Интерлюдия Эми
Перед званным ужином
Она сидела на кровати, уставившись на листок бумаги в руках. Вместо заголовка на нём были стилизованный силуэт солдата по центру и подпись «СКП» справа. Медицинская карта «Лун» Она должна была остановиться на этом - все остальное можно узнать самостоятельно. По всему телу были многочисленные повреждения, поверхностные - новая мягкая кожа на большом шраме прямо напротив трахеи, занимавшийся рубец вместо левой руки и бесчисленное количество мелких разрезов и повреждений верхних слоев кожи, словно кто-то его возил по битому стеклу или другим острым предметам. Плоть начала становиться крепче под ее рукой, словно глина в воображении скульптора. Небольшие нагноения на месте обезображенного плеча рассасывались под ее командами, поврежденные края кожи смыкались. Лун стал чуть здоровее - но не за этим ей пришлось идти на самый нижний этаж вышки Протектората - в камеры для заключенных. Он почти не исцелялся, спустя два дня так и не пришел в сознание - был ли он настоящим Луном? Искусно созданная подделка - клон, человек с пластической операцией или вовсе потерянный брат? Возможностей было много, и ей дали указание сверху - выяснить настоящий ли это Лун, и если настоящий, то что с ним? Дело пары прикосновений, а после можно вернуться к поискам. Это был он. Мелкие рассечения по всей поверхности кожи, словно от металлических чешуек, прорывавшихся изнутри организма, слишком идеально здоровое тело, за исключением недавних травм. Здоровые и чистые легкие, здесь, в Броктон-Бей? У любого жителя Земли при вдохе внутрь попадало множество вредных соединений - заводы, выхлопы автомобилей и многое другое - все это загрязняло атмосферу и от этого никуда не деться, даже ей. Пища - консерванты, ГМО, множество заменителей - пускай все это было сделано по стандартам качества, пускай это тестировалось - неизменно оседали мелкие частички в организме. Она была уверена - его печень была здоровее, чем у нее. И конечно, невообразимое количество адреналина, в котором было лишь немного крови, текущее по его сердечно-сосудистой системе даже спустя дни - вовсе никак не доказывало, что это был регенерирующий лидер банды АПП, безумный мясник, сражающийся с нечеловеческой яростью. Ей, конечно, не стоило этого делать, но что если она просто ошибется? Она так устала от этого давления, от бесконечного ожидания - Панацея - лекарство от всех болезней. Что если она ошибется, и случайно закупорит одну из артерий, ведущих к головному мозгу? Это такое бремя. Она провела столько часов среди больных людей - и в конце концов перестала чувствовать - ей стало наплевать. Она попыталась пробудить в себе хоть что-то. Бедная школьница, над которой издевались годами. Она, правда, пыталась! Выказывала сочувствие, пробовала представить, что это с ней так обошлись. И ничего. Вообще ничего не почувствовала. Ей все также было плевать. Она хотя бы попыталась - слабое утешение. Сейчас всплывали все эти бесконечные ночи, которые она провела лёжа ночью без сна и желая, чтоб силы просто исчезли. Возможно, она сможет перестать быть Панацеей, и станет просто Эми Даллон? Будет лечить лишь немногих, согласных на риски… Это был только Лун, злодей, кому станет хуже, если он исчезнет? Подожди, что с его Джемой и Короной Поленция? Почему они не активны?.. В дверь постучали. Она поспешила отдернуть руку от лежащего ничком тела. — Войдите, — сказала она через пару секунд, которые ушли на то, чтобы собраться. Кэрол открыла дверь и начала надевать перчатки костюма. Мама? — Эми? — Что? Как… Как ты выбралась? Где остальные? С Вики все хорошо? Дай мне руку, — она потянулась, вставая чтобы как можно скорее удостовериться - все будет хорошо. Она не двигалась. Прошло несколько секунд, прежде чем Кэрол подняла взгляд с перчаток и встретилась взглядом с Эми. И взгляд был жёстким, обвиняющим. Кэрол не двигалась, а ей не удалось полностью встать, внезапное головокружение напало так не вовремя. Двигайся же. Она упала, холодный пол обжигал теплые от волнения ладони. Почему? Почему она смотрит на нее так обвиняющее? За что, мама? — Говорят, в Депо раздаётся странный вой. Слава и я собираемся в патруль, проверить, мы справимся без тебя. Ноги совсем не слушались, дурацкие слезы мешали разобрать выражение лица - она смотрела на нее с одобрением или с обвинением? — Ты можешь присмотреть за Марком, помочь ему хоть так, раз уж ты так бесполезна. — нет, не надо! Прошу… Каждый сантиметр грязного пола, через который она проталкивала себя, подтягиваясь одной рукой до мамы. Дай мне тебя коснуться, не исчезай. Не оставляйте меня одну. — Подожди, я почти. Не уходите без меня! — голос сбивался, прерываемый всхлипами. Один метр. Еще чуть-чуть, если бы только все тело не онемело, и ей не пришлось вытаскивать себя лишь правой кистью. Чуть-чуть. Словно цель - коснуться ее, она не иллюзия, они здесь, все хорошо. Но Кэрол молча повернулась и покинула дверной проём. НЕТ! НЕ УХОДИ! НЕ БРОСАЙТЕ МЕНЯ! Пожалуйста… Все застилали слезы, душили ее хуже чем простыни, обвязавшие ее в беспокойном сне… Все расплывалось, было так больно. — Эми, почему ты не в костюме? Виктория уже была в костюме Славы, сидела на краю кушетки с лежащим без сознания бандитом. Вики, Господи, ты цела. Вики, Вики, Вики. — Эми, почему ты не готова? Почему ты не хочешь идти со мной? Я больше не твоя любимая сестра? — словно не видя как ей больно, что она не может даже встать на ноги, проклятое тело, проклятый Мантон с его открытым эффектом - невозможностью воздействовать силами на самих себя… Все, что ей оставалось - это тянуться к ней, одной рукой, словно к солнцу. Сил не было, чтобы даже ползти. Помоги мне, Вики. Не уходи, прошу, умоляю. Я сделаю все что угодно, я всегда буду лечить твоих жертв, схожу с тобой и Дином на двойное свидание с кем угодно, только не уходи. Не оставляй меня одну… — Ну ладно, если не хочешь, оставайся дома. Мы с мамой и сами справимся, без тебя. Она ушла. Прошла мимо, даже не оглянувшись. Она хрипела и держала Вики за ногу, ухватившись из последних сил, когда та проходила мимо нее к двери на выход. Ее проволокло по полу, ребра болели, неизвестно от холодной плитки, падения на пол или невозможности сделать вдох в уничтожавших ее тело рыданиях. Она ушла, вырвалась из ее руки, словно и вовсе не заметив ее попытки задержать. Она не смогла спасти Вики…***
— …цея… нацея! Что-то терзало ее, трясло словно гигантская собака Суки, ухватившая за плечо и треплющая как игрушку Эгиду перед центральным банком Броктон-Бей… — ПАНАЦЕЯ!!! — резкий крик в ухо спровоцировал мгновенный переход от состояния сна. Что? Что происходит? Где она? МАМА. ВИКИ. Воспоминания пронзили ее, словно раскаленные спицы. В сердце - вызывая пустоту и боль. В грудь - угрожая заставить ее сорваться в очередные рыдания и всхлипы. — Панацея, успокойся, — Кто? Почему ей не дают даже… пожалеть себя? Разве она не заслужила? За всех спасенных, за все то, что сделала? Почему они не оставят ее в одиночестве. Наконец взгляд прояснился, слезы просто кончились. Она все еще дрожала, но плакать просто не получалось. Ее держал за плечо мужчина в зелено-белой броне. Эйдолон. На нее напал шок. Что ОН здесь делает? Что вообще произошло? Она смотрела на Луна, а потом… Это были галлюцинации. — Как ты себя чувствуешь? — разве не видно, как она себя чувствует? Он удерживал ее одной рукой, не давая обессиленно упасть со стула около кушетки. — … Нормально, — она солгала. Она часто врала, это было принято среди врачей, неизбежно, вновь и вновь говорить маленьким детям в глаза - все будет хорошо. Видеть эту радость и надежду, как отступают страхи. А потом, за его спиной, отрицательно качать головой из стороны в строну радостным родителям, замечать, как в их глазах угасает облегчение и появляется что-то ужасное, словно напротив них стоит Симург. Слабые ломались и уходили, не выдержав и месяца работы в центральной больнице Броктон-Бей, да и наверняка так было во всем мире. Но и сильным не было легче, жизнь это не тупые комиксы. Сильные, те, кто оставался, тоже менялись, постепенно выгорали - с каждым таким ребенком, с каждым родителем, братом и сестрой, мамой и папой - становилось легче. Боль вгрызалась куда-то в грудь все меньше и меньше - оставалась лишь пустота и холод. Как и большинство, она не запомнила - в какой момент ей стало все равно. В какой момент, страдания стали фактом, не вызывая больше сочувствия. Неизлечимый рак, раны от сил других кейпов, которые невозможно убрать, и множество других проблем, которые не могла решить всесильная Панацея. Это было омерзительное состояние, она словно была в огне и в холоде одновременно. Уничтожаемая бесконечными ожиданиями, пониманием, что каждую секунду пока она спит, ест, идет по улице - кто-то умирает, кто-то, кого она могла бы спасти, а вместо этого спала дома. Уничтожаемая пониманием того, что ей уже было плевать, сначала она научилась говорить плохие новости с каменным лицом, а потом ее сердце стало камнем - холодным и пустым. Она стала монстром. Это был замкнутый круг из насилия и ненависти к себе, апатии и бесчувственности к другим, что в свою очередь вызывало лишь новые вопросы. Когда она из героя превратилась в монстра? — Панацея, у тебя был припадок. Как только я вошел в комнату, ты свалилась на пол и билась… — Я знаю, что такое припадок. Я же Панацея. Просто не выспалась, плохие события, да еще и нигде не могу найти… неважно. Просто нужно отдохнуть, — Короткие рубленые фразы, чтобы максимально отгородиться, чтобы максимально не выдать себя. Она отдохнет, когда Марк с Кэрол и Вики будут в порядке. Нужно еще немного. Лишь чуть-чуть - тогда они снова будут вместе. Она будет помогать им после боев. Кэрол, нет, мама, она будет завтракать вместе с Вики тем, что с утра приготовила мама. Как только они вернутся, она сможет отдохнуть и расслабиться. Лишь сейчас, она поняла, что значат Даллоны для нее, насколько тупой она была еще неделю назад, ей было стыдно за свои мысли: Всё разваливалось. Семья так и не приняла её полностью. В семье, которая работает вместе, сложно хранить секреты. Эми узнала несколько лет назад, подслушав разговор Кэрол и тёти Сары, что Кэрол сначала отказывалась брать её. Приёмная мать, в конце концов, согласилась только потому, что у неё была работа, а у тёти Сары - нет. И у неё был один ребенок, а у тёти Сары двое. Она взяла Эми не из любви или заботы, а из-за обязательств и чувства долга. Марк пытался быть отцом. Он делал ей оладьи по выходным, водил куда-нибудь. Но не всегда. Иногда он забывал, иногда расстраивался или был слишком отвлечен, чтобы идти в кафе или торговый центр. Ещё один секрет, не сохранённый семьёй - у Марка была клиническая депрессия. Ему прописали таблетки, но он не всегда их принимал. И лишь Виктория, только Виктория давала ей ощущение семьи. Все эти тупые мысли и подозрения были ничем, по сравнению с тем, что она чувствовала теперь. Они были семьей, не такой хорошей и идеальной, как она себе представляла в мечтах. Кэрол беспокоилась за нее, пускай не так сильно как за Вики, пускай. Ей готовили еду, за ней прибирали, порой спрашивали, где она была. Она помнила, как в детстве, засыпая в гостиной на диване, на утро оказывалась в своей кровати в спальне. Кэрол относила ее. Там все еще был холод, но совершенно несравнимый с той пустотой и бессмысленностью всего происходящего, что она чувствовала сейчас. Тот холод теперь был бы для нее теплом, маленьким, но теплом. Теперь не было ничего - Пиггот не доверяла ей, что-то подозревала, говоря о том, что все кейпы лишь зло, все они по своей натуре хотят причинять страдания, и Панацея не вписывалась в эту картину. Она что-то скрывала. Пиггот была слишком… военной. Нюх и чутье бойца, сражавшегося много лет на передовой, так ей казалось, по крайней мере. Дин пытался с ней поговорить - это не ее вина, все будет в порядке, стоит успокоиться и смотреть в будущее с надеждой. Но это была ложь. Он презирал ее. Выжила она, а не Слава, не его возлюбленная. Он не говорил этого, но Эми знала - все именно так и обстоит. Она была чужой - среди Стражей, среди СКП с ее директором, и даже Протекторат заходил к ней только за лечением. Она бы не открылась им, но они даже не пытались. Одна во всем мире. Одинокое чудовище, готовое убить, лишь бы от нее отстали, перестали ждать так много. Ей была нужна семья, это тепло, которое согреет пустоту, холод и ненависть к себе в ее груди. Пускай такая, но семья, не одиночество. — … Хеберт. — Эйдолон вырвал ее из уничтожительных мыслей. Да, Хеберт. До сих пор прячется неизвестно где, словно назло ей! И помощь СКП, Протектората и даже Стражей - они совсем не помогали на самом деле, только мешали. Вместо того, чтобы искать ее или ебаную Сплетницу, которая, видимо, знает, где Хеберт, или просто врет, пытаясь причинить ей еще больше боли и страданий, вместо всех этих поисков - она застряла. Лечить в больнице под присмотром Протектората, лечить на вышке под присмотром СКП, лечить Стражей под присмотром Стражей. И даже сегодня, после целого дня работы в больнице, для пользы общественной поддержки СКП, когда она лечила пострадавших от вчерашнего тумана, накрывшего весь город, ей предстояло пойти на какое-то мероприятие. Ей ничего не сказали, но она видела этот туман. Мрак. Сплетница. Неформалы. Ужин - что-то посвященное победе над АПП, где будут присутствовать люди, никогда не сражавшиеся с АПП - богатые толстосумы. Очередные просьбы вылечить пару прыщей или родинок. Как же она устала от этого. Она лишь надеялась, что Мрак напару со Сплетницей умерли в попытке получить силу от второго триггера. Других объяснений не было. У нее не было. Ей и остальным Стражам ничего не сказали. Возможно, им сказали это втайне от Эми, но никто с ней так и не поделился. Она была чужой. — Что Хеберт? — он до сих пор молчал и ждал ответа на вопрос, который она прослушала, и ей пришлось переспросить. — Ты ищешь Хеберт, чтобы она помогла тебе вытащить семью из ловушки. Поле остановки времени - лишь чуть гуманнее, чем Серый мальчик - твоя семья застыла, для них все это будет лишь миг, для его жертв - это бесконечная агония. — Эйдолон не был таким как Легенда. Его видео лучились харизмой, в то время как у героя в зеленом - силой. Видимо не зря люди тянулись именно к Легенде, хоть Эйдолон и был сильнее. Он словно специально напоминал ей про семью, словно не понимал, какую боль причиняет. Все они. — Какое тебе дело до моей семьи? Если за все годы ты не помог ни одной жертве этого ублюдка, то, скорее всего, и не сможешь. Такой силы нет даже у тебя. — От болезненных напоминаний она соскочила на «ты». Кэрол бы отчитала ее, Вики бы ужаснулась. Она сама никогда бы не поверила, если бы кто-то сказал, что она будет хамить сильнейшему члену Триумвирата. Не поверила бы, что ее семью убь… поймают в ловушку. Это не имело значения сейчас, он не мог помочь ей. Не мог же? Он же не прилетел, что бы спасти их? Остановка времени все же отличалась от петли времени… Сквозь все усилия в ней разгоралась надежда. Вот сейчас он скажет - Да, эту проблему я готов исправить, но вам, юная леди, все же стоит поучиться этикету. Она была готова учиться этикету хоть всю оставшуюся жизнь, хоть работать под СКП или Триумвиратом до конца дней, если это будет правда. — Нет… — нельзя надеяться. Словно очередной нож, вогнанный в сердце, слова ранили больнее ударов бандитов. Она ненавидела, его - за ложную надежду - и себя - за то, что поверила. Герои, злодеи — от всего этого лишь одно сплошное зло. Ей никто не поможет, кроме Хеберт. У Тейлор нет выбора - в Броктон-Бей только она могла отрастить ей потерянную руку. Если надо, она готова стать личным врачом хоть навсегда. — Я не способен вытащить их оттуда. Все попадающее внутрь замедляется, а потом и вовсе останавливается во времени. Целая аллея залита цементом в депо - гигантский пузырь, останавливающий время. Чтобы никто случайно не вошел внутрь, его залили полностью… — его слова породили в ней другие мысли. Или специально не вошел внутрь, или чтобы злодеи не кинули внутрь кого-нибудь. Она бы бросила Бакуду внутрь, но не знала, где ее держат. Ей даже не дали отомстить, лишь кинув кость как собаке - Бакуда не может отменить взрыв собственных бомб, нам очень жаль. Им не было жаль, они все лгали. Если бы они были настоящими героями, этого бы не произошло. Можно было давно бороться со злодеями, бороться, как боролась Вики… Но они лишь сохраняли статус кво, удерживали Броктон-Бей от кровопролитной войны банд, в которой могли погибнуть многие. Могли и должны были, они для того и были героями, им платили деньги за это в конце концов! А пострадали невинные люди, ее семья. Единственные жертвы среди героев, в прошедшей войне. — …гда дам тебе Тейлор Хеберт. — что? Что он сказал? — Что ты сказал? — это было неправильно, она только что купилась на сладкую ложь его слов, но не смогла, не отпустила. Она цеплялась за любую надежду. — В обмен на небольшую конфиденциальную помощь частного характера, я дам тебе Тейлор Хеберт. — Он мог? Эйдолон мог найти человека в трехсоттысячном городе? Звучит дико, но ведь не зря он был членом Триумвирата. Самым сильным членом. Это был шанс. — Я согласна, все что угодно, когда я получу Хеберт? — Все знают, что ты не лечишь головной мозг… Она вылечит. Просто дай ей Хеберт. — …но ты никогда не говорила, что не можешь его «видеть». Еще легче, больной родственник? Долг, который нужно отдать? Хотя какие долги могут быть у Эйдолона. Она молчала, пускай назовет свою цену, это все равно не имело значения. Она, скорее всего, помогла бы и просто так. Триумвирату не отказывают… … Если их не будет, кто будет на передовой против Губителей? Что если именно из-за нее, из-за того, что она не помогла кому-то из знаменитой тройки, в следующем бою пострадает мама или Вики? Пускай и дальше сражаются, плевать. Ее семья не пойдет в бой снова, не после того, как она их почти потеряла. Там справятся и без них, она будет еще усерднее лечить всех пострадавших, она возместит помощь сестры и мамы. Она даже будет делать мозги, но Вики и Кэрол больше не пойдут сражаться против губителей. Он слишком долго молчит. — И все? Хорошо, я сделаю, даже не буду спрашивать, кто и кем они приходятся вам. Когда я увижу Хеберт? — чем скорее, тем лучше. Хеберт не сможет от него спрятаться. Все будет хорошо, Вики, только подожди, к концу недели мы снова будем вместе. — Следующее никогда не должно покинуть эту комнату. — широко развернув ладони, он на удивление хлопнул беззвучно. Все стены, потолок и пол - каждая поверхность покрылась почти прозрачными мыльными разводами, какой-то пленкой. Защита от прослушивания? — Хорошо. Я буду молчать, клянусь, это в моих же интересах. — … Осмотри мою Корону Полленция и Джемму. Что с ними, отличаются ли от других кейпов? Не задавай вопросов. — … Что? Почему? Он умирает? — Ты увидишь Тейлор Хеберт сегодня вечером. Не задавай вопросов. Приступай.***
Интерлюдия Эйдолона
Чуть ранее.
Он поднялся с кресла, крепко сжимая кулаки. Силы подстраивались. Он не пытался их сменить, но, по всей видимости, его гнева и самой ситуации было достаточно, чтобы они начали меняться сами. Способность, усиливающая восприятие, атакующая сила, позволяющая резко перемещать объекты по танцующим в поле его зрения траекториям, способность к взгляду в будущее, которая окрашивала мир вокруг, выделяя точки высокого напряжения и опасности. Темнокожая женщина, сидящая за столом напротив него, была настолько безобидна, что выглядела как пустое место. Лишь тень среди линий, расходящихся спиралями от неживых предметов в комнате, которые вспыхивали разными цветами. Ее охрана - тоже женщина, только моложе, в безупречном темном брючном костюме стояла неподвижно, и именно её окружали признаки угрозы. Пары её дыхания клубились в воздухе, словно в морозную погоду, но это был лишь способ передать исходившую от неё опасность. Подсвечены были губы, глаза, руки. Телекинетический удар позволит ему отодвинуть её в сторону, женщина без сил была не опасна. Телохранителя же… Телохранителя ему не одолеть. Сильнейший человек в мире - он был беспомощен против женщины, защищавшей своего работодателя. Ему раньше не доводилось пользоваться именно этой предсказательной способностью, однако это было очевидно. Сила предвидения, ставшая, очевидно, в этих обстоятельствах бесполезной, угасла. На её месте начала проявляться другая. Что-то неопределённое, но достаточно мощное, чтобы при необходимости сравнять с землёй весь комплекс. И все равно слишком медленно. Лишь три силы, сменявшие друг друга минимум в два раза медленнее, чем десять лет назад. Столь же бесполезно. У неё есть ответ и на это. Способность видеть опасность в виде цветов исчезла не сразу, медленно угасая по мере того, как её место занимала новая сила. Потускнение цвета вокруг телохранителя объяснялось исключительно ослаблением предсказательной силы, а не снижением самой опасности. Обрывки мыслей. Он был зол, и силы отреагировали на желание в отместку навредить. Они не видели разницы между желаниями и намерениями. — Повторите, что вы сказали, — произнёс он, позволив голосу вибрировать от вздымающейся в нём силы. В этой комнате говорили лишь двое: он и та, что сидит напротив. Телохранитель стояла, неподвижно прислонившись к стене за спиной охраняемой ею женщины. — Я не могу с чистой совестью выдать тебе ещё одну усиливающую дозу. Они становятся всё менее результативны как по длительности, так и по силе эффекта. — Но эффект всё ещё есть, — возразил он. — Малый или нет, но он есть. Губители нападают каждые три месяца. Австралия была совсем недавно. Вы не можете отрицать, что я внёс свой вклад. — Тот бой выиграл Легенда, Эйдолон, — ответ был неприятен, бил по нему, разбивая надежды и уверенность. Голос её звучал мягко, покровительственно. Он сжал и расслабил кулаки. — Вы не можете так поступить. Количество тех жизней, что я спасаю… — Оно существенно. — Вы просите меня бросить их умирать, — процедил он. — Готовы ли вы сказать мне это, глядя в глаза? Не смейте предавать меня. — Я прошу тебя оставить это другим. — Не я. Кто угодно другой может бросить это дело, но не я. — В какой-то момент это должно прекратиться, Эйдолон. Я вынуждена провести черту и сказать, что с определённого момента тебе придётся приспосабливаться. — Вы не можете вот… так, — Эйдолон покачал головой и сменил тактику. — Я всегда был с вами заодно… — Я не спорю с этим, — его прервали. — Я говорю, что так эффективнее, а нам нужно быть эффективными. — Нужно быть эффективнее? Кто это сказал? — Ты сам знаешь. — Нахуй ее! — он использовал телекинетическую силу и рубанул рукой в сторону. Стол сорвался с места, словно пуля… …и остановился за волосок от стены. Невидимая для всех его обычных чувств сила мягко опустила стол на землю. Эйдолон повесил голову. Когда-то давно, это не сумело бы его остановить. В случае необходимости, он и сейчас смог бы противостоять, хотя бы прогнать… — он видел линии атаки. Но это было не важно. Лишь очередное напоминание о том, насколько он становился слабее. Она заговорила снова. — Я должна была послушать её раньше, но вокруг всей ситуации было слишком много слепых пятен. Ты знаешь. Я не торопилась, говорила себе, что не откажу тебе до следующего нападения Симург, чтобы гарантировать, что ты сможешь минимизировать ущерб, что сможешь восстановиться и приспособиться хотя бы в те несколько месяцев, пока она не появится снова. Он медленно покачал головой. — Гильдия, независимая от государства организация героев, нацеленная на охоту за злодеями, нашла технаря со способностью к массовому производству. Всё указывает на то, что они сами по себе станут существенной силой. Мы не будем беспомощны. — Нет, — сказал он. — Так будет лучше, Эйдолон. — Если это вопрос трудовых ресурсов, то можем ли мы разделить задачу? — Риск того не стоит. — Но с помощью… ее сил? — Это слепое пятно. Если нам и приходится рисковать, то нужно делать это с умом и тогда, когда это действительно необходимо. — Вы просили меня довериться вам, и я вам доверился. Вы просили верности, я проявил её. Вы просили жертву, и я её принёс. Я согласился на роль второго в Протекторате, потому что это было нужно вам. — Это было нужно Александрии. Эйдолон покачал головой. — Давайте не будем притворяться. Она немного помолчала, затем медленно кивнула. — Справедливо. — Я отказался от всего ради вас! — И боюсь, мне придётся попросить тебя отказаться ещё и от этого. — Это всё, что у меня осталось, — тихо проговорил он. — Это моя карьера, моя жизнь. Моё наследие. У кого-то есть дети, родные плоть и кровь, способ продолжить их собственное имя и сохранить о себе память. Я отказался от этого, ради вас. Ради блага мира. Я не стал заводить детей, потому что больше всего на свете желал спасать жизни, и если я с этим и смирился, то только потому, что сказал себе - именно это будет моим наследием. Он осознал, что уставился в пол, и поднял голову, чтобы посмотреть в глаза. Ей удавалось выглядеть сочувствующе. И это ранило. — Я не… Стать знаменитым никогда не было моей самоцелью. Я не завидовал статусу Легенды в Протекторате, никогда не ставил свой собственный статус или что-то подобное превыше спасения жизней. Поймите это. — О, я понимаю, — ее ответы лишь ранили сильнее. — Работа не всегда была приятной, но ты ни разу не дрогнул. Он стянул маску, позволяя капюшону свалиться на плечи. Лицо его на мгновение отразилось в металле укрепленной накладки. Невзрачное, с обвисшими щеками и множеством морщин от постоянного стресса - нос и уши были слишком большими, а голова уже начинала лысеть. — Возможно я и не хороший человек, но я надеюсь, что спасённые мной люди сделают достаточно добра, чтобы это компенсировать. Понимаете, о чём я? — Да. — Тогда я надеюсь, вы поймёте меня правильно. Я надеюсь, все поймут меня правильно, когда я скажу, что это по-прежнему важно для меня. Наследие. Я хочу, чтобы люди запомнили моё величие, а не моё увядание. — Тебе нужно присесть, Эйдолон? — эти вопросы лишь усугубляли его ситуацию. Его положение. — Дэвид? Он медленно покачал головой, но всё же при помощи телекинеза пододвинул стул влево и вперёд, пока тот не оказался прямо за ним, и рухнул в него. Она заняла своё место на стуле, который раньше стоял за её столом. Уверенная, правильная. Та, у кого были ответы, даже если ему эти ответы не нравились. Священник и исповедник. Доктор и пациент. Повисла тишина. — Когда всё это началось, мы заключили соглашение. Я дала только одно обещание. И я не могу нарушить это обещание ни во имя твоего наследия, ни во имя чего-то ещё. Даже если это потребуется, чтобы спасти тебя или любого другого из нас. — Я знаю. Он встретил её взгляд. В его глазах не было слёз, но это его скорее удивляло. Его голос звучал напряжённо: — Я лучше погибну озарённым славой, чем просто угасну. Я… Я чувствую, что должен сделать именно так. Не могу точно объяснить почему. — Ты нам нужен, Дэвид. Мы не можем потерять тебя - в лучах славы или в бесславье. — Я знаю. — Ты всё ещё среди сильнейших. Только те, кто следили с самого начала, могут заметить, что ты не на пике. Пройдёт какое-то время, прежде чем изменения станут достаточно очевидными, чтобы люди заметили. — Они скоро заметят. Так всегда бывает, когда к тебе приковано внимание публики. Твои провалы видят все. На это у неё не нашлось ответа, а он не стал продолжать. Глядя в пол, боковым зрением он видел ноги телохранителя. Она прислонилась к стене и наблюдала. Он привык воспринимать её как предмет интерьера. Теперь это было сложнее. Она не могла дать ему ответов. Стол медленно скользнул к своему месту, пересёк комнату с тихим скрипом и остановился ровно перед ними. Движение подняло с поверхности пыль, и она закружилась в воздухе. — Ты понимаешь, что это необходимо? — она просила, едва пыль осела. Дэвид медленно кивнул. Она поднялась со стула, задвинула его под стол и вышла из комнаты. Охрана отошла от стены и проследовала за ней - он проводил её взглядом. За всё это время она не сказала ни слова, но это было в порядке вещей. Он далеко не сразу понял почему. Если бы темнокожая женщина пожелала, то телохранитель могла бы провести всю эту беседу сама. Она бы выиграла спор. А если бы захотела, то весь разговор был бы построен так, чтобы он ушёл удовлетворённым. Да, это была неизвестная область, но она достаточно хорошо его знала, чтобы составить у себя в голове приемлемо похожую на него модель и на каждый вопрос и утверждение придумать подходящий ответ. Но он бы это понял. Ему было известно, на что она способна и как действовала, и это бы придало всему происходящему несколько иной окрас. Её буквально переполняло потенциальное могущество. Эйдолон знал, что это недостойно, но из-за этого он всё равно втайне недолюбливал её. Несмотря на всю его верность и преданность делу, подобное могущество казалось ему несколько зловещим, хотя он и не мог объяснить, почему. Немного покачнувшись, словно от ранения, он поднялся. Доктор и Графиня покинули его, оставляя смириться с тяжестью их решений. «Подчиняться, быть хорошим солдатом. Помнить про высшую цель». Его мысли прервало движение воздуха.***
Сначала посреди воздуха появился бледный квадрат, затем он резко развернулся, приобретая объём. Когда он открылся ещё больше, в нём стало видно богато украшенный кабинет человека, обмеренного властью, и конечно столы. Все знали эти тяжелые массивные столы, кто хоть раз привлекал большее внимание директоров СКП. Она плавно влетела в этот проход, сразу же сомкнувшийся за последним кончиком волос. Теперь Александрия сидела, откинувшись на спинку стула, в уголке глаза виднелся шрам в виде звезды, её шлем лежал на столе перед ней. Бесспорно красивая, но красотой, присущей львице. C царственным выражением лица, она была пугающе прекрасна в своем черно-сером костюме. Он был её противоположностью. Опущенный капюшон и снятая светящаяся маска открывали миру мужчину средних лет с густыми бровями, редеющими волосами и обвисшими щеками. Он выглядел как обыкновенный семьянин, разряженный, словно на бал-маскарад. «Сможет ли она победить меня?» — она застала его в момент слабости. На протяжении своей карьеры он встречал многих могущественных бойцов и научился оценивать их. Эта женщина не расслаблялась ни на мгновение, в то время как тот, кто уверен в своей победе, был бы готов хоть немного ослабить свою бдительность. Более вероятно, что она была нужна только чтобы остановить или задержать в случае возникновения проблем, дать Доктору и ее телохранителю время на побег. — Зачем ты здесь? — Было неприятно, но бессмысленно пытаться скрыть свое состояние от нее. Во всем мире все равно не было никого ближе, никого кто мог бы понять его лучше. — Скажи еще раз. В чем твоя проблема? — Она делала то, что умела лучше всего. Неуязвимый сверхсильный, сверхбыстрый, сверхумный летающий неразрушимый кирпич, уничтожающий все на своем пути. Здания, люди или даже его эмоциональное состояние - для нее не было разницы. Как будто она не знает, как будто она могла забыть. Александрия изначально назвала себя в честь Александрийской библиотеки, хотя и давно прекратила упоминать об этом публично, предпочитая оставлять врагов в неведении. Её разум был таким же мощным, как и физическая сила. Она никогда не забывала мелочей, быстро впитывала информацию, читала книжный разворот, бросив на него беглый взгляд, и быстро училась, удерживая в памяти все знания, которые усваивала. Она говорила на практически всех распространённых языках, владела не менее десятью видами боевых искусств и могла потягаться с лучшими специалистами не-Технарями в компьютерных вопросах. Она не только обладала высоким уровнем в классификации «Бугай», но также имела значительные уровни как Движок и Умник. Второй член Триумвирата. Идол всех маленьких девочек, как минимум в США. Если не перед боевой подругой, прикрывавшей спину все эти годы, то пред кем еще можно обнажить свою душу? Или то, что от нее осталось… — Ты знаешь. Триумвират. Три самых сильных героя в мире. Каждые три месяца при нападении губителя мы первые. Всегда на острие атаки, всегда на плоскости щита. Защищаем от Бойни, не даем развязать войну, защищаем от вторжения других стран. О чем я говорю, кроме наших игрушек даже существуют культы. На нас молятся. Ты сама уничтожила одну из ячеек на той неделе. Три самых сильных. И один из них слабеет, теряет силы. Они увидят мое падение. Эйдолон - сильнейший человек на планете. Выше только Губители и Сын. И именно я увядаю. Бесконечное разнообразие сил, я мог менять их в любой момент, но лишь любые три одновременно остаются готовыми. — он прервался что бы набрать воздуха, очередное подтверждение его слабости… — Это важно, продолжай. — уверенный в себе голос. Мог ли он позволить себе надежду? Могла ли Александрия преуспеть там, где ошиблись они? Это было безумием. Но он не хотел уходить так. Только не так… — Ты знаешь, я описывал тебе, как именно это работает, много раз. Чтобы закрепиться и набрать полную силу, новым способностям нужно время. Лучшие из моих способностей исчезли, а оставшиеся не работают как прежде. И даже это не все. Силы нарастают медленнее. Если пользуюсь одной из них слишком много, то теряю её. И больше не могу её призывать. Ты знаешь, что мы утаиваем ото всех - я больше не могу даже выбирать, какие именно силы проявить, и когда даже они иссякают, я становлюсь менее гибким в бою. И помимо этого, сами силы уже не те, что раньше. Огонь не жжёт так же сильно, лазеры не столь точны, дальность ударов меньше. Ничего нового. Скажи мне, зачем? Зачем ты терзаешь меня вновь и вновь? Даже Доктор и ее ручной пес сказали - для меня все кончено. Я горел ярко, но не долго, и теперь мне осталось лишь медленно тлеть. Но людям все еще нужен свет. Я все еще нужен им. — Пообещай мне никуда не срываться и ничего не делать, пока не дослушаешь меня до конца. — не смей этого делать, Александрия. Только не со мной. Не смей давать мне надежду. — Восточное побережье США, город Броктон-Бей СКП и Протекторат Восток Север Восток. Директор местного отделения СКП Эмили Пиггот, лидер Протектората Оружейник, насчет последнего я думаю, стоит его понизить. Стражи - лидер Эгида. — хорошо-хорошо. Броктон-Бей. Восточное побережье. Взаимодействие с СКП? Понятно. Протекторат? Конечно. Причем здесь стражи? — Девятнадцатого января две тысячи одиннадцатого года захват школы и заложников в результате триггера. Тейлор Хеберт, пятнадцать лет, отец… — Он вспомнил. — Я помню, целитель, превзошедший Панацею. Мы обговаривали это - биотехнари - это не выход, они не смогут помочь. — неужели это все? — Нет, это не все. Не перебивай. Хеберт не чистый биотехнарь. До сих пор не понятно как она лечила такое большое количество людей на огромных расстояниях, но это не работа с организмами. Вероятней всего управление временем. Ты читал тот самый отчет? — У него не было времени на бесполезную информацию. Протекторат? Возможно. Стражи? Точно нет. — Значит, не читал. Одна из местных стражей была застрелена, Хеберт вернула ее к жизни спустя пятнадцать минут. — Силы? — он не смог удержаться и промолчать. — Как ни странно, после пятнадцатиминутной смерти - не только на месте, но еще и развились. Радиус увечился примерно вдвое, но эффект Мантона остался. Это не второй триггер. — силы улучшились. Это был тупой вариант - убить себя в надежде, что его вернут к жизни, и он снова станет прежним. Но это был вариант. — Ты думаешь, сработает? — он не хотел, но голос дрогнул. Сразу после категорического отказа от Доктора… Что, если они уже знали про нее? Знали, что его не удастся вернуть? — Это не важно. Вчера днем местная злодейка по прозвищу Сплетница в течение нескольких минут взломала компьютеры, сети, базы данных и сервера всего мира. Этого ты тоже не знаешь? — черт, он слишком отвлекся на самокопание. Этой ошибки больше не будет. — Она получила доступ… к нам? — это был простой вопрос - если да, значит, он найдет ее в одной из камер, если нет, значит это вопрос времени. — Нет, к ее счастью, нашу полную изоляцию ей не удалось нарушить. Даже не заметила нас. Суть в другом - чисто физически невозможно охватить весь мир, некоторые континенты изолированы, скорость сетей, качество и количество кабелей, проложенных по всему миру, делают это невозможным. — Летающий человек - раньше и это было невозможным. Силы нарушают законы вселенной, нарушают логику и многое другое. Ты знаешь это. Я знаю. Весь мир знает в более простой форме - силы странные. Уже разобрались, как она это сделала? Игрушки toybox? — пока все было… никаким. Он ожидал чего-то… большего. Но все равно, это была надежда. Возможно обреченная на провал через самоубийство, но у него был по крайней мере козырь. Сверкнуть напоследок, так сказать. С другой стороны, если ее улучшения через воскрешения суммировались, это… Ему стало легче дышать. Будущее все еще было ужасающим, но лично ему стало легче. — Сплетница, не обладает такими силами. Она умник шесть, такой радиус за пределами любых ее возможностей. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Да, он более чем понимал. Это работало. — Она усилила ее, верно? Сначала убила, или может та сама покончила с собой, после чего воскресила с большими силами. Это сработало дважды. Что сказала по этому поводу Доктор и… ты знаешь? — Он слишком не выносил мысль о ней. Она нарушала всю картину своим существованием. Проще было притвориться, что ее действительно не существует, лишь очередной инструмент или предмет мебели вокруг Доктора. — Ничего. Отказалась обсуждать даже со мной, когда я сказала о новом целителе. Возможно, она сама о ней не знала до последнего момента. Но и это не все. При попытке задержать Сплетницу, весь город накрыл черный непроглядный туман. Член команды Неформалов, в которую и входит Сплетница - Мрак. Эпицентр шесть - способен создавать из ничего непроглядный туман, в котором ничего не видно и не слышно. Как ты понимаешь, создавать туман он способен в диаметре не более пятидесяти метров. Разговор никак не может идти о десятках километров. Туман покрыл зону, немного превышающую сам залив. — Она… усиливается с каждым разом, правильно? Пространственные изменения, усиленные по области в два раза. Усиление умственных способностей… Я не знаю насколько. Сильнее чем в два или три раза? Третье усиление в десятки, если не сотни раз по размеру области тьмы. — это было то, что они искали. Что если усилить его в эти три раза? В десять? В сто? Как Доктор вообще могла пропустить ее? Очередное слепое пятно? — Не уверена. Я хочу, чтобы ты все изучил. Аккуратно, она, как и ты, имеет доступ к множеству сил. Ты лучше всех остальных должен понимать, как это работает. Какие у нее трюки и козыри в рукаве. Ее спугнули неуклюжие действия местного Протектората и излишнее давление директора СКП. — Спасибо. Спасибо за это, Александрия. Дверь, до дома. — он уже собрался было идти, но его удержала рука. — Ты знаешь, почему мы это делаем. Зачем мы это делаем. Я пойду к Доктору и Графине. У тебя будет немного времени — успей решить свои проблемы, но не смей ее трогать. Слишком ценный ресурс. — нечеловеческая хватка с запястья пропала. Он не тронет ее. Она могла решить все их проблемы, но лучше убедиться на чем-то маленьком. На какой-то не столь глобальной проблеме - например, на его проблеме.***
— Приятно познакомиться, Смена. — сила уже угасла - быстрее, чем предыдущие. Даже предсказания исчезали медленнее - он не сможет вытащить ее второй раз. Пока не сможет. Она стояла, разглядывая его, он делал то же самое - в белом костюме зайца. Полноценный комбинезон, с пришитым помпоном, изображающим хвост. Он рассмотрел его, прежде чем она успела развернуться на его голос. Быстро натянутый капюшон почти по рот, с пришитыми на макушку двумя заячьими ушками из ткани. Он видел вьющиеся темные локоны из-под капюшона. В целом, она не представляла из себя что-то, что он ожидал увидеть, основываясь на словах Александрии. Нескладный высокий подросток или недозревшая до конца молодая девушка. — Зачем? Это нарушение всяких правил, вы открыли мое лицо, — С ее силой это не будет иметь значения. Никто не отпустит ее в бой, ее предназначение в другом, осталось лишь проверить и удостовериться лично. — Ситуация критическая, тебе угрожает большая опасность, — сейчас главное правильно расставить акценты, он делал это не один раз. — Кто-то из соседних стран собирается похитить меня? Я в курсе, я бы справилась сама, почему вы открыли мое лицо, черт возьми? — слишком цепляется к этой мелочи, это неприятно, но не критично. Ладно, начали. — Нет, вовсе нет. Тебе угрожают убийством. — всегда одна и та же реакция - шок и неверие. Никто из них не может поверить, что кто-то собирается их убить. В какие бы взрослые игры они не играли - всего лишь дети. Пока не повзрослеют, а взрослеют на таких полях очень быстро. Это была удача, что Александрия нашла ее почти сразу же. — Кто хочет убить меня? Я думала, они хотят похитить меня, заставить исцелять кейпов их страны, — Не паникует, это не очень хорошо. — Мы все понимаем, Смена. Ты была напугана, сначала чуть не отправилась сражаться с Симург, потом твоего друга почти убили. Не переживай, психотерапевт официально уведомил нас, что тебе нужно было время отдохнуть. Мы рады что ты не натворила глупостей и, последовав советам Протектората, восстанавливала психологические травмы, сидя на домашнем обучении с отцом. За это не последует никаких урезаний в твоем фонде Стража, и это никоим негативным образом не скажется на твоей блестящей карьере героя. — маленькая капля его сил, и речь слышит каждый в этом зале. Стражи, Протекторат или СКП, он не обходит вниманием и местных важных чиновников - сидящий в инвалидной коляске после нападения бандитов директор Медхолла, местной главной фармацевтической фирмы, главные судьи, начальники департаментов и даже Губернатор. Когда член Триумвирата обращает на кого-то внимание - это всегда заметно. Блестящая карьера, психологические проблемы, законопослушное поведение, сидела дома и ничего не делала - все слышали основные тезисы, и из его уст это стало правдой. Фундамент заложен. — Что? Какой отпуск, какой психотерапевт? — она еще не поняла, очевидно, не использует силу умника в данный момент. Что же, видимо сегодня удача на его стороне. — Смена, в честь твоего законопослушного поведения даже в периоды стресса, я хочу лично сказать - Спасибо, что ты поступила как герой. В момент слабости ты собралась с силами и пережила его, а не побежала на улицы, не присоединилась к кучке злодеев, не стала убивать людей в плохом эмоциональном состоянии… — он видел - каждый удар в цель, словно стрела за стрелой - в яблочко. Неприятно было, что последнее предположение, сделанное наугад, тоже нашло отражение в ее мимике и языке тела - убийца. В любом случае, пока она не проявляет себя как маньяк, значит не все потеряно. Они исправят это, выкуют нечто новое и прекрасное. Сталь закаляется в пламени, а пламени впереди будет более чем достаточно, и уж он-то проследит, чтобы эта сталь была высшего качества. — Кхм, да. Я просто сидела дома… с папой. — кто бы сомневался. Он не допустил одну и ту же ошибку дважды - он изучил все возможное за оставшиеся полдня школьные характеристики, отчеты СКП о ней, даже мнение Пиггот. Не афишировать его присутствие оказалось как всегда просто, достаточно пары слов. Пускай он не был таким харизматичным как Легенда, не умел слушать и восхищать людей как он. Но работать со славой он научился, у знаменитых людей не было другого выбора. — Главный директор СКП и лидер Протектората рассмотрели твое досье и сделали пару предложений. Возможно, ты не в курсе, но лидер каждого отдельного подразделения Протектората проходил и проходит стажировку у одного из членов Протектората, так сказать, негласное ученичество. — Он видел, как расширились ее глаза в шоке. Ждала ли она его? Судя по вопросу о похищении, она догадывалась, что может заинтересовать определенные стороны. Какая пошлость, мы живем не в прошлом тысячелетии, зачем эти похищения, когда все можно сделать гораздо изящнее и приятнее для обеих сторон. Наверняка воображала ужасы, как ее затаскивают в темный переулок, а не обучение в Триумвирате. — Александрия и Легенда? Ученичество у члена Триумвирата? Но я ведь лидер отдельного подразделения Протектората. И вообще я не хочу уезжать из Броктон-Бей - это мой город. Я не брошу папу. — быстро схватывает. Ладно, раз пряник тебя не интересует, зайдем с другой стороны. Любой страж на ее месте уже бы скакал от радости - обучение у Триумвирата это почет, известность и самое главное - бесценный опыт. Видимо Хеберт была другого мнения. — Да, ты не лидер Протектората. Но весь Триумвират уверен - рано или поздно ты либо войдешь в его состав, либо станешь лидером отдельного подразделения, либо и вовсе возглавишь сам Протекторат. Твоя храбрость при спасении раненого друга и отпор злодею многое показали нам. К сожалению все приходится ускорять - тебя хотят убить, — он видел весь дальнейший ход разговора. Никаких проблем. Все молчали - не часто можно увидеть, как Триумвират набирает учеников, правильнее было сказать - из гражданских никто и никогда не мог увидеть это. Да и скорее только директора СКП и лидеры Протектората были в курсе, в любом случае это стоит того. — Кто хочет меня убить, и почему ради этого надо бежать? Разве я не могу дать отпор, продолжить членство в Стражах в моем городе? — На тебя начали охоту Неформалы. В их команду входят печально известная Сплетница, она же Лиза Вилбурн, шестнадцать лет - вчера днем она совершила государственную измену и напала на сто пятьдесят три страны. В мире всего чуть более двухсот пятидесяти. На данный момент она объявлена в международный розыск ООН. Большинство организаций среди стран мира вносят ее в списки особо опасных преступников, в том числе и СКП с Протекторатом и Гильдия. Пока идет закрытое судебное заседание - определяется, будут ли ее судить по законам США или дело будет передано в международный суд. — Подростки, как легко на них влиять. Сначала они боятся всего, потом, свыкшись с силами, они перестают бояться злодеев или героев. Большинство даже смиряется - они умрут в битве героев против злодеев. Они становятся храбрыми, отважными, готовы лезть на амбразуру и закрывать своим телом товарищей. Но когда дела принимают скверный характер, когда их начинают судить по-взрослому, тем более, если в это попадают близкие и родные, гражданская личность - большинство становится тем, кем они являются на самом деле. Подростками, а не супергероями или суперзлодеями - более взрослые, но все же еще дети, серьезные проблемы за которых должны решать родители. Он видел много слез, жалоб, высказываний, а еще больше видел раскаяния и мольбы, когда молоток ударяет по деревянной поверхности с двумя предложениями — Виновен. Подлежит помещению в Бауманский центр заключенных. Птичья клетка. Тейлор Хеберт не была особенной и среагировала именно так, как он и предсказывал - ужас и беспокойство за друга. — Сто пятьдесят три страны? Международный суд? Как? За что? Что она сделала? — непонимание и отрицание, звучащие в голосе, лишь играли на его руку. Все окружающие прониклись серьезностью. Лишь Панацея светила довольной улыбкой. — Как это говорится на молодежном сленге? Она хакнула весь мир за пару минут, как-то так вроде. Люди напуганы, много паники и пострадавших, мировой экономике нанесен огромный ущерб. В некотором смысле это было преступление против всего человечества - она посягнула на личную и интимную жизнь каждого в мире, никто не чувствует себя в безопасности. — Конечно, это было не совсем правдой. Мировая экономика и сама прекрасно справляется с собственным уничтожением. Личная жизнь в интернете? Когда кругом полно умников и технарей? Это и вовсе нелепо, если ты не обладаешь схожими защитами. Но вот упор на масштабе - от этого уже не отвертишься. Это была слабая точка для Хеберт - Сплетница. Уже сейчас он видел, как можно на этом сыграть - обвинения, задержание, слезы с обеих сторон, мольбы и угрозы - одна без другой никуда, и великодушный Триумвират берет злодейку на исправительные работы под собственный присмотр. И она никуда не денется от них, а за ней последует и Хеберт, постоянно помогающая нужным людям. Было ли это неправильно? Шантажировать по сути глупого ребенка влезшего туда, куда не стоило? Да. Если от этого зависит жизни и судьба миллиардов? Определенно того стоило. Скорее всего, это будет не сложно - Хеберт не выглядит маньяком, вероятно и ее подруга тоже адекватна. За пару лет он изменит их. Покажет личным примером, примером Александрии и множественными признаниями - быть героем для других - это то, ради чего стоит жить. В каком-то смысле он помогал всему миру - Он станет сильнее, и меньше людей погибнет. Два подростка не пойдут по темной дорожке. Это был его путь, его наследство - Быть величайшим героем в истории. Впрочем, молчание подзатянулось, видимо они не были в курсе, что именно устроили. Тем проще ему. — Это еще не все. В эту же банду убийц входит злодей по прозвищу Мрак. Как ты можешь догадаться - именно он вчера покрыл весь Броктон-Бей непроглядным туманом. Множество пострадавших, есть жертвы. И это еще не все члены их шайки. — небольшой намек ей. — Панацея, я попрошу тебя подойти к нам поближе. — она была только рада. Вцепилась в рукав Хеберт как клещ. Главное чтобы у нее на нервной почве ничего не перемкнуло в голове, и она не покалечила нового ценного члена команды Триумвирата. Дракон проследит за ней. Только подумать - усиленная Александрия или усиленный Легенда? — Может они все же не хотят меня убивать? Я никогда их не видела, не переходила им дорогу. Зачем им это? — хорошая попытка, но нет. Дела так не делаются. — Уважаемые люди, прошу не беспокоиться. Сейчас планируется обезвреживание банды опасных преступников. Я буду доставлять их поодиночке, также как сюда попала Смена. Они будут в ослабленном состоянии, не беспокойтесь, мы с Панацей обезвредим их в то же мгновенье. Одно прикосновение от нашего главного целителя или от меня и все готово. Прошу, не обращайте на нас внимания. — Некоторые люди знали, что он говорит не полную правду. Неформалы не были опасной бандой убийц, они вообще не делали ничего заметного до последних трех недель. Трех недель, когда к ним присоединилась Смена и они, почувствовав силу, начали нападать на действительно большие цели. — Может не стоит вызывать сюда злодеев? Вдруг они кому-то навредят, прежде чем мы их успеем схватить? Вдруг они вообще уже уехали из города? — пытаешься защитить друзей? Похвально, но бесполезно. — Нет, нет. Очень даже стоит. Особенно необходимо вызвать Сплетницу, я обезврежу ее одним касанием, не беспокойтесь, — Видимо та сильно навредила Панацее, раз она решила перебить его. Конечно, люди начали делать вид, что не происходит ничего интересного. Музыка вновь заиграла, люди тихо обменивалась впечатлениями от его со Сменой внезапного появления, и предстоящих событий. Все нет-нет да смотрели, хотя бы одним глазком, на их троицу. Тихо, чтобы услышали только две девушки перед ним, он сказал: — Твоя роль в другом, Панацея. Видишь ли, но безопасно перенести сюда Смену с ее огромным потенциалом потребовало много сил. С другой стороны о злодеях можно не так сильно беспокоиться. Вероятно телепортация пройдет не совсем хорошим путем. — вот и крючок, Тейлор. — Пройдет не совсем хорошим путем? Что это значит? Что с ней, то есть со Сплетницей будет? — Мда, как он и думал. — Перенести человека, которого не видишь целиком, не упустив ни одной детали, требует большого напряжения, поэтому, как правило, я не делаю это на поле боя… — а еще потому, что не хватает сил, как правило. — … поэтому у нее не будет хватить чего-то. Я не могу это контролировать - рука или нога, глаз или печень, или любая другая часть тела или орган - это может быть что угодно, в том числе головной мозг. Как только она появится, не дай ей умереть, Панацея, ты ведь сможешь ее вылечить? — Конечно, это была неправда. Он бы не сделал этого без особых причин против обычных подростков, да и эта сила, судя по всему, безвозвратно сгорела. Но война это не только обмены ударами. Ложь или как многие называют это - военная хитрость, имеют свое место быть. — Ты убьешь ее переносом сюда? Нет. Не смей этого делать. — Хеберт была спокойна, уверена в себе. Что же, он не Оружейник, за кнутом должен идти пряник. — На самом деле, если бы только была возможность сделать меня чуть сильнее, я уверен, что она не пострадала бы. Если такой возможности нет, и она все-таки перенесется с поврежденным мозгом, Панацея ее не сможет вылечить. Злодеев такого масштаба с подобными повреждениями тела, как правило, приводящими к умственной отсталости суды предпочитают не помещать в Бауманскую тюрьму. Это слишком жестоко, но и позволить людям способным устроить такие разрушения лечиться в обычных больницах тоже слишком опрометчиво. Это не афишируется, но в таких случаях, как правило, применяется эвтаназия. — Да, если она перенесется с повреждениями мозга, я не смогу ее исцелить. Я не делаю мозги. — скользящая улыбка по ее губам ни капли не намекала на сочувствие. — … Это шантаж. Вы все знаете. Вы раскрыли мою личность и угрожаете моим друзьям смертью. — Она смотрела на него и если бы взгляды могли убивать, он был бы уже мертв. Видимо, она была достаточно умна, чтобы понимать ситуацию - Неформалы зависят от него. Даже если случится чудо и она сможет победить его, ее друзьям от этого будет не проще. На секунду он почувствовал себя уродом, но секунда прошла и чувство исчезло. Все ради спасения людей, все ради мира. В конце концов, он вовсе не собирался убивать этих детей, лишь немного припугнуть и возможно перевоспитать парочку, раз уже Хеберт так завязана на них. Даже удивительно, что они значат для нее больше отца. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. С другой стороны, если бы Сплетница смогла бы попасть сюда с целым мозгом, возможно, ее бы не ждала смерть. Она не была бы бесполезным овощем и смерть или заключение в Бауманском центре можно было бы заменить на условное вступление в Протекторат - Стражи. Такую силу бессмысленно будет уничтожать, если она не агрессивна. Наверняка ты даже могла бы ее видеть и общаться, конечно, исключительно, чтобы узнать, зачем им убивать тебя. — Он не оставлял ей выбора, но и мир не оставлял выбора ему. Приходилось жертвовать меньшим ради блага большинства. Камеры, «незаметно» снимающие их троицу, совсем не волновали Эйдолона. Никто не сможет услышать их приватный разговор, он об этом позаботился, а прочесть по губам мешают маска и капюшоны. Это даже будет полезно, если Сплетница действительно настолько умна, она поймет это сообщение. В том, что данная видеозапись будет выложена в интернет и станет популярной, он не сомневался, если она вообще не транслируется напрямую в сеть - Триумвират, ученичество, злодей - все необходимое было. — .х.р. — она что-то пробормотала во все еще низко натянутый капюшон. Он понял, но ему нужно было, чтобы она сказала это громко, для самой себя. — Я не расслышал. Просто подготавливаюсь выцепить Сплетницу, знаешь, будет слишком… некрасиво, если ее лицо останется там, а сама она появится тут. — лишь небольшой толчок в спину. — Хорошо. Не убивай их. Я все поняла. Подожди секунду, — ее правая ладонь начала источать фиолетовый свет. Предсказание не показывало ничего. Все верно. Она такая же, как он. Сломанная. Без ограничений. Второй, новый Эйдолон, которого они искали все эти годы. — Я надеюсь, ты понимаешь - если со мной что-то случится, Сплетницу будет некому защищать от последствий ее же действий. — Ты хочешь силы? Ты ее получишь, только не трогай их. — Оставалось лишь надеяться, что он не сгорит от ненависти, пылающей раскаленным огнем в ее глазах. А потом она, наконец, коснулась его.***
Он ощущал безграничную силу. В буквальном смысле - силы больше не сгорали, казалось, у него больше не было предела. Дэвид будто впервые за целое десятилетие вдохнул полной грудью. Гора свалилась с его плеч. Он почувствовал старые способности, способности, секунду назад недоступные, вроде удаления, которое была недоступно со времён первой битвы с Бегемотом. Уничтожение материи. Никакой необходимости пробивать защиты, никакой видимой атаки, от которой можно увернуться. Лишь огромная область пространства, стираемая с лица земли. Он был снова способен выбирать силы, как в начале своей карьеры. Защита, основанная на телепортации, наиболее часто используемая им - она усиливалась, достигла привычного максимума. И не остановилась. Телепортация спустя секунду после удара. Пол секунды. Ноль. Он способен ускользать при малейшем соприкосновении с атакой. Это было лучшее, на что он мог рассчитывать все эти годы. Они победят, хрупкая надежда, недавно пустившая в нем корни, становилась прочнее стали и железа… Телепортация за полсекунды до атаки. Что? За секунду до атаки. Невозможно. Это было за гранью… За гранью всего, что они надеялись достичь. Сила, проявляющая способности, не свойственные ей. Никто не знал возможности последнего врага, но это… Наверняка это был уже его уровень или близко. Телекинез, которым он пользовался почти всегда - он мог поднять больше чем когда-либо, вероятно, он смог бы поднять Броктон-Бей. Что если она еще раз усилит его? Он сможет поднять штат? Страну? Сможет ли она усилить его настолько, что он будет в состоянии двигать звезды? Телепортация на дальние дистанции - искажение пространства-времени вокруг него самого с целью изменять собственное положение относительно материального мира. Прямо сейчас он мог достичь Бостона и своего знакомого Миррдина. Он мог больше. Он мог достичь Доктора прямо отсюда. Три силы на максимальной мощности, или четыре и все слабые. Это было раньше. Он мог удерживать полную мощность с пятью способностями. Это меняет все. Вообще все. Они смогут убить губителя. Они смогут убить Врага.***
В следующую секунду они находились в пустой гостиной. Подозрительно знакомая гостиная. Вышка. Эйдолон перенес ее в гостиную для стражей на плавающей вышке Протектората вместе с Панацеей. Все стражи были там, на вечеринке, и лишь они втроем были здесь. Автоматические разбрызгиватели пены навелись на них из углов комнаты - защита против скрытников и движков, пытавшихся попасть внутрь. Спустя секунду, словно сфокусировавшись на Эйдолоне, они вернулись в исходное положение. Триумвирату были открыты все двери в США. — Я удивлена увидеть вас здесь, Эйдолон, Панацея. Смена. — Добрый вечер, Дракон. — его голос звучал счастливо. Ублюдок. — У вас хорошее настроение, Эйдолон. Что привело вас всех сюда? — Смена решила, что достаточно отдохнула дома и выразила желание вернуться обратно к геройской деятельности. Возможно, она переедет в Хьюстон, в мое подразделение. — … Могу поздравить тебя, Смена. Немногие удостоились чести проходить обучение в Триумвирате. — Ты заодно с ним. Даже ты, Дракон? — моя надежда о том, что она поднимет тревогу, возможно, напишет новости в интернет или еще где-то, о том, что он похитил и шантажирует меня, были разрушены. Еще одно предательство. Опять от героев. — …Мне жаль. Ты все поймешь, Тейлор. Ты не против, что я так тебя называю? Я была с Оружейником, тогда, в школе. Панацея в курсе твоей личности. Про Эйдолона я не думаю, что стоит говорить. И ты все равно не в костюме. — Пойму что? ОН УГРОЖАЛ МОИМ ДРУЗЬЯМ! Угрожал убить их! Лидер Протектората, лидер героев! Что вообще происходит в этом мире, если герои действуют как злодеи?! — так не должно было быть, словно насмешка над всеми моими желаниями - герои предают нас, шантажируют, угрожают убить. — Я просил по-хорошему. Ты не видишь всей картины. Поверь мне, ты все поймешь и простишь меня, рано или поздно. — он звучал бы гораздо убедительнее, если бы не угрожал убить Лизу минуту назад. — А почему ты молчишь? Тебе плевать, что он творит? Или это норма среди вас, героев? — Ты ведь была хорошей, Эми, почему именно так? — Почему ты избегала меня, Тейлор? — ты знаешь почему! — Вы остаетесь здесь на неизвестное количество времени. Панацея, в твоих же интересах не спускать глаз с Тейлор, не проворонить ее и не дать убежать. Впрочем, она хорошая девочка и не станет убегать, чтобы не подвергнуть своих друзей ненужной опасности, да? — Лун был честнее и справедливее, чем этот мудак. — Я уже не герой?! Теперь я заключенный, да? Ставишь мне надсмотрщика? — я просто не могла смириться с этим. За прошедшее время вечно что-то толкало меня, а я толкала обратно. Боролась. И сейчас я не могла остановиться, не могла сдаться, даже самому сильному человеку в мире. — Ты не в тюрьме, Тейлор. Я просто беспокоюсь о тебе, я не хочу, чтобы ты навредила сама себе во время истерики. — Он продолжал насмехаться надо мной, подонок! — Скоро твоя подруга присоединится к тебе. У тебя все еще есть комната в этом помещении. — А остальные? — почему он не говорит ни слова про Алека, Суку и Брайана? — Остальные не потребуются. — нет. Нет, черт подери! НЕ СМЕЙ! — Ты что, подумала, что я пойду убивать твоих друзей? Конечно, нет, я же не маньяк какой-то, чтобы убивать всех вокруг. Они не настолько важны. Без вас двоих эта мелкая банда не заслуживает внимания, они не будут представлять какую-либо угрозу, вот пускай Пиггот и разбирается с незначительными злодеями на своей территории, не будем отбирать ее хлеб, да? В следующую секунду он исчез. ЧЕРТ! НЕНАВИЖУ! Какого хрена?! И на него смотрит весь мир как на героя? Какой смысл вообще был во всем, что мы делали, пока стремились связаться с официальными героями? София - герой, Эмма - хорошая школьница для администрации, Оружейник - лидер Протектората, хотя вообще не умет ладить с людьми. И Эйдолон - член Триумвирата, лидер отделения Протектората Хьюстона. Шантажист. Похититель молодых девушек. Нарушитель неписанных правил. Возможно убийца, хоть он и сказал обратное. Все смешалось, белое и черное, герои и злодеи. Я не хочу быть таким героем, но и злодеем вроде Выверта похищающим маленьких девочек и накачивающий их наркотиками. Почему Эйдолон не помог Дине? Почему не вытащил ее? Потому что ему она была не интересна, она не была так полезна и поэтому пускай и дальше страдает. Для них так проще, легче, риски не стоят результата. Пугающая аналогия прошла в моих мыслях. И Выверт, и Эйдолон похищают школьниц. Что с этим миром не так? — Тейлор, я искала тебя все это время, — я не хотела ее замечать. Я знала, что она хочет, но я не могу ей этого дать. Лучше молчание. — Тейлор, мне нужна помощь, — мне тоже нужна, и что? Ты мне помогла, когда Эйдолон похитил меня, угрожал убить моих друзей? Нет, ты лишь хотела ему помочь. — Тейлор, у меня больше нет дома. Моя мама погибла. И мой папа. И Вики. Вики умерла, спасая меня. Я могла лишь хранить молчание. Я не могу тебе дать то, что ты просишь. Риски слишком велики. — Тейлор, пожалуйста, не молчи. Ты можешь их спасти. Спасти мою семью. Ты ведь герой. Ты помогла стольким людям в больнице, в городе. Помоги мне, пожалуйста. — она была убита горем, сломана, хуже чем я. Хуже чем все, кого я видела. Наркоманы были мертвы скорее умственно, но Эми была мертва эмоционально. — Я… Я не смогу. Понимаешь, я просто никак не могу помочь, отменить это поле. — прости, я не могу. Пожалуйста, прости меня. — Оружейник сказал мне. Он сказал, что ты воскресила Висту. Ты отмотала ее во времени. Отмотай мою семью. — черт. Опять Оружейник. Ну почему он просто не мог промолчать?! — … Там была другая ситуация. Она была близко, и объект воздействия был небольшим. Я не смогу тебе помочь, Эми. Мне жаль… — я правда не смогу. — Дай мне руку. — Зачем? — Я почувствую, если ты говоришь не правду. Дай мне руку. Черт возьми, весь мир против меня! Откуда мне было знать, что она еще ходячий детектор лжи? Это вообще нигде не упоминалось! Спокойно, дыши глубоко, не волнуйся, просто отвечай не задумываясь и все получится - в голове вспыли идеи, как герои фильмов обманывали полиграф. Ее ладонь была теплая, чуть влажная. Глубокий выдох. — Я не могу тебе помочь, Эми, — Давай! — Ты лжешь… Черт. Черт тебя дери. Почему это работает только в фильмах?! — Послушай Эми, мне нельзя это делать! Да, я могу помочь, могу их вытащить, но мне нельзя! Понимаешь? Н Е Л Ь З Я! — Почему тебе нельзя? Кто тебе запретил? — у нее был такой ровный и спокойный голос, как у куклы. По спине прошли мурашки. — Это опасно. Это может уничтожить Броктон-Бей, или даже весь мир, если все пойдет плохо. Время не игрушка. — Ты снова лжешь. Почему ты лжешь мне, Тейлор? Это не может уничтожить мир или Броктон-Бей. Что-то другое. Ты боишься этого, но не самого времени. Ты боишься чего-то, что связано с твоими воспоминаниями о силе, связанной со временем. Боишься чего-то, что случилось перед этим. — Эми, я попыталась воскресить Висту. Понимаешь? Один человек и мне ничто не мешало вокруг. И знаешь, что из этого вышло?! Я УНИТОЖИЛА ВЕСЬ МИР!!! ВЕСЬ ДОЛБАННЫЙ МИР!!! Разве это стоит того? Разве твоя семья обрадовалась бы, если ты уничтожила мир? Если бы узнали, что ты рисковала уничтожением всего? — Но ты вернула Висту. Ты говоришь что это опасно, что мир был уничтожен, но все нормально. Ты вернулась из уничтоженного мира, да? Это какая-то параллельная вселенная, ты из параллельной системы? Где Тейлор из этого мира? Ты убила ее? Нет? Хмм, странно… Что, как… Моя рука все еще в ее ладони. Она читала меня сразу после заданных вопросов. Отдай! Я не смогла вырвать ладонь из ее руки. Что за херня? Мышцы не двигались! — Тейлор, ты вернешь их. У тебя нет выбора. Иначе это будет только твоим началом, иначе я не верну тебе ее. Вернешь что? ЧТО?! С противным влажным чавканьем я вырвалась от Эми. Только в ее руке осталась моя правая ладонь. ОПЯТЬ!!! Черная обугленная плоть и сколотый осколок оплавленной темной кости! Боли не было совсем, ни капли дискомфорта. Словно снимаешь носок после целого дня школы. Только она сняла не носок, а руку. Я могу ее убить, вот только что, если вырвется что-то вроде, Защитницы желающее сжечь весь мир? Что, если я случайно уничтожу весь город? В таком раздрае не стоит рисковать всем… — Ты не целитель… — Рано или поздно кто-нибудь бы узнал. Верни их, и я все исправлю. Тейлор, помоги мне, — все тот же спокойный мрачный голос. — Ты биотехнарь, — Да она спятила! ОНА ВООБЩЕ ЧОКНУЛАСЬ?! КАКОГО ХЕРА ЭЙДОЛОН ЗАПЕР МЕНЯ С НЕЙ?! Я вжималась в противоположный конец комнаты, пока она все также спокойно сидела на диване и нежно поглаживала мою руку, не отрывая от меня глаз. — Дракон! Выпусти меня! Ты видишь что происходит?! — почему Дракон не реагирует? Видеокамеры же на месте! — Она нас не слышит. И не видит. И ничего не может сделать. Тейлор, знаешь, почему так боятся биологических технарей? — Кто не знает?! Нилбог, сумасшедший биотехнарь, создавший самовоспроизводящихся монстров ночью. К утру в Элисбурге не осталось ни одного живого человека, полмиллиона людей - все сожраны и превращены в мутантов, гоблинов и прочих тварей. Они словно чума, и теперь город окружен десятиметровой бетонной стеной. Вечный карантин для одного злодея. — Уверена, ты вспоминаешь Нилбога. Самый знаменитый биологический технарь. Для работы ему нужны большие живые организмы, чтобы менять их и превращать их в своих мутантов, как в фильмах про зергов или чужих. — Остановись, Эми. Ты ведь была хорошей! Что ты творишь?! Почему ты поступаешь как Эйдолон?! Это же не ты! - здесь все сошли с ума. — Так вот, Тейлор. Нилбог работает с большими живыми организмами. Я работаю с любым живым организмом. Человек. Органы. Ткани. Клетки. Бактерии. Вирусы. — сейчас эта комната не доступна ни для кого. Помоги мне, Тейлор, я прошу тебя, спаси их! — … Ты можешь убить меня. Это не стоит уничтоженного мира. Я не такая как ты. Я не пожертвую более чем семью миллиардами людей ради пары родных. Ты не видела того, что мне довелось увидеть. Ты не знаешь этот ужас. Оно того не стоит, поверь. Лучше смерть, чем таким образом уничтожить весь мир. — к черту. Пускай так, но хотя бы Папа будет жить, Лиза будет жить, Виста будет жить. Это того не стоит. К черту этих чокнутых героев, Панацею и Эйдолона! Эми все также молчаливо сидела и смотрела на меня, чуть-чуть склонив голову на бок по-птичьи - изучает меня. — Ты готова пожертвовать собой ради мира. А подумала ли ты обо мне? На что я готова, чем я готова пожертвовать ради мира? Ради моего мира? — ее голос впервые начал срываться, какой-то надлом или надрыв, словно она вот-вот расплачется или заорет. Она окончательно слетела с катушек. — Молчишь? Они - весь мой мир. Она для меня больше мира. У нас у обеих есть свой мир. Они будут существовать оба, или не будет существовать ни один. Что? О чем она говорит, это ведь не серьезно! Кто угрожает уничтожить мир, если не воскресят его близких?! — Садись, Тейлор, — она положила руку на диван около своего бедра. — Чтобы ты мне еще одну конечность отрезала?! — Какой смысл мне убивать или калечить единственного человека, что способен вернуть мне семью? Не глупи, я не причиню тебе вреда. Но вот другим. Виста. Твой отец. Сядь, Тейлор. — Черт. С психопатами всегда так трудно? Я вспомнила Бакуду - да, всегда и со всеми. Аккуратно двигаясь, я присела у самого дальнего от нее края. Не подчиняться сумасшедшему биотехнарю опасно, но и подчиняться тоже. Я просто не уверена, что если отрублю поддержку Эйдолона, то он не вернется назад и не испортит все еще больше. Или что сумею сменить силу достаточно быстро, и это не будет какой-нибудь маньяк, который сделает ситуацию еще хуже, чем Эйдолон. Или то, что она не успеет добраться до меня первой и одним прикосновением не парализует, или не превратит мои кости в желе. Биотехнарей не просто так боятся, не зря на каждого есть заранее подписанный приказ на убийство, лишь ждущий, когда тот решит преступить черту. — Так вот, Тейлор. Я не закончила. Ты вернешь мне мой мир, или я заберу твой. Смотри, — бывшая пять минут назад моей - конечность в ее ладонях начала рассыпаться на мелкий грязный порошок, что-то среднее между грязью и пеплом. Очень мелкий. Настолько, что почти сразу растворялся в окружающем пространстве. И что? — Не понимаешь, да? Я ведь сказала, я способна работать даже с вирусами. — нет. НЕТ БЛЯДЬ! Я читала про вирусы - гораздо меньше бактерий, чрезвычайно быстрое развитие, постоянные мутации. Противовирусных препаратов считай и нет - все направлены на усиление иммунитета человека. — Правильно, Тейлор, это - вирус. Уже сейчас он достиг по вентиляции улицы. Зараженных уже десятки, конечно, кроме меня с тобой. Через сутки Броктон-Бей будет полностью заражен. Через неделю? Весь мир. Твой мир. Он ничего не делает, не переживай. Не делает, до тех пор, пока в него не попадет вторая часть. А она появится из моего тела в случае, если ты не вернешь мне мою семью. Или в случае моей смерти. Теперь ты вернешь их? — Так же нельзя! Нельзя же уничтожать все человечество ради горстки людей! Эми, как… Нет, почему ты это делаешь? Что с тобой случилось? Ты ведь не была такой! Прошу, одумайся! — это просто пиздец. Что если она случайно умрет, она ведь не может исцелять себя - эффект Мантона. Или если ее случайно убьют. Или если вирус случайно мутирует? — Ты не оставила мне выбора, Тейлор. Это ты виновата, это все твоя вина. — она встала и направилась ко мне. Медленно и нервозно, словно, нет, не словно, она действительно была не в себе. — Отойди от нее, сумасшедшая шлюха! — между нами была деревянная палка. В полном боевом облачении черного и фиолетового цветов и в маске медленно пройдя из центра комнаты, меня обняла Лиза, указывая моим посохом в лицо Эми. — Я не говорила вам? Я ненавижу ебаного Эйдолона! Так нас и застали наконец-то ворвавшиеся внутрь и что-то кричащие солдаты СКП. Лиза в форме Неформалов, которая одной рукой обнимала меня, словно стараясь защитить или спрятать, а второй угрожающая словно мечом моим посохом Панацее, стояла рядом со мной. Я в костюме-пижаме зайца, стоящая у одного края дивана и Эми Даллон у противоположного края мягкой мебели - бледная и потерянная девушка в белом балахоне с вышитыми по всей поверхности красными крестами.***