Мой любимый Дьявол

      Сегодня точно не мой день. Постоянно на репетиции я лажала и с каждым разом все больше и больше бесила худрука. Меньшиков не жалел на меня отборного мата и громкости голоса. Несколько раз в меня прилетело «дура», «идиотка» и, наконец, «шлюха». Он это для того, чтобы ввести меня в нужное для игры состояние. Но у меня упорно не получалось.       — БЛЯТЬ! ДА СКОЛЬКО МОЖНО? КОГДА ЖЕ ТЫ УЖЕ ЭТО ЗАПОМНИШЬ?       В очередной раз он вскочил с любимого кресла в партере, с неимоверной злостью отшвырнул стопку со сценарием и направился к сцене.       — Убивать идёт… Прощай, — послышался за спиной голос Никиты. Это была не насмешка, а реальное сочувствие и сожаление.       — Пошли, — рука Меньшикова вцепилась мёртвой хваткой в мою руку так, что его костяшки побелели.       Он меня вел через весь театр как провинившегося ребенка, на глазах которого стали появляться слезы. Одна женщина, встретившаяся нам на пути, даже перекрестила меня издалека, понимая, что сейчас этой девочке придётся не сладко.       — К столу подошла! — скомандовал Олег Евгеньевич, когда мы вошли в его кабинет как в комнату пыток. Тем временем в замочной скважине повернулся ключ, что говорило о том, что пути назад больше нет…       — Лист текста сложно выучить?! — с каждым словом тон голоса повышался и к концу дошёл до крика.       Резким движением он развернул меня лицом к столу и спиной к себе. Все, что я могла сделать — подчиниться и больше не сдерживать слез. Его рука упорно клонила тело к столу и, в конце концов, поставила меня в неудобное положение.       — Но сейчас ты, наконец, запомнишь, что бесить меня не следовало.       По кабинету разлетелся глухой звук шлепка и через секунду, лёгкая боль сказала о том, что он бил меня по попе. Раз за разом…       — Нет, так ты не поймёшь.       Меньшиков рывком расстегнул молнию на юбке и вот она уже скатывались по ногам вниз.       — Что Вы делаете?! Пустите!       Он продолжал свое действо молча, лишь придавливая меня к столу, чтобы обездвижить. В этот момент в Олеге проснулся Дьявол, который не думал о последствиях вовсе, а только поддавался диким и редким для самого себя эмоциям.       То, как извивалось тело во время его пыток, ему не нравилось и он связал мои руки своим галстуком так быстро, что мой затуманенный разум и опомниться не успел. Или же не хотел… На мне оставалась лишь рубашка, трусики и туфли, что уверенности в данной ситуации не придавало.       Но шлепки продолжались не долго и мой Дьявол перешёл в наступление. Сам он сел в свое кресло и заставил меня опуститься на коленки. Мой взгляд словил его глаза. Там горели огоньки. Олег был зол и в то же время сильно возбужден. Об этом сообщал затвердевший член, который очень отчетливо был виден через брюки. Сильная рука удерживала волосы и подвигала губы в направлении его ширинки. Слишком долго я мечтала об этом моменте, чтобы отказаться от него… Только мои губы коснулись его члена, я услышала лёгкий стон от Дьявола. Стон одобрения и расслабления. Но одних губ тут, мне показалось, мало и лёгкими покусываниями возбужденного и пульсирующего органа я выводила Меньшикова из состояния гнева.       Сделать большего не могу, так как все ещё связаны руки и, видимо, прочитав мои мысли он сам избавился от надоевших брюк, а за ними и от белья.       Он оказался больше, чем предполагал мой развратный ум и я принялась за сладостную работу язычком и губами. Вверх и вниз… Я выводила на его члене буквы и слова, словно в детской прописи и наслаждалась его сладостными стонами. Такими сдержанными, такими элегантно — эстетическими.       И вот я дописала слово «люблю», как резко он подхватил меня и заставил вновь принять позу буквы «Г» у стола.       «Только что мой Дьявол чуть не кончил» — пронеслось молниеносно в голове.       Его горячее тело прижалась ко мне и я чувствовала напряжение и желание войти и сломать эту преграду между нами. Губы дотронулись до шеи и вели свою линию страсти до плеч и обратно. По телу разлилась приятная дрожь. Член Олега упрямо упирался сзади и он меня им дразнил водя им по телу, но так и свершая самого акта.       — Скажи хоть одно слово и я перестану, — шептал он и, в последствии, укусил ушко. Молчать. Только молчать.       — Хорошо…       Раскаленный до предела орган вот-вот войдёт и разольет неимоверное наслаждение по всему телу. Приглушенный стон и я чувствую его в себе. Такой твёрдый, такой горячий, такой желанный…       Меньшиков закрыл мне рот своей рукой в тот момент, когда я почти стала переходить на крик и вновь прижал, а себе не останавливаясь ни на секунду. Он покрывал шею поцелуями и изредка из него вырывался страстный стон, который вводил меня в ещё больше наслаждение. Он становился все ярче и ярче и Олег закрыл глаза.       Мой Дьявол на пределе. Потеряв надо мной контроль, я вырвалась из его цепких лап и присела на коленки, взяв в ротик пульсирующий член. Снова стон. Ярче, сочнее, громче. Его головка разлилась горячей жидкостью на губы и язычок. Сладость ударила в голову, но я не остановилась. Олег Евгеньевич наблюдал за мной сверху и, придерживая мои волосы, выпускал из себя звуки истинного наслаждения. И через некоторое время он был доведен до второго оргазма все тем же самым язычком и губами.       — Извинения принимаются, — произнёс он еле слышным шепотом, после того как немного успокоился, — что ты делаешь?       А я лишь слизывала остатки белой жидкости с губ и, покатывая их во рту как сомелье, старалась запомнить вкус. Вкус Меньшикова.