***
Когда в багажник черного Chevrolet были загружены все коробки и сумки, а миссис Харрингтон заводила машину, Кэсси стояла у поместья и красными от слез глазами смотрела на этот величественный дом, с которым было связано так много воспоминаний. Майлз после завтрака не появлялся. Он просто ушел к себе в комнату и закрылся там, даже не открыл дверь, когда Кэс зашла попрощаться. Он сидел на полу, зарывшись носом в футболку Кассандры, которую стащил на прошлой неделе, и рыдал. Он плакал, плакал долго. Ему было больно, его ранило неминуемо приближающееся одиночество. Майлз не хотел, чтобы Кассандра уезжала, не хотел вновь остаться один. Когда суматоха на первом этаже исчезла, Майлз понял, что через несколько минут Кэсси и Хелен уедут. Вот так просто: сядут в машину, Хелен нажмёт на «газ» и медленно поведет машину к выезду из поместья под песни своей любимой группы «Bee Gees». Кэс в это время будет с тоской рассматривать проносящиеся за окном виды и вспоминать обо всем, что ей довелось тут пережить, прижавшись лбом к холодному стеклу. Вот так просто они оставят Майлза вновь одного. Фэйрчайлда убивала эта мысль. Вскочив с пола, парень бросился на первый этаж, по пути размазывая по бледным щекам слезы. Спустя несколько секунд он оказался на улице. В нескольких десятках метров от него открывала дверь машины Кэсси. Подлетев к ней в мгновение ока, он стиснул её в жарких объятиях. По щекам Фэйрчайлда заструились слезы, Кассандра была на грани истерики. — Господи, не уезжай, нет… Не бросай меня здесь, Кэсси, пожалуйста… Я…Я так люблю тебя! — прошептал юноша, зарываясь носом в кудри девушки. Он вспоминал их первую встречу, первые объятия, первый поцелуй… Кассандра уткнулась носом в изгиб шеи парня и, вцепившись пальцами в его бордовый свитер, плакала. — Я тоже люблю тебя. И ты даже представить себе не можешь как тяжело… — её голос сорвался. Произнести вслух факт отъезда означало признать его реальность, чему она изо всех сил противилась. Решив просто молчать, девочка сильнее стиснула любимого в объятиях и зарыдала ещё сильнее. Отстранившись, парень посмотрел в голубые, ставшие почти бирюзовыми в контрасте с покрасневшим белком глаза и улыбнулся. Положив руки на щеки девушки, он вытер большими пальцами слезы с её щек. — Ты права. Мы должны быть сильными, мы с тобой справимся. То, что ты уезжаешь, не означает конец наших отношений, так? — он с улыбкой отметил, что девочка кивнула. Затем, отведя на секунду взгляд, он продолжил: — Мы с тобой будем видеться, писать, звонить друг другу, да? Кассандра кивнула: — Да. Да, обязательно. О Черт, я так тебя люблю! — она подалась вперёд и поцеловала Майлза. Ответив на поцелуй, он, улыбаясь девушке в губы своей чуть асимметричной улыбкой, положил руки ей на щеки и слегка приподнял её головку, зарываясь длинными пальцами в светлые кудри. Прижимаясь к мягким губам юноши, Кассандра чувствовала, как в груди разливается приятное тепло. От наслаждения компанией друг друга детей оторвал гудок. Хелен, все это время с улыбкой наблюдавшая за трогательным прощанием подростков наконец потеряла терпение. Залившись краской, девочка отстранилась от парня и, неловко сцепив руки в замок за спиной, переминалась с ноги на ногу, закусив губу. Обняв парня на прощание, девочка села в машину. Автомобиль тронулся, Майлз остался стоять на дороге. По левой щеке скатилась слеза. Размазав её большим пальцем правой руки, он глубоко вдохнул и пошёл в конюшню. Зайдя в стойло к Самсону, он прошел в дальний его угол и сел на пол. Конь, заметив эмоциональное состояние хозяина, будучи связанным с ним в психическом плане, улегся рядом на старое сено и, фыркнув, ткнул носом в бедро отстранено смотрящего перед собой Майлза. Тот ухмыльнулся и потрепал старого друга за ухом.***
— У вас с ним что-то серьёзное, милая? — поинтересовалась Хелен, поглядывая то на дочь, то на пустую, сырую дорогу, скрытую за мутной пеленой тумана. Кэсси повела костяшками пальцев по запотевшему стеклу, с тоской глядя на проносящиеся за окном сады. — Ну, так… Не знаю. — наконец ответила она. — с одной стороны — я его люблю. Правда, это не влюбленность, как было с Эндрю. Тут любовь. — С Эндрю у вас вообще смешная история, — произнесла Хелен с легкой полу-усмешкой. — Сколько вы были вместе? Два года, кажется? Кэс усмехнулась: — Да, почти два года. С ума сойти, как только он меня терпел. — А потом ещё это письмо… — Ой, да! Я тогда несколько часов плакала… — Ты ж моё эмоциональное солнышко, — миссис Харрингтон тепло улыбнулась и положила руку дочери на колено. — Да, твоё. Будь готова к многочасовым истерикам по поводу разлуки с Майлзом, — девочка рассмеялась. — Хорошо, закупим мороженного и пару-тройку дисков с сопливыми мелодрамами на этот период, окей? Проведём это время вчетвером. — предложила Хелен. — Почему это вчетвером? — не поняла Кэсси. — Ты, я, мелодрамы и мороженное. — пояснила женщина, а затем рассмеялась. До ворот они доехали спокойно, то смеясь, то обсуждая отношения Майлза и Кэсси, то выбирая мелодрамы для совместного просмотра. С трудом перестав смеяться, Кэс сказала: — Надо бы обязательно пересмотреть «закусочную на колеса… — договорить она не смогла. Она услышала крик матери, затем скрип тормозов, а после лишь звон в ушах. Голова болела, по шее стекала струйка горячей жидкости. С трудом разлепив глаза, она, сквозь вновь и вновь атакующие стенки её черепной коробки волны боли, подняла голову и увидела столбы дыма и пара, поднимающиеся из-под крышки смятого в гармошку капота. Они врезались в дерево, растущее на обочине. Отстегнув уже ненужный ремень безопасности, девочка посмотрела по сторонам, болезненно жмурясь. Хелен лежала на руле, ремень был отстегнут. Висок женщины был сплошь залит кровью, она же стекала тоненькой струйкой с левого уголка губ. — Мама! Мама, очнись! Нет, мама, нет! Не умирай! Слышишь, очнись! — кричала девушка, тряся мать за плечи. Та никак не реагировала. Кассандра не плакала, она рыдала. Рыдания сотрясали всю её хрупкую фигурку, грозясь разорвать грудную клетку изнутри. Пульс бешено колотил по неестественно вздувшимся венам, и Кэс готова была поклясться, что сердце её вот-вот готово было разорваться. Такой боли она не чувствовала ещё никогда. Ни разу в жизни. — Женщина… — хрипло прошептала миссис Харрингтон, с трудом шевеля губами. — Мама! Мама, ты жива! О боже! — с чистейшей радостью и таким же кристально-чистым испугом воскликнула Кэс. — Там. На дороге… Женщина в белом… Она… Я её видела. В зеркале, в окне. Это она. Испуг накатил на девочку холодной волной, вызывая толпы омерзительных мурашек. Она тоже видела эту женщину. Иногда. Она беззвучно кричала, плакала. Однако сейчас Кэсси никого не видела. Выдохнув, она размазала по окровавленным щекам слезы и потянулась к матери, однако та уже не дышала. Тряся Хелен за плечи, Кэс вновь и вновь повторяла «мама». Схватив с центральной консоли телефон, девочка трясущимися пальцами набрала номер «Скорой». Связи не было. Выскочив из машины, девочка, шепнув: «Только не умирай, мама! Миссис Гроуз тебе поможет, обещаю» бросилась к поместью. Ноги дрожали, голова болела, дышать было невозможно. Недалеко от лабиринта Кассандру заметил Майлз, проезжавший там на Самсоне. — Кассандра! — крикнул он. — Что случилось?! Где Хелен?! Что с тобой? Почему вы не уехали?! — он направил коня к плачущей девочке и через несколько секунд уже стоял рядом с ней, величественно возвышаясь на черном коне над хрупкой фигуркой Кассандры. — Мама. Она… Мертва. — выдавила девочка. Майлз опешил. «Нет! Не может быть! Хелен мертва?» — Она… — выдавила Кассандра, — видела женщину в белом на дороге. Она… Не знаю, Боже… Она свернула и мы, — её голос сорвался. продолжала она хрипловатым писком: — мы врезались в дерево. Там столько крови! Она… Когда я уходила, она не дышала. О Боже, Майлз! — девочка бросилась к парню, слезшему с коня. Уткнувшись носом в его свитер, Кэсси заплакала, шепотом крича «мертва. Мама мертва!» Придя в себя, дети бросились в поместье, звать миссис Гроуз. Спустя час они втроем стояли рядом с разбившейся машиной. Экономка ледяным взглядом смерила труп женщины. Майлз стоял, потрясенный этим ужасным зрелищем: куча запекшийся крови, посиневшая кожа, спутанные волосы, спадающие на лицо, искаженное застывшей гримасой страха. Кэсси, не в силах это видеть, куда-то убежала. Отсутствие её заметили лишь через полчаса. Кассандра сидела в центре лабиринта — столь неприятно знакомом для неё месте. Она ревела, отказываясь принять за реальность смерть матери. Из носа хлестала кровь, голова раскалывалась от рыданий. Вдруг сквозь мутную пелену слез Кэс увидела его. Квинт стоял перед ней, всего в нескольких метрах. Обычно девочка бы испугалась, потеряв сознание или попытавшись убежать, но сейчас она была зла. Ненависть закипала в жилах, захлестывая сознание девочки высокими волнами. — Это ты! Ты во всем виноват! Ты забрал её! Ты забрал маму! — кричала Кэсси, — Я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Питер лишь смотрел на неё бесконечно глубоким взглядом, во тьме которого скрывалось то, что способно было напугать до потери пульса кого угодно. Спустя несколько минут бесконечно громких, наполненных ненавистью, болью утраты и яростью криков, Харрингтон отключилась от волны ужасной головной боли, слишком сильной, высокой и тяжелой, чтобы сознание девочки смогло её выдержать. Кассандра видела, как среди черных кругов, затуманивших взгляд, Квинт сделал шаг ей навстречу, протянул руку, а затем просто испарился.***
Около трех ночи, после нескольких часов тщетных поисков, Майлз наконец нашел Кэсс. Попытавшись привести её в чувство и поняв, что из этого ничего не выйдет, он водрузил её бесчувственное тельце на коня и шагом повел Самсона к поместью. Уложив Кассандру в её кровать, он несколько мгновений стоял над ней, глядя на окровавленное, измученное лицо девочки полными слез глазами. Затем он склонился над ней, прижался губами к ледяному лбу и, отстранившись, прошептал: — Мне так жаль, милая. Держись, я рядом. До утра он не спал: он то рыдал, то вспоминал магию прикосновений подруги, которую вряд ли когда-нибудь ещё почувствует.