Worm и league of legends (Worm и беды с головой Тейлор Хеберт)

      По улице шла девушка в резиновых сапожках, в её волосах мелькала красная прядь. Шла одна, хотя комендантский час закончится лишь через час с восходом солнца, и пока улицы города освещались лишь несколькими фонарями. В ушах играла ее любимая музыка, попадая туда через тонкие провода наушников, уходящих куда-то в карман черных джинс, где лежал телефон.       J’adore...       Sweet Honey...       Love me, love me, you know you wanna love me…       Love me, love me, you know you wanna love me…       Она подумала, что могла бы купить что-нибудь, чтобы сворачивать провода наушников, и могла бы купить любимые альбомы, вместо того, чтобы удалять всё, что не нравится. Деньги были. Но тут намечалась определённая привычка и это её останавливало. Всё, что у неё было и всё, чем она каждый день пользовалась, было украдено. Рубашка на теле, обувь, музыка, ноутбук. Ей было любопытно, долго ли ещё она сможет протянуть, не покупая ничего.       Love me, you?       Love me, true?       Сапожки подняли брызги, когда она закружилась, мурлыкая слова песни. Лёгкая морось намочила её волосы, она убрала их с лица, раскинула руки, и позволила капелькам падать на закрытые веки.       Она как будто никуда не торопилась.       Было приятно – так беззаботно танцевать, словно никуда не надо торопиться, словно никто ее не будет искать.       Ей удалось прослушать от начала и до конца шесть песен, прежде чем кто-то её остановил.       — Мисс, мисс! — ее было почти не слышно из-за музыки.       Она повернулась к человеку в военной форме, возрастом около сорока, с лицом, покрытым морщинами. На нём был шлем, лёгкая щетина на щеках и подбородке, лицо усеяно капельками воды. Она вытащила наушники.       Напев звучал гнусаво и искусственно, раздаваясь из свисавших с ладони наушников.       — Чего такое?       — С вами всё в порядке?       — Со мной всё отлично!       — Во время чрезвычайного положения объявлен комендантский час. Я не хотел бы сильно вас пугать, мисс, но на улицах банды насильников, убийц и похитителей. Все те, для кого красивая молодая женщина будет добычей.       — Хорошо, я понимаю. Я пойду домой, пожалуй, — она улыбнулась, удаляясь от человека с черной повязкой на рукаве, на ней были выведены три заглавных желтых буквы - СКП. Скорее всего, это был патрульный.       Она на секунду закрыла глаза, слушая музыку, идущую из его тела и разума. Звенящий диссонанс тревоги, пульсирующая перкуссия долга, каждая часть его тела находилась в режиме “бей-или-беги”. Фоновые нотки говорили о его личности. О его любви к семье, о страхе, что он может их потерять, злость на неё, секундное беспокойство, что, быть может, он переборщил с реакцией. Она охватила всё это в долю секунды.       Потянувшись за его чувством облегчения, чувством радости, она вытащила его на поверхность. Когда этого оказалось недостаточно, стала тянуть его и скручивать, пока всё остальное не было выдавлено на периферию.       Он уходил пружинистой походкой куда-то прочь, в улицы, погруженные в темноту ночи, переходящей в утро.       Она выкрутила другие части его спектра эмоций так, чтобы он стал уступчивым, погруженным в апатию, послушным:       Чтобы не задавался вопросом о ней, не вспоминал.       В отличие от песчаных болванчиков, понатыканных тут и там – почти у каждой двери в каждом доме на улицах через которые она прошла, люди были ей подконтрольны. Песок же не имел ничего – никаких эмоций или чувств.       Она сомневалась, что стоило приезжать в Броктон-Бей. Её совсем не прельщала перспектива задержаться в месте, где многие районы оставались без света и ещё больше — без рабочей канализации. Но Ожог и Ампутация были в восторге, а Джек Остряк пошел на поводу желаний Ампутации, убедив группу сюда приехать. Краулеру, Манекену и Сибирячке, похоже, было всё равно. Впрочем, Краулер и Манекен не демонстрировали много эмоций.       Большинство было заинтересовано в кейпе, способном погрузить целый город в туман, убивающий людей по желанию. Способность воскрешать мертвых, в виде неуязвимых, пускай и без сил, людей – Джек видел в этом очередную идею для убийств и пыток. По крайней мере, так казалось Шери.       Она думала, что может хоть Птица-Хрусталь окажется союзницей, но та ненавидела её. Высокомерная сучка согласилась навестить Броктон-Бей, просто чтобы испортить ей день.       Но она должна признать, что поездка вышла увлекательной. Людской пейзаж здесь сильно отличался от обычного. Столько обеспокоенных, неуверенных. Большинство было на грани эмоционального срыва, и от того, чтобы окончательно сломаться их отделяла одна плохая новость, один последний удар. Другие были уже сломлены, или же предались злу и стали охотиться на своих товарищей по несчастью, стараясь отомстить тем, кто обидел их в прошлой жизни. В жизни до Губителя.       Люди здесь были такими восхитительно ебанутыми...       И этот гигантский многокилометровый кроваво-красный диск, вертикально висящий над городом, словно огромный блин или монета - лишь подогревал общую истерию.       В такой ситуации обычные граждане делали то, что ранее никогда бы и не помыслили. Воровали, нападали на соседей, обменивали то, что когда то считали драгоценным, на одежду, еду, туалетную бумагу и прочие необходимые вещи. Эмоции грубые, гораздо ближе к поверхности, ими куда легче манипулировать.       Музыка прекратилась. Она проверила телефон. Предупреждение на экране говорило, что аккумулятор заканчивается.       Больше откладывать нельзя. Она набрала номер, но не стала поднимать трубку к уху. Хорошо. Теперь у неё есть пятнадцать минут.       Она потянулась и стала нащупывать отклонения. Эмоциональные отпечатки, выделяющиеся из общего фона.       Остальные семь членов Девятки были тут. Несложно найти. Один или два взаимодействовали с другими отклонениями. Самыми ебанутыми в этом ебанутом городе. Она изучила каждое из этих неизвестных отклонений в течении недели, наблюдая, как меняются их эмоции, пока они занимались повседневными делами, иногда она навещала места, где те любили бывать, чтобы понять, что их окружает. Медленно она собрала картинки, создала профили, вычленила тех, кто имел силы и описала их другим членам Бойни Номер Девять. Каждый из них сделал свой выбор.       Девушка в заточении. Заносчивый технарь. Собачница. Мечтательница. Вождь. Зайчишка. Сломленный убийца. Крестоносец.       Всё, что она хотела — несколько минут, чтобы навестить своего избранника. Ей не надо было придумывать ему прозвище. Он был достаточно хорошо ей знаком. Она улыбнулась.       Три маленькие жертвы, и лишь на две она могла воздействовать.       Она дернула парадную дверь – закрыто. Возможно, это могло бы обмануть местных придурков в трико, но ее? Она ощущала весь город.       В местном кафе, в котором прятался один интересный человек с компанией двух девушек, было симпатичнее, чем снаружи, сухо, хорошо укреплено. На втором этаже в массивном черном кожаном диване утопал женственно выглядящий подросток с копной тёмных кудрей.       — Жан-Поль! Cava?       — Я теперь Алек. В костюме — Регент.       — Алек, — она улыбнулась, — всё равно звучит по-французски. Мне нравится, братик.       — Шери, — он пробежался пятерней по волосам, — Какого хера?       — Раз мы меняем имена, то я теперь Душечка. Я просто решила красиво зайти.       — Господи.       — C другими ты ещё встретишься.       — Блять, — вздохнул он – значит в городе действительно Бойня.       Она потянулась к тихо подошедшей девушке, что теперь стояла за диваном в полном неглиже. Она приказала своему новому рабу подойти к интересующей ее жертве. Водопад черных волос, ровная загорелая кожа, макияж, словно у сбежавшей древнеегипетской мумии. Она бесила ее – слишком хороша.       Ненависть, направленная на определенные вещи, события и явления сменила направление, она выкручивала и вытягивала эту музыку, льющуюся из передней части головы. Она заставила ее ненавидеть своего маленького братика.       С тихим шорохом через окна начал стремительно заползать внутрь песок, сразу же устремившись к подростку, лежавшему на диване, все также расслаблено и без паники.       — У-ля-ля, первый бросок и сразу трех очковый? — Она радостно рассмеялась – кто бы мог подумать, что именно в твоей компании я найду хозяина песчаных болванчиков? Властелины притягиваются друг к другу, да?       — Прекрати, Шери, — сказал Алек. — Поверь мне, тебе не понравится то, что последует за этим.       — Почему я должна прекратить? С самого прибытия в город, я медленно и постепенно брала под контроль твою напарницу. Под моим контролем она спустилась сюда. Под моим контролем она убьет тебя. — улыбнулась она и подняла интенсивность, продолжив говорить. — Я давно ощутила здесь тебя и ее – и теперь у тебя нет шансов.       — Реально, прекрати. Это раздражает.       Алек активно отбрасывал песок, лезший ему на лицо – по грудь парень был покрыт под шевелящейся огромной массой песка.       Она приложила девушку страхом и неуверенностью, заставив песок остановиться.       Теперь ее маленький братик не мог шевельнуться – захваченный в плен силами ее новой марионетки. С возрастом, у каждого человека становилось больше жизненного опыта, больше травмирующих событий, эмоции и чувства становились острее, сильнее… закалялись.       Эта девушка – в отличие от большинства в городе, управление которыми было бы похоже на попытку сладить со сверхскоростным гоночным мотоциклом, девушка ощущалась Мерседесом «S» класса.       Конечно, Шери не водила, и у нее даже не было прав, но эта аналогия казалась ей наиболее близкой. С большинством приходилось сражаться – яркие мимолетные эмоции сменяли друг друга как разряды электричества – быстро, непредсказуемо.       Неизвестная повелительница песка ощущалась огромным валом – каждая эмоция безграничная, тяжелая и стальная – ярко выраженная и непоколебимая. Ее чувства не сменяли друг друга с чрезвычайной скоростью – скорее как… поочередно, ровно и в нужный момент. Сформировавшаяся личность – стабильными людьми было проще управлять, чем неуравновешенными психопатами, вроде ее новой команды.       — Ты ведь понимаешь, что это конец? — наконец сказала она.       — Тебя прислал грязный старикашка? — спросил Алек.       Она помотала головой.       — Папочка? Я сама по себе. С некоторых пор.       — И как у него дела?       — Потерял цель. Я долго думала, что он к чему-то готовится. Много детей, и заботится, чтобы у них были силы. Думала, он хочет сместить другие банды и стать криминальным главой Монреаля.       — Но?       — Ничего не случилось. Время шло, а он так ничего и не сделал. Гийом получил его силу. Десять или около того детей со способностями, и трое могут контролировать людей так или иначе. Четверо, вместе со мной. У нас было всё, чтобы сделать что-то значительное, а папочка решил, что хочет включить в ряды своих “девочек” знаменитость. Взял нас в поездку на съёмки фильма в Ванкувере, украл кинозвезду и отвёз в Монреаль. Вот так мелко.       — И почему я не удивлён.       — К нам заявились герои из Ванкувера и Монреаля. Половина всего, что мы выстроили и заработали всей семьёй, просто оказалось растоптано в последующей драке. Просто потому, что папочка хотел трахать кого-то знаменитого. Меня достало, и я ушла.       — Так ты теперь сама по себе. И он не послал других за тобой? — Алек передвинул ноги своей марионетки, чтобы она упала на землю и перестала целиться из пистолета в мужчину рядом с ней.       — Послал. Гийома и Николя. Гийом касается кого-нибудь, и после этого достаточно долго ощущает всё, что тот будет делать. Николя просто колотит тебя волнами ужаса до усрачки. Буквально тысячи глаз и ушей искали меня, я не могла драться, когда они всё-таки добрались до меня.       — Ага, — сказал он.       — Короче, это достало очень быстро — они постоянно меня находили, постоянно заставляли собираться и валить куда-то. Кроме того, ощущение свободы делать, что хочу, и идти, куда хочу, несколько потускнело, когда мне стало скучно. Я бы сделала это, даже если бы за мной не охотились старшие братья. Я присоединилась к Девятке.       Она посмотрела на множество маленьких изменений в выражении лица Алека и улыбнулась.       Чуть больше ненависти – песок начал ползти – очень медленно, но все же вверх по его телу, начиная покрывать горло.       — Так, — сказал Алек, после того, как переварил её сообщение, — это было глупо.       — Это восхитительно! Я решила, что должна заслужить место в команде, чтобы отпугнуть наших братьев и добавить немного остроты повседневности. Вынесла Топорылого, чтобы занять его место.       — Значит Бойня Номер Девять в городе. Разве у него нет иммунитета к суперсилам? Это же его фишка. Сверхсила, сверхвыносливость, здоровый... и силы просто перестают работать при его приближении. Или глючат.       — У него иммунитет к силам, но он не смог приблизиться. Понимаешь, в отличие от папочки я могу действовать на расстоянии. Я могу использовать силу, даже если не вижу человека, на котором её использую. Через стены из соседнего здания. Топор даже не приблизился настолько, чтобы выключить мою силу. Он пытался, но это обоюдоострая штука. Я была готова убежать, как только моя сила перестанет работать, это бы говорило о том, что он взял мой след, или угадал, где я.       — А, я, кажется, припоминаю эту особенность твоей силы. И ещё в голове у меня застряло, что твоё воздействие не имеет долговременного эффекта. Оно проходит, и твои цели достаточно быстро приобретают иммунитет.       Душечка пожала плечами.       — Я не самый лучший стратег, но мне кажется... я здесь выиграла. Тебе дорога эта краля? Боюсь, ты больше никогда не увидишь этот плоский животик. Ручной повелитель песка на дороге не валяется.       Его рука самопроизвольно дернулась – можно было заметить небольшой холмик дрогнувшего песка на покрывающем его почти целиком массиве вещества.       — Помнишь, как я на тебе практиковался, когда это было в новинку?       — Я помню, братишка, — она нахмурилась, глядя на свою руку, — Папочка всех нас заставлял практиковаться друг на друге.       — Ну, я всё ещё помню, как угнать твоё тело, в общих чертах. Это сохранилось где-то в том уголке мозга, который даёт мне силу. Думаю, что смогу при желании быстро получить над тобой контроль.       — Поэтому ты так спокоен? — сказала она. — Вот только ты уже попробовал бы это сделать, если смог бы – понимаешь, что в ту же секунду твоя напарница разорвет тебя на части?       Она помотала головой, а затем убрала одной рукой волосы с лица:       — Нет. Это конец, Алек.       Она залезла под куртку, а затем растопыренной рукой вытащила небольшую металлическую коробку. Она свисала с толстого шнура, обмотанного вокруг её шеи.       — Видишь?       — Да.       — Это бомба. Очень простая. Кусок взрывчатки, присобаченный к таймеру. Когда я звоню на нужный номер, таймер сбрасывается. Я лажанулась и у меня сдох телефон, но я думаю, что у меня ещё есть пара минут. Знаешь, что будет дальше?       — Перевесишь ее на меня? — Ты всегда была чокнутой садисткой.       — От тебя, скорее всего, тоже ничего не останется. Или покалечит, — она улыбнулась. – Но нет. Смотри.       Его эмоции были такими приглушенными. Тусклыми. Сколько в этом было личности Жан-Поля/Алека, и сколько его природного иммунитета, накопленного за годы воздействия папочки? Она не могла понять, что он чувствует, и это разочаровывало.       Однако, несмотря на слабость его чувств, она ощутила легчайшее изменение. Колокольчик внимания.       Она вложила в девчонку столько любви и заботы, сколько смогла, чтобы заставить сделать задуманное. Затем она остановила всю “музыку”, что входила и выходила из определенной точки в самой передней части ее мозга. Она знала, что музыка была её способом понимания и распознавания биологических процессов, управляющих человеческими эмоциями. Слушая её, она понимала, что чувствуют люди, какие эмоции управляют их состоянием.       Песок обхватил коробочку со всех сторон – спустя пару секунд внешняя сторона раскалилась добела, от поверхности шел дым, но только этим все и окончилось.       Бомба, висевшая на ее шее, была обезврежена, взрыв был поглощен плотной массой песка, и теперь она была свободна.       Она улыбнулась:       — Думаю, ты должен знать, что дома стало херово после того, как ты ушёл. Папочка начал проявлять чрезмерную заботу, сердился. А это очень неприятно. Когда мы не смогли найти тебя, стало ещё хуже.       — Прости, — сказал он самым неубедительным тоном, каким только мог – теперь понимая, что она больше не подконтрольна Бойне, понимая, что теперь ее действия полностью непредсказуемые – она в действительности могла прикончить его.       — В качестве мести я предложила тебя кандидатом в Девятку.       — Не интересует.       — Неважно. Тебя выбрали и проверят независимо от твоего желания… Кое-кто в Девятке не хочет иметь двух Василей в одной команде. Птица-Хрусталь меня ненавидит. Краулер не уважает. Джек думает, что будет скучно. Думаю, твоя инициация будет немного жёстче обычного. Они не станут проверять, что ты достаточно крут, кровожаден и изобретателен. Они просто попробуют тебя убить. Но я спасу тебя от их попытки убийства…       — Блять, — глаза Алека расширились.       — Убив тебя сама, — улыбнулась она, подходя к нему, и теперь стоя напротив женовидного подростка с копной черных волос, утопающего не только в черном кожаном диване, но и в десятках килограммов песка.       — Иди на хуй. Какое “спасти”? Я убегаю из дома, а ты организуешь моё убийство самыми страшными ебанатами в этом полушарии – а потом и вовсе собираешься убить меня сама?       — Ага, — она самодовольно улыбнулась. Было приятно понять, что она может спровоцировать его, получить от него какой-то отклик. Она так хорошо поработала, или он стал более эмоционален?       — Психопатка.       — А вот что мне действительно любопытно, так это то, что у тебя есть связи. Эта девушка, кто она для тебя? Нет. Ничего романтического. У тебя есть друзья? Команда? О, значит она твой командир. Командир-друг. Хочешь посмотреть ей в глаза перед тем, как ее сила раздавит тебя, или ты предпочитаешь удушение?       Он сохранил молчание.       — Или может мне сказать папочке, где ты. Он расстроился, когда ты ушел. Расстроился, даже когда я ушла, но он слишком напуган, чтобы за мной гоняться. Только не когда меня прикрывает Девятка.       — Они тебя не прикрывают, Шери. Они будут охотиться на тебя, весь мир будет.       Она пожала плечами:       — Не совсем, но вроде того.       — Ты действительно не хочешь этого, Шери. Откажись от этого, это твой последний шанс.       Она на это усмехнулась.       — Ты пытаешься прыгнуть выше головы. Ты считаешь себя крутой, но ты умрешь.       Она улыбнулась и помотала головой.       — Посмотрим. Сейчас ты умрешь.       Самый вкусные и сладкие эмоции – от осознания своей собственной гибели, что через пару минут ты умрешь.       Смерть от кровотечения, удушения и утопления – самое сладкое блюдо, долгое, длинное. Пускай здесь не было воды, ножей или еще кого-нибудь, кто бы придушил Алека.       Здесь было много песка, и он вполне был способен справиться с этим.       Пара капель ненависти для красивой девушки – песок покрыл его с головой. Для слишком красивой девушки – это бесило. Пара шрамов пойдут ей на пользу, или может вырезать ей глаза? Заставить ее саму себя ослепить?       Она была в экстазе, почти на вершине греховных небес, ощущая, как ее маленький братик борется за каждый глоток воздуха, как бьются его эмоции.