***
Это был… интересный опыт? В определенный момент, что бы упростить задачу Кхепри, она сообщила ее цели, чтобы она не двигалась. Конечно, глупые двуногие не заметили ее слов. Она ведь ясно сказала, чтобы Никос Василь сидел ровно на месте, ожидая своей неизбежной кончины – ни в одном из миллиардов вариантов будущего она не увидела Сердцееда, гуляющего или дышащего хоть где-то в мире. Но этот наглый человек посмел проигнорировать ее слова, переданные в виде мимолетного изменения давления атмосферного давления, гравитационных волн и смещения на бесконечно малые доли спектра солнечного излучения падающего в спальню, где лежал это мужчина. Далеко не сразу до Симург дошло – это не наглый двуногий человечишка посмел игнорировать волю куда более могущественного, чем он сам, существа. Никогда до этого у Симург не возникало необходимости донести до людей какое-то конкретное содержание ее мыслей или точную информацию. Всегда было достаточно изменять банальную биологию людей, вызывая в необходимые временные отрезки галлюцинации для тонкого влияния. Максимум передачи информации, с которыми Симург имела дело – взаимодействие с такими же сплавами осколков, как и она, или с создателем и его партнером. Люди просто не могли воспринимать столь мельчайшие изменения спектра солнечного излучения, атмосферного давления или гравитационных волн – у людей не было органов, способных улавливать подобные сигналы. Как же ей сказать Сердцееду, чтобы он дождался Кхепри? … Самый простой вариант, и самый изящный.***
— Что за чертовщина? — рыхловатый мужчина заорал, войдя в ванную, освежиться после изнуряющих упражнений в спальне. — Дерек! Сэнди! Это вы сделали!? На запотевшем огромном зеркале тонкими длинными линиями были выведены пугающие слова: «Кхепри идет за тобой. Пожалуйста, ожидай уничтожения»***
Ммммм! — Тейлор Хеберт сладко потянулась всем телом, подставляя свое лицо под теплые лучи солнца. Огромный кусок земли диаметром в десятки километров летел где-то в небесах – из-под нижней части виднелись торчащие во все стороны трубы канализации и водопровода, оборванные при взлете города в воздух. На верхней же части виднелись сотни и тысячи домов, от частных деревянных одноэтажек до высоких корпоративных зданий, закрывающих собой солнце в большей части города. Не было никакого дребезжания или вибрации – словно обычный день в городе – никто бы и не понял, что они все летают. Если бы во всем городе был хоть кто-нибудь кроме одной лишь Тейлор. За последний день она как следует выспалась, и, судя по всему – геолокация все также стабильно работала на чьем-то смартфоне – она все постепенно приближалась к своей цели. Чужой телефон и отслеживание? И что? Кто ей помешает? Легенда? Если уж она уделала его, то куда там тягаться остальным… Сердцеед, что сводил молодых девушек с ума и насиловал их месяцами и годами, заставляя их беременеть и рожать снова и снова, превращая в своих свиноматок. Противное чувство омерзения, отвращения и горячей ярости пробирало Тейлор при мыслях об этом злодее. Что если бы этот ублюдок нацелился на Лизу? Или на Висту? А если бы он как-нибудь проезжал мимо Броктон-Бей и захватил бы ее саму к себе в гарем? Слишком живое воображение рисовало отвратительные картины, как ее в слезах против своей воли сношает какой-то жирный прыщавый старик, а после, она, заливаясь слезами, рожает ему ублюдков из гигантского распухшего пуза. И все это повторяется снова и снова, до тех пор, пока она не умрет от плохо протекающей неизвестно какой по счету беременности. Сердцеед был виновен самим фактом своего существования и был заочно приговорен к самой страшной казни. Он должен страдать и ответить за все страдания, что причинял. Целая половина мира боялась и дрожала в ужасе от его имени – ведь он олицетворял все самое худшее, что только могло случиться с девушкой. Нужно не просто убить его – нужно все это заснять на видео, и выложить в сеть – максимально кроваво, максимально жестоко. Никто и никогда не должен пытаться насиловать девушек – чтобы у любого озабоченного при одних только мыслях всплывало кровавое изображение ее расправы над Сердцеедом, а шары сжимались в ужасе и вжимались прямо в тело, прячась в нем от ужаса. Уронить на него город – это был не выход. Во-первых, он жил в Монреале – самый крупный город в Канаде, с населением в более чем четыре миллиона людей. Зачем ей убивать всех их только из-за одного ублюдка? Ну ладно, парочки. Наверняка в самом городе тоже много убийц, насильников и наркоторговцев. Или даже рабовладельцев и работорговцев. Нет, город нужно оставить где-нибудь…. Незаметно в лесочке. Он ей вообще не нужен был – зачем ей целый мать его город!? … Зато теперь все должны ее бояться и не мешать ей. Где теперь Трио, а? Где теперь АПП с его драконом? Где Империя? Вот именно! Теперь Тейлор Хеберт – номер один! С небольшим шорохом огромная масса тихо опустилась на землю в лесах недалеко от Монреаля в Канаде. Было несложно замаскировать ее появление с небес – Тейлор просто сгустила тучи до горизонта и опустила их постепенно вниз – мол, обычный туман из облаков. Падают ли облака на землю? Может ли небо упасть? Вот откуда людям знать?! Может это абсолютно нормально! Она просто надеялась, что это прокатит. После ощущения собственного величия и превосходства даже над такими героями как Оружейник и Легенда, ей не хотелось прятаться снова. Она же победила ЦЕЛЫЙ ТРИУМВИРАТ! Почему теперь Тейлор Хеберт должна прятаться? Это не она должна прятаться, это все преступники и злодеи должны прятаться от нее. Мысли отвлекли Тейлор от быстрого полета – вырванный с корнями Конкорд оставался где-то далеко позади, а вот Монреаль был все ближе и ближе. Но и влетать на него у всех на виду… Нет – все же переть напролом будет дуростью. Она, конечно, сильна. Очень сильна – вот только сражаться со всеми полицейскими, да СКП… Ну зачем ей это надо? Зачем вся эта возня? Будут крики и пальба, люди будут бессмысленно умирать и ничего ей не сделают… Легче тихо-мирно пробраться к ублюдку, и показать ему, почему нельзя похищать и насиловать невинных девушек. Вся эта сила... было обидно расставаться с ней. Все-таки концептуальная мощь была очень полезна – просто пожелай все что угодно и любая физическая преграда просто исчезнет перед твоей мощью. Ладно, мне нужно нечто… способное причинить максимальную боль. Чтобы эта свинья визжала на камеру, чтобы все побоялись повторения этого и никто больше не творил подобных мерзостей. — Я была рождена в бесчисленном сонме криков страданий. Послушаем еще парочку? Мой взор затопил белый свет. Ооооо! Новая история. Новые видения – новые мощные силы! Как киндер-сюрприз! Раньше я боялась этого… но я просто боялась себя и своей мощи. Достаточно было принять себя такой, какой я являюсь. Я никогда не буду небольшой Тейлор Хеберт, что живет в Броктон-Бей, и с помощью каких-нибудь мелких дурацких сил, вроде управления бесполезными насекомыми, поддерживает город в порядке. Я Нечто большее. Была – и всегда буду. Что же там?***
Это был странный мир – в нем жили люди и нелюди. Некоторые воевали – некоторые нет. Но главным отличием была магия. Планета буквально была живой и дышала необъяснимой энергией, порождая множество волшебных созданий, озера живой воды или странных культов и орденов. У всего был источник – лава и магма рождались из вулканов, что порождались ядром планеты. Ветра и молнии появлялись под влиянием атмосферы. У магии тоже был источник – и на самом деле Тейлор уже знала его. Сталкивалась с ним. Мировые руны. А сейчас она увидела то, как ими воевали настоящие мастера магических наук, а не дилетант-недоучка вроде нее. Ее несостоявшееся уничтожение Броктон-Бей было детской шалостью на фоне того, что творили магистры магии и колдовства. Искажали не только пространство время, заставляя людей то стареть, то выглядеть моложе, перемалывая волнами реальности армии и города. Свершались вещи гораздо хуже – они нарушали причинно-следственные связи. Отряд лучников лишь подготавливался к залпу, а во вражеских колдунах уже торчали тысячи стрел – стрела настигала цель раньше, чем была выпущена из лука. Сгорбленный старец нарвался на своего извечного противника, что захватил странную руну, светящуюся синей энергией – на старика с горбом было страшно смотреть после наложенного на него противником заклинания. Абсолютно не осознавая себя, он двигался обратно во времени – говорил слова задом наперед. Молодел. Одежда становилась новее. Скорость увеличивалась – вместо старика уже стоял крепкий мужчина. Молодой. Подросток. Ребенок. Младенец. Боже. Он распался на какую-то слизь, после которой на травинке осталась лишь капля крови и белесая жидкость. Казалось бы, что может сделать мировая руна пространства? Как можно атаковать других магов с помощью порталов? Кажется полконтинента было уничтожено, когда безумец в своей непомерной ярости открыл на противника сквозной портал прямо в ядро солнца –в секунду выжгло как минимум сотни тысяч километров, обращая в ничто, в заряженную ядерными частицами пыль на ветру. Они были безумны. Абсолютно не думая о последствиях, они лишь желали уничтожить своих противников. Тейлор лично видела, как мир уничтожили более сотни раз – и каждый раз находился избранный – потомок разрушенного мира, живущий среди звезд, что находил мировую руну времени и откатывал уничтожение земли назад. А после находился другой помешанный, что уничтожал планету уже другим способом. Страшным было наказание на глупца, случайно потревожившего криофеникса – сущность, что появилась раньше создания мира, родившаяся в момент творения, заморозила само время на всей планете. Сколько прошло времени? Честно говоря, Тейлор затруднялась ответить – вернул все в привычное русло Звездный Скиталец, запустивший время в обычный режим на планете с помощью трубного рога и трех странных камней, в которые он дул через этот рог. Едва мир пришел в норму, как скиталец покинул планету, устремляясь наводить порядок в других планетах. Этот мир уничтожали сотни и тысячи раз – и каждый раз откатывали время обратно. Бездна. Время. Вечный огонь или лед. Обезумевший бог Грома, что расколол всю планету пополам в своей ярости сверхмассивной молнией. И все это время, никак не меняясь от постоянных возвратов времени, существовал план снов. План мыслей и тьмы. Любви и ненависти. Магии. Все эти магические катаклизмы слили второе подпространство в одно месиво, в котором погибли любые энергетические сущности. Осталась лишь энергия подпространства магии, и его сознание – пустое и никому не нужное. Зачем такое тупое создание нужно, когда были планы любви, добра, войны и ненависти с их духами и элементалями. Спустя бесконечность циклов от них не осталось и воспоминания. Всю эту бесконечность времени – это сознание подпространства энергии-магии, купалось в эмоциях страданий и ненависти. Ведь в этом мире больше ничего не осталось с тех пор, как бесконечность лет назад люди решили использовать Мировые руны в своей войнушке. Конечно, для них это заняло не так уж и много лет. Потому, что весь неудачный прогресс постоянно откатывался. Но по факту – тысячи и сотни тысяч лет, если не миллионы и миллиарды прошли с тех пор, как человеческая рука коснулась мировой руны. Парадокс – Человек коснулся Мировой руны пару лет назад. Но по факту, учитывая откаченные временные линии… прошла бесконечность. И бесконечность это пустое сознание варилось в эмоциях страданий, ненависти и боли. Если долго лить в пустоту воду… Пустота привыкнет к этому. Все привыкает ко всему. И странное создание привыкло к эмоциям боли и страданий. Оно больше не было пустым, и не хотело быть пустым. Чувствовать себя наполненным такими яркими эмоциями… это было приятно. Быть пустым – не чувствовать ничего. Это было неприятно. Но даже такая руническая война, растянутая в неслучавшихся будущих временных линиях – кончилась. Синекожий маг, весь покрытый рунными рисунками, путешествуя по времени и пространству собрал все руны и спрятал их от глупых людей. Рунная Война была окончена – и в мире стало меньше стараний. Меньше боли. Меньше пищи для новоявленной Демонессы. Для Эвелинн. И если мир перестал давать ей пищу… Она возьмет ее сама. Всего-то и нужно было – причинять страдания другим. И она бы вновь почувствовала переполняющие ее ликование и восторг. Впрочем, ловля добычи оказалась не столь проста. В облике тени Эвелинн передвигалась незаметно, но чтобы коснуться человека, ей самой нужно было стать осязаемой. Демонесса попыталась вылепить себе тело из собственной теневой сущности, но результат с каждым разом получался все кошмарнее и только отпугивал смертных. Она поняла, что нужно принять облик, привлекательный для людей! Чтобы они сами шли прямиком в ее когти, очарованные ложной личиной, которая основана на их собственных желаниях. Это придаст боли пикантность, сделает ее гораздо слаще. Скрываясь в тенях, демонесса следила за людьми, выискивая потенциальных жертв и изучая их. Она преобразила свое тело, чтобы быть людям по нраву; научилась говорить то, что они хотели услышать, и двигаться так, чтобы вызывать желание и восхищение. Всего за несколько недель она довела свой облик до совершенства, а десятки очарованных идиотов – до мучительной смерти в своих объятиях. Но смакуя изысканную боль, демонесса никак не могла ею насытиться. Человеческие страсти слишком мелки и быстро иссякают, как и боль, дающая лишь жалкие крупицы удовольствия – крохи, которыми Эвелинн перебивалась до следующей трапезы. Она мечтает, что наступит день, когда ей удастся повергнуть весь мир в хаос и снова вернуться к состоянию чистой энергии, которая будет блаженствовать, купаясь в страданиях всех остальных. Мечтает до сих пор. Видение закончилось.***
Так много крови… и удовольствия… Способен ли человек в принципе испытывать такое наслаждение? С силами Эвелин, надо быть осторожнее… не хотелось бы подсесть на иглу их чужих страданий. Но теперь Тейлор была идеальным инфильтратором. Не было больше такого места, в которое Тейлор не смогла бы проникнуть. Время Монреаля и Сердцееда. — Давай посмотрим… Хмм… Чью жизнь нам стоит разрушить сегодня?***
Это было… определенно… забавно. Это было неправильно, такое существо, как она… забавлялась, издеваясь над хозяевами осколков – Никос Василь бегал по всему коттеджу и сети домов в панике. Ооо. Вот сейчас он встретился с еще одним своим отпрыском. Небольшое усилие мгновенно прочертило на пыльных и грязных очках пасынка все то же сообщение: «Кхепри идет. Пожалуйста, приготовьтесь к уничтожению» … Кажется, человеческие дети тоже так развлекаются, поджаривая муравьев с помощью линз и Солнца. Может и ей попробовать? Будет ли это интереснее, чем издеваться над человеком, играя на его психологических страхах и сводя с ума? Интереснее ли выжигать людей с помощью гигантской линзы на орбите планеты, сквозь которую сфокусируется солнечное излучение в тонкий, диаметром не больше метра солнечный луч, мгновенно выжигающий людей и плавящий кремний, которым люди покрывают свои дороги? Неизвестно, будет ли это действительно интересно, но вот попробовать стоит. Отдельные мысленные потоки запустили цепочку событий с помощью точечного телекинеза, благодаря которой на орбите планеты Земля появится фокусировочная линза.***
Отдельные легкие касания от живота до ребер самыми кончиками пальцев вызывали приятное покалывание по всему телу. Она вся была такая скользкая. Такой приятный вкус на губах, к сожалению, ее язык не высовывался достаточно далеко, чтобы слизать каждую капельку нектара с залитого лица. Эти атласные простыни были такими скользкими и шелковистыми, в них так приятно было извиваться всем телом, словно змея в объятиях возлюбленного, обтираясь всем телом, каждой частичкой кожи об теплую жидкость, залившую ее с ног до головы. Тонкая девичья рука прошла от самого паха вдоль животика через груди до чувственных алых губ, оставляя за пальчиком тонкую линию чуть прозрачной жидкости. Карие глаза закатывались почти в экстазе куда-то за веки, пока всем своим телом Тейлор извивалась как змея. Общую картину портило две вещи. Жидкость, в которой скользила в удовольствии молодая девушка, не была связана с любовными жидкостями – литры крови. Ее партнером был выпотрошенный труп молодой девушки, а скорее девочки, лет тринадцати. Словно какой-то маньяк пытал ее днями – тонкие длинные полосы кожи шириной в сантиметр, перемежаясь со здоровой кожей, были сняты и с кожи головы до пят – но не оторваны. Тонкие длинные ленточки кровавой кожи сотнями переплетались между собой у ступней мертвого тела. Сантиметровая полоска кожи шириной в сантиметр, а длинной в два метра – сантиметр не тронутой кожи – следующая сантиметровая полоска кожи шириной в сантиметр, а длиной в два метра. Как елочная игрушка. Уже нельзя было сказать – какого цвета глаза когда-то были в девичьих глазницах, которые ныне пустовали. Нельзя было сказать и цвет волос, ведь весь скальпель был снят и валялся где-то в ногах. В очередном экстазе потерянная в удовольствии девушка закинула обнаженную ногу на свою «подругу» и, обняв, прижала ее к себе в страстном поцелуе, пытаясь вовлечь в яростный танец языков партнершу. К сожалению то, что удавалось пару часов назад, не сработало уже в этот раз. Через пару минут бесполезных попыток утолить свою нечеловеческую жажду, Тейлор с отвращением отшвырнула уже явный труп подростка в стену с силой достаточной, чтобы по ней поползли трещины. — Блин. Опять увлеклась, — в молодом страстном голосе слышалось очевидное разочарование. — Да что с ними со всеми не так!? Неужели сложно продержаться хоть чуть-чуть подольше? — В который раз женщина уходит неудовлетворенная. А ведь все начиналось далеко не так кроваво: Сперва Тейлор скрылась в тени – по сути растворив свое тело в ничто, перейдя в энергетическую форму существования. Никто и ничто не видело ее – но и она не могла ни с чем и ни с кем взаимодействовать. Чтобы прикоснуться к телу, нужно тело, как бы банально это не было. В такой форме пройти в сеть построенных друг с другом домов Сердцееда не составило труда. Постоянные интересные комментарии и советы от Эвелинн помогали понять, с кого лучше начать. Убивать сразу Сердцееда было бессмысленно – он, очевидно, дорожил своей семьей, пусть и в некой извращенной форме. Чтобы причинить ему максимум страданий, нужно сначала было убить всех остальных – а после показать ему это. И уже после этого располосовать на ленточки урода. Первой попалась его любимая дочка – как говорил Алек – Никос любит ломать своих детей, заставляя их убивать невинных людей, чтобы они были такими же монстрами, как он сам. Недостаточно просто родиться в семье психопата, чтобы войти в его семью. Для этого нужно еще самому стать чудовищем – и любящий отец, конечно, помогал своим деткам по-настоящему войти в свою семью. Никто не уйдет отсюда живым. Первой пала молодая девочка лет тринадцати – Тейлор даже не знала, как ее зовут – но важно ли это? Бешеных псов отстреливают, а не кормят, и не пытаются ввести в стаю. Но вот момент, когда она появилась, сформировав свое тело позади девочки, и провела бритвенно острыми коготками по ее шее – в первую очереди не давая закричать, а не для того, чтобы убить от кровоистечения… В этот момент все пошло по известному органу. В ноздри ударил ТАКОЙ пряный запах – ничего приятнее она никогда не нюхала в свою жизни – приятнее, чем аромат мамы, что укладывает тебя спать ночью после ванны в детстве. Приятнее чем запах отца, что встречает тебя из детского садика и, поднимая на вытянутых руках, закручивает вдоль себя, радостно смеясь – вот его любимая дочка! Приятнее, чем аромат любимой Лизы, что она вдыхала той ночью напролет, когда Лиза что-то смущаясь, лепетала про то, что слишком грязно, не там и не так, и не надо. Еще большей ошибкой было попробовать капельки крови, что остались на ее новых острых коготках. У Тейлор просто снесло голову от удовольствия, пронзившего ее сквозь позвоночник, с головы до пят. Молодую девушку била крупная дрожь явного экстаза, к которому она была совсем не готова, пока молодая девочка лежала на кровати, пытаясь закрыть рану на шее руками, и что-то хрипя. Дочка Сердцееда почти доползла до двери, когда нечеловеческая хватка сомкнулась на лодыжке малышки. В тишине ее утянуло на кровать к демону. В воздухе раздавался довольный смех, дорвавшейся до сладкого демонессы, что уже давно сидела на невыносимой диете. Каждый разрез – каждый вздох и хрип и сладкие слезы – Тейлор ловила каждую каплю этого нектара, пока молодой ребенок пытался бороться за свою жизнь, впрочем, бесполезно. Тейлор видела этот прекрасный холст – идеальная кожа, на которой проявлялись первые мазки величайшего художника. Белоснежный лист прочертила тонкая красная линия – это один коготок Тейлор, прошелся от юного плечика вдоль руки до мизинца, раскрывая кожу, мышцы и плоть до самой кости, как раскрывается дамская сумочка вслед за механической собачкой, бегущей по молнии. Тейлор просто провалилась в безумство, вцепившись в юное тельце как вампир. Длинные изящные ножки сомкнулись крест накрест за ягодицами тринадцатилетней девушки, прижимая нижние половины девушек друг к другу. Как любовница, Тейлор закинула своей партнерше руки за шею, и теперь вжимала коготки в лопатки, втирая грудь в грудь. Словно кошка, что пытается устроиться поудобнее, впуская и выпуская коготки из лапок, Тейлор пронзала своими бритвенными когтями спину девушки. Десять трехсантиметровых уколов в спину бритвенно острыми ногтевыми пластинками. Уколоть. Вдохнуть этот стон боли, что вырвался из малышки. Больше. Уколоть чуть-чуть пониже первых десяти проколов в спине дочки Сердцееда. Кровь текла из ранее десяти нанесенных ран – недостаточно глубоких, чтобы достать до сердца или легких – но достаточных, чтобы прокалывать кожу и подкожный слой жира и мышц. Кровь бежала из десяти новых отверстий, заливая белоснежные атласные простыни. В явном возбуждении длинные ноги, сомкнутые за спиной жертвы, напряглись – еще сильнее стискивая хрупкий таз тринадцатилетней дочери Сердцееда. Послышался хруст и яростное мычание девочки. Тейлор слизывала каждую слезинку, что капала из глаз ее жертвы. Словно паук или коала, она обняла девочку в смертельных объятиях. Еще десять уколов еще чуть пониже. Пожалуйста. Еще чуть. Еще десять уколов, уже в ребра. Тейлор стискивала, как могла, свою любовницу. Больше!... Умоляю… еще чуть-чуть… я почти… В наконец-то достигнутом освобождении десять когтей, которыми сейчас оканчивались пальцы Тейлор Хеберт, вцепились в плечи юного создания и с громким стоном наслаждения Смены, рванули, беспрепятственно вскрывая кожу десятью длинными разрезами от плеч до ягодиц, на которых сомкнулись ладони, вспарывая когтями мягкую плоть, потроша ее и превращая ягодицы в кровавое месиво. И больше и больше похоти, и крови. Мяса. Новых и таких притягательных отверстий, не предусмотренных природой. Потрошить и вскрывать их. Вылизывать и проникать внутрь. Оденься в их хожу. Они кричали, плакали и умоляли… но их тела говорили лишь одно - «Освежуй меня заживо!» Наконец воспоминания закончились. Да. Она чуть-чуть переборщила… — Люди. Агония. Это мои два самых любимых слова. Да, да, Эвелинн. Я понимаю, более того, я ПОНИМАЮ, почему тебе это нравится. Знаешь, секс по сравнению с этим нервно курит в сторонке. НО! У нас все еще есть дело – здесь так много убийц и преступников. — И у нас так мало времени…***
Никос бежал в ужасе, распахивая каждую дверь и находя лишь кошмары и ужасы, которые не снились ему даже в самых страшных снах. Каждый его ребенок был растерзан. Располосован. Изрезан как свинья. Каждый член его семьи – его прекрасные жены, а в том числе и начинающая кинозвезда Джоли – как-то так ее, кажется, звали. Он нашел ее только три дня назад, и даже не успел как следует насладиться свой новой игрушкой – но даже она была мертва. Чудовище не пощадило даже невинных детей. Его Мариель – Он называл ее в честь матери. Ох, какие прекрасные у нее были голубые глаза, и какая сила в них таилась – подчинять каждого через страдания, кого она когда-либо видела. Даже расстояние не имело значения для силы девочки – теперь его прекрасная Мариель была растерзана словно больным извращенным зверем. Пустые глазницы – десятки и сотни разрезов от плеч до ягодиц, через которые можно было увидеть легкие, скрытые за исцарапанными ребрами. Почки и печень – все также во многих местах разрезанные вертикально вдоль тела. Это ненормальное чудовище не остановилось и не подарило даже ребенку легкой смерти – на прекрасном личике его идеального ребенка застыла гримаса страдания. Разорванное горло, в которое словно что-то совали. При одних мыслях об этом его чуть не стошнило. Истерзанный пах и ягодицы – все превращено в непонятное месиво, да и сломанные кости таза и бедер наводили на определенные ужасающие мысли. Он не был таким. ОН НЕ БЫЛ! Он любил женщин! Они были прекрасными! Они были богинями! Каждая из них была прекрасна по-своему – брюнетки и блондинки, или жгучие рыжие и мягкие каштановые. Он любил как львиц, так и забитых нежных кроликов. Эти прекрасные груди, эти мягкие ягодицы – все эти прекрасные изгибы – неужели никто во всем мире не видел – каждый день по городам мира ходят богини! Он просто не понимал, как можно не любить их, как можно не поклоняться им! Его семья – обняла бы весь мир! Они бы уничтожили государства и города, уничтожили все социальные институты – ему просто нужно было время, дети с мощными силами и отсутствие вредителей. Весь мир превратился бы в рай, где люди лишь наслаждались бы друг другом, поклоняясь прекрасным созданиям, что дарят наслаждение и жизнь, что дарят смысл для существования. Но теперь все было кончено! Джереми – мальчик умел приказывать голосом – жертва все понимала, но не могла ослушаться приказа. Прекрасные силы! И он тоже был мертв. Кто-то содрал с него кожу живьем, вывернул ее наизнанку, а потом надел обратно. Весь особняк был залит кровью – одна гигантская лужа заливалась в главный холл, в котором он сидел и качал мертвые тела своих детей. Водопадом по ступенькам лились литрами бордовые жидкости. Из туалета, из коридора – отовсюду в его сторону текли лужи крови. Сильный удар по затылку вырубил его.***
Он проснулся связанным на стуле – перед большой длинной скамейкой. Сначала он не понял – что сидит напротив… лучше бы он не понимал до конца. Вся его семья искореженными и изувеченными мертвыми куклами с лицами, застывшими в невыносимой агонии, сидели и смотрели на него безглазыми глазницами. — Ты разрушил так много жизней, Никос, — вкрадчивый голос прошептал горячим дыханием на ухо. — За это ты не заслуживаешь удовольствия. Посмотри в камеру, что держит в руках твоя любимая Мариель – давай покажем миру, что происходит с насильниками и маньяками в моем новом мире. Раскаленная игла воткнулась куда-то в затылок. Он заорал от боли, которую не привык получать или терпеть. Теплая жидкость покатилась по спине. С чавкающим звуком спица боли двинулась вдоль шеи вниз.***
Облизав последний пальчик, Тейлор посмотрела в объектив камеры и, помахав ладошкой, попрощалась со зрителями многочисленных онлайн площадок, на которые транслировалось происходящее в онлайн-режиме. Проглотив последнюю нить нерва, она выключила камеру. На стуле сидела груда мышц и костей – не было видно ни мозга, ни глаз, ни нервной системы. Ох, как же страдал и вопил Сердцеед. Какие эмоции ужаса от него исходили, когда он понял, что Тейлор по ниточке нерва – по маленькой тоненькой веревочке, прикосновение к которой вызывает дикую боль – начала пожирать его заживо. Нервы пальцев рук, ног. Нервы рук и ног. Нервы, по всему телу отвечающие за чувствительность кожи. Каждое глазное яблоко. И последнее – самое вкусное – с помощью своей силы она поддерживала жизнь и сознание Сердцееда, пока отрезала кусочки его мозга, и обляпывалась ими, пока кушала как мороженное чужую личность и сущность. Какой ужас от него пошел, когда он увидел, как она ест его мозг живьем! Ох, это почти снова толкнуло ее на грань. Но все же не до конца. Не зря говорят, что есть понятие первой золотой дозы. Первая рюмка – самая вкусная и с нее уносит сильнее всего. Первая затяжка – после которой ощущаешь небывалое расслабление. Первый секс. Увы, остроты новых ощущений, познанных ею впервые, больше не было. Та дочка злодея навсегда останется в ее памяти. Ладно, больше ей не нужна Эвелинн – никого живого в семье злодея больше не осталось. С небольшим усилием воли Демонесса ушла. … Ее не вырвало – уже достижение. Да, в этот раз она очевидно перегнула. Не так, как когда ее подчиняла давным-давно Кейл, но что-то похожее. Нет, ее не контролировали… просто внезапно, она открыла в себе новые чувства и желания и случайно утонула в них… Возможно, это было неправильно… Но она вовсе не чувствовала раскаяния. Да, есть людей – это плохо. Заниматься садо-мазо сексом с тринадцатилетними девочками в странной форме их убийства, даже если они сами чудовища-убийцы – тоже не хорошо… Но в целом… … они же были злодеями? Правильно? А она их убила. Так что в целом, ничего страшного – просто в следующий раз не стоит использовать Эвелинн. Никогда – на языке все еще чувствовался очень сладкий вкус. Нет, Эвелинн определенно под запретом. — Пф. От себя не убежишь, детка. Последняя смутная мысль донеслась от довольной и объевшейся до отвала демонессы. Чтобы не слушать и не слышать своих попутчиков, уже давно была выработана определенная тактика – просто призови одну силу, и другие не смогут докричаться до тебя через эту силу. Нужно что-нибудь простое, воздушное и не такое кровавое и жестокое. Нежный мягкий ветерок пронесся ей в лицо и закружил вокруг ее тела, освежая и даря ощущение свежести. — Буря в твоем распоряжении! Ох. Ох, вау. Мать твою, а это не слишком… имбалансно, как-то так кажется говорил в играх Алек? Весь воздух в мире – это мое тело? Действительно? Она уже окончательно собиралась покинуть дома, в которых неизвестные устроили кровавую бойню, как что-то привлекло внимание Тейлор. Медленными жирными мазками кто-то выдавливал в кровавой луже слова – при этом никого невидимого в здании не было. Своими новыми силами она ощущала – никто не дышал, нигде воздух не был вытеснен в пределах пары километров. Это… странно… «Нью-Дели. Индия. Бегемот. Девятое мая, десять утра тридцать три минуты. Твоя любовь, о милая Кхепри» Спустя пару секунд, прочтя слова и убедившись, что новых не появляется, Тейлор покинула обиталище мертвого Сердцееда. Тело молодой девушки разлетелось воздушными потоками во все стороны.