Чары и месть, отвага и честь

Довольный собой Аид отправился в ту часть своих владений, где обыкновенно находились новоприбывшие души, терпеливо ожидая, пока повелитель подземелья справедливо распределит их между Тартаром, Стиксом и Элизиумом. Однако его улыбка мгновенно исчезла, когда он не увидел среди душ своего мерзкого племянника — это значило лишь то, что Геркулес не умер. Подавленный Лорд Подземелья решил пока повременить с определением загробной участи мертвецов и попить кофейку, чтобы восстановить душевное равновесие. Однако как только он налил воды в кофейник, поднял емкость над своей макушкой и уселся на свой трон, в зал вбежали его черти, украшенные множеством рваных ран. — Ваше Загробие! — с испугом залепетал Паник. — У нас серьезные проблемы с новоприбывшими! — Что, опять живого кого-то прислали? — тяжело вздохнул обладатель пламенной шевелюры. — Нет, но она такое отмачивает, что мама не горюй! — продолжил мысль товарища Боль. — Она с ума сошла и требует, чтобы ее вернули на землю! Вот, она меня всего избила — вон какие раны глубокие! — Понял — клиент упрямится! Ясно! Ну что ж, ее мой вид усмирит! Бог мертвых пошел вслед за бесами к воротам, около которых стояли в ожидании покойники, выстроившись в колонну. — Она только что была здесь! — пораженно воскликнул толстый черт. — Да, с ней одни неприятности! — продолжил его рогатый напарник. — Ладно, как она выглядит? — решил уточнить важные моменты хозяин загробного мира. Его подручные наперебой заголосили: — Высокая! — Черноволосая! — Белокожая! — Статная! — Богато одетая! — Красивая! — Фигуристая! Брат Зевса сразу же узнал, кто это — он часто бывал в гостях у Джафара и потому прекрасно знал, как выглядит названная матушка того. — А еще у нее на шее ожерелье в виде золотой кобры и самоцветная роза в волосах, да? — добавил начальник. — А это Вы сами догадались? — поинтересовался Паник. В это время Розалия сама заявилась сюда — ее глаза пылали гневом и злобой, а в ее руках был зажат огромный и острый металлический шип, коими в изобилии были украшены стены и потолок преисподней. Увидев эту женщину, приспешники разом удрали подальше. — Это ты здесь главный? — нахмурилась аристократка. — Я Аид, бог умерших, я босс в мире слез! — Мне кажется, что я попала сюда по недоразумению! — Она живая! — в панике закричал Паник, пытаясь вскарабкаться на потолок. — Конечно, простите, это ошибка, Вы живы! Но сюда по ошибке не попадают, так что ты, говоря деликатно, сдохла! На том свете начинается нить прелестей загробной жизни — у нас в Стиксе купаются круглый год, иди ныряй! — Это просто возмутительно! Я — Ферраджи Розалия бинт Осман, гроза Аграбы! Меня считают самой красивой женщиной в мире! Я не могу быть в потустороннем мире — я должна цвести на земле и услаждать взор всем своей неземной красотой! — Рад за тебя, тут найдутся твои поклонники! И кстати, раз уж ты тут оказалась, то мне нужно будет вынести вердикт насчет твоей загробной участи. Ты — весьма мерзкая личность, навредившая многим, и ты недостойна даже звания злодейки, ведь для того, чтобы быть настоящей злодейкой, нужно любить хотя бы кого-то: родственника, вторую половину или кого-то еще... — Эм... Что? — Твой удел — Тартар, где мучаются самые отъявленные подонки.Ты не сделала ничего хорошего за всю свою жизнь даже по отношению к своей семье — ты заколола кинжалом свою старшую сестру! — Ой, будто бы ты не сделал так же, если бы твой старший брат Зевс был смертным! — Сделал бы, но я все-таки люблю своих друзей, супругу, сыновей и внуков, а ты недостойнна называться злодейкой — ты всего лишь бесчуственная и безнравственная сволочь. — Ну и что, раз уж я оказалась в этой дыре, то заслуживаю оказаться в Элизиуме. — Это с какой же такой стати? — Ты только что сказал, что любишь своих приятелей, а я — мать твоего лучшего друга. — Говори что хочешь, а я против кумовства в любом месте. — Ах, ты против? Ну что ж, получай тогда! Богатейка с огромным металлическим шипом наперевес бросилась на бога подземного царства, однако ее ждало фиаско — импровизированное оружие прошло сквозь тело ее соперника так же просто, как будто сквозь густой дым. Последний в этот самый момент испытал настоящий шок, узнав о том, что, оказывается, чародейское ожерелье усопшей, бывшее при жизни той одновременно артефактом и украшением, осталось при ней и в загробном мире. С его помощью красавица решила показать дружку своего названного сына, что ради достижения своей цели она пойдет на что угодно и не остановится ни перед чем... ★★★★ Несмотря на то, что сложившаяся ситуация казалась абсолютно безвыходной, Геркулес, вспомнив некоторые уроки сатира Филоктета, все-таки сумел выкарабкаться из бездны и, так как еще был подростком и потому был довольно импульсивным, то решил заявиться в подземелье и разделаться наконец со своим злобным родичем, чтобы отучить наконец последнего строить козни. Рыжеволосый направился в сторону уходящей под землю пещеры, через которую можно было попасть в загробный мир, и в это время мимо него лихо пронесся на скейте паренек примерно одних лет с ним, однако привлекло в нем начинающего героя то, что он был невероятно схож внешне с властелином усопших. Не задумываясь о том, что он творит, сын Зевса бросился вперед и поверг наземь незнакомца. Это был мальчишка лет шестнадцати на вид, чуть старше Герка. Неизвестный был чуть выше, но при этом значительно у́же в плечах и худее, его черные волосы имели вид дредов, длинная свисающая на глаза челка была окрашена в синий цвет, его глаза были желтыми и выпученными, а нос напоминал по форме месяц. Уж очень схож с Аидом, даже одет очень похоже, а некоторые элементы гардероба, как, например, шелковый шарфик и короткая накидка, были расшиты черепами и костями. — Отпусти меня! — забрыкался брюнет, оскалившись при этом, и герой в обучении не мог не заметить той детали, что его зубы были острыми клыками, как у самого злобного члена его семьи. — Ты — Аид! — ответил ему рыжий. — Теперь ты меня не одурачишь! Ты же просто омолодился! Думаешь, я не узнал бы, что это ты? — Не трогай Висмута! — крикнул мчащийся в том же направлении двойник лежащего на траве пацана. Ученик Фила обомлел, увидев двух ребят, так друг на друга похожих. Это точно не обман обладателя синей огненной шевелюры — раздвоиться он наверняка не мог. Да и потом, у парнишек на головах были самые обыкновенные волосы, а не языки пламени, и их ноги, обутые в черные кожаные сандалии, тоже были самыми обычными, а не клубами дыма, как у Аида. — О, вы двойняшки! — Да нет, никакие мы не двойняшки! — последовал синхронный ответ. — Как не двойняшки? — изумился рыжий. — Вы же братья? — Да! — Значит, двойняшки! — Тебе же сказали — мы не двойняшки! — Вы в один день родились? — В один! — Значит, двойняшки! — Да нет, мы же сказали — не двойняшки!! — Чего вы меня путаете? Давайте сначала начнем! Вы братья? — Да! — В один день родились? — Да! — Близнецы? — Да! — Значит, двойняшки! — Да нет, мы же ясно тебе сказали — не двойняшки мы!! — Ты кто такой? — спросил подоспевший на скейте третий братец. — Чего пристал? — Я же говорил тебе — не двойняшки! — заявил вовремя подоспевший старшему на выручку Ванадий. — Тройняшки мы! — У меня просто колесо от доски отлетело и в расщелину упало. — объяснил причину своей задержки Вольфрам. — Пришлось доставать его оттуда. Парни, покатили отсюда — этот чел в реале придурок! — Ага. — согласился с ним старший. — Он очень на Зевса похож — наверняка его потомок! Близнецы, подъехав к пещере, стали спускаться вниз, а Геркулес подбежал поближе и принялся наблюдать за их действиями. Парни, оказавшись внутри грота с огромным количеством висящих на потолке летучих мышей, отыскали у них яйца, забрали и положили в предусмотрительно стоявшую здесь же большую корзину, затем отправились прямиком в преисподнюю. Что они здесь позабыли? «Блин, и как это я раньше не догадался — это сто процентов сыновья Аида!» — осенило паренька, крадущегося следом за ними. Ребята поскорее запрыгнули в лодку Харона и тот покорно погреб в сторону резиденции своего господина, а рыжеволосый, которому нужно было туда же, схватился сзади за корму, чтобы его не было видно. Лодочник, конечно, хорошо знал его и потому переправил бы, однако сейчас сыну Зевса не очень-то хотелось попадаться на глаза своим предполагаемым двоюродным братьям, наверняка таким же злым и вредным, как и их папаша. — Как я ненавижу Зевса! — гневно прошипел младший из тройни. — Гадкий напыщенный громовержец! Это же именно он сделал нашего папу богом мертвых и отправил сюда, в холод и сырость! Именно поэтому мы засыпаем и просыпаемся под предсмертные крики! — И не говори, Вольфрам. — энергично закивал Ванадий, соглашаясь с его доводами. — Вот так брат, называется! Такого брата и врагу не пожелаешь! Надеюсь, Висмут, что ты таким не будешь! — А чего мне таким быть? — даже немного обиженно отозвался старший. — Наш папа очень мудрый и любит всех нас одинаково, ведь его родители так к нему не относились и он прекрасно знал, каково это, когда у старших есть любимчик и ты им не являешься. — Я понимаю это, просто так, к слову сказал. Если обидел тебя этим, то ты уж меня извини.