Чары и месть, отвага и честь

Гюльнара и без своего врожденного дара ясновидения, который она унаследовала по женской линии так же, как и способности ко всем видам магии, ясно видела, что глава семейства не очень-то доверяет неизвестно откуда взявшейся чужачке, что, впрочем, понятно. Надо бы это исправить, ведь если ей удастся найти подход к Джафару, то, быть может, она сумеет сделать так, чтобы он не помешал ее планам расправы над семьей Улимы? Начать она решила с того, чтобы установить тесную связь с кем-то из его родственниц и тем самым попытаться заслужить его доверие. Выбор молодой ведьмы пал на его племянниц, которые были примерно одного с ней возраста и потому можно было найти множество интересных тем для задушевной беседы с ними. По крайней мере, теперь уже причина, по которой Розалия так быстро подружилась с молодой колдуньей, стала ясна как день — они были уж слишком похожи нравами. Только вот у богатейки была цель стать еще более богатой и влиятельной, а ее новая приятельница преследовала многие цели, самые разные, но самая важная из них — наделать побольше гадостей Улиме, «рыжей и конопатой старой свинье», как ее гадкая соседка ее окрестила, а также всей ее семье. За что именно Гюльнара так невзлюбила мирную и безвредную пожилую крестьянку — неизвестно. Близняшки сидели на огромном балконе второго этажа и вышивали, параллельно наблюдая за своими малышами, игравшими в саду в небольшой песочнице. В это время к девушкам подошла шатенка, которая была примерно одних лет с ними или немного старше. — Должно быть, нас с вами еще никто не представил друг другу. — начала коварная девица, тщательно изображая смущение. — Но так как я подружилась с вашей бабушкой, я считаю своим долгом это исправить. Я — Гюльнара, можно просто Гюли. — О, мое краткое имя тоже Гюли! — подметила одна из ее собеседниц. — И у моей дочери тоже! — Вот это да! Получается, вы обе с ней мои тезки? — Не совсем, меня зовут Гюльфия, а дочку мы с моим супругом назвали в мою честь… — С НАШИМ супругом! — поправила сестру Зульфия. — С нашим, с нашим. — У вас, что, один муж на двоих? — вздернула тонкие бровки их собеседница. — Да. — Понятно, повезло вам. — театрально вздохнула обладательница шелковистых прядей шоколадного цвета. — А у меня вообще нет мужа. Даже такого, чтобы я у него была не единственной женой. — Не переживай, ты когда-нибудь найдешь своего суженого. — заверила ее родительница Зули и Османа. — Любви достоин каждый, и каждый получит ее, такую, какую будет заслуживать. А я считаю, что твой суженый будет идеальным, так как ты — очень хорошая девушка и заслуживаешь лучшего. Жаль, что мы с тобой познакомились только сейчас! — А откуда ты родом? — поинтересовалась ее сестра. — Из деревни Афар, всю свою недолгую жизнь там и прожила. — ответила их новая знакомая. — И всю свою недолгую жизнь я грезила о том, чтобы стать чем-то гораздо бо́льшим, чем очередная простолюдинка, каких в Аграбе очень много. А вы, я так понимаю, родом из Зачарованного Леса? — Не-а, мы из Аграбы, просто наше гигантское поместье имеет две половины: одна из них располагается на нашей родине, а другая — здесь, в Зачарованном Лесу. — Здорово! Вам очень повезло, девочки! А много у вас родственников? — Очень, около пятидесяти, и со всеми мы живем под одной крышей. — Ясно, а я всю жизнь жила одна. — И тебе не было скучно? — полюбопытствовала Зульфия. — Конечно же, было. Но в бобыльной жизни есть и плюсы. Например, никто не указывает вам, как надо жить. Разве это плохо? Вот вам уже двадцатый год, а вы хоть и замужем, в отличие от меня, однако по-прежнему живете с родителями. По-моему, это неправильно. Ваши родители уже не должны решать ваши проблемы. — Они и не решают, у злодеев не принято, чтобы дети подолгу сидели у взрослых на шее, поэтому нас и замуж выдали в шестнадцать. — Во-первых, это не рано, а во-вторых, как же вы не сидите на шее у матери и отца, если вы с ними живете? — Так. У злодеев принято создавать большие семьи, так называемые многопоколенные кланы, чтобы дети и родители жили вместе. — Вы, конечно, можете жить вместе со старшими, но вмешиваться в свою жизнь им позволять не должны, я считаю, что вам, подруги, уже давно пора перестать слушаться своих старших родственников. — колдунья перешла к главной, самой важной части своей беседы с близняшками. — Вы же уже не дети и имеете право решать сами, как вы будете жить. И никто не имеет никакого права вам мешать — ни мама, ни папа, ни уж тем более дядя. — Мы с тобой совершенно согласны. Мы тоже так считаем. Гюльнара довольно улыбнулась. Все идет как по маслу! В процессе разговора она сумела подвергнуть своих собеседниц легкому гипнозу посредством чародейского медальона — хоть девушки умели колдовать, их магия ограничивалась зельеварением, как и у их мамы, и потому чары молодой ведьмы оказались сильнее. И пусть теперь Джафар что угодно говорит про нее своим племянницам, теперь те все равно его не послушают и тем самым не помешают ей осуществить задуманное. ★★★★ Три девицы долго общались, обсуждая все на свете, и через какой-то час сестрам стало казаться, что нет на свете никого умнее, очаровательнее, добрее, остроумнее их новой лучшей подруги Гюльнары! Близняшки затем надумали познакомить приятельницу со своими ближайшими родственниками и устроить застолье в честь возвращения Розалии. Затем, когда все закончили трапезничать и заодно узнали, кто такая Гюльнара и что она из себя представляет, ее позвала к себе аристократка на очередную важную беседу. Убедившись в том, что чужачка, которую он увидел во второй раз, и, можно сказать, во второй раз увидел насквозь, ушла очень далеко от комнаты, в которой они все сейчас находились, Джафар сердито выдавил, обращаясь к племянницам: — Не нравится мне эта бестия! Она подозрительная, и я не думаю, что вам, девочки, следует ей доверять. — Ты, дядя, какой-то излишне мнительный стал в последнее время. — заметила Гюльфия. — Стареешь, наверное. — добавила ее сестра-близнец, чем окончательно его добила. Мужчина недовольно нахмурился и вышел из комнаты, а к девушкам обратился Мозенрат, их благоверный: — Ну что я вам могу сказать, молодцы! Наломали вы дров... — У моего брата недавно бушевал кризис среднего возраста, он свой день рождения в этом году напрочь отказывался отмечать, пока его сын не вмешался. — продолжила мысль зятя Фаджа. — Он всеми силами старался обрести вечную молодость, так как переживал из-за того, что у него морщины и мешки под глазами. — Да, тема деликатная, а вы, девчонки, с размаху — да по еще толком не зажившей мозоли! — Это все Зульфия! — нахмурилась ее сестра. — Сильно умная выискалась! — Кто из вас двоих больше виноват — неважно. — скрестил на груди руки молодой человек. — Обе хороши! Идите и сейчас же обе извинитесь перед своим родственником. Двойняшки так и поступили и заодно вынудили своего дядю вновь вернуться ко всем, однако в этот момент выяснилось, что бывший визирь султана обиделся на своих племянниц вовсе не по тому поводу, как посчитали Мозенрат и его теща. — Да при чем тут это? — брови Джафара снова сердито изогнулись. — Кризис среднего возраста у меня давно прошел, еще в августе! Дело совсем в другом — я не доверяю этой Гюльнаре, к которой вы все сразу бросились с распростертыми объятиями! Она всем вам мозги промывает, веревки из вас вьет, а вы и рады! — Понятно, но только объясни, пожалуйста, почему! — продолжала наседать на него Гюльфия, даже слегка подавшись вперед корпусом своего тела, опираясь при этом ладонями на стол. — Ты, что, будешь нам теперь всю жизнь при любой ситуации соломку подстилать, даже там, где не надо? Мы — уже взрослые, самостоятельные девушки, замужние и имеющие своих детей, в твоей опеке не нуждаемся! Любительница химических опытов и ее зять все это время сидели молча, не торопясь принимать ни сторону близняшек, ни оппозиционную — чародея, так как они еще не были достаточно хорошо знакомы с приятельницей аристократки, чтобы сделать какие-либо выводы. — Человек знает, что он для нас чужой, старается всем понравиться! — согласилась с ее доводами сестрица. — А ты постоянно сидишь с такой физиономией, как будто тебе трехлитровую банку горчицы вперемешку с хреном скормили, не дав ничем заесть! — А мне эта ваша Гюльнара сразу не понравилась! — продолжал гнуть свою линию бывший султанский советник. — Пыль в глаза пускает! Нормальные люди не стремятся любой ценой добиться всеобщего одобрения! Понимаете, у меня с детства очень хорошо развита интуиция... — А ты подскажи своей интуиции, чтобы она перестала давать тебе ложную информацию! — Ага, и лицо попроще сделай — перед человеком неудобно! — кивнула ее сестра-близнец. Колдун фыркнул и направился в свои покои: — Да ну вас всех! ★★★★ Гюльнара, помимо магии, также преуспевала и в игре в шахматы и потому была способна продумывать свои действия на несколько ходов вперед. Она четко понимала, что главная преграда для нее — Джафар, и его нужно будет непременно ликвидировать. Просто убить колдуна девушка не могла — он был бессмертным, а также владел гораздо более сильной магией, чем она, и потому единственным выходом было усыпить его, законопатить в бочку и бросить ее в море, как в пушкинской сказке про царя Салтана. «Мой план идеален. Выбраться из бочки сам он не сумеет — этот чародей не настолько силен, как его гориллообразная дочурка, а его посох я у него отниму, пока он будет погружен в глубокий сон из-за действия моего снотворного» — удовлетворенно улыбнулась шатенка. Провернуть все это Гюльнаре не составило никакого труда. Девица знала, что Джафар ей не доверяет, а потому не стала подмешивать зелье ему в еду, понимая, что он, скорее всего, не преминет проверить свои яства на содержание там чего-нибудь подозрительного, а потому просто при удобном случае прижала ему к носу влажную тряпку, насквозь пропитанную хлороформом, затем забрала себе его колдовской жезл, засунула крепко уснувшего в бочку, силой магии отправилась в один из портов Аграбы и скатила бочку в соленые воды. Молодая ведьма, осуществив первую часть своего секретного злодейского замысла, решила поделиться новостью с Розалией. Однако красавица была ошарашена: — Почему ты не обсудила этого со мной? Что ты наделала, дурында? Кто мне теперь будет приносить злато, если ты законопатила моего приемного сына в бочку и выбросила в море? — Во-первых, мы с Вами — очень могущественные колдуньи, и без труда сумеем при необходимости создать себе клона Джафара, который будет нам полностью повиноваться. — последовал невозмутимый ответ. — Вы же рассказывали мне о том, как непросто было поддерживать магическую связь с жезлом бывшего министра, чтобы гипнотическое действие Вашего ожерелья возымело над ним эффект. Для чего нам с Вами этот геморрой, если есть возможность добиться желаемого более простым путем? — Неожиданно, но ты права, милочка. Хорошо все-таки, что я тебя встретила. А что во-вторых? — А во-вторых, даже если у нас и не удастся создать двойника-слугу, то я все равно через несколько дней возвращу Вашего воспитанника домой, сразу же после того, как я свершу свое возмездие над этой рыжей и конопатой старой свиньей и всеми ее родичами. Не хотелось бы, чтобы этот маг, гораздо более могущественный, чем мы с Вами, помешал нам. — О, Гюли, а ты вовсе не глупа! Ну что ж, полдела сделано, теперь осталось только принять облик упомянутого мужчины, чтобы временно одурачить его родню. Этим Гюльнара и занялась, однако после ведьма принялась мерить шагами помещение, мучимая различными думами. Тефар, носящий в кругу своей семьи практически официальное имя «Джафар Второй», сразу раскусит подставу, как сделал это ранее, со злобным двойником своего родителя, и тем самым расстроит планы деревенской ведьмы. Впервые за всю свою жизнь Гюльнара пожалела о своей поспешности и недальновидности. Надо было засунуть «злого гения» в бочку к его папаше, теперь уже поздно. Но все можно исправить — Терриджафар, посмотрев очередной жестокий фильм, спал сном усталого праведника, затем из-за магического вмешательства Гюльнары неожиданно оказался в темнице, а его руки и ноги сковали те самые кандалы, в которые он обычно заключал узников. Вскоре в комнату, которая принадлежала бывшему султанскому советнику, вбежал его сын Джей: — Папа! Знаю, что очень поздно и что я без стука, но дело срочное! Мне не спалось, я решил ради интереса подслушать беседу Розалии с Гюльнарой, и я такое узнал — ты не поверишь… — Не понял… — наигранно поразился его «отец». — Я тоже мало что понял. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но иногда же можно. Тем более, эти две бестии явно замышляют что-то очень плохое, поэтому, я думаю, мне простительно. Да и мне было плохо слышно и ничего не видно. Короче говоря, они замышляют явно что-то не то! Похоже на заговор! Или даже на предательство… — Не может быть! — Мало того, что Розалия — очень и очень подозрительная женщина с криминальным прошлым, которая опасна, но мы все за столько времени к ней уже более-менее привыкли и знаем, что от нее ожидать. — Я полностью с тобой согласен. — А эта Гюльнара… Не понимаю я, что такого в ней нашли мои кузины, мне эта зараза сразу не понравилась. Все у нее как-то не так, очень уж все подозрительно… И ее сладкие речи, и медальон... Синеглазый подошел чуточку поближе к родителю и в этот момент заметил нечто странное: — Пап, а что этот ее магический амулет делает у тебя на шее? Откуда он взялся? — И в самом деле, откуда? Твоя версия? Тембр голоса мужчины был неизменным, однако интонация была какой-то другой: неприятной и пугающей. Сын Шельмы в этот момент догадался, что все это значит… Но мнимый Джафар додумался еще раньше и потому с помощью своих чар решил отправить в темницу заодно и Джабира, чтобы не мешал. — Все идет просто замечательно! — противно улыбнулся лже-Джафар, поспешив спрятать под халатом столь заметную деталь — медальон с ярким чародейским самоцветом.