Чары и месть, отвага и честь

Тем временем Малиджар и Фредди нежились под ласковым солнцем на побережье Индийского океана, однако в отличие от родителей девушки, которые тоже были в отпуске и просто загорали и купались, молодым супругам такое времяпрепровождение быстро наскучило, и они решили заняться чем-нибудь поинтереснее этого. Юные чародеи мгновенно создали себе силой магии аквабайк, запрыгнули на сие транспортное средство и принялись рассекать по волнам, визжа от восторга. Ездили они довольно долго, и, проведя за этим занятием несколько часов, решили сделать пару кругов неподалеку от шикарного пляжа, чтобы осмотреть окрестности, как вдруг Малефисента, лениво плавающая в океанской воде, повернула голову в сторону жужжащего аквабайка и на секунду ей показалось, что высокая тощая девица в бикини и такой же комплекции парень, сидящий рядом с ней — ее старшая дочь и зять. Обладательница фиолетовых очей решила обратить на это внимание своего супруга. — Джафар, взгляни-ка! Мне чудится или это там наша Малефисента-Джафария со своим мужем катается? — Дорогая, это исключено. Наша старшая дочурка сейчас находится в Зачарованном Лесу и правит им, как ты ее и оставила. Юная особа услышала разговор мужчины и женщины и с ужасом осознала, что Пхукет и тот пляж Таиланда, куда решили полететь ее мама и папа, оказывается, находятся совсем рядом, и потому поспешила надавить на газ и свалить подальше отсюда, еще не хватало того, чтобы ее родители узнали о том, что она поссорилась с Тефаром и оставила последнего властвовать самолично, а сама свалила на теплое побережье. Она, разумеется, сообщит взрослым о том, что все это время у власти был ее младший братишка — пусть знают, насколько он никчемный во всех смыслах. Однако Малиджар совсем плохо знала «злого гения» — она видела в нем лишь жестокого и поехавшего индивида, который получает удовольствие, лицезрея чужие страдания и ни на что иное не способен. Ну что ж, довольно скоро ей придется кардинально изменить свое мнение о нем... Вволю накатавшись, она вместе со своим благоверным Фредди легла на жемчужный песок и, подставив лучам солнца свою точеную фигурку, принялась беседовать со своим супругом. — Сладкий, я вот хотела все спросить у тебя... — Я весь внимание. — Вот я рассказывала тебе, что после того, как меня и Теффи поставили на царство, мы с ним довольно быстро переругались, так как он слишком упрям, и я решила поехать в свадебное путешествие, о котором давно мечтала, но было как-то слишком много забот после нашего с тобой бракосочетания. Пусть этот недорослик, как всякий злодей, сам справляется со своими проблемами, может быть, он хоть поумнеет после этого и не станет называть меня «пустоголовой красавицей». Хорошо получается: и я наконец отдохну со своей второй половинкой, и этот любитель пыток вынесет для себя важный жизненный урок. Короче, у тебя есть такие же проблемы с твоей младшей сестренкой Селией? — Как я понимаю, твой младший братец — вылитый папочка, я прав? С моей кралей та же история — она просто точная копия нашего отца! Насчет проблем — не знаю, нас как-то никогда особо надолго не оставляли, править самостоятельно никому из нас пока не доводилось, а потому сказать с уверенностью, есть ли у меня с сестрой неприятности такого типа, я не могу. Да и потом, мелкая более бойкая и решительная, чем я, поэтому в большинстве случаев я ей уступаю, в остальных — каждый из нас вынужден идти на разумные компромиссы. ★★★★ Тем временем младшая из носителей фамилии Фасилье решила пару дней погостить у своего парня. Устроившись вместе с ним на его большой круглой кровати с большим бархатным балдахином, она восхищенно протянула: — Здорово мы с тобой сегодня покатались! — Не то слово! — ответил ей брюнет. — Надо будет как-нибудь повторить, что думаешь, а, Тефар? — Поддерживаю. Я слишком сильно нагрузил себя в первый же день своего властвования, да так, что я переделал все свои дела за этот день, а сейчас могу позволить себе поразвлечься. Я так рад, что рядом со мной сейчас нет моей старшей сестрицы Малиджар, этой горделивой и самодовольной красотки, без нее тут куда спокойнее. А у тебя с Фредди есть похожие проблемы? — Ну, мой братец зачастую важничает по поводу того, что он — старший, однако в основном он осознает то, что, как старший брат, он должен защищать свою младшую сестренку, поэтому в основном он мне уступает, так как он более мягок, нежели я, маленькая бестия. Фредди похож на маму и лицом, и нравом, а я — копия папашки, но как наши родители, такие разные, нашли что-то общее и заключили брачные узы, так и мы с моим брательником стараемся идти друг другу на разумные компромиссы. — Но вы с ним совершенно разные, ведь противоположности притягиваются, а мы с сестрой похожи, и именно по этой причине каждый из нас не переносит на дух другого, потому что тот имеет те же недостатки. Я, как и ты, кстати, вылитый папа, а Малефисента-Джафария, как ясно из ее имени, сочетает в себе черты обоих взрослых и, видимо, поэтому мы с ней и не ладим, так как я с Малисимой, Малфи и Лили в довольно хороших отношениях, как ты со своим братишкой, ведь они — абсолютная копия нашей мамы. Правда, иногда я не могу сладить даже с теми, кого очень люблю, например, со своим обожаемым папочкой мы тоже однажды разругались из-за сущей ерунды. Мне иногда кажется, что я — просто какое-то чудовище, раз не способен жить в согласии со своей семьей. — Да, я прекрасно знаю, что сложно жить в мире с тем, кто похож на тебя в очень многом, живет с тобой под одной крышей и уже, как ты думаешь, замучил тебя своим обществом, однако признайся себе — если с сестрой что-то случится, ты бросишься ее выручать, ведь так? — Да, ты права. — согласился юный злодей с доводами своей подружки. — Да, ты можешь ссориться с теми, кто с тобой одной крови, ты можешь ругаться с ними, ты иногда даже можешь их ненавидеть и хотеть, чтобы их не было, однако в трудную минуту ты всегда поможешь им, несмотря ни на что, также как и они — тебе, и в этом и заключается главная роль семьи. Когда кто-то из родных тебе людей попадет в беду, ты не будешь верить в то, что когда-то не хотел, чтобы они жили вместе с тобой; ты поспешишь им помочь, забыв про все свои былые обиды на них. Если так все и будет, то это значит, что ты их на самом деле любишь, даже при учете того, что время от времени вы друг друга не перевариваете, а ведь можно повторять «люблю», а вести себя как последний подлец. — Селия, твоими бы устами да мед пить! Хорошо мы с тобой пообщались, чем сейчас займемся? — Давай фильм какой-нибудь посмотрим! — Я только за! Давай глянем серию-другую «Чужого против хищника!» — Ты просто читаешь мои мысли! ★★★★ Доктор Фасилье тем временем, зная о том, что его отпрыск сейчас с молодой женой в туристической поездке, а дочь — в гостях у своего ухажера, решил провести время наедине со своей Гримхильдой, да не тут-то было. В покои к вуду-мастеру заявилась его родительница. — Сынок, я тут поговорить с тобой хотела. Вот тебе уже сорок, почему у тебя еще до сих пор нет внуков? — Мам, какие ко мне претензии? — недовольно крутанул зрачками шатен. — Я встречаться со своей красавицей начал в двадцать лет, женился только в двадцать два года, так как до этого времени у меня никого не было! Детьми я обзавелся в двадцать четыре года, моему первенцу сейчас уже идет семнадцатый год, а моя невестка беременна, так что скоро у тебя будут правнуки! Мулат хоть и искренне любил ту, которая произвела его на свет, однако не скрывал того, что во взаимоотношениях с ней не все всегда было гладко. Вита* часто донимала сына, ну вот такая она, что с этим поделаешь, однако делала это не со зла, а от большой и всеобъемлющей любви к нему. Незаконнорожденная дочь цыганки и короля Луизианы хоть и не была красавицей, но и дурнушкой тоже далеко не являлась: она была высокого роста, статная, смуглая, голубоглазая, с волнистыми каштановыми волосами и несколькими неглубокими морщинками, если одним словом, то она была версией Селии, которая была старше на неполных сорок лет. Лучший друг бывшего султанского визиря, коротко переговорив с матерью, невольно стал вспоминать свои детские годы, а также все то, что Вита рассказывала ему о своей жизни. Ее мама, Луладжа, была любовницей короля Луизианы и даже имела от него дочь, однако монарх не мог назвать девочку своей наследницей, так как она была его внебрачным бастардом от худородной цыганки, и потому правитель просто бросил молодую женщину с ребенком на руках. Дама надеялась этим союзом поправить свои дела, однако король не спешил делать предложение руки и сердца безродной цыганке, а когда та родила дочь в надежде на скорейшее заключение брака, то ее чаяния, мягко говоря, не оправдались. Луладже пришлось воспитывать малышку в одиночку, и так как женщина была очень болезненной, она скончалась, когда ее дочурке не было и одиннадцати лет, благо женщины табора, частью которого она являлась, установили над Витой попечительство. Женщины, имеющие своих детей, все же жалели несчастную девочку, оставшуюся сиротой, и не словом, а делом: кто кофточку заштопает, кто косынку сделает из своего заношенного до дыр платья, кто своему мужу ее ботинки отнесет отремонтировать. Девчушка хоть и знала, что хоть ее мать и прочие представительницы ее народа не принадлежат к так называемому «цивилизованному обществу», но понимала, что зато они куда добрее, душевнее и человечнее этого самого «цивилизованного общества», и то, чем же цыгане хуже тех, кем они порицаются, в ее головке не укладывалось. Девчонка росла, хорошела и превращалась в красивую девушку, которая твердо решила, что она ни в коем случае не повторит судьбу своей матери — не станет связываться с ненавистниками ее народа и обязательно будет искать спутника жизни среди своих. И все-таки нашла — она влюбилась без памяти в юношу, которого звали Шандор** Фасилье и с которым решила впоследствии связать свою жизнь, так как он тоже испытывал к ней симпатию, и спустя несколько месяцев молодые люди стали мужем и женой, а юная особа официально стала Витой Фасилье. Спустя время они стали родителями — на свет появился очаровательный голубоглазый младенец, которого решено было назвать Ферка***, однако не так долго мальчик жил в полной семье — вскоре его отец отправился на тот свет из-за хвори, и молодая вдова была убита горем — теперь она боялась, что умрет ее сын, ведь сколько она себя помнила, постоянно умирали те, кого она так любила: сначала мать, а затем и Шандор. Вскоре мать заметила у своего сына странность: малыш Ферка постоянно разговаривал со своей тенью, и казалось, что отражение двигается независимо от движений мальчика — например, он поднимет руку, а его силуэт остается неподвижным. Оказалось, что ребенок был связан с потусторонним миром и эта тень, живущая сама по себе, была его духом-покровителем. Мальчонка все время был «себе на уме» и хоть и общался со сверстниками, но очень редко и неохотно, а после того, как его мать была убита, вообще замкнулся в себе, а единственным его собеседником была его тень. Однажды гуляя вместе со своим «другом с другой стороны», единственный из оставшихся в живых носителей фамилии Фасилье обнаружил в траве старую потрепанную книгу с непонятными символами на обложке. Пацан, полистав, понял, что эта книжица о магии вуду, и решил оставить ее себе — вдруг понадобится. Мальчишка с трепетом перелистывал пожелтевшие от времени страницы, надеясь отыскать там информацию о том, как можно будет вернуть к жизни маму; и с помощью того, что было описано в этом талмуде, он научился творить несложные заклинания, правда, воскресить его родительницу ему так и не удалось. Жить в таборе ему было неуютно, и потому обладатель кудряшек каштанового цвета решил путешествовать по всему миру в надежде, что где-нибудь да найдет того, кто будет ему рад. Заныкавшись в грузовой отсек готовящегося отплывать теплохода, мулат поразмыслил: «Куда я плыву — какая разница? Все одно: мне целый мир — чужбина. Я круглый сирота, несчастный человек, меня некому приласкать, пожалеть, некому мне посочувствовать. Друзей у меня нет и никогда не было, а это дух-тень, «друг с иного мира», даже разговаривать не может, как будто немой, он, этот дух, мне больше как слуга — выполняет мои приказы — а не как друг». Вскоре путешественника-безбилетника начало плавно покачивать, и он сладко уснул, положив под голову свой узелок, в котором была ценная книга да несколько безделушек. Теплоход наконец приплыл в Аграбу, Ферка спустя десять дней пути наконец коснулся ногой земли и побежал куда глядят, чтобы раздобыть себе чего-нибудь съестного, так как он не ел уже больше суток, а все, что он взял с собой в дальнюю дорогу — высушенные на жарком солнце фрукты, солонину, сухари — он скушал за время путешествия, а последние полтора дня был вынужден сидеть на голодном пайке. Вскоре мальнький цыган оказался на базаре, и так как он еще не знал этих людей, их нравы и обычаи, то по этой причине не имел ни малейшего представления о том, как их можно обокрасть, а потому для начала решил пойти по пути наименьшего сопротивления — отыскать что-нибудь, что можно было бы сбыть и питаться за счет этих средств хотя бы какое-то время. Вдруг внимание мальчика-тени привлек мальчишка лет девяти-десяти на вид, его ровесник, даже, по правде говоря, не столько он, сколько его атласный вышитый жилет, который явно стоил дорого. Соблазн был слишком силен, и шатен, рассчитывая на свое везение, решил попытаться украсть сей предмет его гардероба, однако судьба не была благосклонна к нему: как только юный плут подкрался к франту и протянул пальчики к вожделенной вещице, ее хозяин ловко повернулся, да так, что мулат упал на спину. — Ты что, совсем уже страх потерял? — завопил незнакомец, прижав к земле мальчонку своим телом. — Я с тебя шкуру спущу! — Шкуру спущу, шкуру спущу! — принялся оживленно галдеть красноперый попугайчик, сидящий у него на плече. — Яго, помолчи! — крикнул неизвестный, а затем продолжил разборки: — Слышь ты, цыганское отродье, что ты тут трешься? Чего ты тут такого позабыл? Хорошей трепки? Ну что ж, я ее тебе устрою! Я тебя так отделаю, что тебя мать родная не узнает! — У меня нет мамы. — последовал ответ. — Ее убили. И уже давно... — Надо же... — удивленно протянул арабский мальчишка. — Мою маму хотели умертвить, и хоть ей удалось выжить, мое возмездие будет ужасным! — Мою укокошил король Мальдонии. А с твоей кто решил так обойтись? — Султан Аграбы, но мне все равно до того, кто он, моя месть в любом случае заставит его сильно пожалеть о том, что он сделал. — Я тоже намерен вершить отмщение! Кстати, не мог не заметить, ты — вор, раз сразу понял, что я собирался стянуть твою вещицу? — Ну да, ты прав. А еще я колдун — правда, пока только начинающий. — Здорово! А я учусь премудростям магии вуду! — Это когда шьют куколки из лоскутков и тычут в них иглами? — Да. А кстати, мы о стольком уже поговорили, а о самом главном я так и не спросил. Как тебя зовут? Меня — Ферка Фасилье! — Я — Джафар Ферраджи, а этот черезчур болтливый птах — Яго. А где ты живешь? Я тебя раньше никогда не видел... — Я здесь не живу, я родом из Южной Америки, а сюда добрался на теплоходе, в багажном отсеке. Чуть с голоду не помер, пока доплыл. — А я здесь живу с самого рождения и потому знаю все обо всем. Пойдем, сейчас чего-нибудь вкусненького наворуем! Малолетние авантюристы прошли к одной из торговых лавок, пернатый подлетел к упитанной торговке и принялся вопить во все горло: — Жила-была толстуха, и как-то раз она Совком копала ямку и вырыла слона. Нахальная толстуха уселась на него: «Хоть я и не пушинка, но это ничего!» Заплакал слон от боли: «Найди себе коня! Ведь слон я, а не лошадь, раздавишь ты меня!» Нахальная толстуха не слушала слона: Болтала, стрекотала, хихикала она. Надулся слон, как глыба, взревел, что было сил, И лопнул с громким треском — толстухе отомстил!**** Женщина, забыв про свои товары, принялась носиться по всему рынку за обнаглевшей птицей, а двум ребятам только этого и надо было — они обчистили половину палатки и наелись до отвала, когда Яго возвратился к ним. Хоть мальчика-тень постоянно тянуло путешествовать по свету, он стал частенько наведываться к своему другу Джафару, с которым его сблизило совместное воровство. Затем, спустя где-то пять с лишним лет, когда первенец аристократки Ферраджи продемонстрировал своему младшему товарищу свои колдовские навыки, то последний поинтересовался у темноволосого, сумеет ли он вернуть к жизни человека. Тот ответил утвердительно и вскоре Вита и Шандор воскресли из мертвых. Поначалу юный мастер магии вуду стеснялся своих родителей, невольно сравнивая их с Розалией, однако его старший приятель, в то время уже давно служивший главным советником у султана, убедил его в том, что супруги Фасилье подарили ему жизнь, а потому он не должен их стыдиться, какими бы они ни были, ведь их любовь к своему чаду стоят куда больше, нежели глубокие познания в различных науках и изысканные манеры, последнее же приложится, так как старших можно научить всему, если постараться. Доктор Фасилье, стряхнув неожиданно нахлынувшие воспоминания, поднялся с диванчика и пошел в покои своей матушки, которая сидела в кресле и плела крючком кружевную салфетку. Он обнял цыганку солидных лет и чмокнул ее в щеку со словами: — Мам, я знаю, что нечасто тебе об этом говорю, но я очень люблю тебя! Вита отложила в сторону свое рукоделие и заключила в объятия своего отпрыска. Она знала, что он очень ее любит, так как ее Ферка вернул ее с того света, а перед этим на протяжении многих лет упорно искал способы это сделать, да и помимо этого, демонстрировал свою к ней привязанность и уважение на деле, для нее слова не имели бы значения, если бы не были подкреплены подтверждающими это благородными поступками, достойными поистине любящего сына.