый возглас, за что и получил прямой удар в лицо. Сознания он, однако, не потерял, и, прежде чем его окончательно вырубили, успел крикнуть: — Скул, Лохматый, сзади!       В предупреждении, однако, уже не было необходимости. Тащивший меня здоровяк обернулся ещё на возглас своего товарища, а его последний приспешник, оставшийся в строю, уже бросился на неведомо откуда взявшегося противника. Тот отпрыгнул в сторону, почему-то на одной ноге, и нападавший, споткнувшись о распластанное на земле тело, кубарем покатился по дороге. — Бесполезные придурки.       Главарь отшвырнул меня в сторону, словно какую-то тряпку, и повернулся в сторону недруга. В отличие от своих товарищей, Скул*, а судя по бритой голове, это был именно он, не спешил нападать, предпочитая сперва оценить, с кем он будет иметь дело. Я же, воспользовавшись тем, что оба оппонента остановились, наконец смогла узнать того, кто так вовремя пришёл мне на помощь.       Да ладно.       Пожалуй, даже чёртов Бэтмен удивил бы меня меньше, чем сосед, которого я безуспешно искала целый час. Вероятность того, что Обито окажется в таком месте в нужный момент казалась мне несовместимой с реальностью. И тем не менее это был он. Стоит себе и спокойно смотрит на здоровенного лысого детину перед собой, словно тот не способен причинить ему никакого вреда. Лицо Скула, между тем, не выражало ничего хорошего. Он был на полголовы выше моего соседа, а облегающая майка без рукавов открывала здоровенные бицепсы. Такого, поди, с одного удара не выключишь, а Обито ведь ещё не мог как следует управлять правой рукой.       Краем глаза я уловила какое-то движение: поверженный Лохматый бесшумно развернулся и сгруппировался, готовясь напасть на моего соседа со спины. На мгновение всё будто замерло, а затем оба бандита бросились на Обито с двух сторон. Я, скорее инстинктивно, нежели обдуманно, кинулась Лохматому наперерез. К счастью, при падении он укатился слишком далеко, чтобы сразу накинуться на мужчину. Резкий рывок из полулежачего положения позволил мне быстро преодолеть несколько метров, но из-за спешки переднюю часть моего тела сильно унесло вперёд, и я потеряла равновесие. Каким-то невероятным образом мне удалось схватить свою цель за ноги и снова повергнуть парня на землю. Не теряя ни секунды, я оттолкнулась от земли и всем весом плюхнулась Лохматому на спину. Тот перевернулся навзничь, пытаясь меня скинуть, но этим только дал мне возможность ухватить его ногами за пояс, а руками обвить шею. Я напрягла все мышцы своего тела, чтобы сдавить противника в самых крепких объятиях, на которые только была способна. Парень чертыхался и катался по земле, одновременно пытаясь расцепить мои руки, я же держалась изо всех сил, словно обезьянка, застрявшая на пальме во время бури. Даже глаза зажмурила, как будто это могло укрепить хватку. Я и думать забыла об Обито и его сопернике, мою голову занимала единственная мысль: не отпускать врага любой ценой.       Неизвестно сколько это продолжалось, но через какое-то время перекатывания из стороны в сторону прекратились, а тело подо мной обмякло и перестало материться. Всё ещё цепляясь за противника, как утопающий за буй, я не спешила открывать глаза, боясь того, чем всё могло закончиться. Из этого состояния оцепенения меня вывел знакомый голос: — Отпусти его, а то до смерти задушишь.       Кроме голоса моего соседа я не услышала больше никаких звуков. Неужели мы победили? Расцепив онемевшие от напряжения руки, я с усилием спихнула с себя потерявшего сознание Лохматого, и перекатилась на четвереньки. Наконец можно было оценить результат сражения: Скул лежал на крыльце ближайшего дома, обнимая каменные ступеньки. Кровь из раны на его лбу живописно растеклась по некогда белой плитке, но лицо бандита оставалось таким же суровым, как и перед началом борьбы. Вот-вот встанет и продолжит махать кулаками как ни в чём не бывало. Мужчина, однако, даже не шевелился, отправленный в глубокий нокаут. Обито сидел рядом, разминая кисти рук. От его левого виска до подбородка протянулась длинная ссадина, но в остальном выглядел он нормально. — Всё-таки достал меня, — с досадой произнёс сосед. — Хорошо, что второго ты взяла на себя, он мог доставить хлопот. — Как ты меня нашёл? — Да я за тобой уже давно иду. Заметил ещё в жилом районе, но ты так торопилась, что только сейчас смог нагнать. На кой чёрт ты вообще сюда полезла? — Тебя искала, — проворчала я. — Зачем? — Тебя долго не было, и-и… Беспокоилась я, вот что.       Я вдруг начала всхлипывать, ощутив себя полной дурой. С чего я вообще решила, что с Обито что-то случилось? Более того: именно ему в итоге пришлось вытаскивать меня из неприятностей, которых бы не произошло, останься я дома. А не окажись он рядом в нужное время, что тогда? Чем бы ни занимались эти бандюки, вряд ли они нуждались в свидетелях. — Ну ты чего? Только что человека чуть не задушила, а теперь ревёшь. Пойдём, нечего тут сырость разводить.       Он подошёл ко мне и протянул руку. В голосе Обито не слышалось раздражения, а на его лице было написано даже какое-то удовлетворение. Впрочем, на месте соседа я бы тоже собой гордилась, если бы уложила четверых одной левой. Когда я ухватилась за его ладонь, все мои тревоги если не утихли, то хотя бы отошли на задний план. Было странно впервые за долгое время почувствовать себя слабой девушкой, которую надо защищать. Странно, но очень приятно. — Погоди, надо разобраться с ними, — вытерев рукавом глаза, я кивнула в сторону побеждённых врагов. — Ты ведь никого из них не убил, надеюсь? — Не думаю, но я бы не стал за них так переживать. — Увы, просто так их оставить нельзя. Дай-ка подумать…       Я решила, что нужно обязательно позвонить в полицию. Эти ребята определённо занимались чем-то незаконным и, возможно, как раз в этом месте находилось их убежище. Также, учитывая, что они собирались причинить мне вред, для других людей они были опасны не меньше. Вот только мне самой не особо хотелось давать показания, а у Обито и вовсе нет документов. Не придумав ничего лучше, я, натянув рукав куртки на ладонь, начала шарить в карманах ставшего мне столь близким Лохматого. Выудив смартфон, я, предварительно обмотав палец другой руки краем футболки, набрала полицию, благо блокировка не запрещала звонить на экстренные номера. Когда на том конце провода наконец ответили, я, держа телефон перед собой, принялась бессовестно врать оператору: — Здравствуйте, я нахожусь на улице… Сиреневая сорок один, восточный район. Меня преследуют пятеро парней, телефон скоро сядет. Пожалуйста, пришлите кого…       Отключив связь, я быстро зажала кнопку выключения устройства. Где-то я читала, что в экстренных случаях нужно сразу называть своё местоположение, и тогда спасательные службы отреагируют быстрее. Не зная, сколько времени у нас есть, я кинула телефон на грудь его хозяина и сказала: — А теперь сматываемся отсюда, и как можно быстрее. ***       Обратно пришлось возвращаться, полагаясь на память Обито, ведь я второпях совсем не следила за тем, куда иду. По пути он рассказал, что успел увидеть за этот день: — Я сначала просто шёл вперёд, пока не наткнулся на дорогу. По ней ещё ездили эти… Автомобили. По крайней мере, это было похоже на то, о чём рассказывал твой брат. Я и не думал, что они настолько быстрые. Было бы у нас нечто такое, миссии занимали бы куда меньше времени и сил. — Ну, если физика вашего мира хотя бы примерно такая же, как и у нас, то и вы можете что-то такое создать. — Было бы здорово! Я займусь этим, когда стану Хо…       Обито вдруг запнулся и опустил взгляд, будто вспомнил о чём-то не слишком весёлом. Странно, ведь только что он говорил с таким энтузиазмом. Либо этим самым Хо стать было не так-то просто, либо сама должность была так себе. — Кем станешь? — уточнила я. — Хокаге, этот титул дают самому сильному шиноби моей родной деревни. — А, точно, ты рассказывал. Не парься, тебе его получить будет проще простого: вон ты как быстро этих разбойников раскидал. — Не в этом дело, — Обито, похоже, даже не заметил моей попытки его поддержать, — просто я думал… В общем, думал над тем, что ты сказала. О том, что всё, к чему я стремлюсь, — ненастоящее.       Ох и тяжело далось ему это откровение, по лицу было видно. Понимая, насколько неприятно признавать, что чьи-то слова тебя задели, я даже не улыбнулась, хотя в душе и ликовала: раз думал, значит в какой-то мере сосед всё же воспринимает меня всерьёз, а это уже немало. Да и хорошо, что он сам об этом упомянул: мне всё же хотелось извиниться за свою бестактность. — Я тогда, наверное, что-то резкое сказала. Прости, если обидела. — Не обидела. Просто я никогда не смотрел на наш план с такой стороны. Или же просто старался об этом не думать. — Обито на мгновение замолчал, словно ему нужно было время, чтобы принять эту мысль, затем продолжил: — Мадара верит, что это — единственная возможность сделать так, чтобы всем было хорошо. Я, признаться, тоже не вижу других вариантов. — Ты не сможешь сделать так, чтобы всем было хорошо, — я понадеялась, что такое заявление не отправит его снова бродить по пригородной глуши и рассуждать о том, что он делает со своей жизнью. — Но если ты сосредоточишься на тех, кто тебе ближе всего, у тебя может получиться. Сделать счастливым даже одного человека — это уже немало. — Нет у меня никого близкого. Мадаре я обязан, но я сделаю его счастливым разве что подпалив мир с четырёх концов. — Если очень хочешь, то можно и подпалить, — хихикнула я, представив, как патлатый прыгает от радости на фоне горящего земного шара. Да я бы и сама что-нибудь подожгла, чтобы это увидеть. — Подозреваю, что большинству бы это не понравилось, — усмехнулся Обито.       Глядя на эту улыбку, я подумала, что уже только этим он делает счастливой как минимум меня. Может быть скоро он и уйдёт, но ведь всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а значит и нет смысла об этом переживать. Однако, несмотря на это убеждение, я всё равно надеялась, что это «когда-нибудь» наступит как можно позже. ***       Пока Обито оккупировал душ, я подумала о том, что он, должно быть, голодный. Поэтому, когда он наконец вышел, я окликнула его из кухни: — Ты есть будешь?       Я открыла холодильник уже после того, как задала этот вопрос, и увиденное меня сильно смутило: кроме бутылки с остатками молока и пучка укропа, на полочке гордо возлегал болгарский перец с прогрызенной дырой в боку. Кажется, на какой-то момент я забыла, что живу не одна, и не стала утруждать себя нарезанием овоща на дольки, как, в принципе и тем, чтобы купить продукты. Хорошо, что Обито этого не видел. Только вот выбор у нас, оказывается, небольшой: неполный стакан молока, да надкусанный перец. — Нет, спасибо, я не голоден. — Оу, — я мысленно выдохнула, — точно? — Да. Я старушке одной помог корзину донести. Она в благодарность пригласила к себе на ужин. — И она тебе её просто так дала в руки? — засомневалась я. Всё-таки Обито с его шрамами вряд ли бы вызвал доверие у незнакомого человека. — Удивилась, но была рада. Бедная женщина, её, наверное, никто не навещает: пока я у неё был, я почти всё в её доме перечинил.       Я скептически ухмыльнулась. Скорее всего, хитрая старушка решила использовать предложенную помощь на полную катушку, иначе зачем ещё ей приглашать незнакомца к себе домой?       Настала моя очередь идти в душ. Сидела я там, похоже, целую вечность, готовясь к предстоящему мероприятию так, как не готовилась, пожалуй, к первому свиданию. Наконец, поняв, что чище уже точно не стану, я натянула пижаму и побрела в комнату, надеясь, что сосед уже вырубился и я просто тихонечко лягу рядом.       Ну конечно же он не спал. Более того — разлёгся, заняв собой почти всю кровать, и преспокойно читает книгу. А мне место оставить? Обито прям-таки напрашивается на то, чтобы на него рухнули, как в прошлый раз. Ну ничего, сейчас мы его подвинем. Собрав всю свою дерзость воедино, я спросила: — М… Можно?       Обито оторвался от книжки и с секундным замешательством уставился на мою то ли нахальную, то ли готовую бежать и прятаться позу. Затем до него дошло: — Ах да, прости, зачитался.       Он отодвинулся к стене, освобождая место. Кровать хоть и полуторная, но почему же сейчас она кажется такой чертовски узкой? Я осторожно вползла под одеяло, чувствуя себя персонажем Симс, которого зачем-то уложили рядом с живущим по соседству парнем. До Обито я старалась не дотрагиваться даже случайно, а ведь именно это и было нужно. — Что читаешь? — мой голос прозвучал настолько деревянно, что мог бы сойти за скрытую агрессию. — Путешествие к центру Земли. Это правдивая история? — Сомневаюсь. Как минимум сейчас мы точно знаем, что до центра Земли живым дойти невозможно. Хотя герои и не… — я запнулась, осознав, что чуть не проспойлерила концовку, —…не существуют в реальности, так что с ними может произойти что угодно. — Да, пожалуй. Но об этом я узнаю завтра.       Обито перегнулся через меня, намереваясь положить книгу на столик. Близко, слишком близко. Если я сейчас же не вспомню, как дышать, то помру на радость Мадаре. Краем глаза я вдруг заметила ухмылку на лице соседа. Вот, значит, как. Похоже, его забавляет то, как я пыхчу, тщетно стараясь скрыть смущение. И ведь такое происходит уже не в первый раз. Да чёрта с два я позволю ему надо мной потешаться! — Всё, отбой. Я собираюсь сегодня выспаться.       Я резко щёлкнула выключатель лампы и гордо отвернулась к противоположной стене. Пусть с моего затылка посмеётся теперь, и то, если в темноте что-то разглядит. — Помнится, кто-то угрожал, что мы будем спать в обнимку, — в голосе соседа слышалось неприкрытое веселье. Моя деловитость, похоже, рассмешила его ещё больше. — Ах да, спасибо, что напомнил.       Я быстро развернулась, и, пока раздражение не перестало придавать мне смелости, решительно закинула руку на лежащую рядом фигуру. Обито слегка вздрогнул, получив неожиданный удар по лопаткам, но тут же нашёлся, что сказать: — Осторожнее с объятьями, леди, сегодня один человек от этого чуть не умер.       Тут уже и я не выдержала и засмеялась. Как же я была благодарна соседу за то, что хотя бы он не стал строить из себя недотрогу и чураться прикосновений. А ведь, если подумать, он мог быть смущён не меньше, но всё же сумел это преодолеть, а значит и у меня получится.       Руку убирать я не спешила, справедливо полагая, что мне дали на это косвенное одобрение. Теперь, когда обстановка немного разрядилась, было гораздо проще сосредоточиться на своих ощущениях. Приобняв Обито, я так и не рискнула прижаться к нему всем телом, лишь неловко боднула лбом грудь мужчины. Чувствовалось, как при каждом его вдохе под тонкой футболкой напрягаются мышцы, и это было так… успокаивающе. Воспоминание о недавней стычке с бандитами только усиливало ощущение покоя и безопасности. Не то чтобы сейчас мне что-то угрожало, но привыкнув справляться со всем самостоятельно, я и не подозревала, насколько это приятно — когда тебя есть кому защитить. — Не знаю, насколько нормальна для тебя такая температура тела, — вдруг заговорил Обито, — но я сейчас расплавлюсь. Ты не против, если я…       Если он снимет футболку? Разумеется я не против. Более того: я поддерживаю эту идею всеми руками и ногами. Существует, правда, вероятность, что в таком случае я просто сгорю от смущения, но подобная смерть не так уж и плоха. — …возьму тебя за руку. — Да! К-конечно… — скрывая разочарование за равнодушным тоном, согласилась я. Ну вот, теперь придётся умереть от банальной старости.       Мне пришлось отодвинуться и убрать руку. Мужчина аккуратно взял меня за запястье и слегка его сжал. Да, теперь было не так неловко и гораздо удобней, но… Я разочарованно вздохнула. И на что я только надеялась? Я же не любовь всей его жизни, пусть даже той уже нет в живых. И зачем сосед меня тогда дразнит, негодяй. — Что же, спокойной ночи, — пожелал Обито. — Не будем заставлять Мадару ждать. — Тебе что, так не терпится от нас свалить? — попыталась пошутить я, но голос прозвучал слишком уж обиженно. — Не то чтобы, — задумчиво произнёс сосед. — У вас по-своему неплохо. Но я обязан вернуться и закончить дело, которое начал.       Снова он про свои сомнительные делишки. Но на этот раз критиковать я его не собиралась. Всё-таки не моё это дело. Откуда мне знать, как далеко он зашёл и насколько сложно отказаться от этой затеи? — Ну, как закончишь там у себя — возвращайся к нам, — предложила я, уверенная, что Обито всё равно откажется. — Хм, ты действительно хочешь, чтобы я вернулся?       Ой, а ведь сосед, похоже, вовсе не воспринял это как шутку. Более того: хоть я и не видела его лица, отдав предпочтение разглядыванию потолка, мне всё же явственно послышался удивлённый тон в голосе мужчины. — Ну да, — уверенно ответила я, одновременно прикидывая, сколько хлопот бы это могло доставить. — Как минимум я и Дима будем рады тебя видеть. И может ещё та старушка. — И твоя соседка? — насмешливо спросил сосед. — Несомненно, — сквозь зубы процедила я.       Я почувствовала, что при этих словах Обито посмотрел в мою сторону. Сомневаюсь, что он что-либо увидел, но я всё же постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Снова дразнится, вредина, а ведь за такие шутки в зубах бывают промежутки. Хотя что я ему сделаю, даже если захочу? — Я не думаю, что это возможно, — Обито отвернулся и тоже стал рассматривать потолок. — То, что я здесь, — просто случайность. К тому же, мне, вероятно, придётся остаться у себя.       Чтобы вместе со всеми спать и видеть сны о том, как все твои мечты сбываются? Впрочем, не зная толком, что пережил Обито в своём суровом мире, я не могла осуждать его за такое желание. Да и всё же, хоть мне и могло показаться, сосед произнёс это с толикой сожаления. Учитывая то, каким угрюмым и подозрительным он был в самом начале, и как переменился всего за несколько дней, наш скучный мир благотворно влиял на привыкшего к опасностям ниндзя. Вон, даже уже шутки шутит, чего я от него вообще не ожидала. — Ну смотри. Если что — тебя здесь ждут.       С этими словами я, закрыв глаза, повернулась и уткнулась лбом в плечо соседа. Всё же так было удобнее, чем лежать на спине. Чувство умиротворённости, вызванное этим прикосновением, разливалось по телу, одновременно притупляя способность сомневаться в своих действиях. Коты бодают людей, чтобы показать своё доверие и дружелюбие к ним, чем я хуже? — Я приму это к сведению.       И это было последнее, что я услышала, погружаясь в приятную нирвану.