Чары и месть, отвага и честь

Мозенрат и двоюродный брат двух его супруг, Удильщик, ехали в Аграбу. Выглядели эти двое как полные противоположности друг друга: молодой мужчина с мертвенно бледной кожей и черными локонами, одетый в соответствии с аграбскими традициями — костюм из рубашки с отложным воротником и золотым шитьем и шароваров, сапоги с загнутыми носами и тюрбан, его гардероб был выполнен в темной и мрачной цветовой гамме — черное с темно-синим, кое-где золотое шитье; и подросток со слегка красноватой от кровообращения кожей и белобрысый, с торчащими во все стороны волосами, на нем были потертые конверсы, драные джинсы, худи с капюшоном и темно-зеленый шелковый шарфик. Джафар называл белобрысого хулигана за глаза, а иногда и в глаза «одуванчиком» из-за золотистых взъерошенных волос и гардероба в зеленых оттенках. Если Мозенрат и имел внешнее сходство с кем-то из наследников Джафара, то только с Тефаром — они оба были черноволосыми и бледнокожими, а их одежка была одного фасона, правда, у молодого мага — черная с темно-синим, а у юного злого гения — черная с вишневым. Пока два напарника добирались, они оживленно беседовали: — Я вообще не знаю, что делать! — тихо, но взволнованно тараторил Удильщик, теребя при этом свой зеленый шарф. — Я готов пойти на все, лишь бы только порадовать дядю Джафара и показать ему, что я такой же опасный, как его обожаемый сыночек — Тефар! Однажды я вместе с моим питомцем, сорочонком Жуликом, воровал различные вещи на базаре, дабы после их сбыть и выручить пару десятков золотых монет. Я пробегал мимо двух торговцев и краем уха услышал следующее: «Сейчас хорошо живем, а вот в те времена, когда у власти был Джафар…» — говорил один. «Тише, тише, вдруг он услышит!» — со священным трепетом ответил ему другой, заметно дрожа от ужаса. Короче говоря, дядя такие встряски устраивал в этом городке, что здесь даже боятся упоминать его имя. Эх, вот бы мне стать таким… — Извини за прямолинейность, но ты вряд ли затмишь своим злодейским потенциалом величайшего злодея Востока. — резонно заметил Мозенрат. — Хоть я тоже наводил немало шороху на этот городишко, меня все называют «Джафар-младший», как будто я его родственник. Это, конечно, так, но он мой родич не по крови, он дядя двух моих жен и мой брачный родственник. Если ты хочешь, чтобы тебя страшились и уважали, просто делай то, в чем ты хорош — воруй и хулигань. Когда-нибудь и тебя станут опасаться. Злодеи разные есть на свете, и людишки их всех боятся, хоть они и поголовно не похожи на бывшего визиря. А если ты хочешь впечатлить именно своего родственника, то тебе придется своровать Перстень Щуки. Если бросить его на землю, то увидишь там россыпи золотых монет. Я думаю, Джафар будет без ума от этого перстня, ведь он невероятно жаден до золота! Когда авантюристы приехали на аграбский рынок, Мозенрат наказал младшему напарнику идти на базар и наворовать побольше всего, а сам покатил по улочкам города. В то время неподалеку бегала взволнованная Жасмин, подходила к каждому и спрашивала, не видел ли он ее детей, и, получив отрицательный ответ, начинала нервничать еще сильнее. В это время ее окликнул чей-то голос: — Эй, красоточка! Да, да, ты! Не хочешь прокатиться с ветерком? Принцесса тяжело вздохнула, пытаясь не сорвать свое раздражение на черноволосом мужчине, сидевшем в колеснице. Лица его было практически не видно — оно было почти полностью скрыто под искусно завязанной чалмой, обнажавшей лишь темные глаза, переносицу и пару прядей волос. — Мне не до этого. — дрожащим голосом промолвила Жасмин. — Я ищу своих детей… Молодой злодей понял, что это его шанс расквитаться с женой Аладдина, своего злейшего врага, и продолжил с притворным участием: — А как они выглядят и сколько им примерно лет? Может быть, я их где-то видел… Принцесса порылась в сумочке и извлекла оттуда фотографию Агаты и Амира, сделанную пару недель назад. — Так это были они? Значит, я их видел! — закинул удочку Мозенрат. — Бегали неподалеку от моей усадьбы. Если Вы хотите, я Вас доставлю туда на своей колеснице! Может быть, в иной ситуации Жасмин и не стала бы вот так доверяться незнакомцу, но сейчас, волнуясь по поводу того, чтобы ее детям не грозила никакая опасность, она не задумываясь поспешила им на выручку, не осознавая того, что в скором времени в опасности окажется она сама… Жасмин сидела в колеснице и мысленно благодарила Аллаха за то, что нашелся юноша, который может ей помочь, а Мозенрат правил колесницей и похихикивал. Он был в предвкушении мести. Тем временем Удильщик, его напарник, еще был в Аграбе. Паренек наворовал и сбыл кучу вещей, выручив сотню золотых, но он понимал, что Джафару этих денег мало, ведь его дядюшка очень жаден до золота и хочет все больше и больше монет каждый день, несмотря на то, что к той башне, которую восемь лет назад пожелала для него его супруга, старшая сестра мамы воришки, два раза уже пристраивали сверху по три этажа и скоро придется сделать ее еще выше – уже в третий раз. «Одуванчик» еще раз пересчитал монеты в мешочке, будто от этого их стало бы больше, и стал кумекать, как бы ему до дома побыстрее добраться. Белобрысый стянул скейтборд и покатил в сторону родных пенат. Дабы срезать путь, подросток ехал через деревню, и тут увидел мальчика лет шести-семи, который сидел около чистопородного арабского скакуна в дорогой сбруе. — Это твой конь? — поинтересовался юный аферист. — Не-а. — последовал ответ. — Я его просто стерегу. — Молодец! Такого коня стеречь надо, а то мало ли кто его уведет! — закинул удочку Удильщик. — Кстати, малой, а скакун этот чистокровный или нет? — Я не знаю... — смутился маленький сторож. — Слушай, мальчик, я хочу купить этого коня!! Я сейчас залезу на него и проеду десять шагов – если это чистопородный, то у него особенная поступь. После я вместе с тобой подожду того, кто наказал тебе следить за животным, и куплю его у его хозяина. Идет? — Идет! — согласился мальчик, не чувствуя подвоха. Удильщик сел на коня, засунул ноги в стремена, покрепче ухватился за узду одной рукой, другой вытянул из кармана худи пращу, стегнул скакуна – и был таков! Проехав несколько верст в совершенно другом направлении, а не туда, куда ему было нужно и убедившись, что преследователи, которых позвал обманутый недоросль, прилично отстали, подросток свернул в аграбский квартал, сбыл скейт и лошадь, решив заметать следы, еще что-то спер и также продал, а еще поймал Абу, обезьянку Аладдина, заманив зверька бананами и накинув сверху мешок. После всего «одуванчик» еще раз пересчитал имеющиеся средства. Монет было теперь три сотни – уже как-то посолиднее, — и удовлетворенный Удильщик понесся в сторону родной усадьбы. Тем временем принцесса что-то спросила у возницы, и тот стал отвечать, при этом оживленно жестикулируя свободной правой рукой, с которой через пару махов слетела длинная, до локтя, перчатка, обнажив голые кости. От этого зрелища Жасмин покоробило – нет, не от ужаса, а от осознания того, что ее вез злой маг страны Черных Песков, с которым она и ее супруг уже пересекались. — Что ты так на меня смотришь? — поинтересовался злодей. — Дыру протрешь! На мне узоров нет и цветы не растут... — Ты – подлец и мерзавец Мозенрат! Я тебя узнала! — завопила напуганная дочь султана. — Что ты собираешься делать со мной? — Вот просто так возьму и скажу! — с сарказмом бросил Мозенрат. — Ты думаешь, что только я тебя ненавижу? Нет! Тебя хочет видеть в своей темнице брат моей тещи! — Даже интересно, что я ему-то сделала... — простонала Жасмин. — Узнаешь скоро... — зловеще пробормотал Мозенрат. Он привез Жасмин в жутковатый замок из черного мрамора, после чего затолкал ее в чьи-то покои и поспешил ретироваться. Женщина задрожала от страха, но, как оказалось, бояться ей было нечего. Пока. Принцессу стала внимательно изучать глазами юная особа лет шестнадцати-семнадцати на вид, после чего изрекла: — Толстовата, конечно, но мы это поправим... Затянем в корсет... — Девушка, кто Вы такая и что Вам от меня надо? — заорала пленница, усиленно пытавшаяся понять, с какой целью ее сюда привезли и что с ней тут собираются делать. — Расслабьтесь и не нервничайте. Я буду делать вам макияж и прическу. — безразличным голосом промолвила незнакомка, затем усадила обомлевшую Жасмин в кресло и принялась водить спонжем по ее лицу. — Объясните, пожалуйста, с какой целью Вы это делаете? — воскликнула та. — Откровенно говоря, я не знаю. — отозвалась ее собеседница. — Меня попросили, а для чего – уже не мое дело. Меня отец учил, что женщина не должна задавать лишних вопросов. Надо – значит, надо, а зачем – какая разница? Узницу посещали двоякие чувства: с одной стороны – сейчас ее никто не трогает, какая-то неизвестная девушка просто мажет ей лицо, не нападая и ничего особенного не делая, но с другой стороны – неизвестно, что будет дальше. Жасмин попыталась немного расслабиться и побеседовать с незнакомкой, в данный момент растушевывающей ей тени. — Как Вас зовут? — начала женщина разговор. — Лейла. И можно на «ты» – я намного моложе Вас. Однако Жасмин была не в курсе, кто эта девушка на самом деле. С ней разговаривала Малефисента-Джафария, старшая дочь злейшего врага их семьи. Джафар все уши прожужжал про Аладдина и его семью своим родственникам, так что его наследница прекрасно знала, кого она красит, хотя та и не представилась пока. — Ты тоже можешь обращаться ко мне на «ты» – мне всего лишь двадцать четыре года. — подала голос пленница. — А тебе сколько лет, если не секрет? — Я – девушка на выданье. — ответила та. — Мне через месяц исполнится шестнадцать лет, и я выйду замуж. Принцесса смотрела на свою новую знакомую, пока та наводила ей красоту – ведь девушка стояла напротив, и Жасмин ничего не мешало как следует рассмотреть «Лейлу». Ее волосы цвета ночного неба волнами струились по ее плечам и туловищу, глаза были того же цвета. Юная особа была одета в малиновый топ с наплечниками на лямках, обнажавший узенькую талию и тугой плоский живот, а также на ней надета юбочка до середины бедра, того же цвета; в смоляные локоны заколоты жемчужные лилии, так похожие на настоящие, в ее ушах золотые серьги с рубинами, на ногах были бабуши – туфли с загнутыми носами, которые обыкновенно носили в Аграбе. Девица была очень высокого роста – примерно метр девяносто, но при этом носила обувь маленького размера и была невероятно худа, хоть и не без округлостей. — А чего ты худенькая, как тростиночка? — решила поинтересоваться Жасмин. — Не ешь ничего, что ли? — А у меня вся семья такая. — пожав плечами, ответила девушка. Тем временем Удильщик пришел домой и подбежал к Джафару – похвастаться добычей. — И ЭТО ВСЕ? — вскрикнул мужчина, смотря на кошель с золотом. — Ты меня разочаровываешь, мальчик мой... Удильщик принялся напряженно думать, сколько же денег каждый день нужно его родственнику для безоблачного счастья. Пятьсот монет? Тысячу? Десять тысяч? В это время раздался глухой звук, как будто неподалеку буксует колесо, и на территорию особняка въехал на мопеде Тефар, главный любимчик своего отца. За ним на моноколесах мчались его напарницы, четверняшки Коларфии. — Удачный сегодня выдался денек! — радостно провозгласила Крапива, размахивая своими зелеными волосами, собранными в высокий хвост. — И не говори! — поддержала ее сестра Пушица, убрав с лица выбившиеся из афроукладки пряди. — Мы столько добыли на этот раз! — Папа! — завопил главарь этой шайки. — Подойди сюда, посмотри, сколько всего мы сегодня награбили! Тут и золото, и рубины, и бриллианты, и изумруды, и сапфиры, и жемчуг... И еще – взгляни, какие транспортные средства мы заграбастали! Правда, когда мы свистнули мопед, мы поняли, что впятером на нем при всем желании не уедем, и стырили еще моноколеса! — Умница, Терриджафар! — похвалил его родитель, затем, уже обращаясь к Удильщику, спросил: — А почему ты так не можешь, олух? После этого насупленный мальчишка направился в комнату к своим младшим двоюродным сестрам, Колючке и Прилипале. Девочки во что-то играли с Мальком. — Играете, значит? — подал голос зашедший. — А меня не позвали! — Тебя не было дома, когда мы начали... — пожал плечами его младший кузен. — Ладно... Народец, у меня есть к вам дело! Я пытаюсь впечатлить нашего дядю, но сколько ни наворую, Джафару все мало! Я решил, что если мы с вами обчистим его золотохранилище, то это будет означать, что мы лучше воруем, чем он! — Ох, Удильщик... — протянула Лафифа. — Не сносить тебе головы окаянной! Вряд ли это получится сделать... — Если все-таки удастся, то все вы получите по пятнадцать процентов от того, что мы сопрем! — пообещал подросток. — Так, стоп! — заголосила Гюльчатай. — Пятнадцать умножить на три – сорок пять! А ты, значит, пятьдесят пять процентов заграбастаешь? Это нечестно — тебе больше, чем нам троим! Нет уж, я пас. — Ладно, уговорила! — смирился Умар. — Разделим добычу на четыре равных части! Устраивает это тебя? — Да! — гордо произнесла девочка. — У тебя хоть есть план, как мы будем это делать? — Ага. Мы залезем на крышу хранилища, после чего пробьем в ней дыру и просунем туда Прилипалу – она умеет магнитить к рукам любые металлические предметы. Если что, мы ее привяжем и я вместе с тобой, Колючка, и тобой, Малек, будем держать конец веревки, после чего поднимем нашу сестрицу вместе с золотом. — Ничего, нормально. — ответила девочка-магнит. — Только ты объясни мне, зачем такие сложности? Почему нельзя просто отмычкой открыть замок на двери? — Ты думаешь, наш скупой дядюшка поставил бы в свое золотохранилище дверь, которую мог бы открыть любой? — резонно заметил воришка. — Он очень дорожится этими монетами. А залезть на крышу вряд ли кто-то еще додумался, кроме нас, да и сама башня, в которой находятся его золотые запасы, высотой в одиннадцать этажей, поэтому ее верх вряд ли сделан из титана. По гладкой металлической поверхности ползли два мальчика и две девочки, привязанные страховкой друг к другу: впереди была Прилипала – она притягивалась напряженными руками к листам стали (небольшие предметы чудо-девочка примагничивала, к большим – магнитилась сама), за ней полз инициатор этого приключения с мешком и киркой за шиворотом, после – Колючка, замыкал процессию Малек. Дети забрались на крышу и решили немного перевести дух, а заодно полюбоваться пейзажем, который открывался с высоты. Отдохнув, авантюристы принялись кумекать, в каком месте начать долбить металл, и Удильщик обнаружил стык стальных листов, а его рыжеволосая сестренка поддела киркой один из краев. Проделав отверстие, мальчики привязали Прилипалу и стали медленно опускать ее в недра золотохранилища. Девочка, желая поскорее с этим покончить, растопырила пальцы, и к ним со всех сторон начали липнуть монеты. Зачинщик смотрел на сестру и радовался, уже представляя удивленное лицо Джафара, когда он узнает, что его, самого лучшего из аграбских воров и жуликов, обокрал тот, кого он всегда считал недостойным носить фамилию Ферраджи. Но планы «одуванчика» не осуществились. К рукам девочки-магнита притягивались золотые монеты, и чем больше их примагнитилось, тем сильнее начинали липнуть остальные. Не прошло и десяти секунд, как вся ватага провалилась в джафаровскую сокровищницу, ведь Прилипала вместе с золотом многократно перевесила сестру и братьев. Неизвестно, сколько бы просидели взаперти эти малолетние авантюристы, если спустя пару часов в золотохранилище не зашел бы его владелец. Увидев в своей башне с сокровищами детей Макабры, Проныры и Вертихвостки, мужчина очень удивился, а когда он заметил дыру в крыше, кирку, мешок и длинную веревку, то сразу все понял. — Так, кто зачинщик? — поинтересовался Джафар, а потом ответил сам себе: — Впрочем, можете не говорить. Я знаю. Малек слишком маленький, чтобы такое придумать, Прилипала осторожная и трусоватая, Колючка не слишком хорошо продумывает действия хотя бы на два хода вперед, поэтому я ее всегда обыгрываю в шахматы. Это Удильщик. Он бесшабашный и черезчур дерзкий. Ну что ж, я его от этого полечу... Организатор получил десять ударов по чему попало джафарским посохом и остался без обеда. Его шайка-лейка отделалась легче – все получили по затылку пару раз. — Ну и зачем ты это сделал? — задал вопрос воришке немного остывший Джафар. — Я хотел тебя впечатлить... — вздохнул подросток. — Если бы я смог у тебя украсть хотя бы один золотой, то это значило бы, что я мастерски ворую. Ты же сегодня сказал, что я олух. — Я тебя понял, Удильщик. Но ты тоже пойми – все, кто у меня хотел украсть, поплатились за это. Я тебя пожалел – ты же все-таки мне не чужой. Но это лишь потому, что ты так сделал первый, и, надеюсь, последний раз. Я не имею ничего против того, чтобы ты крал у аграбского люда, я, наоборот, это поощряю, но при всем этом я, тренируясь в воровских навыках, никогда не утаскивал ничего у своих родственников. Я хоть раз что-то тырил у тебя? — Нет, не было такого. — смущенно ответил Удильщик. — Я понимаю, что ты хотел показать мне этим свои навыки, но лучше демонстрируй свое умение красть обильной добычей, договорились? — Договорились.