ПОЗВОЛЬ МНЕ ВЕСТИ ТЕБЯ
Голос звучал чувственно, с осознанием собственной значимости, словно пророк, гласящий истину на толпы молящихся… Я больше не была Тейлор Хеберт и все же осталась собой, словно частичка, осознавшая себя целым. Словно капля воды, попавшая в океан, но не растворившаяся в нем, а осознавшая себя этим океаном. То, что мне раньше так нравилось, сила противоположной сущности, вторгавшаяся в меня, пытавшаяся захватить сосуд для своей воли, теперь я понимала это ясно. Сущность солнца, не даровала мне силу, мы не играли в перетягивание каната, она просто потихоньку, по чуть-чуть изменяла меня. То, что я чувствовала сейчас, было противоположным действием. В этот раз я стала сущностью, частичка которой была заключена в смертном сосуде.ЖЕСТОКОСТЬ НЕ МОЖЕТ ОСТАТЬСЯ БЕЗ ОТВЕТА
Да, да, я помню. Людям нужна моя помощь. Я понимала, что у меня не было возможности разрушать горы, опалять города, но теперь мне это не нужно. Чтобы помогать, вовсе не обязательно было уничтожать все вокруг или окунать свои руки в кровь. Этому миру так не хватало сострадания.ИСЦЕЛЯТЬ И ЗАЩИЩАТЬ
У меня появилось предчувствие, что мы подружимся с Панацеей. Эта девушка была достойна моей мудрости, думаю, я даже могла бы принять ее в ученики. Никто больше не приходил на ум, достойный уважения. Все вокруг хотели больше силы, чтобы ранить себе же подобных, у них было искаженное представление о балансе. Неужели они не понимали, что постоянно отвечая на насилие насилием, круг замыкался, круг из ненависти, крови и страданий. Возможно, если я задержусь здесь чуть дольше, чем планировала, хоть кто-то поймет это. Папе придется смириться, его девочка выросла.ЭТО — МОЙ ПУТЬ
***
— Мисс Ополчение! Мне кажется, Смена решила проследовать за Панацеей в Канберру! Скажите ей! — Дин сразу прочитал сложившуюся ситуацию в гостиной. Ему не нравилось то, что он делал, но кто-то должен был. Тейлор не была готова, на самом деле он тоже не был. Дин не думал, что кто-либо кроме взрослой героини среди находящихся здесь был готов отправиться на бойню, устроенную убийцей надежд. А еще он не хотел, чтобы Тейлор осталась в закрытом городе, не хотел, чтобы новый и проблемный, но все-таки член Стражей пропал. А потом Дин обратил внимание на эмоции молодой девушки. От Тейлор Хеберт уходил столб безмятежности в потолок, но судя по ощущениям в небо и дальше, прямиком куда-то в космос. Он просто устал. Устал, что она вечно вытаскивала какую-то чупакабру. И что будет на этот раз? Омерзительные порталы? Дождь из звезд или еще какая нелепая хрень. Он лучше пойдет к Вики, иначе она сюда прилетит, а желания вновь устраивать разборки не было никакого.***
— Я хочу помочь Панацее в битве против Симург, — мой твердый голос никак не повлиял на народную героиню с повязанным флагом на лице. Ранее любимые золотистые латы, а ныне вызывающие лишь отвращение за попытку менять меня исподтишка, растаяли желтыми искрами в воздухе. Впрочем, сейчас мне не нужна такая защита, я не собиралась бросаться в самую гущу боя, у меня был свой путь. Прохладный металл посоха приятно охлаждал кожу руки, его венчало стилизованное изображение звезд. — Боюсь, я не смогу тебе помочь, как впрочем, и никто не сможет. Сражение идет уже в течение получаса. У нас нет возможности организовать твое прибытие на фронт, — решила все усложнить Мисс Ополчение. Что же, это не остановит меня. Мою руку, поднимающую символ власти, остановила женская ладонь, крепко сжимающая запястье и не дающая мне начать ритуал. — Тейлор, не надо торопиться, на самом деле Панацея там справится. Ты хотела за ней проследовать, значит, сейчас можешь делать что-то похожее? Можешь лечить? Давай пройдем до директора, а потом я отвезу тебя в главную больницу Броктон-Бей. Только подумай, скольким ты сможешь помочь, раз уж Панацеи все равно нет на месте? — эта смертная пыталась обхитрить меня. Впрочем, это совпадает с моими планами, и небольшая задержка для разговора с директором не повредит мне. Не то, чтобы вся эта организация имела какое-то значение.***
— Значит, ты утверждаешь, что теперь можешь исцелять людей? — скептически смотрела на меня тучная женщина, неосознанно барабаня пальцами по столу. Я могла бы ее исцелить, это было бы просто, небольшое движение рук и капля энергии. Но это не спасло бы ее. Это была бы ее погибель, она не примет исцеление из моих рук, предпочитая нести свой крест в одиночестве вместе со своими убеждениями. — Да, я могу. И я слышу их негласные мольбы о помощи, отчаявшихся родителей, умоляющих внести их пятилетнюю малышку в список Панацеи. Не имеющие достаточного количества денег, не понимающие, что Целитель не в силах им помочь, и их дочь умирает от заболеваний, поражающих мозг. Им остается лишь молиться, роняя слезы на землю, глядя в холодное темное ночное небо, и спрашивать — за что? Я знаю, что в реанимации истекает кровью пожилой отец, завтра вечером его внук выступает в школьном театре, и он так хотел его увидеть. У врачей не получается прекратить обширное кровотечение в брюшной полости. И врачи делают все что могут и молятся всем богам, чтобы он выжил. Я услышала все их мольбы, и я пришла, — я пыталась объяснить этой женщине, что у нее не было выбора. Я, уже здесь, я не исчезну, я буду защищать и исцелять этих несчастных, кто-то должен выровнять баланс насилия и сострадания на этой земле. — Какие последствия у твоего «исцеления»? — Эмили не занимала бы свою должность годами, если бы не умела ориентироваться, если бы не могла видеть всю ситуацию в целом и лучший выход из нее. Прямо сейчас она ничего не могла сделать, чтобы остановить молодого Эйдолона от желания идти и спасать людей, которых она якобы слышит. Почему сумасшедшим не мог стать любой другой страж? Она бы с радостью отослала проблему под название Тейлор Хеберт в любое заведение с мягкими стенами, или хотя бы в другое отделение Протектората. Если бы Тейлор Хеберт умела управлять эмоциями, или летать, даже если бы она обдала способностями Висты, в общем, будь ее силы более простыми и не такими ценными — Эмили бы ни на секунду не задумалась, прежде чем отдать приказ заковать ее в смирительную рубашку. Эх, несбыточные мечты, к сожалению, приходится работать с тем, что имеешь. И прямо сейчас у нее был будущий Эйдолон, изъявивший желание лечить людей. Если подумать, в целом ситуация не так плоха, как казалось сначала. У нее появился свой целитель, и теперь эта адвокатка Даллон не сможет вить из нее веревки ради исцеления стражей. Можно даже суметь заземлить Славу, в конце концов, в городе было много камер… Было бы идеально, если бы вышеназванная Панацея была в городе, чтобы проверить ее нового целителя. Чем больше Эмили думала, тем больше ей начинало нравиться все происходящее. Смену можно даже не пускать на патрули, только если по главным улицам, где она будет исцелять счастливчиков, встретившихся на ее пути. За это время, пока Хеберт будет тихо-мирно лечить страждущих, подойдет и их очередь в списке того мозгоправа для кейпов. И как только у нее будет заключение психолога, что Хеберт нормальная, не опасна для окружающих, она спустит своего ручного Эйдолона на всех ублюдков, мешающих ей спокойно жить уже который год. Только бы твари не сбежали слишком рано, империя, АПП, Выверт, какие-то новые неформалы. Она вырвет каждый сорняк из своей грядки. — Мисс Ополчение, отвези Смену в главную больницу, проконтролируй процесс так называемого лечения, если что-то случится — действуй по обстоятельствам, жду устного отчета завтра, — выдала свое решение Эмили тихо ждущим ее слов двум героям, одной из которых, впрочем, в подобное время уже стоило быть дома.***
Врачи совсем не удивились прибытию двух героинь в позднее время. Работая с Панацеей, привыкаешь ко всему, как обгорелые куски мяса постепенно превращаются в здоровых людей, как «главный целитель», словно они вообще ничего не делают, спит в раскладушке в ординаторской. Привыкаешь видеть, как уходит радостное облегчение и надежда из глаз молодых родителей при виде девушки в белой с красными крестами одежде, говорящей, что она не может помочь их ребенку. Мисс Ополчение и еще кто-то новенькая. Медсестра за стойкой регистрации не видела ее здесь раньше, а она видела многих. Почти всех пострадавших везут к ним, даже злодеев с героями. Она никому не рассказывала, но видела гладкий подбородок главного героя Броктон-Бей в синих оплавленных доспехах, которому оказывала первую помощь Панацея, после той свалки в доках год назад. Оружейник был горячим, независимо с бородой или нет, к сожалению, ей не получилось увидеть его лицо, он отказался снимать маску, несмотря на требования Панацеи. — Где хоспис? — вызвал ее из интересных мыслей о длинной алебарде глубокий голос девочки, нет, стража в белой безликой маске, закрывавшей лицо полностью. Она уже видела такую где-то. Точно! Ее носил мальчик из стражей, приехавший за своим учителем, как он ей сказал. Она сразу ему не поверила, все хвастался, какая эта маска практичная, полностью прячет его лицо, как он станет успешным героем под патронажем самого Оружейника. А теперь эту маску носит другая девка, интересно, она знает? — Прямо по коридору, слева будет лестница, на втором этаже в правом крыле. Над дверями название есть, не пропустите, — ответив двум надоедливым девушкам, молодая медсестра погрузилась обратно в свои неподобающие мысли. Возможно ей не стоило так сразу отвергать чувства того мальчика?..***
Мисс Ополчение спокойно шла за молчаливой юной героиней, решившей себя опробовать в целительском деле. Это был только вопрос времени, прежде чем Тейлор Хеберт предпримет что-то действительно значимое. Что-то, что заметят все окружающие, возможно даже на уровне страны. Конечно, она больше всего боялась, что вчерашняя жертва издевательств, обретшая силы страшным путем, пойдет мстить своим хулиганам. Они даже установили наблюдение за домами Барнсов и Клементс, хорошо, что у семьи Хесс хватило ума переехать в другой город. Оставшиеся, впрочем, вели себя тихо, рыжая девочка находилась на домашнем обучении, к ней каждый день ходило несколько учителей и психотерапевт. Следить, что Хеберт не подошлет кого-то или что-то и не решит ей мстить, было одно удовольствие — подросток был под домашним арестом и носил браслет на ноге, ограничивающий передвижение. Это было просто. Клементс, с другой стороны, была болью в заднице. Ее добровольного сотрудничества со следствием и сдачи себя за преступление хватило, чтобы сильно облегчить ее участь. Она ограничилась лишь общественными работами, и вот это сильно мешало им. Следить, как юная Клементс ходит по различным домам престарелых, приютам для бездомных, как людей, так и животных, было неудобно. Ханна была рада, что уговорила Пиггот не запирать Хеберт под замок на неделю до пресс-релиза и не надевать на нее браслет, отслеживающий перемещения. Ей не хотелось, чтобы дети страдали и были лишены детства или хотя бы иллюзии его. Проблему с браслетом получилось решить куда легче, чем она думала — Оружейник просто подготовил особый телефон, постоянно действующий как маячок и способный к включению и передаче фото и видео по запросу. Это было аморально, но лучше чем браслет на ногу. И вот сейчас Тейлор собиралась доказать, что Ханна была права. Нужно было лишь отнестись к ребенку с пониманием и заботой, раз уж та раскаялась и хотела стать героем. Даже если она спасет хоть одного смертельно больного, от которых отказалась Панацея, значит все, что делает Ханна, не напрасно.***
Алисе было страшно. Ее мамы и папы не было рядом, она лежала в просторной палате, а через койку от нее все время стонал даже во сне старый добрый дедушка. У него были вкусные конфеты, но он почему-то все время плакал. Она просто ударилась головой из-за того, что противный Джон толкался, не желая ей отдавать ее куклу. Она уже была раньше в кабинете у доктора, когда сильно разбила коленку, тогда ей наложили белый больно щиплющий пластырь, а теперь противный доктор говорил ее родителям что-то про какую-то больницу, о каких-то там снимках, она любила фотографироваться. Ей еще никогда не было так страшно, когда ее положили на кушетку, а потом кушетка заехала в какой-то страшный металлический туннель. Хорошо, что мамочка была рядом, а папа пообещал купить ее кукле подружку, если она будет хорошей девочкой и будет вести себя спокойно. Она будет хорошей девочкой. Она не слышала, о чем говорили ее мама и папа с тетей, одетой в странную одежду, за дверьми с прозрачными окошками. Она еще не видела таких нарядов, такой чистый белый цвет и красные кресты везде, как у рыцарей в мультиках. Мамочка выбежала из-за дверей, почему она плачет? Я что-то не так сделала? — Мама, пожалуйста, не плачь! Я что-то не так сделала? Я ведь вела себя хорошо, и не заплакала, хотя та металлическая кровать была очень страшной. Ее обняли так крепко, что даже стало трудно дышать. — Нет, нет! Все хорошо, Алиса! Ты хорошая, Алиса, мама вовсе не плачет, просто что-то в глаз попало. Хочешь, мы тебе купим еще несколько подруг для твоей красивой Нэнси? Ты ведь всегда хотела, чтобы у Нэнси тоже был собственный дом, прямо как на той витрине, в магазине? Все будет хорошо, Алиса, не переживай. Все будет хорошо… Но Алисе все равно было страшно…***
Она проснулась, потому что кто-то стоял над ее кроватью. Злые монстры пришли за ней? Если накрыться с головой, то злой монстр уйдет, мама всегда так говорила, надо просто тихо лежать и монстр уйдет. — Не бойся, я не причиню тебе боли, — раздался глубокий голос. Так же говорила волшебница Лори в том мультике про рыцарей, когда помогала им. Она робко выглянула одним глазком из-под одеяла. Там стояли две тети, и они обе прятали свои лица. Папа говорил, что если люди в масках говорят с тобой, надо быть очень вежливой и постараться незаметно уйти, но как ей убежать от них, когда они смотрят прямо на нее? — Утром мама с папой заберут тебя, — сказала тетя с палкой в руке, а потом ее окутал свет. Она вся светилась, и голова наконец-то прошла. Ее, правда, заберут завтра домой?***
На Броктон-Бей падали звезды