Чары и месть, отвага и честь

Умар и Ума, появившиеся на свет в один день, решили заключить брак пятнадцатого мая, потому что двенадцатого и четырнадцатого мая свой четвертый день рождения праздновали Джафар-младший с Азельмой и их будущие супруги, Диззи с Энтони соответственно. Джабир, Мозенрат, Тефар, четверняшки Коларфии и Удильщик — одним словом, все те, на чью долю год назад выпала важная миссия по поиску рецепта бессмертия — были очень рады тому, что в этом году они в день именин этих милых малышей будут не бродить среди развалин и рыскать по катакомбам страны Черных Песков, а будут дома со своими родными и близкими. Хотя, надо признать, странствие и поиски решения проблемы всех смертных было гораздо интереснее, чем в очередной раз сидеть за столом в кругу старых и малых. — Эх, Джей, поскорее бы уже двойняшки выросли, чтобы можно было путешествовать вместе с ними... — мечтательно протянул Тефар, обращаясь к старшему брату. — Ну, а кто всем нам запрещает отправиться на поиски приключений после дней рождения детишек и недельных гуляний по случаю бракосочетания Удильщика и его девушки? — задал логичный вопрос Джабир. — Согласен с тобой, здоровяк, но все же мне очень хотелось бы, чтобы мои любимые племянники поскорее выросли, да и тебе, я думаю, тоже. И вот наконец настал тот самый день, когда двум юным злодеям, явившим себя миру и родителям в один и тот же день и названных практически одинаковыми именами, предстояло сочетаться законным браком. С первой брачной ночью было пока решено повременить — хоть и жених, и невеста уже считались совершеннолетними, физиологически они по-прежнему оставались не до конца сформированными подростками, поэтому впервые заняться любовью они смогут и сейчас, но зачинать злодеев нового поколения самым разумным решением будет позже. — Знаешь, Удильщик, я всегда считал тебя придурком, но сейчас я горжусь тем, что ты — мой брат. — обратился к жениху Тефар. — Это же надо, ты открыл огонь по работникам американского банка только потому, что был зол на весь мир! Получается, мы с тобой — два сапога пара! — Ага! — улыбнулся тот в ответ. — А еще я даже и представить себе не мог, что ты женишься не только до того, как тебе исполнится положенных шестнадцать лет, так еще и раньше меня! — Ой, да ладно придумывать — ты вступил в брак намного раньше, у тебя уже ребенок в августе будет! — Дело не в этом, а в нашем возрасте. — не согласился с ним Тефар. — Когда я связал себя с Селией брачными узами, то нам обоим было пятнадцать, а вам с Умой пятнадцати еще нет! — Ой, десять недель — это такая большая разница? — пожал плечами Умар. — Да и потом, ты стал злодеем раньше своей девушки и ты тогда был младше, чем я сейчас. И кстати, ты — президент мира и первый злодей, а я всего лишь могу похвастаться тем, что вхожу в первую десятку рейтинга злодеев нового поколения, в котором всего двенадцать позиций! — Я всю свою жизнь ошибочно считал, что лишь я достоин зваться сыном Джафара, а теперь вижу, что я, бриллиант такой, не в грязи валяюсь, а среди других таких же бриллиантов, и мне приятно это понимать. Удильщик лучезарно улыбнулся ему в ответ. Терриджафара же в это время одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, он был очень рад за всех своих братьев и сестер, которым удалось проявить себя как истинных злодеев, но с другой — ему всегда нравилось быть лучше других и понимать, что ты единственный гениальный человек с недюжинной жестокостью в своей семье. «Ну, хоть раньше я в своей семье хоть и сиял, аки брильянт, на фоне обделенных умственными способностями родичей, все же это не делало меня главным любимчиком папы, зато сейчас у меня есть множество единомышленников, к тому же, я — первый злодей!» — в конце концов решил он. Ума вместе с родителями и со всеми вещами раньше всех заявилась в поместье на переулке Нечистой Силы, чтобы с этого дня начать жить бок о бок со своим женихом и его многочисленной родней, а заодно с целью подготовиться к самому долгожданному и желанному эпизоду ее жизни. После того, как они в течение нескольких часов усердно помогали старшим готовить яства для пышного застолья, молодожены отправились прихорашиваться: Умар надел свой роскошный костюм в зеленых тонах с золотым шитьем, сшитый к такому случаю матерью и бабушкой Грифоной, и красиво уложил волосы; а его невеста надела причудливое переливающееся платье цвета лазури, расшитое крупным жемчугом, и затем принялась приводить в порядок свои патлы, по цвету и виду подобные морским водорослям — причесываться, выпрямлять их утюжком, чтобы потом сделать кудри плойкой и побрызгать их для фиксации и красоты серебряным лаком для волос. Когда в замке Малефисенты с течением времени поселилось множество злодеев, стало в разы проще готовить праздничный стол для огромного количества персон: друзья и подруги, уже ставшие друг другу сватами и сватьями, стряпали угощения и сервировали стол вместе, да и многие их дети, несколько подросшие, тоже принимали в этом процессе более активное участие. Вскоре подтянулись все приглашенные, и торжество официально началось, но про него будет излишне много говорить — все свадьбы проходили по одному и тому же сценарию, который был строго регламентирован в Злодейском Кодексе Чести, прочие памятные даты, план которых не был оговорен — тоже, но по несколько отличному от этого. Конечно, было проще организовать все это, не было неприятных сюрпризов, но вспоминать после этого было толком нечего. Единственное, чем именно это бракосочетание отличалось от всех предыдущих — обряд традиционного связывания рук и их надрезания проводили двойняшки Проныры и ее лучшей подруги Круэллы. Надрезать ладони доверили Колючке, потому что Гил мог сделать что-то не так (клинок нужно было правильно заговорить, чтобы сделать крошечный надрез на кистях неуязвимых и извлечь таким образом несколько капелек крови), а Прилипала и Карлос, трусоватые и нерешительные, непременно испугались бы. Джафар, вместе со всеми остальными злодеями поздравляя своего сына и его благоверную, смотрел на эту парочку и диву давался, как за такой краткий срок эта парочка сорванцов превратилась в чету взрослых самостоятельных злодеев, способных если не на все, то очень на многое. Он был горд обоими — и наследником, и снохой: если бы Джафару полтора-два года назад кто-нибудь сказал, что, мол, Умар и Ума к пятнадцати годам резко повзрослеют, да еще и проявят себя как настоящие злодеи, достойные отпрыски своих родителей и носители фамилий Ферраджи и Крюк, он бы в это вряд ли поверил. Джафару, надо заметить, и сейчас не очень-то в это верилось — все время до этого ему казалось, что Тефар — самый достойный из его детей. Теперь же стало ясно как день — все его потомки талантливы, но каждый — по-своему. Когда Джафар произносил тост за виновников торжества, то Удильщик изо всех сил пытался не улыбаться во весь рот — очень приятно ведь, когда тебя искренне хвалят и называют не недоумком, а достойным молодым человеком, заслуживающим чести называться отпрыском величайшего из злодеев всех Семи Пустынь.

★★★★

Доктор де Виль с ранних лет привык не доверять велению сердца, считая его лишь одним из важнейших человеческих органов, а прислушиваться лишь к мозгу и тому, что говорит ему ум, и подтверждал свои теории сложнейшими математическими и тригонометрическими расчетами. Именно поэтому он, встречаясь с Брунгильдой Давидовной, считал необходимым условием для заключения крепкого брака узнать друг друга как можно лучше и потому не торопился делать ей предложение, желая до этого найти формулу любви и идеальных отношений, и сделать еще много чего… Но идеальная формула, которая была призвана помочь научному деятелю точно определить, как ему будет лучше строить счастливые отношения, так и не была найдена, и он решил обратиться к Тефару — юноша, с ранних лет прославившийся как злой гений, наверняка даст ему дельный совет. А если этот парень тоже не докопался до истины, то наверняка продвинулся в этом копании намного дальше и хотя бы нужное направление укажет. Однако Терриджафар изрек: — Я всегда верил, верю и всегда буду верить в великую силу науки, но все же чувства и разум — это совершенно разные вещи, и одно из них никаким образом не получится объяснить с точки зрения другого, это невозможно. — Разум с точки зрения чувств объяснить нельзя, ты прав, но с точки зрения разума объяснить можно все! — не согласился с ним Пол Хьюберт. — Нет, не все, я же сказал. Может быть, я для Вас не авторитет, ведь мне еще нет даже шестнадцати, но все-таки я — злой гений, одаренный недюжинными умственными способностями, благодаря которым мне удалось занять лидирующую позицию в рейтинге злодеев нового поколения и добиться многого, однако для отношений математические расчеты и научные эксперименты — не главное. — Как так? — опешил Доктор. — Ну, единственный случай, когда мои вычисления и чертежи сыграли важную роль в моей семейной жизни — я соорудил сложную машину и с ее помощью оригинально поздравил свою супругу с Днем Святого Валентина! — А я тебе о чем? — Так вот, наука, конечно, может помочь в отношениях, ну, например, создать что-то такое, что порадует того, кого ты любишь, но с ее помощью нельзя создать формулу любви или рассчитать, сколько дней нужно для того, чтобы как следует друг друга узнать. Все-таки главное здесь — любовь и взаимопонимание, семейная жизнь — это больше всего психология. Конечно, можно узнать, какой гормон отвечает за влюбленность, или сделать что-то еще в этом роде, но это лишнее. — Ну, хоть ты и намного моложе меня, ты удостоился звания злодея и женился, чего нельзя сказать обо мне. — подытожил ученый. — Я соглашусь с тобой. Пойду-ка лучше домой — буду думать, какое обручальное кольцо будет лучше преподнести Брунгильде... Возвратившись в родимые пенаты, Доктор де Виль принялся рисовать эскиз пары идеальных обручальных колец, которые он после закажет у ювелира. «Все-таки Терриджафар взрослый не по годам и подсказал мне правильное решение. Надо и сердцу доверять, а то так всю жизнь проживу бобылем среди приборов и пробирок. Теперь самое главное — определиться, какие кольца лучше — тривиальные, которые штампуются сотнями и продаются в магазинах — не вариант, нужно что-то такое, что подойдет именно для Брунгильды — она ведь не штамповка какая-нибудь, она не похожа на всех остальных» — рассуждал он. Нарисовал Пол Хьюберт желаемое пусть и не очень художественно, — на эскиз это было даже близко не похоже, больше на чертеж, — зато точно отразил все детали. «Идеально, теперь осталось только отнести зарисовку мастеру, чтобы он все сделал, а заодно подумать, как сделать так, чтобы не платить за украшения ни гроша» — решил Доктор. ★★★★ Сесил, напротив, был очень эмоциональным и старался всегда поступать так, как ему велит сердце, поэтому сгорал от желания поскорее сделать предложение своей девушке, однако он был невообразимо трусливым и нерешительным и по этой причине опасался отказа с ее стороны — без этой крали он уже не мыслил своей жизни. Сесил надумал пригласить свою возлюбленную вместе со всеми родственницами сходить с ним в парк аттракционов, и она согласилась. Хоть Лилит с самого рождения с удовольствием жила в сыром и мрачном замке, возведенном посреди топких болот, и ей была по душе плохая погода, ей все же было очень приятно наслаждаться мягкими и теплыми, но не жаркими лучами солнца, проходящими сквозь редкие плотные облака и приятно ласкающими кожу в этот замечательный майский день. Лилит в равной степени любила все природные явления, наблюдая их через стекла панорамных окон, а когда гуляла по окрестностям, то такие, чтобы без перебора: если солнце, то нежное и ласковое, а не палящее, если дождик, то редкий, а не проливной, если ветер, то мягкий бриз, а не вихрь, сдувающий кожу с лица и превращающий идеальную шевелюру в нечто, что походило на взрыв на макаронной фабрике. Что бы из этого ни было, она испытывала неописуемое удовольствие от вылазок на лоно природы. Впрочем, Лилит, как и всем остальным злодейским потомкам, нравились порывы ветра, бьющие в лицо, или холодный ливень, но только тогда, когда она гуляла не по лесам или болотам, а по парку, окружавшему или ее родной дом, или чье-то из жилищ других злодеев. Мимы и их спутник катались на всевозможных аттракционах, и больше всех кричал эмоциональный де Виль — он то визжал от восторга, то вопил от страха. Накатавшись вдоволь, все отправились в находящееся неподалеку кафе — старшие из Мимов отправились делать заказ, а Сесил вместе с близняшками сел за понравившийся всем столик около панорамного окна. Тут Айла возьми да и спроси: — Сесил, тебе нравится наша мама? — Да… — смущенно ответил де Виль. — Правда нравится? — полюбопытствовала Ийла. — Да. — уже увереннее и громче ответил он. — Тогда почему ты никак не сделаешь ей предложение? — поинтересовалась Эйла. Сесил решил ответить честно, не кривя душой: — Боюсь, что она может мне отказать. — Маме ты очень нравишься, она тебе не откажет. — заверила его средняя из тройняшек. — Ага. — согласилась с ней старшая. — Мама вставила твою фотографию в красивую рамку и поставила в своей комнате, и каждый раз, когда она проходит мимо, она берет ее и целует. — И нашей бабушке ты сразу пришелся по вкусу, хотя обычно она всегда браковала всех, кто пытался добиться расположения нашей мамы! — добавила младшая. — А вы, девочки, не поверите — я все это время в кармане носил обручальные кольца, все хотел предложить вашей родительнице обручиться со мной, ждал подходящего момента, да все не решался. Когда мадам Мим вместе с дочерью села за стол и принялась ждать официанта, который должен принести еду, сценарист обратился к своей даме сердца, краснея от смущения: — Лилит, ты не желаешь сняться в новой части эпопеи «Властелин колец»? Прежде чем Лилит успела что-либо ответить, ее воздыхатель вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку, робко открыл ее и стало видно, что в ней лежат два золотых обручальных кольца с большим бриллиантом и крошечными аметистами на самом кольце. — Знаю, я повернут на сценариях и кастингах, поэтому даже не способен сказать ничего не связанного с этими вещами, по-человечески, но… хотела бы ты быть помолвленной со мной? — Я согласна! — радостно воскликнула Лилит и надела украшение себе на безымянный палец, и ее обожатель повторил это действие, а после они поцеловались. Все, теперь эта парочка обручена! Перед тем, как сесть в минивэн и повезти свою любимую и ее родственниц к ним домой, Сесил почти полностью обломал растущий неподалеку куст сирени, соорудил из веток с пышными соцветиями букетик и после вручил его своей красавице. — Цвет сирени твоей шевелюре под стать, иначе нельзя было б цветами их звать! — экспромтом продекламировал он при этом. — О, как это мило! — улыбнулась Лилит, взяв охапку цветов и зарывшись лицом в огромное сиреневое облако, наслаждаясь его пьянящим ароматом. День выдался просто замечательным.

★★★★

В отличие от своего двоюродного братца, Доктор был гораздо более решительным, поэтому через неделю, как только обручальные кольца были обманом отняты у того же ювелира, который ранее изготавливал украшения для Розалии и Коупа, Пол Хьюберт нарядился, захватил свой презент, над которым ему пришлось поработать, завел машину и покатил делать предложение своей даме сердца. «Все-таки Тефар прав. Конечно, наука в отношениях — не помощник, но удивить вторую половинку поможет, да и не только — можно будет и предложение оригинально сделать» — рассуждал он, ловко крутя руль. Рядом с Доктором на пассажирском сиденье лежала большая элегантная коробка, внутри которой был спрятан причудливый механизм, и, чтобы он не сломался от падения на пол из-за внезапного торможения или крутого поворота, коробка была надежно пристегнута ремнем безопасности. Когда Брунгильда Давидовна открыла крышку, то сразу же сработал затейливый механизм, и заиграла песня, которую до этого ее воздыхатель записал с помощью сложной техники на карту памяти микроустройства внутри коробки. Конечно же, в отличие от Сесила и даже, что неожиданно, Коупа, Доктор не умел сочинять стихи и музыку, поэтому исполнил уже существующую композицию, обработав ее на компьютере, к которому подключил кучу различных устройств. Когда Пол Хьюберт чертил чертеж обручальных колец своей мечты, то он параллельно с этим слушал музыку на магнитофоне, и решил, как и выбор пал именно на эту песню, поскольку она лучше всех остальных описывала его философскую позицию: Я знаю точно, куда течет река, Я знаю точно, зачем растут цветы, Куда прячет утро три тысячи звезд, Не считая голубой луны. Откуда ветер приносит облака, И как до солнца добраться налегке, Но если ты спросишь меня о любви, Я не знаю, что сказать тебе. Это за окном рассвет, Это города весной, Это одинокий свет, Зовущий за собой. Это только ты и я Где-то на краю земли Отпускаем в небеса Воздушные шары. Я видел чудо и был в такой дали, Где даже лето приходит в декабре, Но если ты спросишь меня о любви, Я не знаю, что сказать тебе. Это за окном рассвет, Это города весной, Это одинокий свет, Зовущий за собой. Это только ты и я Где-то на краю земли Отпускаем в небеса Воздушные шары. Это за окном рассвет, Это города весной, Это одинокий свет, Зовущий за собой. Это только ты и я Где-то на краю земли Отпускаем в небеса Воздушные шары. Это за окном рассвет, Это города весной, Это одинокий свет, Зовущий за собой. Это только ты и я Где-то на краю земли Отпускаем в небеса Воздушные шары. — У вас вся семья такая? — смутилась Брунгильда Давидовна, когда музыка закончилась. — Какая? — ответили ей вопросом на вопрос — Романтично настроенная! То твой дядя посвятил стихотворение моей племяннице, а теперь ты соорудил для меня такой необычную музыкальную шкатулку с сюрпризом! Это же мои самые любимые конфеты! — Кстати, главного сюрприза ты еще не видела, милая. — заговорщицки улыбнулся де Виль. — Советую взглянуть на все конфеты. Брунгильда запустила руку в кучку сладостей в красивых обертках с глянцевым блеском, и после узнала, что помимо них там лежит небольшая шкатулка с редчайшим бисером, который ей был очень нужен для того, чтобы закончить вышивку, и не одна — там их оказалось по меньшей мере полдюжины, и Брунгильда Давидовна открывала каждую и любовалась. Когда же она открыла самую последнюю из всех, среди крошечных бусинок лежало два красивейших обручальных кольца, а к крышке с внутренней стороны был приклеен чистый листик бумаги, на котором от действия тепла человеческих пальцев проявилась надпись: «Ты выйдешь за меня?». Брунгильда безудержно засмеялась, а после ответила: — Это самое безумное предложение, которое только можно было придумать! Я согласна! Разумеется, вступать в брак они пока не собирались — в том случае, если злодеи или злодейские родственники сочетались брачными узами не по предварительной договоренности (которая, как правило, заключалась в первые дни их жизни, а те, кто должен был впоследствии стать тестем и тещей, или свекром и свекровью, подбирались и того раньше), надлежало обручиться за некоторое время до свадьбы и желательно какие-то время пожить вместе, чтобы понять, достаточно ли они готовы к семейной жизни, которая, как известно, кардинально отличается от конфетно-букетного периода. Обручение же проводилось тогда, когда влюбленные понимали, что они созданы друг для друга и не хотят встречаться с кем-то другим вместо своего возлюбленного или возлюбленной, они уже становились женихом и невестой и были готовы в скором времени стать мужем и женой. Дата свадебного торжества обговаривалась после, когда будущие молодожены определялись со своей готовностью пожениться. До него была помолвка, поэтому все те мужчины, на чье предложение отвечали утвердительно, были очень рады, предвкушая скорое бракосочетание со своей возлюбленной, которая соглашалась стать невестой.