Чары и месть, отвага и честь

Прошло несколько дней, и четверняшкам Коларфии наконец исполнилось пятнадцать лет. Подумать только — через год они станут уже взрослыми и выйдут замуж! Сестры ждали этого праздника почти с того самого дня, когда им исполнилось четырнадцать лет, а потому они, как только встали с кроватей, сразу же побежали в сад, залезли в свой домик на дереве и принялись щебетать. — Вот это да! — начала Расторопша. — Тефар и Селия всего лишь на месяц старше нас с вами, а они уже в браке, а нам всем придется ждать еще целый год. — Ну, я думаю, это ненадолго — если нам и нашим избранникам посчастливится стать злодеями в ближайшее время, то нам с ними удастся пожениться раньше положенного срока. — резонно заметила Крапива. — Представляю себе лица этих воображал Малисимы, Малфи и Лили, когда они поймут, что их обскакал в плане связывания себя узами брака не только Тефар, но и мы! — ухмыльнулась Лиана. — У меня даже есть мысль о том, как мы с вами можем прославиться: вечную жизнь мы обрели, вечную молодость обретем, когда станем совершеннолетними — наша тетя Малефисента зафиксировала на карте местоположение Родника Омоложения — а абсолютно неуязвимыми мы с вами не считаемся! Наша мама, бабушка и тети — да, а мы и все остальные — нет, и я считаю, что будет хорошо, если мы найдем способ это исправить! — Сестренка, даже наша тетя Малефисента, самая могущественная из всех ныне живущих и когда-либо живших демонесс, не является стопроцентно неуязвимой и тоже может получить серьезную травму. Я считаю, что мы очень вырастем в глазах всех после этого. — Насчет ограниченной неспособности получить травму у демонов — не знаю, но не могу не согласиться с последним твоим доводом. — А лично я считаю, что в день нашего юбилея мы все должны ни о чем не думать, ни о чем не переживать, и просто наслаждаться праздником. — изрекла Пушица. — Неужели ты не горишь желанием стать злодейкой? — поразилась ее младшая сестра. — Ну, это, знаешь ли, уже смахивает на предательство злодейской крови и своему месту в жизни! — Сестренка, ты меня совершенно не так поняла. Я не говорю, что мы не должны стремиться стать настоящими злодейками — это ведь основная цель в жизни для любого злодейского наследника. Я просто считаю, что конкретно сегодня заниматься планами и раздумьями не следует. Завтра — пожалуйста, с превеликим удовольствием. — Согласны! — синхронно ответили ее сестры. — Наши дни рождения и так происходят намного реже, чем нам хотелось бы, а вы еще хотите весь день строить замыслы вместо того, чтобы наслаждаться этим днем? Наш следующий день рождения будет лишь через год, да и проходить будет совсем иначе, нежели сейчас — вы ведь знаете поговорку о том, что в одну реку нельзя войти дважды? — Знаем, знаем. — согласилась старшая из квартета. — Кстати, девочки, а вы помните, что в этом году мы будем отмечать день нашего появления на свет в лесной чаще? — Как ты говоришь, день появления на свет в лесной чаще, был у наших старших племянников, Луидорро, Феликсора и Дизраэля. — сострила остроязыкая Лина. — Именно они родились в лесу! Послышался громкий хохот, а после Камиля недовольно процедила: — Объясняю специально для тебя, Лиана: праздник в честь нашего рождения будет проходить в лесной чаще!! У нас будет пикник на природе, прямо как у нашего братца Удильщика! Только в июле пикник был в долине, а сейчас будет в лесу. — Какая же ты скучная и пресная, Крапива! — свела руки девочка с косой цвета лазури. — Прямо как овсянка на воде! У тебя совершенно нет чувства юмора! — Вообще-то чувство юмора у меня есть, просто я ненавижу, когда кто-то обшучивает самые обыкновенные фразы, сказанные мной! Чьи-то еще — пожалуйста, но не мои! — О, а ты, что, их купила или их тебе подарили? Смотрите, какая собственница выискалась! — Вообще-то есть статья о нарушении авторских прав! — О, и че ты мне сделаешь? Где сказано, что это именно твоя фраза? Может быть, ты ее где-нибудь услышала да повторила? Вот когда ты напишешь бестселлер, тогда и будешь цапаться во всеми, кто нарушает твои авторские права, если, конечно, никто из авторов не примется с тобой цапаться. — Я тебе сейчас возьму и язык оторву — неуязвимостью никто из нас на обладает! — не на шутку разозлилась Камиля. — Ну, желаю тебе удачи — мы, как и наша мама, обладаем высоким уровнем регенерации, поэтому через пару часов у меня вырастет новый, и из языка образуется моя точная копия! Кстати, я не говорю, что твоя реплика — моя, я просто пошутила над этой фразой, а ты меня уже придушить готова! — Девочки, не ссорьтесь! — примирительно вставила Бушра. — Хотя бы уже сегодня, завтра грызитесь сколько вашей душе угодно. — пробубнила младшенькая. — М-да, че-то я это... Переборщила... Юбилярки побежали в свои гигантские гардеробные, чтобы сменить роскошные платья с множеством различных элементов на более практичные и удобные для активного времяпрепровождения в глухом лесу облегающие яркие комбидрессы с небольшой окантовкой из кружев, а изящные балетки с бантиками, в которых они обычно ходили — на высокие ботинки со шнуровкой. Сестры также решили снять крупные серьги, чтобы те не цеплялись за ветви густорастущих деревьев и не мешали, а вместо них вставить себе в уши сережки-«гвоздики» в виде малюсеньких цветных сердечек. — Девочки! — вдруг воскликнула Рашида. — У меня, кажется, появилась идея насчет того, какое злодейство мы можем совершить! Помните, мы в мае ходили в поход в страну Черных Песков, чтобы узнать о том, как можно обрести бессмертие? — Да, помним. — согласилась с ней Пушица. — Так вот, мы попросим у Мозенрата карту его родины и отправимся туда — вдруг удастся отыскать рецепт неуязвимости! — Пушица, не переживай, сегодня мы будем просто наслаждаться этим поистине замечательным днем — сейчас у нас все равно нет времени для этого странствия, поэтому мы сейчас только решили, в каком именно направлении мы будем разрабатывать наш первый по-настоящему злодейский замысел! — успокоила сестру старшая из близняшек. — Мы сможем выступить в поход только тридцатого ноября, сразу после дня рождения наших парней! ★★★★ Тем временем на кухне, где в это время мать именинниц, ее родительница и старшие сестры готовили угощения для лесного пикника, проходил оживленный полилог. — О, это же надо, мои девочки живут на этом свете вот уже полтора десятка лет! — ахнула Коларфиа. — А кажется, что я только вчера произвела их на свет! — О, это точно! — согласилась с ней самая старшая из ее сестер. — Только вчера мы с тобой их кормили своим молоком, а сейчас они уже скоро выйдут замуж! — Я думаю, что даже, возможно, раньше, чем ты думаешь, дочурка. — изрекла Грифона. — Мне кажется, что девочки, как и наш царевич, станут злодейками раньше своего совершеннолетия и, стало быть, свяжут себя узами брака раньше положенных шестнадцати лет. Наверняка им с твоим молоком тоже передавались твои злодейские качества. Хотя я не уверена... — В чем? — Ну, ты передавала им свои лучшие злобные черты характера, но скорее всего, четверняшки станут такими, как ты, лишь наполовину. — Почему? — синхронно поинтересовались все ее дочери. — Одну половину ты, Малефисента, им дала, а вторую Коларфиа со своей мягкотелостью и детской наивностью испортила! Конечно же, обладательница оранжевых очей одинаково любила всех своих доченек, однако никогда не упускала случая напомнить младшим о том, что они во всем уступают своей старшей сестре, нынешней правительнице Зачарованного Леса, которую ее предшественница и ближайшая родственница назначила своей преемницей именно за ответственность, верность своему слову и Злодейскому Кодексу Чести и, разумеется, за злодейские качества. — Ну, пятнадцать лет — действительно один миг для нас, демонов, которые ранее жили в среднем по две тысячи лет, сейчас же обрели вечную жизнь. — заметила Шельма. ★★★★ Именинницы вместе со своими многочисленными братьями, сестрами и друзьями беззаботно веселились в лесу, а их родители тем временем вели светские беседы, восседая на мягкой траве. — Девчонки, давайте обсудим наших спутников жизни! — предложила Вертихвостка двум своим собеседницам. — Ну, о том, как мы с ними встретились и за что полюбили. Мы, конечно, что раз об этом разговаривали, но что нам мешает побеседовать об этом и сейчас? — Я согласна! — поддержала ее идею Проныра. — Вот, например, Джафар влюбился без памяти в нашу старшую сестру, а мы, ни разу за всю свою жизнь не видевшие доброжелательных безрогих мужчин, кое-как уговорили Малефисенту на то, что мы будем наложницами ее избранника. Первый и самый отчаянный шаг для этого предприняла Шельма, обманом зачав от него ребенка, а потом уж… — Такого мужчину ни в коем случае нельзя было упускать, это было бы невероятно глупо с нашей стороны. — подытожила Вертихвостка. — О, а я сошлась с Гастоном на основе ностальгии, а также того, что каждый из нас нашел в другом то, что было для него важно. — произнесла Круэлла де Виль, общая подруга этих сестер. — Насчет последнего все ясно и понятно — ты уже не раз и не два говорила нам о том, что ты любишь меха, а твой супруг — искусный охотник, который стреляет для тебя ценных пушных зверей, а также о том, что ты постоянно хвалишь его за это и тем самым тешишь его самолюбие и позволяешь ему чувствовать себя значимым. — А какую такую ностальгию ты имела в виду? — задалась вопросом Проныра. — Не припоминаю, чтобы ты нам об этом рассказывала! — Все-то вам нужно разжевать! — нахмурилась Круэлла. — Я похожа внешне и внутренне на свою покойную свекровь, а мой благоверный — на моего дядю, Коупа де Виль, который тоже был заядлым охотником. Неужели я не говорила вам об этом? — Говорила, вот только мы не сразу поняли, что именно ты имела в виду, когда говорила о ностальгии. Коуп де Виль был младшим братом Мальволы де Виль, и с ранних лет был крепко сбитым и довольно агрессивным, и эти два фактора напрямую повлияли на его дальнейшую жизнь, а именно на то, что его родители лишили его доли наследства, завещав все своей старшей дочери, а он сам после решил заделаться охотником. Невзирая на то, что его лишили наследства в пользу более покладистой и послушной старшей сестры, юноша ничуть не расстроился по этому поводу, так как был тем еще бунтарем и вряд ли бы захотел жить по чужой указке в обмен на что-то, пусть и очень ценное, поэтому впервые в своей жизни посчитал решение «предков» справедливым и не стал питать ненависти к сестре и ее семье. Жил мужчина в пригороде, в большом доме неподалеку от лесной полосы, и маленькую Круэллу часто отправляли к нему на летние каникулы. Девочка не раз и не два умоляла дядю взять ее на охоту, однако тот всегда отказывал, заявляя: «Элли, была бы ты покрепче — ей-богу, непременно взял бы», поэтому, оставаясь одна дома, маленькая Круэлла в основном с восторгом осторожно гладила пушистый мех на многочисленных медвежьих шкурах, повсюду лежащих на полу, гуляла неподалеку, любуясь природой, и играла с собаками, которые оставались в конурах во дворе (хозяин дома брал с собой на охоту не всех собак, а чередовал их, чтобы животные могли отдохнуть и лучше охотились). — Дядя, а почему у тебя столько собак и ни одного далматинца? — как-то спросила девочка за ужином. — А зачем они мне? — ответил ей Коуп вопросом на вопрос. — Самые лучшие охотничьи собаки — гончие, лайки и немецкие овчарки, а с далматинцами возни слишком много — им нужны комфортные условия и надлежащий уход, они не смогут жить в лесу. А почему тебе так нравятся эти собаки? — У них очень красивая шерсть — белая в черную крапинку, а я обожаю эту расцветку! — А почему тебе так нравится эта расцветка? — Когда-то в школе на уроке мне стало очень скучно, и я, недолго думая, взяла с парты чернильницу и выпила все, что в ней было. Коуп, услышав это, чуть не подавился. — Ты пила… что? — недоуменно переспросил он. — Чернила, самые обычные чернила. Вот у тебя на столе стояла полная чернильница — ты не думал, почему она вдруг стала пустой? Так вот, это я ее опорожнила! В доказательство правдивости своих слов Круэлла широко открыла рот, демонстрируя свой сине-черный язык. Коуп растерялся, а после промолвил: — Извини, милая, но я вот чего не пойму — как связана пятнистая расцветка и твое пристрастие к чернилам? — Так, что я как-то в очередной раз отхлебнула чернил и неожиданно чихнула, оставив таким образом на белом листе бумаги множество черных пятнышек. Это показалось мне идеальной картиной. Коуп, видя, как сильно Элли хочет далматинца, решил подкопить денег и на Новый Год преподнести своей обожаемой племяннице столь вожделенного песика с пятнистой расцветкой (ему самому родители в детстве не позволяли завести четвероногого друга, поэтому, как только он зажил самостоятельно, то завел себе аж девять псов). Когда Коуп на новогодние праздники приехал к сестре, то позвал ее дочь и заявил, что сейчас она вместе с ним пойдет в питомник — покупать далматинца. Радости Круэллы не было предела, однако Мальвола завизжала: «Я не потерплю псины в доме!», за что ее наследница на нее очень сильно обиделась. Коуп хотел купить далматинца для своей любимицы, чтобы та играла с песиком хотя бы на летних каникулах, когда приезжала к нему в гости, однако ухаживать за этими прихотливыми собаками круглый год было бы проблематично для Коупа, и он оставил эту затею. После его сестра решила подарить своей дочери плюшевого далматинца; так разозлена и обижена Круэлла не была еще никогда в своей жизни. После, когда она из девочки стала девушкой, то начала медленно и верно сходить с ума от пристрастия к мехам, и хоть Круэлла по-прежнему обожала далматинцев, но уже в совершенно другом виде — в виде пятнистых шкурок. — Я бы сейчас отдала что угодно, лишь бы вновь увидеть дядю. — подытожила свой рассказ Круэлла, затягиваясь сигаретой на длинном изящном мундштуке. — Он был мне намного ближе, чем безразличная и жестокая мать, которая ненавидела также моего кузена и моих старших брата и сестру от другого отца... А мой папа умер, когда я еще была совсем малышкой, не удивлюсь, если от жизни с этой женщиной...