Чары и месть, отвага и честь

Спустя некоторое время Джей очнулся и с изумлением заметил, что он сейчас находится в темнице, причем не в какой-нибудь, а в той, которая располагалась в подвале его дома. Что произошло? Вдобавок еще и Тефар сидит рядом, закованный в кандалы. Через несколько минут и он пришел в чувство. — Братик, ты не знаешь, что именно мы с тобой здесь делаем? — задался вопросом старший. — Я ничего не помню! После того, как Терриджафар озвучил ему некоторые свои мысли, Джабир заметно изменился в лице, а после сердито забормотал: — Я как чувствовал, что что-то здесь явно не так! Братишка, нас ведь заточила Гюльнара, эта молодая ведьма, которая вошла в доверие нашим с тобой двоюродным сестрам! Она что-то нехорошее замышляет вместе с Розалией! — И что именно? — Я не все расслышал, но мне кажется, что они нас забросили сюда лишь с одной целью — чтобы мы им не помешали. Именно меня и тебя! Надеюсь, ты сумеешь высвободить нас? «Злой гений» с силой тянул руки из оков, однако ничего не добился, только синяки заработал. Горячо бормотал заклинания — они не срабатывали. — К сожалению, нет. — тяжело вздохнул он. — Это не простые цепи, которые ты смог бы порвать также, как и наша старшая сестра Брунгильда — они антимагические, в них не выйдет колдовать. — Может быть, попробуем произнести заклинание вместе? — предложил шатен. — Вдруг в таком случае наши с тобой колдовские навыки объединятся и их будет достаточно для того, чтобы сломать кандалы... — Не хочу тебя расстраивать, но это так не работает... В это время в тюремную камеру, словно ангел, прилетел коршуноястреб. — Хищник! — радостно воскликнул его хозяин. — Мой плотоядный друг, я еще никогда не был так рад тебя увидеть! — Ты хочешь сказать, что только сейчас был рад меня увидеть? — последовал недоуменный ответ. — Нет, вовсе не это. Хищник, я всегда был рад твоему обществу, всегда, сколько мы с тобой знакомы. Но теперь мы в беде и ты — наша единственная надежда на спасение, и потому я в данный момент рад тебе, естественно, сильнее. — Тефар, я, конечно, прекрасно знаю о том, что темница — твое любимое место в этом замке, после, разумеется, твоей личной пыточной и твоей комнаты для опытов, так как ты любишь заковывать узников в кандалы. Но того, что на этот раз заключенным окажешься ты, я уж никак не ожидал! — Я сам этого не ожидал, мой друг, я сам в шоке. Прошу тебя, поскорее лети к маме с папой и зови их, чтобы они поскорее освободили нас! — Вас понял! — отчеканил пернатый и улетел из подземелья. Малефисента в это время, ни о чем не подозревая, сидела за столом и занималась своими насущными делами, и тут к ней подлетело ее детище, гибрид коршуна и ястреба. — Здравствуй, Хищник. — протянула демонша руку, чтобы погладить птаха, однако тот ее остановил: — Ваше Величество, сейчас не время для нежностей! Помните Гюльнару, которая не так давно начала у нас гостить? — Помню. При чем тут она? — При том, что эта дрянь заточила в нашу темницу моего хозяина и Джея с помощью своей магии! Их надо спасать! Обладательница фиолетовых очей вскочила с удобного кресла, выбежала из комнаты и помчалась вниз по лестнице вслед за пернатым. Оказавшись в подвале, где обычно она или ее супруг размещали заточенных, рогатая женщина силой своих чар (даже слабая демонская магия была гораздо сильнее самой сильной человеческой, поэтому ее колдовство имело верх над колдовством Гюльнары, к тому же, антимагические цепи никак не могли сработать против демонов) освободила из оков сына и племянника. Только оказавшись на свободе, старший из отпрысков Джафара наказал своему братишке предупредить всех домочадцев об опасности, которую представляет собой уроженка деревни Афар, а сам поскорее побежал к своим младшим двоюродным сестрам, чтобы рассказать о произошедшем ночью, а заодно устроить им разнос за то, что они доверились обманщице и подвергли опасности всех. — Девчонки, вы не поверите, что произошло! Сегодня ночью я подслушал разговор Гюльнары с Розалией. Эти две мерзавки явно замышляют что-то нехорошее! И кстати, ваша так называемая подруга сейчас приняла облик моего папы — я сразу отличил ее по ее амулету! — Почему и ты, и дядя — все катят бочку на нашу приятельницу? — рассердилась Зульфия. — Вас там что, заело всех? — ее сестра вновь продолжила ее мысль, как обычно это бывает у близняшек. В это время к беседующим примчался Удильщик с крепко зажатым в руке смартфоном своего любимого изумрудного цвета. — Сестренки, мне наш любитель пыток обо всем рассказал, я проследил за чародейкой и заснял вот это! — затараторил он, а затем включил видеозапись, на которой шатенка меняла внешность. Плюс ко всему прочему, в руках она сжимала золотой змеиный посох колдуна! — И теперь вы мне не верите? — скрестил руки Джабир. — Я так понимаю, с нашим папой что-то случилось. — промолвил Умар. — Иначе бы он не позволил девушке, которой не доверял, просто прикасаться к своей самой большой ценности, не говоря уже о том, чтобы брать жезл в руки и что-то творить с его помощью! — Скорее всего, она где-то заперла нашего отца, также как и нас с Тефаром! Их оживленной дискуссии помешал бывший визирь султана, разумеется, мнимый, который с милой улыбочкой подошел к ним и вкрадчиво произнес: — Доброго утра вам, детишки! Джей сразу понял, что это не настоящий отец, стиснул его своей мощной рукой, однако как же все изумились, когда увидели, что из дворца вышла Гюльнара собственной персоной! Нет-нет, колдун не мог так скоро вернуться домой! Дело в том, что несносная ведьма, понимая, что пленники выбрались и давно поняли, что тот араб, с которым этой ночью беседовал старший из них, на самом деле фальшивка, решила их поскорее в этом разубедить, чтобы удержаться на плаву. — Вы что, все с ума посходили? — уперла руки в боки Гюльфия. — И дядя, и наша подружка — все на месте, значит, все в порядке. — Чего панику развели... — протянула ее сестра. — Это вы обе с ума посходили! — не выдержал белобрысый. — Неужели вы не понимаете, что наш настоящий папа даже в порыве страшного гнева не стал бы сажать в темницу своих родных сыновей? А этот Джафар, который сейчас стоит рядом с Гюльнарой — это ее создание, иначе говоря, клон, жалкая копия с настоящего! Хотете, я вам это сейчас докажу? С этими словами он вставил в рот два пальца и зычно свистнул, и на клич прилетел Жулик. Показав знаками прилетевшему питомцу, что сейчас он него требуется, блондин вопрошающе уставился на кузин, из-за которых у них всех теперь возникло столько проблем. Сорочонок, падкий, как и все представители его вида, на все блестящее, мигом расстегнул своим клювом застежку цепочки, на которой висел колдовской медальон девицы, стянул ее с тоненькой шейки Гюльнары и бросил в руку хозяину. Хоть ведьма и всячески пыталась отбиться от надоедливого птенца-подростка, тот имел опыт в воровстве разнообразных блестящих предметов и потому оказался проворнее. Как только подвеска с чародейским камнем оказалась в руках у «одуванчика», лже-Джафар сразу же растворился в воздухе, а умы близняшек Фаджи начали потихоньку отходить от гипноза. Деревенская чародейка сразу же оказалась прикованной к дереву цепями силой магии юного злодея, и осознавая, что ее раскусили, но понимая, что бывший султанский советник, главная помеха для нее, сейчас далеко и долго не вернется, и торжествуя при этой мысли, с радостью произнесла: — Что верно, то верно! Вашему Джафару далеко до меня! Он даже своим врагам до сих пор не сумел отомстить, а я гораздо хитрее и умнее его! — Теперь я понимаю, насколько наш дядя был прав, когда говорил, что тебе нельзя верить! — горестно выдавила Гюльфия. — Брат нашей мамы заботливый, он любит всех нас и переживает, он хочет, чтобы у нас все было хорошо! — Ну и дурак! Любить кого бы то ни было — значит проявить слабость! — Он не дурак! — не согласилась с ней Зульфия, впервые за все то время, пока Гюльнара жила с ними. — Это ты промыла нам мозги, чтобы мы не послушали дядю и поверили тебе! Ты такая гадкая, как земля таких носит... Я бы сейчас что угодно отдала лишь за одну возможность вновь увидеть дядю и попросить у него прощения за то, что мы ему вчера нагрубили... — А фиг вам! Вы его больше никогда не увидите! И я вам не скажу о том, где он! — Хорошо, я сформулирую вопрос иначе. — промолвил сын Шельмы, взяв у своего младшего брата колдовской амулет. — Боюсь, тебе придется раскрыть нам эту информацию. — И почему это? — Ну, если ты, конечно, не хочешь, чтобы я сейчас сжал кулак и раздавил твою вещицу! — Ха-ха, кишка у тебя тонка! В ответ на это крепыш поднял с земли средних размеров булыжник и крепко зажал его в кулаке. В тот же миг послышался громкий угрожающий треск, а затем было видно, что от камня осталась лишь горстка пыли. Синеглазый был тоже очень сильным, как его старшая сестрица Брунгильда, однако все же уступал ей по силе. — Хорошо, хорошо, скажу! — согласилась преемница Багиры. — Уговорили! Я его заколотила в бочку, а ее по морю пустила! — Отлично! — улыбнулся зеленоглазый. — У меня девушка живет на дне морском, сейчас я ей позвоню! ★★★★ А часом раньше Ума, мирно плавая в толще соленой воды и параллельно подкрепляясь сочными свежими водорослями, увидела, что на поверхности моря плавает деревянная бочка. «Должно быть, там мед или вино. Надо бы ее притащить домой, мама наверняка обрадуется» — рассудила девочка-подросток и, покрепче обхватив бочку всеми своими щупальцами, устремилась в сторону дома. Девчушке пришлось знатно попотеть, чтобы сделать это, ведь дерево имело меньшую плотность, чем вода, и потому плавало на поверхности, и следовательно, наследнице морской ведьмы пришлось бороться с выталкивающей силой. — Мам, пап, посмотрите, что я нашла, когда гуляла! — заливисто заголосила обладательница шевелюры цвета бирюзы, оказавшись в родимой уютной пещерке. — Давайте поскорее откроем и посмотрим, что внутри! — Только бы винишко, только бы винишко, только бы винишко! — горячо зашептал Джеймс Крюк, крепко сжав кулаки. — Доча, остынь. — укротила пыл своей уменьшенной копии Урсула. — Надо выбраться на поверхность и уже там, как вы, молодежь, говорите, сделать анбоксинг. — Во-первых, мам, анбоксинг — это когда на камеру снимают и потом в соцсети выставляют. — заметила девица. — А во-вторых, для чего нам на поверхность? — А вдруг в этой бочке радиоактивные отходы? Смешаются с водой, загрязнят ее — где нам всем тогда жить? А если там, согласно твоим чаяниям, дорогой, вино, то оно тут же с водой смешается — как ты его пить-то тогда будешь? Выбираемся на берег, без разговоров. Немногочисленное, по сравнению с прочими злодейскими, семейство вышло на сушу, и щупальца самой младшей из всех в тот же миг превратились в обыкновенные ноги, как и было всегда, когда она находилась в наземно-воздушной среде. Бочку быстро открыли и все очень удивились, обнаружив там Джафара, спящего мертвым сном. — Конечно, жалко, что не винишко. — промолвил капитан Крюк. — Но меня поражает то, как супруг твоей лучшей подруги Макабры оказался заключенным в бочку. Надо бы поскорее отправить его домой, пока его родственники его не хватились и не поставили всех на уши. Семейство Крюк отправилось в сторону Зачарованного Леса, и тут у Умы запиликал лежащий в барсетке мобильник. — О, Удильщик звонит! — обрадовалась она, нажала на экран и обратилась к звонящему: — Салютик! Что у тебя нового? — Салютик! — последовал ответ. — Позже поболтаем, я тебе по срочному вопросу звоню. Ты или кто-то из твоих родаков не видели на поверхности моря большую бочку? Туда моего отца засунули... — Видели, уже открыли и сейчас идем к вам вместе с твоим папой! — Ой, как хорошо! Ума, а он в порядке? — Да, цел и невредим, дышит, пульс есть, только спит как убитый. Кстати, как он оказался в бочке? — Ты не поверишь... Но я тебе чуть позже расскажу, хорошо? — Хорошо. Пока. Через некоторое время бывшего визиря притащили на территорию поместья на переулке Нечистой Силы. Действительно, с ним все было хорошо, вот только он дрых глубоким сном. — Гюльнара подействовала на моего свекра парами хлороформа. — сделала вывод Селия. — А почему ты так уверена в этом? — задалась вопросом Фаджа. — Я в свое время так стала злодейкой, усыпив врагов своего папы, а потом отправив их в мир духов. — последовал ответ. — Спать колдун будет еще по меньшей мере до завтрашнего утра, а может быть, и дольше, неизвестно. — Раз мы все выяснили, вы можете идти домой. — обратилась Малефисента к подруге своей младшей сестры и ее мужу. — Не хочу вас удерживать. — Нет-нет, мы подождем, пока Джафар не пробудится. — возразил Джеймс. — Точно, а я пока пообщаюсь с Удильщиком — я хочу узнать обо всем, что тут у вас без нас происходило! — промолвила его дочурка. Убедившись в том, что наследница Багиры при всем своем желании не сумеет освободиться от пут, и понимая, что их родственник со временем пробудится, все понемногу начали успокаиваться и заниматься своими делами, однако глупая мысль о том, что колдун может больше не проснуться, не покидала ничьи головы. Но наиболее плотно она засела в мозгах Зульфии и Гюльфии, которые весь оставшийся день и всю ночь сидели в его спальне и корили себя за произошедшее, ведь если бы они не поверили Гюльнаре, то с их дядей сейчас все было бы хорошо. Он был им третьим родителем, заботился о них и всячески баловал, а из-за глупости любимых племянниц тут с ним такое произошло. Они хоть и знали, что слезами горю не поможешь, но пробудить Джафара ото сна неопределенной продолжительности сестры были не в состоянии, и поэтому они зарыдали от осознания собственного бессилия, а также от горя при той мысли, что они виновны в том, что их родич, пекущийся о них, как о своих собственных детях, пострадал из-за них, двух недальновидных и неблагодарных девушек. Через некоторое время, а именно в одиннадцать часов утра мужчина все-таки пробудился от весьма крепкого и продолжительного сна и увидел перед собой близняшек, которые, лежа рядом с ним, с двух сторон обвили его туловище руками и прижались к нему, уткнувшись лицами в его грудь. Араб заметил, что глаза у девушек на мокром месте, а его халат насквозь мокрый от их слез в том месте, где они лежали, и, будучи не в силах спокойно смотреть на девичьи и женские слезы, ласково поинтересовался: — Вы переживаете из-за того, что Гюльнара оказалась плохой подругой и обманула вас? — Да, но все же это не самая главная причина. — вздохнула Зульфия. — У нас есть повод и посерьезнее. — Мы опечалились из-за того, что «благодаря» нашей наивности и глупости мы все это время подвергали страшной опасности не только свои жизни, но и твою. — промолвила ее сестра. — И не просто подвергали — мы чуть тебя не угробили! — А что именно произошло-то? — вздернул брови Джафар. — Расскажите толком, хватит слезы лить! Когда племянницы поведали ему обо всем, что случилось, маг забежал в одну из своих комнат, схватил булатную саблю и помчался в сад, за ним последовали и девицы. Заметив в руках у своего главного неприятеля холодное оружие, шатенка, понимая, что с ней сейчас будет, попыталась высвободиться, но стальные цепи крепко пригвождали ее к стволу дерева. Более чем известно, как бы в конечном итоге закончилась жизнь молодой колдуньи, если бы в этот момент за нее внезапно не начала заступаться Розалия. — Сынок, прошу тебя, не трогай эту девочку! Ты всегда исполнял любые мои капризы, поступи так и на этот раз — оставь в живых мою подругу! За это время мы с ней породнились! Малефисента, наблюдая за происходящим, слегка улыбнулась. Все-таки туристическое приключение, которое она порекомендовала своей свекрови, изменило последнюю в лучшую сторону — по крайней мере, она с кем-то подружилась. Впрочем, объяснить это диковинное и неожиданное явление было достаточно просто: незамужняя и бездетная сиротка Гюльнара, абсолютно одинокая на этом свете, напомнила Розалии ее саму в юности и потому у аристократки возник такой странный, но понятный душевный порыв — дать молодой ворожейке то, чего ей самого когда-то очень недоставало. Розалия сознавала, какая недюжинная сила духа нужна для того, чтобы, лишившись всех родственников, в одиночку и с честью выжить в этом жестоком мире, ведь сама не понаслышке знала об этом. Понять голубоглазую колдунью мог только тот, кто сам в свое время сталкивался с тем же, через что сейчас приходится проходить ей: ранняя смерть родителей, неудачи на любовном фронте, невозможность забеременеть или выносить ребенка, всеобщая ненависть, желание доказать всем, что она достойна большего, потерянность в этом мире… Богачке страстно хотелось помочь своей новой подруге всем, чем может, так как сама жаждала помощи и поддержки в тот непростой период, когда все трудности ее жизни были для нее наиболее остры, а когда она стала матерью двоих детей, пусть и приемной, она не хотела показывать себя слабой или уязвимой, но все же однажды ее «прорвало», и моложавая женщина оказалась более не в состоянии сдерживаться. Кто знает, если бы кто-нибудь согрел тогда, в те далекие времена, сердце юной Розы, внушил ей, что она важна и любима, стала ли она бы такой, какой все ее знают? Каменная корка, которой все эти годы было покрыто сердце хладнокровной и беспринципной светской львицы, дала большую трещину, не в силах более поместить в себя то, что заметно увеличилось и воспряло, наконец вспомнив о том, что создано любить. Если же Розалия сумела открыться чужому человеку, то может быть, вскоре созреет и все-таки поделится своим душевным теплом со всеми теми, кто долгие годы считал ее своей кровной родственницей? Не услышав от своего воспитанника ни да, ни нет, красавица продолжила: — Я знаю, чего ты опасаешься, но твои сыновья забрали у моей приятельницы единственную ее ценность, без которой она безобидна. Прошу тебя, сделай последний раз так, как я тебя прошу, и мы с Гюльнарой сразу же уйдем к ней, в деревню Афар, и ты о нас обеих больше и не услышишь. — Мам, я не собираюсь тебя выгонять, несмотря на все то, что ты сделала. Я не хочу делать тебе больно, так как я ценю то, что благодаря тебе мое детство было гораздо более счастливым, чем у моих родных братьев и сестер. — И все-таки, сынок, я считаю, что мне лучше уйти. Чужим для меня стал этот дворец. Я и моя тетя теперь будем жить вместе с Гюльнарой, приходи, если захочешь. Джафар согласился, с честью проводил Розалию, Брунгильду Давидовну и Гюльнару, и как только они покинули территорию его усадьбы, он сразу же почувствовал себя счастливым как никогда и задышал полной грудью. Это в Аграбе бывший визирь султана был беспощадным и жестоким, а по отношению к своей семье он вел себя совершенно иначе, что, впрочем, неудивительно. По этой причине он не мог решиться на то, чтобы выйти из-под влияния властной богатейки, однако, пожив без нее месяц с лишним, ощутил себя вольной птицей и потому, когда женщина вернулась из поездки, задумался над тем, как бы избежать проблем, связанных с ней. А теперь вышло так, что она без всяких уговоров сама по доброй воле и собственному желанию решила перебраться на постоянное место жительства в деревню Афар! Старшая из дочерей Грифоны, поделившись радостной новостью о том, что с ее супругом все хорошо и он уже восстал ото сна, со всеми жителями поместья и его гостями, после в благодарность за то, что капитан пиратов и его любимые женщины им помогли, подарила им две бочки вина из экзотических фруктов Зачарованного Леса. Сыновья главы семейства решили зарыть поглубже в землю медальон деревенской ведьмы, чтобы он больше никому не навредил. «Как будто мусор вынес сам себя. — отметила про себя Жасмин, видя, как хорошо стало всем без бывшей казначейки ее отца, в особенности, его бывшему советнику. — Без этой цацы Джафар так же безвреден, как и Гюльнара без своего амулетика. Может быть, мне теперь удастся сделать его добрым — в данный момент чародей безапелляционно является султаном, но не очень хорошим. Как принцесса, пусть и бывшая, я обязана сделать все и даже больше для того, чтобы аграбскому люду жилось хорошо». — Все хорошо, что хорошо кончается. — изрек колдун, сидя на скамейке и любуясь на цветущий сад. — Ты все-таки вновь оказался прав, как и всегда. — обратилась к нему Зульфия. — Не стоило нам доверять этой ведьме. — Ну, девочки, на ошибках учатся. — Ты снова прав. — согласилась Гюльфия. — Мы извлекли из этой ситуации важный урок — мы больше никогда, дядюшка Джафар, тебе слова поперек не скажем! Честно-честно! По крайней мере, в людях и в черной магии ты действительно разбираешься гораздо лучше нас. — К тому же, я более чем уверен, что вы бы точно не стали бы кидаться к Гюльнаре с распростертыми объятиями, если бы она не начала подвергать вас гипнозу, поэтому не корите себя слишком сильно. Эта бестия — потомственная ведьма, поэтому ее чары довольно сильны. Приобняв ужаснувшихся племянниц, мужчина погладил их по головам и добавил: — Но не переживайте — пока рядом с вами есть я, вам ничего не грозит!