Мы всегда будем вместе

— Почему нет? — Сакура, это не обсуждается. Если ты хотела спросить только об этом, то можешь быть свободна. — Это Какаши, да? Он с Вами поговорил? — По тому, как изменилось лицо наставницы, она поняла, насколько была права. — Цунаде-шишо, Вы же сами жаловались мне совсем недавно, что ждёте не дождётесь моего назначения на пост главного врача! Но Шестой Вам что-то наплел, и теперь я почему-то не могу занять эту должность! — Сакура, достаточно. Больше ни слова про Шестого. Иди и занимайся пациентами. После того, как Сакуру довольно грубо выставили за дверь, она ещё несколько секунд пустым взглядом смотрела на тёмное дерево. Не то чтобы Пятая раньше доверяла ей на все сто процентов, но временами рассказывала даже больше, чем Шизуне. Это не могло не радовать. А сейчас не могло не настораживать — что же ей сказал Хатаке, раз она выгнала своё доверенное лицо из кабинета? Несколько дней Сакура обдумывала свой следующий ход. Саске обладал аурой лидера — он был способен поднять всех (в т.ч. и Наруто) на уши и убедить в своей правоте. С другой стороны, именно она завела разговор о подозрительном поведении бывшего учителя и излишнем внимании к своей персоне. А Саске согласился — значит, ей не привиделось. У него и, соответственно, у Наруто были связаны руки. Учиха так вообще находился в подвешенном состоянии — его нельзя было в это впутывать. Как бы ни было неприятно признавать, но Саске был прав — единственной фигурой на доске с их стороны являлась она. Харуно с тяжёлым сердцем приняла решение наконец принять обязанности главы больницы, чего от неё и так ожидали. В первую очередь Цунаде, которая хотела лишь спокойного отдыха после потрясений на старости лет. Если бы Сакура заступила на этот пост, ей открылись бы многие двери. Звание героини не давало столько полномочий, сколько назначение на эту должность. Она оказалась бы по левую руку от Хокаге, и тому пришлось бы всё ей рассказать. Это было, разумеется, связано с огромными рисками — у неё не было никакого опыта управления таким объёмом персонала, кроме того, в её отчётах нет-нет да присутствовали ошибки. Существовала масса скользких моментов, связанных с постом главного врача, и в последующие месяцы (если не года) она планировала всему научиться у Цунаде. Но она отказала. Отказала резко, без объяснений конкретных причин (ей она постоянно говорила о том, что Сакура справилась бы и без посторонней помощи с больницей) и даже намёка на планы. Что означало конкретный провал Харуно. Сакура сообщила на посту, что уходит на неопределённое время, и решительно направилась к резиденции Хокаге. Она прошла мимо охраны, остановившись у стойки секретаря. — Шестой-сама занят? — ледяным тоном процедила девушка. Пришлось представиться, чтобы ходячий тормоз с телефоном и ручкой записала её в журнал посещений. — К сожалению, встречи господина Шестого расписаны до вечера, Харуно-сан. Приходите завтра, — непробиваемо улыбнулась секретарь, возвращаясь к бумагам на столе. — Что ж, тогда я подожду конца его рабочего дня. По лицу девушки прослеживалось, что она хотела как-то прокомментировать происходящее, но в итоге (Сакура отметила это по тупому выражению лица) потеряла мысль. Харуно присела на незамысловатое кресло, больше походившее на обитый кожей стул, и стала ждать. На часах только пробило шесть, а это значило, что сидеть оставалось минимум часа четыре. Если пойдет домой, то непременно пройдет мимо секретаря и увидит ее. Сакура в какой-то мере была даже рада, что сидеть понадобилось долго. Голова просто взрывалась от злости и негодования, и с каждой минутой пожар становился чуточку, но меньше. Как раз к десяти часам она придёт в норму. Она думала. На часах стрелка миновала цифру семь, когда Сакура почувствовала знакомую чакру совсем близко от резиденции. Харуно слегка запаниковала: поможет ли ей сейчас Наруто? С каждой секундой время утекало сквозь пальцы, и нужно было решить сейчас. Это же Наруто, он её друг. Сакура поднялась со своего места и пробежала по лестнице, а затем вдоль по коридору, к туалету. Нет, решила девушка, он ей не поможет. Обычно, когда Наруто приходил к Шестому, они вместе занимались документами: Наруто набирался опыта и помогал разгребать Какаши то, что должно было свалиться на него самого в недалеком будущем. Сакура выглянула из-за угла и заметила сосредоточенное выражение лица друга, открывающего дверь: он очевидно был чем-то озадачен. С другой стороны, если он все еще настойчиво видит в ней дурочку — почему бы не прикинуться ею? Прежде чем Харуно успела придумать план, как подслушать чужой разговор, Наруто стремительно выбегает из кабинета Хокаге через несколько минут. Коридор опустел, и она подошла к двери. Когда она опускала ручку вниз, то поняла, что запал ругаться пропал. Какаши никак не выдал своего удивления, видимо, обдумывая только что произошедшую перепалку с Наруто. Узумаки на эмоциях вполне предсказуемо не стал бы ничего слушать, оставив Хатаке наедине с какой-то информацией. Сакура не спешила подходить, остановившись в двух шагах от входа. Он, откинувшись на кресло, ждал каких-то поползновений с её стороны. Но Харуно молчала. Она вспомнила о словах Саске, а взглянув на белый слепящий пейзаж за окном, вернулась к той их прогулке с собаками. Их следующую встречу она хотела начать с предложения посидеть (вместе) с его собаками или пусть даже с более рискового приглашения на рождественскую вечеринку, на которую обычно собирались друзья по командам их выпуска. Заманить присутствием Гая, Ибики и Цунаде. И своим собственным, естественно. Аккуратно спросить — быть может, в вечер Нового года ему будет в тягость готовить и облагораживать дом в перерывах между работой? Быть может, она могла бы помочь? Все-таки от их одноруких товарищей мало толку, но она… могла бы попытаться. И ребят всё же подключила бы к бурной деятельности. Сакура отвела взгляд. Ещё пара секунд, и она произнесла бы этот надуманный бред вслух. Вроде бы совсем недавно к ней прикасался Саске — Саске! — но навязчивые мысли всё лезли в воспалённую голову и, к сожалению иль к счастью, не о Саске совсем. Стыдно было признаваться, как подкашивались ноги от одного воспоминания его крепкого и вместе с тем нежного объятия. Хотелось стукнуть себя по голове и желательно чем-то очень тяжелым от того желания, с которым она готова была бездумно выдать все как на духу. То, что она отводила взгляд и прерывисто дышала, и так выдавало её с головой. — Наруто рассказал, что вы неплохо провели время, — всё же нарушил тишину Шестой. Она слышала, как в конце фразы его равнодушный тон дал сбой, и это придало ей сил. Стыд пропал. Появилось клокочущее внутри волнение. — Мы с Саске разрешили свой конфликт. — Отрицать его наличие было бессмыслицей. Харуно попыталась вернуться к тому, зачем пришла. — Я знаю, это ты поговорил с Пятой. — Не понимаю, о чём ты. — Не коси под… — она осеклась, — под Наруто. Он делает это искренне, а вот ты увиливаешь от разговора. Убегаешь от проблем. Как всегда, — поставила жирную точку Сакура. Этого должно было быть достаточно, чтобы не переступить черту. — Сакура, если ты о назначении тебя главой больницы, то это было не моё решение, — голос Какаши был выверен до полутона. Он говорил заготовленные заранее фразы. — Но, безусловно, моё мнение в данном вопросе имело место. Сакура в три широких шага подошла к столу и с размаху хлопнула по нему ладонями. Дерево под ними затрещало, но выдержало давление; Какаши не сдвинулся с места, так и продолжал смотреть на неё поверх маски ничего не выражающим взглядом. — Значит, так и скажи — «я не доверяю тебе, поэтому попросил Пятую остаться на должности так долго, как это только возможно», — прошипела она, прищурившись. Глупо было вертеться ужом, раз уж пришла с намерением высказать претензию. — Сакура, тебе бы подрасти. Её сердце пропустило удар, а затем зашлось в галопе бешенства. — Что это ты имеешь в виду? — если бы её стихия была огнем, то из носа, несомненно, уже пошёл бы пар. — Имею в виду, что тебе нужно поумерить амбиции и сбавить самомнение. С чего ты взяла, что уже сейчас достойна поста главы больницы? В глазах защипало страшно. Какаши знал, куда бить. Куда, с какой силой и какими словами. Если раньше она и колола его, то из желания спровоцировать на правду. Он же сейчас просто топтал её. В его лице ничего не изменилось, когда зелёные глаза наполнились слезами. Сакура даже не успела ничего сделать с этим: окружающие предметы размылись в непонятную кашу, от Хатаке осталось тёмное неразличимое пятно. Пришлось сморгнуть, и солёная вода, не коснувшись щёк, упала на его стол. — Ты специально так говоришь, — без капли дрожи в голосе, полном отчаянной злости, процедила она. — Мало того, что ты не уважаешь моё право знать о потенциальной опасности, так ещё и обрубаешь пути, по которым я могла бы пойти и только приумножить благополучие деревни. И узнать, наконец, обо всех мировых заговорах. Он молчал несколько секунд, а затем устало выдохнул. — Вот видишь, Сакура. Ты думаешь, что всё вертится вокруг тебя. Какие-то опасности, которые никоим образом не касаются твоей персоны, воспринимаешь на свой счет и идёшь напролом. Но проблема в том, что никакого тайного заговора нет, а перенимать полномочия Цунаде еще рано. — Кто это сказал? — Это сказал я, Шестой Хокаге, Харуно-сан, — его взгляд помрачнел. — И Вам, девушка, пора бы вспомнить свое место. Она отшатнулась. Нет, он не откинет её на четыре года назад. Не четыре года, а вечность — и Наруто согласился бы с ней. Мерзавец, раз уговоры и сладкие речи не подействовали, решил бить по больному. Кулаки больно сжались, и ногти ощутимо впились в нежную кожу ладони. Этими ладонями она совсем недавно зарывалась в его волосы, и теперь знала, что они колются. От этого крохотного воспоминания стало еще обиднее. Сакура увидела на секунду промелькнувшую растерянность в его лице, когда вдруг улыбнулась. Еще пара слёз выкатилась из глаз, на этот раз оставив две блестящие дорожки на лице. Сейчас она вспоминала Саске с любовью: да, она плакала, но Какаши нужно было разбиться в лепёшку, чтобы надломить её. Учиха бил её снова и снова, когда сил сопротивляться не было совсем, и в этом она и Наруто стали похожи: разбей, порви, уничтожь их огнём — теперь у них чёртов иммунитет на такие вот выпады. — Отлично, Господин Шестой. Не смею дальше Вас задерживать. В микрожестах его пальцев и наклоне головы она видела, что Хатаке всего на секунду, но запаниковал. Это было приятно, поэтому, выйдя из кабинета, Сакура минуту подождала: а затем вновь распахнула дверь. Какаши стоял за креслом и смотрел в окно. И бровью не повёл, когда она вернулась. Не сказал ничего, едва Сакура подошла и демонстративно замахнулась. Посмотрел на неё сверху вниз, держа руки в карманах и ничего не предпринимая. Чуть ли не наклоняясь, чтобы ей было удобнее. Пощечина вышла хлесткой и сильной. Его голова немного дернулась в сторону. Дверь за ней мягко притворилась. Наруто нагнал её у магазина, найдя меж полок со сладким. Стал рядом, держа в руках пачек пять лапши быстрого приготовления. Мол, я тут случайно оказался, знать не знаю о вашем разговоре с Какаши. С его стороны было удивительно тактично промолчать и подождать её реплики. Но Сакура не имела ни малейшего желания заводить с ним беседу. Так они и дошли до её дома. — Я тебя не приглашала, — жёстко обрубила его попытки войти девушка. Наруто, мягко взяв под руку, обошёл её, забрав пакет. Харуно вздохнула. Цунаде и Какаши умели подминать под себя. Она не представляла, как сейчас выдержит третью ссору за день. А они непременно поругаются. Наруто присел за стол, в то время как Сакура осталась и оперлась о край раковины, отводя взгляд. У неё совершенно не было настроения с ним разговаривать, хотелось лечь спать и забыть об этом кошмарном дне. — Почему ты так разозлилась на Какаши? — стало ясно, что весь разговор от начала и до конца он каким-то образом слышал. Сакура устало выдохнула, неохотно воскрешая в памяти дневные события. Цунаде однажды сказала ей, что слезы очищают лицо, улучшают зрение и вообще продлевают жизнь, потому плакать стоит без стыда. Вот только застали они её, как обычно, в самый неподходящий момент. — Потому что думала, что Цунаде дала мне отомэ по рекомендации Шестого. — Сакура поставила чайник и скосила взгляд на грязную посуду: привычка оставлять подобные мелочи на потом еще ни разу не сыграла ей на руку. — Отомэ — это форма наказания учениц старых благородных домов, которое можно получить, совершив ошибку. — Впервые за много лет она наблюдала, с каким вниманием Наруто слушал её. — Когда наставница говорит отомэ, дословно это означает «достаточно». Ваше сотрудничество в качестве учителя и ученицы прекращается, и нужна веская причина и извинения, чтобы продолжить обучение. Сакура замялась. Пока объясняла, почувствовала стыд перед шишо: она в неё душу вложила вместе с печатью Бьякуго, а Харуно опять вперёд Наруто в самое пекло полезла. — Ты решила, что Какаши заставил Цунаде отказать тебе? Девушка пожала плечами. Эмоции вымотали, и теперь она не могла трезво оценивать ситуацию. Лишь одно не подвергалось сомнению: с запозданием её накрыла тяжким грузом усталость. — И что теперь? Ты же пойдешь завтра к бабуле, да? С этим вопросом друга Сакуру настигло и понимание — вряд ли было еще что-то, чему Цунаде могла обучить её. Другое дело, что теперь они с Принцессой Слизней больше не были связаны преемственными отношениями — проще говоря, Сакура вновь стала безродной девчонкой с улицы. Вот и надо было ей копать. Память услужливо подкинула ей слова Какаши о самомнении и амбициях на закуску. — Пойду, — процедила Сакура с огорчением в голосе. Идти было надо. Необходимо было извиниться по всем правилам, а дальше уже неважно, что решит Цунаде. Сакура хоть и импульсивная, но разумная: она сохранит лицо им обеим, а потом уж посмотрит, что с этим делать. Наруто не остаётся на ночь, чему Харуно не удивлена. Он отодвигает её от раковины и по-хозяйски пытается вымыть посуду одной рукой. Сакура слишком выжата, чтобы препятствовать его неловким попыткам поухаживать за ней. Впервые за долгое время ей хочется выгнать его, как и добрую половину мужчин из своей жизни. И Какаши, разумеется, она выставит в числе первых. За ним покатится Саске, все-таки не успевший пока ничего сделать, но от которого Сакура слишком привыкла ждать удара. — Прости, — виновато выдавливает из себя Наруто, — я не хочу оставлять Саске одного надолго. С тех пор, как мы начали жить вместе, мне… некомфортно без него. Сакура протягивает руку и укладывает лоб Наруто на своем плече, поглаживая по макушке. Цунаде часто говорила ей, требуя переступить через себя, что мальчики так и останутся мальчишками, а девочки станут женщинами. И она достаточно сильная, чтобы справиться с этой проблемой сама. Наруто отчего-то потрясывает, когда он обнимает узкие плечи. Как и у Цунаде, даже после тренировок, спина Харуно не стала шире, сохранив женственность. Это не очень профессионально с её стороны, но Сакура вспомнила, что давно не осведомлялась о сеансах терапии с психотерапевтом у этих двоих. Хотя именно она и была той, кто настоял на процедурах: Какаши обещал сохранить этот секрет. — Знаешь, ты была права, — прошептал Наруто, вдруг прижимаясь губами к её уху и порывом горячего воздуха щекоча. — Я должен тебе кое-что рассказать. Однажды Шизуне рассекретила ей, что отомэ не дают тем, кто не сможет прийти обратно и попросить прощения. Для хорошего ниндзя-медика важно переступить через гордость и обиду, чтобы двигаться дальше. Инцидент будет забыт, но он послужит во благо становления её как личности. Шизуне не упоминала, но Сакура знала — своей первой ученице Цунаде никогда не давала отомэ. Зато Харуно помнила свой первый, будто он случился вчера. Сейчас сами собой возникают мысли, что Цунаде решила лишь проверить её перед накоплением печати Бьякуго, но тогда четырнадцатилетняя Сакура, едва справившись с первой самостоятельной операцией, плакала целый день на знакомом полигоне, утопая в жалости к самой себе. Неправильный диагноз, ошибка, Пятая недосмотрела в своих заботах, и это стоило мужчине из гражданских части желудка, что пришлось удалить. Она уже раз десять со скорбью думала, что придется принять свою незавидную судьбу и работать в магазине родителей до конца своих дней. Вой потух в груди, но истерике всё не было конца. Как и обычно, злилась Сакура лишь на себя. Перед глазами постоянно всплывал забинтованный Наруто, равнодушный Саске. Она знала, что они сейчас тренируются и преуспевают. А их сокомандница как всегда мешается. Последний раз они с Какаши виделись по пути в госпиталь, когда бывший учитель ругался с Гаем: она не постеснялась и подошла поздороваться. Наверное, раз пятый за все время с ухода Наруто. Соперник, убежденный в силе юности, в приказной форме пытался добиться от Какаши похода к врачу. Она уже могла вылечить эту неловко перевязанную рану плеча, ставя бывшего учителя в неудобное положение: девушка уже была на многое способна. Рыдая на судьбоносном месте их первой тренировки, Сакура ощутила чужое, отдаленно знакомое присутствие: не нужно было оборачиваться, чтобы узнать о присутствии человека высоко в тени листвы. Ей хотелось закричать, чтобы он проваливал и не наблюдал исподтишка за её горем. Тогда-то Сакуру и осенило. Почему ей нужна была чья-то поддержка, чье-то разрешение и наставление, чтобы принять решение? Если спустя полчаса громкой истерики он всё ещё ждет её успокоения, значит… Какаши действительно верит, что она справится сама? Быть может, и Цунаде лишь проверяет её, ожидая правильного хода? Как иронично, что во время второго отомэ он также был в этом замешан. Сакура не спала, разглядывая потолок и обдумывая слова Наруто и свою речь для Цунаде. Впереди был тяжелый день. — Просто повтори, что он сказал, — спокойно проговорил Саске, сидя на кровати и наблюдая за тем, как она мечется из стороны в сторону. Сакура пыталась откусить заусенец на большом пальце. Она не грызла ногти с тех времен, когда они были генинами, и Харуно слишком сильно нервничала из-за своей бесполезности. — «Не выходи завтра вечером из дома, у Дальних ворот будет неспокойно». Одно то, что Наруто говорил загадками, заставляло волноваться сильнее обычного. Едва солнце зашло за горизонт, спрятавшись в серых зимних тучах, Сакура немедля побежала к Саске. Хоть и пообещала себе не впутывать его, обратиться было больше не к кому. Незаметному АНБУ на крыше она кивнула, повторяя про себя ложь об обязательном осмотре глаз и расспросе о результатах психологической терапии. Телевизор работал громче обычного, их голоса же звучали на пониженных тонах. Саске всегда был начеку. — Дальние ворота на западе никто уже не называет дальними со времен молодости моих родителей. Я знаю все забегаловки в деревне, — воскликнула Сакура, — с нападения Пейна здесь нет ничего с подобным названием. — Но до него было. — Она выжидающе посмотрела на него, и Учиха не заставил себя ждать. — Когда-то «Дальними воротами» называлось место под скалой Хокаге. Иногда я гулял там, и Наруто часто следил за мной издалека, — Саске усмехнулся, — похоже на то, что он хотел быть замеченным. Раньше это был павильон изысков из других стран, сейчас, мне кажется, там уже ничего нет. Сакура ничего не ответила, вмиг погрузившись в свои мысли. Наруто знал, что она придет к Саске. Знал, что она пойдет за ним. На секунду она выпала из реальности, до того ей стало паршиво. Узумаки давно пора было признать, что не мечта о посте Хокаге сделала из него уважаемого человека и шиноби. Мечта о Саске, с которым они жили в своем собственном мире, сковала из него нечто поразительное в своем величии и неприкосновенности. Сейчас даже она была больше частью деревни, чем он. Наруто был частью Саске. — У нас есть план? — дрогнувшим голосом заставила себя заговорить Сакура. Ей сейчас как никогда не хватало Ино с её индивидуальной услугой вправки мозгов на место и Шикамару, сдерживающегося в своей занудной фразе о проблемности. На праздниках, пьянках и в кафе они всегда оказывались рядом с ней, мастерски проявляя себя сильнее неё в эмоциональном плане. Сейчас вместо надежной компании Яманака и Нара она выбросилась разбираться с Учиха и Узумаки, будучи обязанной быть терпимее, ранимее и сильнее одновременно. И Какаши. Самое время было признаться, что теперь их прошлые отношения окончательно испорчены. Нужно было придумать что-то новое, если она действительно в этом нуждалась. Саске поманил её ладонью, и Харуно приземлилась на приличном расстоянии. Он изобразил подобие закатывания глаз, тогда Сакура нервно передвинулась ближе. — Создай клона, — прошептал он, остальную часть инструкций выдав ей на ухо едва слышно. Сакура кивнула, последовав его плану и как итог откинувшись спиной на кровать. Саске опустился рядом, предварительно сбавив громкость телевизора. Одними губами пробормотал: «Расскажи что-нибудь». Сакура должна была сказать что-то, что могло бы отвлечь АНБУ. Что-то запретное или то, к чему Какаши просил особенно прислушиваться. Имена, слова, события. Она растерялась от взгляда Саске, немного нахмуренными бровями призывающего её думать быстрее. Она совсем не умела провоцировать. — Наруто сказал, что не может спать без тебя, — чувствуя, как кровь отлила от трясущихся ног, начала девушка. — Он не сформулировал четко, но я поняла, что ты бываешь к нему очень нежным. Я бы спросила, с каких пор, но так ведь было всегда. Или я не права? У Саске дёрнулась мышца на щеке. Оказывается, что-то она да и умеет. — Я раздражаю тебя? — не без насмешки поинтересовалась Сакура, наблюдая, как он выбирает выражения. Бледные губы скривились в недовольстве. По старой привычке она задумалась, каково это — целовать их. Нежная кожа, едва розовая, обветрена. Местами лицо шершавое, над верхней губой и вокруг рта видны едва заметные точки роста волос. Ей вдруг стало противно от своих мыслей: Саске вдвойне неприятно от такого. — Даже Какаши когда-то заметил, что вы с Наруто одинаково склонны к эмпатии. Мне, как и ему, это не нужно. Тут уже Сакура закатила глаза. — Саске, кого ты пытаешься обмануть. На миссиях в лесу, вдали от дома, мне часто не спалось. Вы с Наруто всегда спали рядом, непременно сбиваясь вдвоем. — Чья бы корова мычала, — скептически процедил Саске. — У вас с Какаши ночной книжный клуб у костра был регулярным явлением. Она искренне рассмеялась. Отчего-то было приятно, что Саске обращал внимание на такие мелочи. По ночам в тёмном лесу под уханье сов совсем не спалось, и сенсей с его не дающим спать увлечением определенными книгами был как раз кстати. — Тогда все это казалось шуткой, но Какаши ревностный любитель литературы эротического характера. — Дешёвой порнухи из переулка. Называй, пожалуйста, вещи своими именами. Они одновременно скосили взгляд на потолок. Она отдала клону достаточно чакры, чтобы та осталась незаметной и расправилась с АНБУ. Однако никакого шума слышно не было: им нужно поднажать. Сакура понизила голос. — Знаешь, ты должен сказать мне, если сеансы психотерапии не помогают. Саске никак не изменился в лице. — Это ты попросила Какаши, — утвердительно заявил он. — Таково было одно из условий твоего освобождения, — хоть голос её был спокоен и тверд, Учиха явно ей не поверил. — А как насчет других условий? Глаза Саске переместились на стену позади нее. — Спустя столько сражений, — Сакура не знала, как донести до него мысль так, чтобы сказанное не звучало как обвинение, — столько ран, столько раз, когда он был при смерти… я до сих пор не могу поверить, что ты решил отдать свою жизнь Наруто. Его лицо было не читаемо. Учиха ответил только спустя несколько мгновений раздумий и рассматривания потолка. Впервые за долгое время он предпочитал просто не смотреть на нее, нежели отравлять молчаливым презрением и равнодушием. — Боюсь, мы вкладываем разные смыслы в выражение «отдать жизнь», — он вдруг усмехается. — Как бы ни было удивительно, в этом плане мы в кои-то веки похожи именно с тобой. Сакура чувствует, что они зашли слишком далеко. Когда она размыкает губы, они дрожат. Во рту пересохло, и слова проваливаются вглубь горла. Нет, они не похожи, она не ледяная глыба, она не выдержит той ненависти, которую, словно губка, впитал от него Наруто. В этот момент за окном раздается грохот: клон наконец-то выбрала момент и сообразила, как вырубить охрану. Саске со скучающим видом разглядывал непутёвого АНБУ, отдыхающего прислонённым к тумбочке. Сакура в этот момент бойко натягивала его обмундирование, подавив брезгливость. — Там больше никого не было? — поинтересовался Саске, чернилами выводя у нее на плече характерную спираль. Пальцами он придерживал предплечье, и Сакура постаралась не замечать этого внимательного прикосновения. — Нет, — не было смысла напоминать Саске о печати снаружи, которая тут же призовет отряд АНБУ, едва он переступит порог позже шести часов. Сакура дернулась, когда он коснулся нежной кожи сгиба плеча: непривычно и щекотно. Саске еще раз объяснил, где, как он предполагал, находился вход в подземную залу собраний. Сакура кивнула, всё сражаясь с бронёй на руках, не желавшей натягиваться. Рано было волноваться, но мысль о том, что по ходу продвижения по вентиляции её могут вычислить и обвинить в измене деревне, совсем не воодушевляла. — Ты, наверное, ненавидишь меня, — вдруг заявил Саске, когда Сакура уже почти закончила. Бросил в воздух и ждал, пока она поймает и отобьётся чем-то в ответ. Харуно методично застегивала сандалии, не давая повода отвлекаться. Вспомнилось, как из нее совсем не вовремя полились слезы во время разговора с Какаши, так, по инерции. Очень непрофессионально, но она не дала внутричерепному давлению подняться до критического уровня и взять под руководство длинный язык. — Нет, Саске. Я рада, что ты впереди. Что всё ещё не даёшь мне расслабиться. Благодаря тебе я и Наруто стали непробиваемыми для других, оставаясь уязвимыми, когда дело касается тебя. Так что будь добр, не распускай сопли, — она улыбнулась. Сакура была прямолинейной и крайне миролюбивой, но этот Саске, делающий над собой усилие по просьбе Наруто, пугал её много больше психа с кровоточащими глазами. — Даже если ты не сдержишь данное Наруто обещание, свистни — и он прибежит. А обо мне волноваться излишне. Харуно распрямляется и накрывает плечи плащом АНБУ. Проверяет кунаи и другое снаряжение в сумке и повязке на правом бедре. Когда случайно поднимает взгляд на Саске, то к своему удивлению видит… томление. — Излишне? — иронизирующе ухмыляется Учиха, беря с тумбочки забытую — самую важную! — маску мыши. Он подходит ближе только для того, чтобы отдать её. Не касается, но смотрит из-под длинных ресниц свысока. — Хорошо, я не буду. Сакура рада, что её уши скрыты капюшоном, но вот щеки напоказ. Если бы это был Наруто, она уже отшутилась бы или стукнула его в живот в качестве профилактики. Все-таки Саске продолжал держать её в тонусе, хоть чувства уже были пережиты и оставлены в прошлом. Сакура пробежала несколько крыш, а затем спустилась на землю: черепица была слишком скользкой для сапог. Кроме того, форма АНБУ совсем не грела: она пожалела, что не надела хотя бы шарф. И вправду, шиноби специального назначения настолько толстокожие, что зимой ходят с голыми руками. Плащ, хоть и с подкладкой, совсем не спасал. Пока шла, Сакура вновь задумалась о правильности того, что делала. Утром она нашла Цунаде в палате Гай-сенсея. Несмотря на очевидную бесполезность процедур, её учитель, как первоклассный врач, приняла решение бороться до конца. Пусть и в виде паллиативной помощи. У неё с собой был красный рис, жареный лосось и вино. Заготовленные фразы о том, как ей было жаль, вдруг застряли в горле, когда они оказались в кабинете Сенджу. Цунаде откинулась в кресле, потирая глаза: после дежурства настроение было не из лучших. — Прежде, чем ты начнешь извиняться, я скажу: ничего страшного, — пробормотала она себе под нос, не смотря на неё. — Тебе не следует просить прощения только потому, что того требует традиция. Однажды Сакура узнаёт от Наруто: Саске из тех людей, которым тяжело извиняться. Очень тяжело просить прощения, быть может, внутри признавая ошибку и коря себя часами, месяцами. Годами. Становится неуютно, когда Харуно отмечает те же черты в Цунаде, а затем и в Какаши. Для неё и Наруто извинения являлись частью повседневной жизни — ты переступаешь через ошибку и выражаешь сожаление. Для них это был целый ритуал преодоления себя. Сакура подозревала, что, сравнивая их, Цунаде всегда опиралась в частности на эту её черту — умение признать себя виноватой. По-видимому, Пятой надоел этот спектакль самопожертвования с ней во второстепенных ролях. — Сакура, я смогла вложить в тебя всё то, чему научили меня, а ты сумела развить эти навыки. И до сих пор позволяешь не считаться с собой. — Цунаде посерьёзнела, но Сакура почему-то не чувствовала себя виноватой. Единственное, что влияло сейчас на её разум, — это искренняя забота наставницы. — Я бы никогда не сделала что-то только потому, что Какаши меня попросил. Он много чего мог наговорить тебе, но вот что скажу тебе я: не связывай себя с деревней раньше времени. Как только ты это сделаешь, то посадишь себя в клетку. В клетку обязательств, больницы и фиксированных выходных раз в месяц. И я хочу преподать тебе последний урок: не оправдывайся. Не чувствуй себя виноватой. Извиняйся только тогда, когда на кону стоит чья-то жизнь. С Узумаки и Учиха ты так и не научилась ценить себя, а Хатаке активно этим пользуется. Хотелось бы верить, что неосознанно. Сакура неподвижно стояла на месте, переваривая поток информации. Как с ней бывало, в подобные моменты она часто отвлекалась от речи говорящего и погружалась в пучину преждевременной рефлексии. Цунаде поднялась и подошла к ней. — Это я заберу, — она выхватила у Сакуры бутылку, — а остальное оставь себе. Я никогда не желала тебе плохого, потому и не принимаю твоих извинений. По спине Сакуры прошлась дрожь, напоминая, что она ещё жива. — Если ты не поставишь себя выше остальных сейчас, то потом, пытайся ты хоть всю жизнь, никто не поставит твои интересы выше чужих. Она вышла из кабинета главного врача на ватных ногах. Не было злости или обиды, которые Сакура готовилась душить. Легкое чувство стыда за свои действия — Пятая была во всем права. Она бы сама заковала себя в лиственную клетку. Но не случись её глупости, не произошло бы и этого разговора. Ей всегда нужен был толчок к мыслям и никогда — к действиям. Со словами Пятой пришло и осознание, что после осуществления плана по проникновению на вражескую территорию она обязана будет поговорить с Какаши. И, разумеется, Сакура не собиралась извиняться за тот хук справа. С какой-то стороны было даже приятно осознавать, что объяснения Саске были главным образом понятны только самому Саске. Сакура проходила дворами в указанном месте не меньше пятнадцати минут, прежде чем нашла искомую забегаловку: через заднюю дверь она проникла в кладовую, проскользнув мимо поваров. По всему потолку была налажена система вентиляции с целью отводить дым от столов с барбекю. В туалете Сакура забралась на бачок и сняла решётку: пришлось повозиться и подумать о потере пары килограммов, пока залезала внутрь. Пыльная ржавая труба не внушала доверия, но у Харуно не было иного выбора, кроме как довериться предположениям Учиха. Петляя от звука голосов и избегая дыма, Сакура наконец стала продвигаться по бесшумному участку в толще земли. Было бы увлекательно, если бы не было страшно от практически ощутимой тяжести земли над головой. Понадобилось время, чтобы одна из немногочисленных решёток в нижней части трубы показала ей сперва коридор с промелькнувшей блондинистой головой (Сакура замерла, завидев впереди еще одну решётку, но уже без проникающего сквозь неё света), а затем душный тёмный чулан со швабрами. Харуно подождала, пока голоса в коридоре стихнут, вынырнув из укрытия и последовав в сторону предполагаемого места действия. По бокам от массивной двери оказались два скрытых в тени прохода, и девушка решила, что войти через главную дверь будет слишком подозрительно, потому доверилась интуиции. Едва завернув за поворот, она наткнулась на двоих членов АНБУ. — Ты что здесь делаешь? — требовательно спросил один из них, высокий и внушающий тревожность, отчего Сакура на миг растерялась. — Иду на пост, — в том же твердом и уверенном тоне ответила девушка, не позволяя тени сомнения промелькнуть в его горящих сквозь щели в маске глаз. — Первый раз что ли? — язвительно отозвался второй, и Сакура до поры до времени решила молчать, а затем просто прикинуться дурочкой. — Вход для охраны не здесь. Ох уж эти новички, одно беспокойство от них! Второй АНБУ, видимо, не почуял подвоха и запросто объяснил ей, куда нужно свернуть, чтобы выйти у нужной двери. Уже уходя от них, Сакура чувствовала спиной взгляд того, первого, гораздо более опытного нежели второй. Нужная дверь оказалась скрыта черной ширмой снаружи: не зная о её местонахождении и не подумаешь, что за шторой что-то спрятано. Сакура встала рядом с ближайшей колонной высокой залы, отдаленно напоминавшей одну из тех, в которой проходили бои на экзамен чунина. Теперь можно было ненадолго выдохнуть, находясь в наблюдательной позиции и раздумывая над следующим шагом. Количество приглашенных впечатляло, а точнее сам факт того, кем они были. Каге деревень-союзников. Высокопоставленные лица. Капитаны. Расслаблялись, попивая в своём окружении шампанское и ведя непринужденную беседу в ожидании чего-то. Напряжение расползалось в воздухе. Среди всех людей на неё смотрел почему-то именно он.