Чары и месть, отвага и честь

Тефару стало ощутимо легче после того, как он выговорился и его супруга просто выслушала его, не осуждая, однако его мозг никогда не бывал свободен от каких-либо мыслей: он закончил думать про тройняшек — его разум вновь погрузился в раздумья, на этот раз в гораздо более серьезные. Парню страстно захотелось познать смысл жизни и свое предназначение, думал он долго и затем поинтересовался у своего родителя: — Пап, что во мне такого особенного? Ну вот что? Вот у каждого из моих братьев и сестер есть что-то: Брунгильда — самая старшая из всех, Джабир — самый старший из мальчиков, Малефисента-Джафария — самая старшая из твоих детей от мамы, Малисима, Малфи и Лили — тройняшки, Камиля, Лина, Бушра и Рашида — четверняшки, Умар — средний из пацанов, и, как и все мои братья, единственный ребенок у своей матери, Гюльчатай и Лафифа — двойняшки, Ахмад — младший из мальчишек и из всех. А во мне что? — Начнем с того, что ты, в отличие от всех остальных, был запланированным. А сейчас у меня тоже возник вопрос: почему у тебя, всегда такого уверенного в себе парня, сейчас в голове возникают такие мысли? — Не знаю, но мне кажется, что у меня началась депрессия. — Да? Расскажи-ка поподробнее. — Меня ничего не радует, жестокие книги и фильмы больше не доставляют мне былого удовольствия... Если поподробнее, то я буду говорить очень долго. Могу сказать только одно — мне сейчас очень хочется сдохнуть, но, к сожалению, я бессмертен, да и еще до обретения бессмертия я был практически неуязвимым, так что рипнуться даже тогда было бы невозможно... Да и духу бы мне вряд ли хватило: одно дело — других умерщвлять, а другое дело — себя. — А почему ты так хочешь сдохнуть? Юный злодей едва заметно улыбнулся, понимая, что его обожаемый родитель непременно его выслушает и поймет — Джафар не стал принижать душевные муки своего отпрыска и убеждать последнего в том, что жизнь прекрасна, а он, свинья неблагодарная, с жиру бесится; наоборот, он поинтересовался, что именно гложет его сына, надеясь если не помочь ему решить свои проблемы, то хотя бы поддержать свою уменьшенную копию словом. — Ты говоришь, что тебя ничего не радует. Я читал, что в таких случаях нужно попытаться найти новое увлечение, в котором ты никогда не пробовал себя. Чем бы ты хотел заниматься? — Ну, я был бы рад попробовать себя в экстремальных видах спорта. — Ну, я не против, только будешь надевать защиту, ладно? — Зачем? Я же бессмертный, что со мной может случиться? — Ты, конечно, останешься жив, ведь ты обрел вечную жизнь, однако неуязвимым ты еще все-таки не стал, ведь так? — напомнил колдун своему сынишке. — Да, но я все-таки наполовину демон, и потому мое тело обладает высоким уровнем регенерации! — Да, но есть такие травмы, которые даже твою маму, самую могущественную из всех демонш, могут сделать инвалидом. — Как говорил шекспировский Гамлет: «Мне жизнь моя дешевле, чем булавка». — процитировал юноша фрагмент из произведения любимого английского трагика. — Хоть ты сейчас и считаешь, что твоя жизнь для тебя дешева, я могу сказать тебе только одно — ты сильно заблуждаешься. — заявил Джафар. — Из всех моих пятнадцати детей ты один являешься одновременно и мальчиком и моей абсолютной копией. Ты не представляешь, как я ждал твоего рождения. А сейчас ты хочешь покончить с собой... — Да у меня все равно бы ничего не вышло — я же бессмертен! — А если бы вышло, ты бы наложил на себя руки, зная, что в таком случае многие люди плакали бы по тебе: я, Селия, твоя мама... Всех и не упомнишь. Хищник, хоть он и птица, тоже сильно бы расстроился, ведь он с самого вылупления жил с тобой и ты для него — все. Весь Зачарованный Лес скорбел бы по своему царевичу. Неужели тебе стало бы лучше, если бы ты осознавал, каким горем будет твоя гибель для всех нас? — Нет, я даже и не думал об этом, я говорил фигурально. Да и когда у человека депрессия, он обычно зацикливается только на своих проблемах, не думая больше ни о ком и ни о чем. — Знаешь, я читал в книге по психологии о том, что если у тебя тревожность, то это означает, что ты живешь будущим, если счастье — то настоящим, а если депрессия — прошлым. — Я бы поспорил с этим — я живу всеми временами, однако я недоволен всем, потому что положение дел, которое меня не устраивает, было и в прошлом, есть и в настоящем, и будет и в будущем. Постой-ка... Хотя ты прав — я действительно живу далеким прошлым, когда небо было чернее, луна — ярче, грозы — громче, а я — младше. — У меня тоже было такое состояние, когда мне исполнялся сорок один год. — припомнил мужчина. — Но это называется кризисом среднего возраста, а у тебя-то он почему? Тебе всего пятнадцать! — У меня, наверное, кризис самоидентификации вперемешку с тяжелой депрессией — я привык преувеличивать свои проблемы. Просто когда-то давно в моей жизни произошло роковое событие, разделившее ее на «до» и «после», и в данный момент я очень сильно скучаю по тем временам, которые были «до». — А что это было за событие? — Ты меня не поймешь, разозлишься на меня и потом расстроишься. — запротестовал Терриджафар. — Лучше не надо! — Ладно, можешь не говорить, это не обязательно. Я узнал достаточно о твоем душевном состоянии и могу тебе порекомендовать следующее: когда тебе вновь станет горестно, попробуй подумать о других людях, для которых важен ты и которые важны для тебя, попробуй сделать для них что-нибудь хорошее. Нужно научиться не зацикливаться на своих проблемах и переживаниях. — Спасибо большое тебе за поддержку, папа. Мне стало гораздо легче, когда ты со мной поговорил. Извини, что я так тебя расстроил своим нытьем. — Я все понимаю. Я тоже когда-то, когда еще не был бессмертным, да и в отличие от своей благоверной, был обычным человеком, отчаялся и хотел наложить на себя руки. Когда у тебя такое состояние, для тебя очень важна моральная поддержка — уж я-то знаю. Кстати, ты ранее говорил, что хочешь заняться экстремальным спортом. Чем именно? Видов такого спорта предостаточно... — Ну, если принять во внимание то, что я бессмертен, то выходит, что любой экстрим не доставит мне притока адреналина. — пожал плечами «злой гений». — Экстремальный спорт не всегда подразумевает обязательного риска самыми главными ценностями для каждого из нас — здоровьем и жизнью. — резонно заметил его родитель. — Это может быть что-нибудь экзотическое и необычное. — У меня возникла идея развлечения такого рода — бег по сплавляемым по реке бревнам. Только для этого мне придется отправиться в Аграбу — мама по-любому не одобрит срубание вековых деревьев и засорение чистых речек Зачарованного Леса. А на твоей родине, папа, люди не берегут природу так, как демоны, поэтому у меня есть вариант для развлечения. — Отлично, а тебе потребуется специальное снаряжение? — Нет. Зачем? Спасательный жилет или акваланг мне без надобности — ведь я, как и все злодеи, плаваю как пробка и запросто могу дышать под водой. — Хорошо, только надень, пожалуйста, шлем, а то раскроишь мозговитую свою тыкву о деревья. Она тебе еще пригодится. — Ладно. ★★★★ Мгновенно повеселевший Терриджафар сломя голову побежал к своей жене и предложил ей присоединиться к веселью, и та сразу согласилась. Молодая супружеская пара переоделась в более удобную для бега, прыжков и плавания одежду, надела шлемы и уже было собралась идти по направлению к аграбской речке, как вдруг путь им преградили ненавистные Тефару сыновья Брунгильды. — Куда это вы идете? — полюбопытствовал Дизи. — Не твое собачье дело, недомерок! — огрызнулся их старший родственник. — Подожди. — укротила его Селия, затем чуть наклонилась вперед, чтобы быть на одном уровне с детьми, и спросила у них: — А почему вам это интересно? — Просто мы хотим пойти с вами, можно? — ответил за младших Луис. — Конечно же, можно! Только шлемы, пожалуйста, наденьте, мы не просто идем гулять! Довольные братья помчались за защитными головными уборами, а юный злодей сердито прошипел, обращаясь к своей спутнице жизни: — Зачем ты им позволила? — Потому что я не хочу, чтобы твои родные племянники боялись тебя больше всего на свете. — последовал невозмутимый ответ. Хоть Терриджафар терпеть не мог близнецов, он обожал свою супругу, а потому согласился — она была упрямой и могла отказаться идти на речку, если бы он не позволил отпрыскам Брунгильды присоединиться к ним. Через некоторое время все добрались до места назначения — извилистой речки, вниз по которой рабочие сплавляли бесчисленное количество спиленных деревьев. — Зачем мы сюда пришли? — не понял Феликсор. — Бревна и река — что тут неясного? — вскипел их дядя. — Гр-р-р, ладно, объясняю специально для таких недоумков, как вы: ПРОСТО!!! ПРЫГАЕМ!!! ПО!!! СПЛАВЛЯЕМЫМ!!! ПО!!! РЕКЕ!!! СТВОЛАМ!!! Ребятишки этим и занялись, а дочь вуду-мастера пожурила благоверного: — Мой драгоценный, не нужно ругаться на детей. Я знаю, что они — не твои дети, что ты их не любишь, ревнуешь своего отца к ним и тебе на них плевать, но ты же обожаешь меня, верно? — Да. — Я очень расстраиваюсь, когда ты кричишь. Не надо так делать, пожалуйста. Тефар хоть и не понимал, почему его любимая так прониклась к этим трем маленьким дьяволятам, однако прикусил язык и принялся наслаждаться жизнью. Но недолго на реке царило спокойствие — Дизраэль не сумел перепрыгнуть на очередное полено, так как из-за сильного течения оно сильно отклонилось от своего первоначального положения, и ребенок исчез в бурном водоеме, под кучей деревьев. Старшие братья, заметив эту оказию, поспешили ему на помощь, однако повторили его судьбу. И тут Теффи, ненавидевший тройняшек, поразил свою молодую жену — он не раздумывая сиганул в воду между бревнами, отыскал там мелких, которые тщетно пытались выбраться из-под стволов, силой магии заставил поленья застыть и не двигаться, затем раздвинул их с помощью все тех же чар, и мальчишки после спокойно выбрались. Все возвратились домой. Тефар приготовил горячий пиявочный сок со взбитой пенкой, подозвал Селию, и юноша с девушкой расположились на большом балконе. — Вот поэтому я и не хотел брать этих недорослей с собой. — буркнул «злой гений». — Они только все портят! — О, я знала, что ты на самом деле очень любишь своих племянников. — обратилась Селия к мужу. — Не говори ерунды. Я их ненавижу! — Тогда почему ты их спас? — Я... Не знаю... Должно быть, я посчитал, что создавать для них опасности позволено только мне. Да и потом, кого я ненавидел бы, не будь их? Они для меня как козлы отпущения!