Хищные птицы

Если весь происходивший последние несколько месяцев абсурдный спектакль в департаменте действительно оказался бы чьей-нибудь глупой пьесой, то сегодня Мириам предстояло бы разыграть главную партию финального акта — быть или не быть в ее резюме строчке с желанной отметкой пиар-отдела Меркоф. Помощница проговаривала про себя нашептанные агентом слова с момента, как грациозный силуэт Полин Глик растаял в металлических дверях лифта, и повторяла их вплоть до самого утра, словно магическое заклинание для задабривания высших сил, вершивших карьерные судьбы: «вашему вице-президенту придется ответить за инцидент публично, публично, публично…». Невзирая на одурманивающее предвкушение собственного триумфа, которое напрочь затмило кошмарность произошедшей вчера сцены, Мириам все же давала себе трезвый отчет, что от сегодняшнего разговора с руководителем зависела не только участь ее будущего и возможность проявить свои достоинства, но и судьба самого проекта — а это была исполинская, рискованная ответственность, которую она, тем не менее, уже приготовилась без единого сомнения взвалить себе на плечи. Госпожа Старший Секретарь не просто допустила фатальную ошибку, выбрав орудием подставы лелеянный кропотливый проект своего любовника, за который он бы, очевидно, посадил любого на кол после подобной осечки, но и ко всему прочему создала особый информационный прецедент, решение к которому Мириам уже знала, ведь менеджмент новостей являлся именно той редкой практикой в сфере пиара, которой занималась Мира. Это был не просто ее случайный шанс — это был ее звездный час. По договоренности с Рейчел Мириам приехала в офис на полчаса раньше, чем прибыл Джереми — девушки условились провести генеральную репетицию предстоящего разговора перед его приходом, чтобы закрепить обсужденный тысячу и один раз план. Секретарь по-прежнему пребывала в ужасе от возможного разноса в кабинете вице-президента, так как чувствовала вину за вчерашний инцидент, но в основном ее беспокоила мелкая подлянка, которую она сама вчера и устроила своей начальнице. Мириам ее не осуждала — наоборот, ее отчаянный поступок удивил помощницу, ведь чтобы забрать у Вайнберг последний шанс на спасение, нужно было долго и с особым остервенением точить на нее зуб. Подобное поведение приятельницы натолкнуло британку на мысль, что между старшим секретарем и ее подчиненной происходило что-то посерьезнее, чем публичные насмешки и бесконечные крики в коридорах. Сама Мира не испытывала ни жара, ни холода, вспоминая о начальнице — она считала, что наказание за подлость было полностью оправдано, но желать такого исхода она не имела оснований — никаких личных счетов она с начальницей не вела. Как только приятельницы обо всем условились и расселись по местам, а Мира едва сумела в очередной раз закрутить разрывавшийся от паники хныкающий краник Рейчел, на пороге офиса, ровно в девять утра и ни секундой позже, появился вице-президент: в грубом черном пальто с широкими лацканами и шерстяным, строго уложенным под верхнюю одежду шарфом он выглядел, будто суровый полковник в зимней шинели, прибывший на осмотр войска. — Доброе утро, мистер Блэр, — не поднимая на начальника глаз, проговорила Мириам, делая вид, что занята работой за компьютером. Традиционно широко и стремительно прошагав мимо стола помощницы сразу в сторону кабинета, Джереми все же отреагировал на приветствие, слегка задержавшись в приемной. Похоже, что девушкам сегодня повезло: вице-президент находился в хорошем расположении духа. — Доброе-доброе. Мириам, зайди ко мне через полчаса. Нужно перенести пару встреч, назначили внеплановое совещание. Начальник отвел двумя пальцами, спрятанными в черные кожанные перчатки, рукав пальто и обнажил сверкающий металлическим блеском циферблат дорогих наручных часов, сверившись со стрелками — отсчет отведенных помощнице тридцати минут пошел. — Как скажете. — И найди Вайнберг, она мне нужна прямо сейчас, — мужчина толкнул стеклянную дверь спиной, распахивая проход в кабинет. — Где ее вообще носит? Услышав требование начальника, Мириам поняла, что настал лучший момент, чтобы начать щекотливый разговор: — Мистер Блэр, ее сегодня не будет, — девушка подняла глаза от экрана и внимательно посмотрела на мужчину, стараясь не сделать из утверждения трагедию заранее. Джереми непонимающе наклонил голову вбок и сухо уточнил: — В смысле не будет? У нее сегодня две планерки, она ничего не перепутала? — Я боюсь, она в ближайшее время вообще не появится на работе. Тут, кажется, помощница перегнула с излишним официозом, и Блэр почуял за ее словами подвох. — Не понял. С какого перепугу? — отступив от двери, мужчина стоя расстегнул несколько верхних пуговиц своего строгого пальто, вытащил из-под него шарф, в котором ему уже становилось жарко, и одним рывком снял его с шеи, обнажив безупречно повязанный под воротником рубашки темный галстук. Мириам замешкалась с ответом буквально на мгновение, стараясь подобрать для объяснения наиболее нейтральные фразы, однако Джереми, заметив испуганно выглядывавшую на него из коридора навострившую уши Рейчел, тут же догадался, что ему что-то не договаривают. — Так, вы, обе — ко мне в кабинет, быстро, — резко скомандовал он и развернулся в открытую дверь кабинета. Набрав в легкие побольше воздуха, помощница встала из-за стола, подловила семенившую на цыпочках Рейчел, затолкала ее в кабинет вперед себя, чтобы секретарь в последний момент не стала на дыбы и не ускакала прятаться обратно под стойку, и закрыла за ними дверь. Блэр снял верхнюю одежду и небрежно швырнул ее на стоявший у стола гостевой металлический стул. Поставив возле себя жесткий портфель на сложном кодовом замке, он опустился в кресло, расстегнув на пиджаке среднюю пуговицу, и откинулся на спинку, наконец удостоив посетительниц вниманием. — Рассказывайте, что случилось, — мужчина рукой пригласил одну из сотрудниц объясниться. Прекрасно понимая, что спрятавшаяся за ее спиной испуганная секретарь уже позабыла, о чем они договаривались, Мириам тяжело вздохнула и сделала уверенный шаг вперед, почти уперевшись ногами в стол начальника. Джереми внимательно сфокусировался на ее лице, терпеливо ожидая объяснений их напускной таинственности. — Вчера приезжали два агента из снижения рисков, — начала свой вкрадчивый рассказ помощница. — Объявили, что кто-то из наших слил выдержки из инициативных документов прессе, начали разбираться. В итоге выяснили, что это сделала мисс Старший Секретарь. Они забрали ее с собой в агентство безопасности для дальнейшего разбирательства, поэтому пока расследование идет, она будет отсутствовать. Рейчел согласно замотала головой, поддакивая каждому сказанному Мирой слову. Блэр сосредоточенно выслушал историю, медленно, вальяжно покачиваясь в кресле, но при упоминании факта утечки документов его расслабленность вдруг испарилась, а тяжелые веки нервно дрогнули. После рассказа помощницы, Джереми еще какое-то время пустым взглядом буравил ее лицо, никак не реагируя на полученную информацию, а затем, когда пауза уже начала неловко затягиваться, плавно придвинулся к столу, облокотился на деревянную поверхность и сложил руки замком, напряженно щелкнув языком. — То есть, вчера обнародовали секретные документы, — мужчина заговорил неторопливо, четко выделяя каждое слово, постепенно нагнетая обстановку, — а вы мне это говорите только сейчас, спустя целый день? Вы что, совсем бестолковые? Почему никто из вас не догадался мне позвонить? Хоть Джереми и обращался к обеим девушкам, но смотрел в глаза он лишь Мириам, целенаправленно водружая весь груз просчета на помощницу. — Агенты запретили нам звонить…сэр, — вдруг робко пропищала Рейчел из-за плеча британки, отважившись наконец взять на себя хоть толику ответственности, и Мириам ее поддержала: — И мы не могли с ними пререкаться. — Вы бы так беспрекословно каждый день работали! — стукнул ладонью по столу вздыбившийся начальник, однако, увидев, как виновато отскочила от стола малодушная секретарь, поумерил пыл, чтобы с утра пораньше не портить себе настроение перепуганными ассистентками. Услышанное очевидно повергло Блэра в смятение и гнев, но в замешательстве пребывал не только он: Мириам искренне изумилась, насколько открыто вице-президент проигнорировал ее сообщение о том, что мисс Вайнберг — та самая женщина, что проводила в его кабинете за закрытой дверью больше времени, чем самые высокопоставленные посетители — была принудительно снята с должности и насильственно уведена из офиса в неизвестном направлении. Джереми беспокоился лишь о просочившихся в свет бумагах. Британка с трудом могла предположить, что за отношения в таком случае связывали этих двух людей, если один из них был готов предпочесть другому кипу проштампованных листочков. Зато девушке стало понятно, насколько серьезно начальник воспринимал свою работу — по всей видимости, она располагалась так высоко в списке его приоритетов, что занимала позицию выше даже таких базовых ценностей, как человеческие взаимоотношения. — Так, ладно, я все понял, — начальник мрачно потер пальцами прикрытые веки, затем сомкнул ладони и указал ими на секретаря, — поступаем следующим образом: Рейчел временно берет на себя весь секретариат, а ты, — он перевел стрелку рук на Миру, — пишешь два письма: одно безопасникам, где сообщаешь, что мы освобождаем Вайнберг от обязанностей, а второе в кадры с требованием найти замену на пост. Руками пишешь, не печатаешь, приносишь мне на проверку и отправляешь вечером с курьером. Все ясно? Девушки переглянулись, заметив в глазах друг друга схожую оторопь от столь расчетливого и хладнокровного решения вице-президента избавиться от старшего секретаря и не дать ей ни малейшего шанса реабилитироваться или хотя бы объясниться. Мужчина просто списал ее в утиль, как сломавшуюся печатную машинку, и тут же заказал себе новую. Похоже, что Блэр считал окружавших его людей не более чем неодушевленными предметами — до поры полезными, до востребования функциональными, иногда — декоративными. Свои вещи Джереми использовал, как ему вздумается, и выкидывал их он также по собственному усмотрению. — Да, сэр, — синхронно подали голос сотрудницы, однако с места не двинулись. Они еще не сообщили начальнику самое важное. — Что встали? Я что-то непонятно объяснил? — Блэр громко откинулся на спинку кресла, пружины которого от давления проскрипели в такт хозяйскому движению, и небрежно отмахнулся от девушек рукой, призывая покинуть помещение и оставить его одного, а сам потянулся к портфелю, из внешнего кармана которого достал глянцевый смартфон и поспешно начал набирать чей-то номер. Потоптавшись на месте, сомневающаяся Рейчел решила больше себя не мучить и выпорхнуть обратно из удушающего кабинета за стойку, бросив продолжение разговора на британку. Получив от Миры одобряющий кивок, девушка выскочила из комнаты и скрылась в коридоре, оставив помощницу и вице-президента один на один. Чтобы ненавязчиво отвлечь руководителя от телефонного звонка, помощница сразу заговорила, надеясь, что Джереми на нее отвлечется и выслушает до конца: — Есть еще кое-что, о чем вы должны знать, сэр. Блэр уже погрузился в симфонию гудков и в предстоящий разговор, когда заметил, что Мириам застыла по стойке смирно возле его стола. Ожидаемо, он не обрадовался ее неповиновению, однако, уловив в спокойном карем взгляде совершенную серьезность намерений, после нескольких колебаний решил все же предоставить ей возможность договорить, прервав исходящий звонок и отложив телефон в сторону. По хмурому выражению помощница поняла, что у нее есть буквально мгновение, чтобы выдать информацию, и она поспешила им воспользоваться: — Так как в прессе теперь дым коромыслом пойдет из-за этой утечки, пиар-отдел сообщил, что вам будет нужно выступить с публичным заявлением, как ответственному за проект, чтобы нивелировать последствия. Она так тщательно готовилась сказать эту фразу, что в итоге отчеканила ее почти по-солдатски, без единой осечки, после чего быстро умолкла, сосредоточив все внимание на реакции начальника, вглядываясь в каждую мимическую морщинку его сурового, властного лица. Блэр удивленно вскинул брови и насмешливо фыркнул, пораженный дерзостью требований пиар-отдела: — Да черта с два. Пускай сами это дерьмо разгребают, это их работа. Мириам предвидела подобный ответ, поэтому сразу поспешила разъяснить сложность сложившейся ситуации: — Дело в том, что программа факса при отправке пометила копии отметкой нашего отдела, из-за чего журналисты будут в первую очередь требовать комментариев от глобального развития. Чтобы помочь пиару отбиться, нам нужен представитель.  — И чего они хотят от меня? — Джереми вопросительно развел руками. — Организуют пресс-конференцию с кучей камер и микрофонов? Мне такая гласность категорически не нужна. Девушка прекрасно понимала негодование начальника, ведь подобную реакцию она заранее предвидела. Оправдались ее ставки на некомпетентность Блэра в коммуникационном вопросе — как и любой руководитель, с которым Мириам приходилось работать, он первым делом задумался не о важности решения возникшего вопроса, а о собственной неприкосновенности. Помощница поняла, что пришло время выложить припасенных тузов на стол и сделать вице-президенту выгодное предложение, от которого он просто не сможет отказаться: — Это совсем не обязательно должна быть пресс-конференция, можно договориться с коммуникациями на компромисс — эксклюзивное интервью, например. Это чистая формальность, один журналист и один интервьюент, все пройдёт в спокойной обстановке в нашем офисе, разговор от получаса до часа по заготовленным вопросам — сущая чепуха. Эксклюзивное интервью действительно являлось оптимальным ходом для нивелирования побочных эффектов, которые рисковали возникнуть от попадания лишней информации в прессу. Как специалист по подтасовкам фактов Мириам понимала, что для создания необходимой интерпретации утечки следовало самим организовать встречу с представителями прессы и дать собственную версию событий, а не ждать, пока к ним офис выстроится очередь из газетных писак, каждый из которых будет убежден, что отсутствие комментариев по слитым документам — это чистосердечное признание в преступлении, которое в них описано. Требовалось опередить пронырливых журнальных теоретиков и быстро затереть кровавые пятна на брусчатке главной площади от случайно вывалившегося из повозки трупа. Для этого помощнице предстояло убедить Джереми довериться ей и добиться от него четкого следования ее указаниям. — Откуда такие познания в вопросе, Мириам? Всю ночь готовилась? — мужчина хрипло усмехнулся и снисходительно облокотил голову на ладонь, будто готовился выслушать забавную детскую небылицу. Он взял со стола ручку для подписей и начал устало раскачивать ее в пальцах. Мира, однако, лишь уверенно поделилась сухим фактом своей биографии, призванным пробудить в начальнике благосклонность: — Ну, по правде говоря, я специалист по стратегическим связям с общественностью, сэр. Пришла к вам из одной из крупнейших пиар-фирм в стране. — И что ты тогда делаешь у меня в офисе? Этот очевидный вопрос без толики иронии прозвучал как лишнее доказательство тому, что Блэр ни разу не удосужился открыть ее личное дело — по-видимому, Мира в его представлении служила предметом настолько бесполезным, что к нему даже не нужно было читать инструкцию. Помощница решила ответить на резкую прямоту без лишних приукрашиваний: — Кадры определили меня к вам по срочной вакансии, так как у меня была референтная практика. Обещали, что рассмотрят мое прошение на перевод, но, когда ваш проект утвердили, такая возможность отпала. Поэтому теперь я тут, с вами з… — девушка запнулась на полуслове, почти выдав вслух свое истинное отношение к происходящему, но вовремя стиснула зубы — с подобной откровенностью она явно переборщила. Сосредоточенный начальник, однако, не позволил этой оговорке остаться незамеченной и ответил на неумышленную честность колкой правдой: — Ну давай, договаривай — застряла, — четко простучал по столу каждое слово колпачком ручки Джереми, не позволяя Мириам отвести от него взгляда, — не стесняйся. Я так и предполагал, что ты офисы перепутала. Больно ты самоуверенная для секретарши. Неприязненное откровение сверкнуло для Мириам маячком к действию: Блэр разговорился достаточно, чтобы девушка попыталась выторговать у начальника зернышки доверия. — Слушайте, я знаю, что наше сотрудничество вам не особо приятно, но из сложившейся ситуации я действительно могу помочь вам выйти сухим. Прошу, дайте мне шанс побыть вам полезной. — Знаешь, Кроуфорд, — Джереми снова сбросил спину на свой кожаный трон и принял позу торгующегося за нефтяные акции жадного банкира, — я к тебе уже достаточно присмотрелся, чтобы понимать, что ты просто так никому ничего не предложишь, так что прекращай вертеть хвостом: что ты хочешь? Вице-президенту однозначно нравилось, когда ему в таком заискивающем тоне что-либо предлагали, но, как и положено порядочному воротиле, прежде чем дать согласие, он желал сперва услышать встречные условия сделки. — Хочу, чтобы вы сняли с меня все допуски и перевели в отдел коммуникаций, — помощница смело озвучила свои требования и сразу пустила следом умасливающий довод, чтобы ультиматум усвоился мягче: — Я послужу Меркоф намного лучше, если буду делать то, что хорошо умею. — Значит, хочешь, чтобы я оформил тебя в другой департамент? — Верно. Блэр напряженно замолчал и грубо прошелся пальцем по широкой брови, взвешивая все «за» и «против» Мириного предложения. Помощница с интересом наблюдала, как распускается магический цветок ее убеждения: лепестки сомнений постепенно опадали с бутона, и Джереми все больше склонялся к решению в ее пользу. — Ты же понимаешь, что просишь меня о нарушении протокола безопасности? Раз вице-президент заговорил о нарушении протокола, значит, Мира добралась до последнего рубежа своих уговоров — оставалось лишь сломать сковывающий Блэра непреложный обет, данный компании — той самой, которую он уважал больше, чем собственную любовницу. Хорошо, что помощница и тут знала, на какие рычаги нужно жать. — Утечка данных — протокольная брешь куда серьезнее, но даже ее мы с вами сумеем успешно прикрыть, если договоримся, — парировала девушка, отскочив от темы верности корпорации, словно резиновый мячик от стены. Блэру такая нескромность неожиданно пришлась по вкусу — с его губ сорвалась пара хлестких, напористых смешков. На миг Мириам показалось, что мужчина вот-вот засмеется по-настоящему, но на очередной выразительной усмешке его веселье стремительно иссякло. — А ты еще и прирожденная торгашка, Мириам. Тебе нужно не в пиар, а в бизнес-департамент, там сильно таких не хватает. Джереми вернулся в размышления и вскоре все-таки пришел к решению — полностью согласиться с условиями Миры он не мог из принципа, поэтому решил напоследок подправить пару пунктов в договоре перед подписанием, чтобы оставить последнее слово за собой: — Что ж, у меня к тебе есть встречное условие: коль ты так в себе уверена, то наверняка не побоишься взять на себя и всю ответственность перед корпорацией за это выступление — я хочу, чтобы департамент представила ты. Мириам так искренне озадачилась сказанным, что по первости не смогла издать ни единого звука. Начальник не просто перевернул с ног на голову ее безупречный во всех отношениях план, который она с поразительной дотошностью готовила специально для него — он предложил ей этот самый план использовать на самой себе. Такой внезапной передозировки доверия девушка не ожидала: — Т-то есть как? Хотите, чтобы я выступила в качестве вашего заместителя или..? — осекаясь на каждом втором слове, неуверенно уточнила она. — Все верно. Я даже временно назначу тебя своим заместителем официально, чтобы у писак было меньше вопросов. Риск был, безусловно, велик: липовое назначение, ответ за сомнительные деяния корпорации, защита чести и достоинства самого вице-президента… Будь помощница хоть на йоту не уверена в собственной надежности, она бы совершенно точно ответила отказом, однако в данной реальности причин для опасений девушка не обнаружила. Мириам рассудила, что текущий сценарий даже сыграет ей на руку: не придется проводить с вице-президентом утомительные подготовительные беседы, сидя рядом с ним и задыхаясь от его одеколона, не придется трепать себе нервы, упрашивая его следовать ее инструкциям, которые он наверняка найдет абсурдными… В конце концов, кто еще мог так добросовестно подойти к данной задаче, если не она сама? План был хоть и перештопан под лекала начальника, Мириам ничего не теряла и вполне могла его примерить. — Оу, эм… Хорошо, конечно. Раз это ваше условие, то поступим по-вашему. Блэр не выказал ни удивления, ни насмешки, когда услышал согласие Мириам. Похоже, что вице-президент действительно поверил в компетентность помощницы — из коробки подготовленных на мусорку вещей британка снова попала на его рабочий стол. — Что тебе нужно, чтобы подготовиться? — абсолютно серьезно спросил мужчина. — Я должна прочитать страницы утечки: кажется, это были первые шесть листов из вашей папки. И мне нужно знать, какой линии необходимо придерживаться, — перечислила обязательные ингредиенты успешной лжи помощница. Раз Джереми переложил на нее столь существенную ответственность, девушка прикинула, что для подготовки в таком случае может свободно загнуть пару смелых пальцев. — Какой «линии»? — проигнорировав прошение о выдаче секретных материалов, переспросил начальник. — Ну да, как… политический курс, который вы принимаете по данному вопросу. Ну, знаете… — Это благотворительный проект, Мириам, — грубо прервал ее объяснения Блэр, понимая, к чему она клонит, — и ничего более. Я ответил на вопрос? Мира согласно кивнула. Она не ждала от вице-президента чистосердечного признания, но после такого щедрого жеста в ее сторону решила невзначай проверить, достаточно ли глубоко пробилась в скважину его доверия, чтобы услышать правду; судя по всему, она все еще плавала где-то на поверхности и не видела даже смутных очертаний дна. — Конечно. А бумаги можно посмотреть? По вмиг охладевшим глазам начальника Мирам поняла, что, невзирая на сложившуюся ситуацию, вопросы о секретной папке считались категорически нежелательными и возвращаться к этому вопросу мужчина не желал, однако британка должна была иметь на руках копии документов по очевидной причине: — Мистер Блэр, если их увидела пресса, то они уже, увы, достояние общественности, — постаралась проиллюстрировать относительную безопасность приоткрытия секретного занавеса девушка, — и корреспондент будет держать их в руках, зачитывать оттуда выдержки, чтобы задавать вопросы. Если я не буду знать, что там написано, то от меня будет мало толку. Аргументы Мириам звучали неопровержимо, и вице-президент это прекрасно осознавал, однако он упрямо отказывался признавать тот факт, что эти документы уже кто-то видел. Его можно было понять: любой, зная о содержании проекта, скорее сжег бы папку и себя вместе с ней, чем отдал ее на суд общественности. Посопротивлявшись еще пару мгновений, Джереми все же сдался и глубоко, напряженно втянул ноздрями воздух: — Хорошо. Шесть первых страниц? — Да. Начальник резко поднялся с кресла, устремившись к металлической картотеке, открыл ее своим личным ключом, который держал в верхнем ящике стола, не глядя достал оттуда нужную папку, по-видимому, уже наизусть помня, где она находится, аккуратно, бережно отсчитал и вынул оттуда нужные листы, затем соединил их первой попавшейся на столе скрепкой и порывисто протянул Мире. Когда ее пальцы коснулись пресловутых документов и потянули кипу на себя, Джереми ревниво сжал листы в ладони, не позволяя помощнице их забрать. — Мириам, посмотри на меня, — потребовал отвлечься от бумаг и поднять на него глаза мужчина, — ты головой отвечаешь за эти бумаги и все, что там написано. Поняла меня? Трудно передать, с какой невообразимой отчетливой серьезностью прозвучали слова вице-президента: он будто доверял Мире не пару жалких желтых листочков, содержание которых было не столь критично по сравнению с наполнением оставшихся лежать в папке бумаг, а свое баснословное завещание или медицинскую карту с провокационным диагнозом. Если бы Блэр узнал, что помощница уже видела эти документы и, более того, держала их в руках, он бы наверняка вздернул ее на проводе своего офисного телефона. — Поняла, мистер Блэр. Вы можете на меня положиться, я вас не подведу. Мириам попробовала снова выудить документы из пальцев начальника, но тот по-прежнему крепко смыкал тиски на кипе, начиная постепенно ее сминать. — Ты будешь защищать репутацию корпорации, не мою. — Корпорации уж тем более не о чем тревожиться, — Мира постаралась осторожно смягчить беспокойство Джереми, снова упомянув в лестном свете корпорацию. Трюк сработал: Блэр наконец распустил узел пальцев и перестал душить несчастные документы, вверив их сотруднице. — Я тебе верю, — вице-президент распрямился и отдернул слегка задравшийся пиджак, — но только попробуй мне облажаться — в Лондон свой в багажном отделении полетишь, первым рейсом. Подобная угроза вдруг отозвалась в душе девушки тревожным звоночком: Блэр совершенно случайно проехался по самому больному месту британки. Помощница учтиво кивнула и спрятала глаза, сражаясь с нахлынувшим смятением. Кажется, Джереми этой микроскопической смены настроений даже не заметил. — Когда пиар хочет организовать встречу? — спросил он, возвращаясь в кресло. — Вопрос должны разрешить до конца года, так что они, скорее всего, назначат интервью в ближайшие дни, чтобы успеть до Рождества. Я сейчас им позвоню и все уточню. Мира встала с прижатыми к груди документами в центре кабинета, ожидая от начальника разрешения идти. Вице-президент снова расположился за столом и рассек ладонью воздух, жестом отправляя помощницу восвояси: — Иди тогда уже, сообщишь мне все, как узнаешь. Беседа завершилась не просто успешно — она превзошла все возможные ожидания сотрудницы. Похоже, вселенная действительно благоволила стремлениям девушки и давала грандиозный шанс на освобождение, и Мириам не намеревалась его упускать. Она не подведет начальника и сделает все как полагается — и у Блэра не останется причин, чтобы сказать ей «нет». — Сделаю, сэр.

***

Когда Хелен получила по электронной почте письмо от мисс Кроуфорд, где последняя вежливо просила прислать ей для решения досадного недоразумения в отделе злосчастные договора об изъятии земли комплекса Маунт-Мэссив, женщина невольно передернулась, вспомнив, с каким упоением мерзостный пустобрёха Ричард Трагер пытался присвоить эти бумаги и с каким усилием Хелен сумела вызволить их из гнусного плена. Выпускать пресловутую папку из рук снова она искренне не хотела, а особенно она опасалась отдавать ее в отдел глобального развития — по какой-то неведомой причине вице-президент вызывал у нее стойкие ассоциации с гадостным начальником научных исследований. Именно поэтому женщина решила, что пора взять в руки ружье для двух зайцев: предоставить помощнице Блэра бумаги лично, а заодно и проконтролировать переговоры с прессой, которые должны были состояться со дня на день. Женщину немного удивило, что мисс Кроуфорд упомянула в письме слово «интервью». Как сообщила ей Полин, пиар-отдел планировал назначить Блэру целую пресс-конференцию с армией голодных камер и микрофонов, которая обещала нещадно высечь заносчивого начальника и заставить его ощутить на собственной шкуре, каково это — отдуваться за целую корпорацию и защищать честь и свободу всех участников опасного проекта. Блэр, однако, снова сумел неведомым образом избежать глобального растерзания и обеспечить себе комфортное, простое формальное «интервью», а Хелен уже не терпелось узнать, как именно. Мисс Грант решила повременить с передислокацией в Колорадский филиал после своего назначения: заранее зная, что офис впоследствии переедет на объект, юрист решила дождаться окончания строительства и въехать сразу в новый ремонт, а не сидеть на чемоданах в полупустом офисе, и хотя большую часть времени начальница продолжала проводить в Аризоне, в ту Рождественскую неделю она по счастливому стечению обстоятельств оказалась в Денвере, так как ездила на осмотр строящегося объекта. В назначенный день погода, будто почувствовав значимость даты, решила обрадовать всех с утра пораньше настоящей зимней пургой: дороги города превратились в один сплошной затор, а люди, словно слепые котята, тыкались укутанными в шарфы носами друг в друга на тротуарах, стараясь разглядеть в снежной буре хоть намек на приближающееся препятствие. Хелен прибыла в отдел, не изменяя своим привычкам — с самого утра -, и, беспардонно прошагав сразу в приемную мистера Блэра, игнорируя писклявое приветствие девушки из-за секретарской стойки, оставила за собой в коридоре мокрую талую дорожку, стряхивая по пути с груди и плеч снежные корки. — Мисс Грант? Добрый день. Не ожидала увидеть вас здесь сегодня… — мисс Кроуфорд бодро вскочила из-за стола, как только юрист очутилась у нее на пороге, и, слегка растерявшись, рассеяно потянулась к женщине, чтобы забрать ее мокрое пальто. — Я иду в комплекте с запрошенными тобой бумагами, совсем забыла предупредить, — бросила ей в руки, как на покойника, верхнюю одежду мисс Грант, а пока девушка отряхивала ее шарф от снега, вдруг заметила, что та сегодня выглядела по-особенному деловито: строго зачесанные вбок светлые волосы и лаконичный бело-черный приталенный костюм в крупную английскую клетку трансформировал опрятную миловидную подручницу в интеллигентную дочь Альбиона. — А где твой начальник? — поинтересовалась женщина, освобождая уложенные кудри от хлопьев снега. Кроуфорд оглянулась и спокойно указала пальцем на распахнутую дверь кабинета. Оказывается, вице-президент уже какое-то время стоял в проеме, вальяжно убрав руки в карманы, ожидая, когда юрист, наконец, соизволит к нему повернуться. — А! Вот и наш помазанник, вице-президент Никсон, — приветственно воскликнула Хелен и, отряхнув влажные ладони о пиджак, прошагала поближе к начальнику и, вместо того, чтобы протянуть руку для рукопожатия, демонстративно обхватила всеми десятью пальцами рукоятку дипломата. Блэр будто сговорился с помощницей, когда выбирал сегодняшний костюм — черно-белый педантичный комплект без галстука идеально сочетался с нарядом мисс Кроуфорд. Они гармонировали друг с другом, словно ясный свет и мрачная тень. Усмехнувшись про себя, Грант подметила, что с такой интуицией в подборе рабочей одежды они бы неплохо смотрелись в паре. — Мисс Грант. Какими судьбами? Пастбищем ошиблись? — уголок широких губ Джереми быстро взлетел вверх в нахальной ухмылке, словно кто-то потянул его за ниточку. Хелен точно знала, что начальник не ждал ее визита, но уже явно догадывался, зачем и почему она явилась именно сегодня. — Не ошиблась, не беспокойтесь, — наигранно отмахнулась женщина, затем открыла свой дипломат и запустила туда руку, — просто так приятно иногда заглянуть к коллегам в соседнее стойло, пощипать сена, а заодно задержаться и послушать, как умело вы отрицаете вашу причастность к Уотергейтскому скандалу. Буду болеть за вас, — она ободряюще вздернула в воздухе кулаком, прежде чем протянуть ему ценную папку, — даже земельные договора привезла, все, как заказывали. Мужчина безразлично взглянул на бумаги, после чего свысока кивнул в сторону своей помощницы, застывшей у рабочего стола в ожидании реакции начальника: — Я бы вас поблагодарил, но они мне не нужны: отдайте их моему представителю — мисс Кроуфорд. Она у нас сегодня временно исполняющая обязанности вице-президента. Когда Хелен вопросительно оглянулась на помощницу, в ее напряженном взгляде она неожиданно разглядела все недостающие детали пазла: в памяти женщины всплыли отрывки резюме мисс Кроуфорд, которые еще несколько месяцев назад сильно озадачили ее, пока она занималась авторизациями кадров глобального развития — судя по анкете, девушка работала в сфере коммуникаций всю свою карьеру, прежде чем по неясной причине оказаться на поводке Блэра в секретарской будке. Похоже, что смягчила наказание своего руководителя именно мисс Кроуфорд — договориться с пиарщиками на интервью мог догадаться только пиарщик. Сам же вице-президент, очевидно, не без удовольствия решил подхватить предложенную ассистенткой помощь и без задней мысли бросить девушку на амбразуру, прикрывая тем самым себя любимого и заодно снимая с себя всю ответственность за сказанное перед журналистами. Ради того, чтобы не светиться, он даже оказался готов предоставить помощнице полный карт-бланш, временно назначив своей заместительницей. Для такого неукоснительного и педантичного кадра, как Блэр, давать неограниченные полномочия офисной мебели было явным нонсенсом, поэтому причин такого решения могло быть лишь несколько: либо Джереми в чем-то сильно сомневался, либо мисс Кроуфорд оказалась очень убедительной уговорщицей. — Ого, вот это неожиданность, — в очередной раз оценивающе оглядев ассистентку с ног до головы, ухмыльнулась Грант, осторожно протянув ей секретную папку, — доверили будущее проекта своей деснице? А вы не промах, Джереми, защищаетесь сразу лучшими фигурами. — Скорее, разыгрываю оставшиеся. Блэр кинул снисходительный взгляд на помощницу, и та, отведя возмущенные глаза, протиснулась между ним и Хелен в начальнический кабинет, легко, но явно специально задев его рукав кипой бумаг, чем лишь вызвала у вице-президента улыбку умиления. — Добрый день, я не опоздал? Это же департамент глобального развития? Хелен почти синхронно обернулась вместе с Блэром на тонкий юношеский голос, неожиданно раздавшийся из коридора. В дверной проем ввалился высокий, как стебель сахарного тростника, запыхавшийся нескладный молодой человек с огромной рабочей почтальонской сумкой на боку. На его покатых плечах и лохматых кудрявых каштановых волосах начинали таять блестящие снежинки, а тонкие очки без оправы запотели так, что глаза едва виднелись из-под стекла. — Да, все верно. А вы.? — взял на себя приветственную формальность Джереми, недоуменно обратившись к новоприбывшему. По сравнению с незнакомцем даже вице-президент со своим достойным мужским ростом выглядел заметно ниже и был вынужден устремлять взгляд вверх, чтобы встретиться с собеседником глазами. — Оливер Хиггинс, пиар-отдел, — отряхнув курчавую голову от снега и протерев большим пальцем очки, поспешил представиться незнакомец, — я из генерального. Ну и погодка у вас, думал, не приземлимся сегодня! Пиарщик шутливо помотал головой и принялся раздеваться, в процессе то путаясь в ремне сумки, то спотыкаясь о длинный серый шерстяной шарф, то застревая в рукавах своего зимнего пальто. — А вы тут зачем? — продолжил допрос Блэр, озадаченно наблюдая за нелепой пантомимой сотрудника. — Меня прислали проконтролировать процесс, — наконец выбравшись из своей зимней амуниции, заговорил Оливер, и Хелен теперь расслышала в высоком мальчишеском голосе чистый, как слеза Ее Величества, аристократический британский акцент. — Нам очень важно, чтобы все прошло спокойно, без сюрпризов, ну, сами понимаете… Уже одного хватило, ха! — молодой человек иронично хихикнул, но, тут же словив неодобрительный взгляд вице-президента, неловко прокашлялся. Выбравшись из своих шерстяных лоскутов, перед Хелен предстал долговязый, длинноногий кузнечик, одетый в серый мешковатый рабочий костюм, который явно был ему на пару-тройку размеров велик и висел на хозяине, как кожа слона. Навскидку пиарщику было слегка за тридцать, но по-детски румяные, гладкие щеки и ясный, несмелый взгляд совершенно сбивали с толку. Из сумки он вытащил огромную, забитую мятыми исписанными бумагами тетрадь, из которой ожидаемо выскользнула пара листов. Хелен и Джереми терпеливо ожидали, пока Оливер закончит свои неуклюжие манипуляции и позволит им официально представиться. — Хелен Грант, глава департамента снижения юридических рисков, — подала начальница руку Хиггинсу вперед вице-президента, как только пиарщик собрал последний выпавший лист с пола. — Очень приятно! — взглянув на нее с высоты собственного роста, молодой человек по-мужски крепко пожал руку юриста, не давая ее женской хрупкой ладони никакой поблажки. Блэр протянул руку следом: — Джереми Блэр, вице-президент глобального развития. Мужчины пару раз встряхнули рукопожатие, прежде чем распустить руки. На лице Хиггинса Грант заметила, что того немного смутило приветствие — похоже, начальнической хваткой вице-президент сразу дал ему понять, кто тут хозяин. — Супер. Так, значит это вы, мистер Блэр, сегодня наш игрок в «Самое слабое звено». Оливер разыграл сценку из программы, театрально указав на мужчину пальцем, но, судя по совершенно удрученному и начинающему раздражаться лицу руководителя, Блэр понятия не имел, о чем говорил пиарщик. — Во что? — Оу, это… британское телешоу, думал, оно у вас тоже идет, хм… — от неловкости разгорячённые морозом щеки белолицего британца заполыхали еще сильнее, превратив его блестящие скулы в два румяных помидора — ну, знаете, отвечаете на вопросы, выстраиваете цепочку… — Так, мистер Хиггинс, — не желая больше слушать малопонятные шутки, Блэр прервал звонкий британский тенор своим недовольным хриплым американским баритоном, пресекая его на полуслове, — вам лучше поговорить с моим замом — мисс Кроуфорд, она как раз специалист по английским метафорам. К тому же, это она сегодня дает интервью, а не я. — Как не вы? Но мне сообщили, что… — Мириам? Блэр нетерпеливо окликнул помощницу, стараясь не допустить перезарядки словесного водомета разговорчивого британца. Мира по первому зову шустро выскочила из кабинета и выпрямилась возле начальника по стойке смирно, однако, приметив в кругу нового участника беседы, тут же отвлеклась от Джереми и приветственно потянулась бледной ладошкой за рукопожатием. Даже будучи на каблуках, девушка оказалась пиарщику по плечо, поэтому руку пришлось вытянуть вверх: — Я тут. О, а вы из коммуникаций? Это мы с вами по телефону разговаривали? По вмиг нахмурившимся широким бровям вице-президента Хелен поняла, что он не был в курсе ни контакта Миры с ней, ни договорённостей помощницы с пиар-отделом. Девушка явно не растерялась, получив свободные полномочия, и проворно решила все в обход его персоны, что мужчине однозначно не польстило. — Так точно. Олли Хиггинс, медиа-адвокат вашего проекта, — застенчиво улыбнулся молодой британец, мгновенно продемонстрировав неприкрытую симпатию к собеседнице. Услышав знакомый прононс, ассистентка сразу расчехлила свой едва разборчивый акцент, прочирикав собственное имя так неразборчиво, будто проглотила половину букв по дороге: — Мириам Кроуфорд, приятно лично познакомиться. Тогда-то Грант и заметила это необычное сходство между сладившими выходцами Соединенного Королевства, на которое сначала не обратила внимания: оба были белолицыми, не по возрасту румяными, словно великовозрастные дети, с небольшими чертами лица и заостренными вытянутыми носами. Если бы они оказались родственниками, Хелен бы даже не удивилась. Пиарщик, видимо, распознал ее шифр и лишь пуще расползся в улыбке, весело оглянувшись на остальных присутствующих: — Ого, а у вас обязательно состоять в шотландской мафии, чтобы тут работать? Хелен и Джереми озадаченно переглянулись, но Мириам быстро сообразила, что к чему, и поспешила развеять их недоумение, смущенно пояснив неудавшуюся локальную шутку: — Оу, нет, Мистер Блэр, он… с бывшим премьер-министром не в родстве. Олли потребовалось несколько секунд, чтобы осознать нелепость ситуации, но когда до него дошло, что из присутствующих его подколки понимала только Мира, молодой человек опрометчиво решил разрядить обстановку очередным неуместным каламбуром, чтобы, похоже, реабилитироваться в глазах приглянувшейся собеседницы: — А, я понял, понял. Ну и хорошо, еще одного Блэра мы не переживем! — он порывисто хохотнул, но в этот раз поддержки не снискал даже от помощницы, которая, испуская из глаз сигнальные искры, заметно помрачнела и нервно потерла переносицу, чувствуя на затылке ледяной взгляд начальника. Скуксившись, словно одуванчик на холоде, Олли отзеркалил собеседницу и смятенно почесал свой острый чайничек, оставив попытки забавляться над фамилией вице-президента и пряча от последнего виноватые глаза. — Не обижайтесь. — Вы сами откуда? — попробовала перевести тему Мира, чтобы нейтрализовать наэлектризовавшийся воздух и спасти пиарщика от превращения в горстку пепла. Хелен заметила, как девушка сделала небольшой шаг, встав впереди Блэра, и заслонила его, тем самым образовав между мужчинами барьер, который магическим образом стал понемногу остужать обстановку. Ее невысокого роста, тем не менее, не хватало для того, чтобы разорвать зрительный контакт оппонентов, и вице-президент продолжал свободно впиваться своими обозленными голубыми стеклышками в потерянного молодого человека, метая в него льдинки через макушку ассистентки. Британец сразу включился в разговор, чтобы не затягивать напряженную паузу: — Я работал в британском филиале Меркоф в Лидсе, пока его не распустили два года назад. И по воле случая меня перераспределили в Штаты, — объяснился он, а затем дурашливо добавил, изобразив испуганного американского колониста: — Британцы наступают! От такого обилия бестактных острот ассистентка даже слегка приоткрыла рот, изо всех сил стараясь своим видом дать понять, что распускать во всей красе пушистый павлиний хвост, раскрашенный в цвета британского флага, Олли в тот момент не стоило. Выйдя из мимолетной прострации, девушка встряхнула головой и снова попробовала скинуть пиарщику аварийный трос: — Так, ладно, а у вас есть заготовки по курсу, которого хочет придерживаться ваш отдел? Мы уже обсудили позицию нашего филиала с мистером Блэром, но… Олли наконец догадался поймать спасательную веревку, но вместо того, чтобы по ней вскарабкаться, начал притягивать державшую противоположный край Мириам к себе, не дав девушке договорить, и гордо разлился соловьем: — Да-да, конечно. Сразу хочу сообщить, эксклюзив у нас для «Вашингтон пост», очень повезло договориться именно с ними, так как они — самый адекватный демократический ресурс на данный момент, нам это на руку. Ну и ко всему прочему, ваш покорный слуга имеет там несколько друзей, поэтому интервью у вас возьмет свой человек. Считайте, половина дела уже сделана. Я вот набросал вам пару заметок… Его мягкий, неоперившийся голос лился, словно перезвон колокольчиков, изобилуя кичливыми ремарками, словно рекламными лозунгами. Невзирая на очевидную неопытность, Олли воистину был прирожденным пиарщиком — перед Мириам он умело продвигал себя, словно уникальный, эксклюзивный товар, который стало бы преступлением упустить с прилавка. Хелен никогда не работала с пиар-отделом, но признала, что кто бы ими ни заведовал, в этом вертлявом кадре они точно не ошиблись. Во время высокопарной промоакции Оливера, Мира принялась аккуратно отводить его в сторону от Хелен и Джереми, выталкивая кудрявого дылду из образовавшегося токсичного круга к своему столу. Успешно передислоцировавшись за секретарское рабочее место, британцы погрузились в обсуждение стратегии общения с интервьюером, а Грант приблизилась к еще не успевшему остыть вице-президенту и решила помочь ему не спечься от собственного раздражения, поддержав разговор: — Ну, их не перепутаешь — одного дуба желуди. Гляньте, как спелись. Женщина кивнула в сторону кипящего за работой стола, но Блэр, вскользь пройдясь по Хелен резким взглядом, молча развернулся и прошагал в свой кабинет. Грант едва успела заскочить внутрь помещения, прежде чем дверь с грохотом захлопнулась. — Ну что ж, судьба вашего грандиозного бенефиса в руках двух лимонников-дошкольников. Как ощущения? — сразу пошла в атаку юрист, как только из окружения исчезли лишние уши. Застывший у своего панорамного окна начальник неприязненно облизнул пересохшие губы. — Мне кажется, мисс Грант, — сделав отрывистый рычащий акцент на фамилии женщины, процедил он, — ваши неуместные ремарки тут ни к чему, вы ведь тоже подписались курировать проект, поэтому отвечать будете равноценно, если что-то пойдет не так. — У меня даже мысли не было, что что-то может пойти не так. Я вашей протеже полностью доверяю. — Она не моя протеже! — не сумев справиться с собой, неожиданно рявкнул вице-президент и тотчас поспешил усмирить неуместную эмоцию. Он раздраженно втянул ноздрями воздух, грубо протерев пальцами нижнюю губу, и продолжил в более сдержанном тоне, оперевшись руками на стол для большей убедительности: — Я назначил ее заместителем ровно на двадцать четыре часа, чтобы на интервью она могла, не запинаясь, гордо называть себя замом и не краснеть от вранья. А завтра она вернется с небес на землю к своим кофеварительным обязанностям. Если, конечно, сегодня достойно выступит. Похоже, что Блэр сам не до конца понимал, каким образом вверил себя помощнице, а не иметь тотального контроля над ситуацией и доверять поводья кому-то другому мужчина не привык. Очевидно, Мисс Кроуфорд не только имела навыки в сфере коммуникаций, но еще и умела неплохо манипулировать окружением, если смогла убедить такого осторожного параноика в собственной компетентности. Хелен сделала про себя заметку, что тема доверия для Джереми была определенно скользкой, и решила больше не задевать больную струну, удовлетворившись его маленьким срывом. — Слышала, ваш старший секретарь покинула вас накануне, — решила напоследок забросить в всполошенную воду свою блестящую блесенку женщина, — значит, вам теперь нужна глава секретариата, а кадры вами уже заниматься не будут. Так что подумайте: может, поощрить вашу очаровательную пешку за проделанную сегодня работу и посмотреть, как она будет служить на позиции коня? Где-то глубоко внутри Грант действительно не сомневалась в том, что все пройдет успешно. Она не могла объяснить себе подобную слепую уверенность, но что-то отчетливо подсказывало ей, что Кроуфорд руководителя не подведет. Прежде чем ответить, Блэр снова отвернулся к окну, скрестив руки на груди, и скептично усмехнулся своему отражению в стекле, которое хмуро расплывалось на поверхности из-за налипшего от вьюги снега: — Для подобной рокировки ей придется меня сильно удивить. Хелен наблюдала за начальником еще несколько мгновений, ожидая, когда он предложит ей либо присесть, либо чем-то себя занять, однако погрузившийся в собственные мысли Джереми вскоре вообще позабыл, что в комнате помимо него кто-то находился, и начал отстраненно заниматься своими делами. Разочарованная таким несуразным гостеприимством, Грант решила, что скоротает время до прихода журналиста в приемной и, демонстративно громко хлопнув дребезжащей стеклянной дверью, вернулась обратно к секретарскому месту. Корреспондент не заставил себя долго ждать: всего через полчаса, ровно в десять утра, на пороге департамента возникла плотно укутанная в синий шарф и зеленую куртку с меховым воротником тень — темноволосый, черноглазый молодой парень, с застывшем на ресницах инеем и красным от холода носом. Прошагав по инструкции секретаря в комнату для брифингов, где его уже ожидали все присутствующие, окоченевший корреспондент, распустив запорошенный снегом шарф, раскрыл наконец свое обветренное скуластое лицо и приветственно кивнул сотрудникам прямо с прохода: — Доброе всем утро! Ого, как вас много… Оливер сразу подскочил к знакомому журналисту и любезно, даже немного заискивающе, проводил приятеля до приготовленного специально для него стула напротив места, где разложила свои материалы и приготовилась к бою Мириам. С появлением корреспондента в комнате ощутимо обострилась напряженная обстановка: если участникам заседания и так было не слишком комфортно дышать друг с другом одним воздухом, то с возникшей в лице журналиста опасностью атмосфера кабинета превратилась в отравленную радиацией зону отчуждения. — Да, так получилось, что все билеты на зрительские трибуны раскупили, — постарался отшутиться пиарщик, обеспокоенно поглядывая на устроившегося прямо за спиной Миры Джереми: тот без зазрения совести спокойно восседал в зале и наблюдал за всем происходящим, хотя, по-хорошему, ему следовало остаться в своем кабинете — журналист просто еще не знал, что будет брать интервью у картонной ширмы, а настоящий виновник торжества притаился за этой ширмой, внимательно слушая их разговор. Если Блэр думал, что своим присутствием он сможет каким-либо образом повлиять на сказанное, то он ошибался: для этого стоило не прятать голову в панцирь, а выходить на конфронтацию лично. Теперь же он оказался вынужден стать обычным зрителем: убежденным в своем авторитете, но на деле абсолютно бессильным. Зачем он решил прокатиться на таком испытывающем нервы аттракционе, Хелен не понимала. — Майлз Апшер, корреспондент «Вашингтон пост», — сняв с себя мокрую куртку, журналист дружественно пожал руку Мириам и перестегнул выданный в лобби бейдж с верхней одежды на свой слегка помятый бежевый джемпер с высоким горлом. Молодой человек однозначно прибыл из края, где не водились такие метели: его свитер был не шерстяным, а акриловым — типичная ошибка жителей теплых штатов, считавших, что температура зимой не умеет опускаться ниже десяти градусов. — Очень приятно, я Мириам Кроуфорд, заместитель Джереми Блэра. А это моя группа поддержки. Девушка обернулась на Блэра и Грант, представив их безымянными гостями шоу. Майлз учтиво кивнул им, но потом сразу же снова уделил все внимание помощнице — его очевидно больше интересовала фигура на сцене, чем зрители на галерке. — О, так у меня интервью с замом? Ну и хорошо. Из личного опыта скажу, что президенты обычно знают о своих делах даже меньше, чем их подчиненные. Апшер беспечно усмехнулся, но Мира не издала ни единого смешливого звука, а лишь выдавила дрогнувшую полуулыбку, стараясь не оборачиваться на вице-президента, который от точной ремарки корреспондента едва заметно заерзал на стуле и, перекинув ногу на ногу, закрылся от издевательской улыбки Хелен в оборонительной позе. — Мы закладываем час на все про все, уложитесь? Олли скакал вокруг Майлза, как ужаленный в зад рысак, изо всех сил стараясь держать каждое движение, каждый вздох журналиста на контроле, хотя Апшер совсем не производил впечатления пронырливого, жадного до громких сочных сенсаций репортажника, за которым необходимо бдить, словно за жуликом, норовящим залезть во все открытые карманы. Молодой человек вел себя сдержанно и миролюбиво, внимательно осматривая окружение рассудительным, спокойным взглядом. — Да, конечно, я вас ни секунды не задержу. Мне самому уже скоро на самолет. Не хочется в Рождество коченеть в Колорадо. Без обид. Апшеру совершенно очевидно не особо нравился тотальный контроль, которым его окружили: он не мог выбрать, где сесть, не мог выбрать, с кем говорить, не мог сам обозначить время разговора. Меркоф держала руку на пульсе корреспондента и готовилась в любой момент его оборвать: любое движение в сторону грозило срывом встречи. Грант вдруг запереживала, что это может аукнуться в процессе самого интервью, и журналист, не сумев расставить желаемые акценты вначале, попробует отыграться за ограничения, задавая лишние вопросы. Взглянув на Мириам, тем не менее, Хелен сразу почувствовала себя немного спокойнее — девушка оставалась невозмутима, как мертвый удав. Своей уверенностью она зарядила и юриста. Тем временем, корреспондент неторопливо достал из тонкой сумки старый потертый ноутбук, миниатюрный металлический диктофон и папку, набитую различными бумагами. В комнате раздался один тяжелый коллективный вздох: все знали, что за документы лежали внутри. Подключив компьютер, разложив перед собой изрисованные пометками знакомые листы, Майлз взял в руки диктофон, кивнул мисс Кроуфорд и нажал на красную выпуклую кнопку: — Это начало записи с разрешением на публикацию. — Что ж, готовы? Для начала представьтесь. Как только ассистентка открыла рот, Грант поняла, что перед ней сидит уже кто-то другой: из уст мисс Кроуфорд невозмутимо и раскованно полилась складная, прилизанная лживая песня, а учтивый, тихий голос зазвучал, будто с трибуны — гласно, уверенно и совершенно непринужденно. Подобно нырнувшей обратно в родной водоем рыбе, помощница моментально расслабила задранные вверх плечи, откинулась на спинку стула и приняла максимально располагающую позу, готовясь рассказать журналисту свою лучшую в жизни историю — однозначно, это был не первый ее опыт общения с представителем прессы. — Я Мириам Джуди Кроуфорд, заместитель вице-президента департамента глобального развития Джереми Блэра. Несмотря на записывающий диктофон, Майлз рукописно дублировал некоторые строчки в блокнот. — Как бы вы описали свое положение в организации вашего департамента? — Ну, если аппарат вице-президента — это котельная отдела, то я — ее охладительная система. — То есть вы могли бы назвать себя в каком-то смысле противоположностью своему руководителю? Ассистентка выдержала секундную паузу, очевидно, выбирая между вежливой ложью и колкой правдой, а в итоге выбрала третий, неожиданный и весьма смелый вариант — изящную иронию: — Я бы назвала себя противоположностью мистера Блэра во всех возможных проявлениях. Мириам одарила Апшера многозначительной улыбкой, и тот, как ни странно, ответил ей взаимностью. Сказанное было не более, чем способом расположить к себе корреспондента: дать ему понять, что беседа именно с ней — настоящая журналистская удача, а сиди сейчас перед ним вице-президент, впечатления у Апшера сложились бы совершенно иные. Хелен едва успела прикрыть улыбку рукой и подавить зачатки смешка, который уже готовился выскочить из ее рта. Лицо Джереми, тем временем, не выдало и тени реакции на сказанное: лишь подрагивающие уголки губ говорили о том, что внутри мужчины шел какой-то мыслительный процесс. Чтобы окончательно не разрушить свои нервы, руководитель, кажется, полностью отключил сознание и сконцентрировался лишь на ключевых словах, которые должны были вот-вот прозвучать и стать объектом обсуждения. Невзирая на успешные попытки внешне скрыть свою взволнованность, внутри Блэр искренне переживал, и в данном случае в этом не ощущалось ничего зазорного — вместе с ним так же откровенно беспокоились все присутствовавшие в помещении представители Меркоф. — Ну, хорошо. А чем занимается ваш отдел? — Инициированием и согласованием различных инициатив, их последующим финансированием, а также координацией и контролем их реализации по развитию глобального присутствия корпорации Меркоф и организаций отрасли, — отчеканила, словно по бумажке, Мириам. — Значит, этот безымянный благотворительный проект, документы о котором были обнародованы, — работа вашего департамента? Майлз легонько дотронулся пальцами до собственной исписанной папки, пробуя заигрывать с собеседницей, но Кроуфорд, не поддавшись на тонкую провокацию, невозмутимо кивнула: — Да. — И утечка — тоже ваша инициатива? В кабинете раздалась раскатистая девичья усмешка. Мириам по неведомой юристу причине сочла комментарий журналиста чрезвычайно забавным, однако ее сосредоточенности это не убавило: — Инициировать утечки могут только СМИ и политические партии. Мы ее скорее… допустили. — Многие не поверят вам, назвав такое внезапное обнародование информации рекламным ходом. — Это глупость. Меркоф не имеет тенденции публично распространяться о благотворительных проектах, потому что, очевидно, истинная благотворительность не так работает. Если бы Грант спросили, доводилось ли ей когда-либо наблюдать неподдельное, искреннее притворство, то она бы вспомнила лицо Мириам в момент последней фразы: чтобы отполировать лицемерие до такой кристальной чистоты, Кроуфорд была обязана сама уверовать в собственную ложь, и она, похоже, в этом сильно преуспела. Майлз, тем временем, начал постепенно растягивать лески своих ловушек, заманивая в них Миру: — А можно поконкретнее: о чем ваш новый проект? На произнесенном вопросе тишину зрительских рядов нарушил нервный скрип стула Блэра от резкого движения его хозяина. Хелен и Оливер даже не шелохнулись, а просто замерли в ожидании ответа. Мириам, между тем, было не смутить и прямым подстрекательством: — По ряду причин ничего конкретнее, чем «он новый и благотворительный», я вам не скажу, — вежливо улыбнулась она, подрезав одну из нитей силков. — Ну, стоило попытаться. Апшер смущенно усмехнулся, но попыток расставить сети не оставил: — Раз уж несколько раз прозвучало слово «благотворительность», то скажите, имеет ли ваш новый проект какое-либо отношение к инициативе двухлетней давности корпорации — «Исследования через благотворительность»? Тут Грант вдруг вспомнила, почему фамилия вице-президента казалась ей знакомой — несколько лет назад в Техасе Меркоф действительно выполняли госконтракт в клинике Спиндлтоп, а проводившийся там эксперимент среди департаментов за глаза прозвали «Инициатива Блэра» — в честь ее инициативного организатора. Исследования завершились трагично — с жертвами среди пациентов и персонала, — но с научной точки зрения принесли прибыльные плоды, которые впоследствии легли в основу злободневного проекта, а Джереми закрепил за собой место доверенного лица корпорации. Юрист обернулась на начальника и по его напряженным, проступившим от плотно сжатых челюстей скулам поняла, что хоть данную историю и уладили мирно и официально, сейчас это мало чем могло помочь — Мириам, похоже, об инциденте ничего не знала. — Если это инициатива корпорации Меркоф, а не Амазон, то да, очевидно, имеет, — Кроуфорд попробовала отвести разговор в сторону, расставляя акценты на побочных словах, но репортер предугадал ее маневр и насильно вернул обратно на заданную дорогу: — Вы помните, что произошло в клинике психотерапии Спиндлтоп, Хэттин, штат Техас, участвовавшей в инициативе? — Не могу припомнить, — подобно выдрессированному политику, ответила пустой фразой Кроуфорд. Хелен заметила, что в какой-то момент ее глаза забегали в разные стороны: по всей видимости, девушка впопыхах выстраивала в голове новую тактику. — Четыре зверских убийства на руках пациента клиники Омара Абдул Малика, бывшего военного-контрактника в Ираке, который обезумел после продолжительного экспериментального посттравматического лечения, — сгустил краски репортер. — Вы считаете, что год — достаточный срок, чтобы учесть ошибки провального проекта и взяться за организацию нового, еще более масштабного? — Я считаю, что если какой-то компании недостаточно года, чтобы проанализировать свои ошибки, то ее нужно закрывать, — поставив себе задачу соскочить с темы как можно скорее, Мириам снова свернула со скользкого шоссе разговора про Спиндлтоп и увела машину ответов в кювет. — Я уточню вопрос: считаете ли вы целесообразным с этической и моральной точки зрения снова браться за проект, связанный с психиатрическими исследованиями, учитывая, что прошлый опыт закончился неудачно? Апшер наконец выдвинул прямую провокацию, и сразу стало ясно, что он не просто вежливый рядовой писака из «Вашингтон пост» — он хорошо подготовленный, обученный интервьюер, имеющий в арсенале все необходимые инструменты для извлечения из собеседников нежелательной информации. Каким боком Хиггинс решил, что такой репортер сойдет им на руку, Грант недоумевала. Сам британец уже успел извертеться на своем стуле, как китайский волчок, осознавая очевидный промах. Хелен нервно сглотнула, предвидя осечку помощницы — без аргументов, которыми она могла бы апеллировать, Кроуфорд рисковала допустить щекотливую ошибку, однако, ощутив на себе опасное давление, ассистентка неожиданно для всех агрессивно надавила в ответ, застав репортера врасплох: — Вы что, действительно думаете, что Меркоф после каждой крупной неудачи натягивает панталоны на флагшток и размахивает ими в знак своей капитуляции, чтобы потом никогда больше не притронуться к проблемной отрасли? — Нет, но… — Я считаю, что если бы все так просто бросали исследования после очередной неудачи, наш прогресс бы давно откатился назад в средневековье. А Меркоф своими многочисленными успешными исследованиями, верой и правдой служащими на благо человечества, уже десятикратно почтили память тех несчастных, кому не повезло погибнуть в трагическом инциденте. Такой обороны Апшер не предвидел, ровным счетом как и все остальные. Мириам загнала его в угол и залила пустой информацией так интенсивно, что выбраться из этой бессодержательной лужи он уже не смог и лишь раздосадовано вздохнул: — Допустим. Хелен снова обратила взор на вице-президента. Его лицо начало постепенно оттаивать: на каждом крутом повороте, в который грамотно вписывалась его помощница, он все больше расслаблялся, постепенно распуская скрутившееся в нервозном спазме тело, в то время как любое лестное упоминание корпорации Меркоф вызывало на суровом лице подобие удовлетворенной ухмылки. — Давайте вернемся к новому проекту, — со свежим запалом заново включился в гонку корреспондент, невзирая на неудачу. — Документы довольно четко указывают на то, что у Меркоф есть проблемы с разрешением на застройку в связи с особенностями земельных законов штата Колорадо, но, тем не менее, этот штат упорно выдвигался как единственный наиболее подходящий именно под эту инициативу. Почему? Апшер стал подбираться к сомнительным фактам с другого входа — сделал подкоп под юридическую дверь, дверь, за которую отвечала мисс Грант. Удивительно, как проницательно Кроуфорд запросила у нее именно те документы, которые поднялись в интервью — женщина до последнего пребывала в полной уверенности, что работы ее отдела корреспондент не коснется. — Потому что тут нашлась сделка более выгодная, чем застройка с нуля. — Мы сейчас говорим об объекте по адресу… — Майлз вынул из папки несколько листов и с одного из них зачитал уточнение, — Государственное шоссе 112, район пустыни Маунт-Мэссив, округ Лейк, штат Колорадо? — Да. — Насколько мне известно, там находится бывший военный объект, ныне заброшенный — лечебница для душевнобольных преступников Маунт-Мэссив, связанная с рядом скандалов центрального разведуправления. Как вы можете это прокомментировать? — Если вы собираетесь провести параллель между исследованиями Меркоф и незаконными экспериментами разведки, то я вас сразу огорчу: для этого нужны основания более весомые, чем факт наличия в пустыне старой обветшалой лечебницы. Кроуфорд вернула линию на наклонную и повела её, грациозно увиливая от конкретных утверждений. Журналист же продолжал упрямо биться об ее щиты: — Окружной суд Лейка предоставил сведения общего доступа, и обнародованные факты, касающиеся этой сделки, довольно противоречивы. Из них можно предположить, что землю у бывших частных владельцев Меркоф изъяла путем вымогательства. В пользу этого говорят несколько судебных исков, поданных после передачи участка корпорации. Впервые за все время разговора Мириам решила воспользоваться лежавшими перед ней документами: взяла в руки юридическую папку, повертела ее, но не открыла. Хелен уже догадывалась, что за манипуляцию исполняла ассистентка: прекрасно зная, что эти бумаги содержали подтверждение слов репортера, она невзначай обратила на них внимание, соглашаясь с наличием доказательств, но прочесть их не позволила. — Это клевета. У меня на руках заверенный двусторонний договор об изъятии земли у некомпетентных лиц. На бывших владельцев еще до прихода Меркоф несколько раз подавали заявления за причинение вреда из-за халатного отношения к земельному имуществу. Корпорация, ко всему прочему, еще и погасила их налоговую задолженность. Так что обвинение в вымогательстве — слишком громкое заявление с вашей стороны. Молодой журналист продолжал упрямо пробиваться к хотя бы одному спорному факту, из которого мог раздуть сенсацию, но колючий тернистый занавес Мириам, которым она заслонила лицо корпорации, царапался настолько сильно, что через примерно сорок минут беседы Апшер, исколотый и уставший, наконец сдался и стал закруглять интервью, так и не выудив из помощницы ни единого сомнительного высказывания. Кроуфорд так уверенно встала на сторону компании и настолько приукрасила спрятанный на чердаке прогнивший портрет Меркоф, что будь у Дориана Грея такой старательный имиджмейкер, юноша бы жил вечно. Хелен, впрочем, посчитала, что надевать тернистый венок на голову компании не стоило — такого излишнего драматизма они не заслуживали, но, вспомнив исполненное воодушевлением лицо вице-президента, блестевшее от гордости при любом лестном упоминании Меркоф, начальница поняла, что даже этот вычурный ход был продуман помощницей до мелочей — девушка работала не столько на публику, сколько ради своего руководителя, напуская клубы хвалебного франтовства специально, чтобы облобызать его внимательные уши. Как только корреспондент нажал на кнопку диктофона и объявил, что они вне протокола, Грант тут же схватилась за свой телефон, чтобы сообщить в ожидавший вердикта отдел, что вопрос улажен. Сегодня каждый департамент желал из первых рук узнать, чем кончилась история с глобальным развитием, и Хелен не могла упустить шанса обрадовать своих людей раньше всех остальных. Стоило встрече перейти в статус неофициальной, как мисс Кроуфорд, словно испустив из себя лицемерного демона, которым была одержима во время интервью, вновь превратилась в робкую, второстепенную пешечку, смиренно усевшись за столом и выжидающе поглядывая через плечо на наблюдавшего за ней Блэра в надежде на его одобрительную реакцию. Получить ее, однако, она не успела: возбужденный, словно радостный пес на лужайке, Оливер, отшвырнув рукописную филькину грамоту, вскочил со своей галерки, распрямившись в полный рост, как гладильная доска на пружинах, и подхватил Мириам под руку, нетерпеливо потянув ее за рукав пиджака через весь стол к противоположной стороне, где собирал разложенные записи раздосадованный неудавшимся интервью Апшер. Пиарщик так бойко и неожиданно возбудился, что проволок не поспевающую за ним помощницу вдоль стола вместе со стулом, прежде чем она успела встать и нормально пройти остаток пути. Когда корреспондент достал из сумки фотоаппарат, мисс Кроуфорд тут же изменилась в лице, наотрез отказавшись делать снимок для статьи, и ее вполне можно было понять: только дураку захотелось бы подкрепить подобную историю своим лицом. Пока бойкая молодежь что-то оживленно обсуждала, позабыв, что в кабинете находились и другие, Хелен, закончив писать смс, повернулась к сидевшему рядом вице-президенту. Тот замер, будто бронзовый бюст античного мыслителя, никак не отреагировав на движения Грант. В раздумьях он прикрыл вытянутой жилистой кистью рот, сверкая золотой запонкой на обнажившейся рубашке, и пристально уставился на общающихся в противоположном углу сотрудников. О чем он в тот момент думал, юрист могла лишь догадываться, но Хелен точно могла предположить одно: радости от того, что у него из-под носа увели помощницу, которой начальник уже готовился высказать свое чрезвычайно важное мнение, он явно не испытывал. По крайне удачному стечению обстоятельств Джереми получил бонусом к высокому посту маленькую ручную лицемерную политиканшу, уровень владения убеждением которой превышал все допустимые нормы даже по меркам такой компании, как Меркоф. Из нее можно было слепить безупречную фурию для отдела по снижению рисков — получи Грант такой щедрый подарок, она бы с удовольствием помогла достойно раскрыться талантам мисс Кроуфорд, но, увы, девушка попала не в то место и не в те руки. Вице-президент однозначно не желал делиться своими игрушками: судя по тому, как бдительно он высверливал взглядом окруженную взбудораженными ребятами клетчатую фигурку англичанки, Хелен не могла рассчитывать даже на разовое сотрудничество. Юриста, однако, это совсем не обескуражило: если ей нравилась чья-то игрушка, она брала ее без разрешения, а подобной куколкой она захочет поиграться еще не раз. Грант не имела более причин оставаться в глобальном развитии — все, что она хотела, она узнала. — Мои поздравления, — аккуратно шепнула она на ухо реабилитированному руководителю, стараясь не отвлекать того от засады, и, забрав со стула дипломат, покинула кабинет.

***

День интервью превратился для Миры в череду неприятных открытий: заявившаяся в офис, словно черт из табакерки, Хелен Грант, которая испортила тщательно скомпилированный Мирой настрой вице-президента; господин Блэр, решивший после интервью многозначительно промолчать и удалиться в свой кабинет без единого комментария, оставив девушку лихорадочно гадать, что за вердикт он вынесет ей на следующий день; и на десерт — внутриутробный зачаточник Олли Хиггинс, чьи пресные шутки и внезапные пугающие догадки совершенно попутали помощнице всю колоду. О самом разговоре с репортером Мириам вспоминала в последнюю очередь: несмотря на пару шероховатостей, она осталась довольна проделанной работой и сразу выкинула интервью из головы, как она поступала со всеми предыдущими. Майлз Апшер оказался исправным журналистом, но его явно теснили рамки поставленной его офисом задачи — из корреспондента то и дело вылетали свободолюбивые и рискованные формулировки, которые бы очень подошли по стилю скорее независимому репортеру. Весь вечер и всю ночь после рабочего дня Мира провела как на раскаленных углях, бесконечно прокручивая в голове последний разговор с Олли Хиггинсом снова и снова, будто в ее мозгу заела бобина старой пленки. Как только утомленный Апшер понял, что помимо неудавшейся сенсации он еще и не получит для статьи обыкновенной фотографии, он принялся угрюмо и молча складывать свои корреспондентские инструменты обратно в сумку и собираться на выход, а Олли, не дав Мире ни секунды на передышку, схватил ее за рукав пиджака длиннющими осьминожьими пальцами и потянул на себя, словно маленький ребенок, тащивший мать к прилавку с игрушками. — Это было… блестяще! Дорогая редакция, кажется, я влюбился, — игнорируя оставшегося в одиночестве после ухода Грант и Апшера вице-президента, Хиггинс отвел девушку в уголок подальше от начальника, скрючившись над помощницей, словно жираф на водопое, чтобы она могла его лучше слышать. — А почему так категорично — без фотографии? Мира устало подняла на собеседника голову: — Светить лицом в «Вашингтон пост» от имени Меркоф? Ты бы сам на такое решился? — Ну… вряд ли. Ну да и ладно, обойдется! — Олли активно жестикулировал руками, не зная, куда еще можно выпустить накопившуюся энергию. — Как ты Апшеру напихала-то по самое не балуйся, ух. Будто он не интервью брать пришел, а сел на политические дебаты… Вдруг пиарщик замолк, в недоумении приоткрыв рот, и внимательно всмотрелся в лицо Мириам. — А, вот оно! Я знаю, кого ты мне напомнила! — он указал прямо на лицо девушки, бестактно тыча ей пальцем в нос. — Помнишь этого крикливого бывшего пресс-секретаря оппозиции — Малькольма Кэмпбэлла? Ну, который еще пару раз в прямом эфире орал на камеру так, что гвардейские кони приседали? Вот ты мне его напомнила, он также диалоги с прессой строил… От упоминания этого имени волосы у девушки на затылке тотчас встали дыбом, а кровь застыла в жилах, смыв с лица всю краску. — Это трудно назвать комплиментом, Олли, — поджав губы, нервно сглотнула Мириам. Она постаралась уйти от обсуждения, мысленно поймав себя в тиски и не позволяя ни одной нежелательной эмоции выскользнуть из ее разума наружу. — Ну, я не знаю, может быть, ты им вдохновлялась? Он вроде неплохим медиа-стратегом был, пока на скамью не сел, конечно. — Я даже не помню, как он выглядит, правда. Вспомнить бы, как выглядит премьер, а ты мне про какого-то там бывшего секретаря говоришь… — Ладно-ладно, да это и неважно, — расслабленно махнул на нее рукой Олли, кажется, поверив, что она не совсем уловила глубину и остроумность его ассоциации. А глубина там была куда более значительная, чем мог представить себе пиарщик. — Так ты не… — Нет. Хиггинс на мгновение замолчал, продолжая с любопытством разглядывать черты утомленного лица Мириам, пока та то и дело в нетерпении оборачивалась на своего начальника, чувствуя, как возрастает уровень неловкости в комнате. Когда их с британцем глаза снова встретились, помощница с ужасом заметила в них вспыхнувшую искорку пронырливого лукавства, которую так боялась увидеть. — А чем он сейчас занимается, интересно? — опять принялся продавливать ассистентку пиарщик, будто хотел проверить свою фантастическую теорию. — Обвинения вроде сняли, но пост-то он покинул… Крышка вскипятившейся кастрюльки Миры слегка подпрыгнула: — Боже, Олли, я-то откуда знаю? Мне тут за морем как-то не до перестановки в кабинетах! — Понятно. Мириам не желала продолжать разговор и развернулась, чтобы наконец уделить внимание Блэру, но Хиггинс подловил ее под руку на полпути. — А можно мне твой номер? — ни с того ни с сего поинтересовался он. — Зачем? — Да так… созвонились бы, поболтали о том, о сем… Я планировал остаться тут до Нового Года, в Аспен съездить, на лыжах покататься, раз уж я здесь. А знакомых в округе нету… Мира недоверчиво прищурилась, высматривая в мимике пройдохи-пиарщика расшифровку внезапной просьбы. — Может, все-таки пока не будем торопиться? — Ладно, ладно, не вопрос, — быстро замахал руками Олли, открещиваясь от сказанного. Затем он глубоко, разочарованно вздохнул и блаженно занюнил: — Эх, а я уже надумал себе, как мы с тобой на лыжном склоне за чашкой горячего шоколада обсуждаем, как у нас на родине дела, как там лейбористы поживают… — сделав громкое ударение на последних словах, пиарщик исподлобья взглянул на собеседницу, наблюдая, сработала ли приманка. — Так. Я поняла, — задымившаяся Мириам грубо выхватила из рук замечтавшегося Олли мобильник и раздраженно принялась вбивать в него свой номер, — держи мой телефон. Она всунула пиарщику аппарат обратно так небрежно, что он едва его не выронил, неуклюже прижав к животу. — Рано утром не звони, иначе брошу тебя в черный список. В рабочее время только смски. Я свободна в выходные после Рождества и в новогодние тоже. — Вас понял, мэм. Удовлетворенно улыбнувшись, Хиггинс шутливо отдал раздраженной Мире честь, прежде чем она, не оборачиваясь, поспешила к своему начальнику, который в тот момент показательно встал и вышел из зала, игнорируя уже вприпрыжку скакавшую к нему помощницу. В голове не укладывалось, как этот самонадеянный близорукий оксбриджский ботан смог так складно установить взаимосвязь Мириам со злобным британским скандалистом, да и вообще политикой в целом. Разве она не сделала все возможное, чтобы этого никогда не случилось? Разве не выскоблила свой образ до такой ослепительной чистоты, чтобы пятна кратковременной политической деятельности перестали марать ее белый корпоративный воротничок? А может… «А может, он все-таки не догадался?» Мира выступила чрезвычайно аккуратно: не дала молодому пиарщику ни одной подсказки — ни единого лишнего слова не проскользнуло в ее речи, к которому он бы мог прицепиться. Тем не менее, у еще вчера работавшего в Лидсе англичанина она вызвала стойкую, как чернильное пятно на чистой рубахе, неподходящую ассоциацию, а это говорило об одном — на родине о произошедшей шесть лет назад срамотище, в которой Мириам не повезло измазаться, всё еще хорошо помнили. Именно поэтому помощнице необходимо было сделать все, чтобы развеять домыслы Оливера и соскочить с подозрений, ведь возвращение домой сейчас казалось плохой идеей. «Боже, пусть он окажется болваном и все обойдется одним свиданием, ну пожалуйста!» Стоило прозорливому британскому недотепе случайно разворошить бережно охраняемое помощницей гнездо собственных фиаско, как девушка сразу почувствовала зубы на своем хвосте, что ее крайне встревожило. Мириам почувствовала, что снова сама себя закапывает: древко истоптанных грабель уже маячило у нее перед глазами, готовое со свистом влететь ей между глаз. Зачем она вообще влезла в компанию, которая хочет знать о ней больше, чем она готова рассказать? Ради чего она бросила спокойную работу в пиар-фирме и ушла в огромную корпорацию, которая даже не специализируется на пиаре? С чего она решила, что сможет потянуть подобную ответственность? Ей стоило развернуться и уйти, как только ей сказали про проверки, но, тем не менее, она осталась. Почему? Движимая интуитивной паникой, взвывшей внутри нее, словно военная сирена, Мира приняла сложное решение: если после выхода статьи что-то пойдет не так и по какой-либо причине она не сможет зацепиться за последний вагон уходящего поезда и вырваться из секретного проекта в коммуникации, она оставит Меркоф и уйдет обратно в Кросби. Погружаться глубже в тайны корпорации она больше не имела права — еще один шаг грозился приковать ее к этой работе насильно, путем договоров неразглашения и других строгих бумажных обязательств. Девушке это было совсем не нужно. Утром сочельника Мира поднялась с кровати, словно мертвец из гроба: всю ночь она пролежала с широко распахнутыми глазами, прокручивая в голове всевозможные сценарии развития событий в офисе после выхода статьи. В качестве текста она не сомневалась: из того материала, что помощница дала журналисту, слепить что-то провокационное было совершенно невозможно. Тем не менее, как начальство воспримет результат ее стараний, предугадать не получалось. Могла ли Мириам положиться на порядочность Блэра и рассчитывать на взаимную услугу, если его устроит написанное в газете? Захочет ли ее к себе после подобной статьи отдел коммуникаций? Что про нее наплетет пожарная каланча — Хиггинс? Отступать было поздно — хоть ноги и не несли помощницу в злосчастный отдел, до последнего упираясь и уговаривая ее наплевать на все и остаться дома, пришлось заставить себя собраться и явиться в офис вовремя, а по возможности еще и состроить как можно менее кислую физиономию. Работа в сочельник ничем не отличалась от обычного дня: Рейчел привычно скучала в одиночестве за широкой секретарской стойкой, то и дело отвлекаясь на переписки по телефону с друзьями, у которых планировала справить Рождество, а Блэр провел весь день у себя, ни разу не выглянув в приемную. Мириам просидела за одним документом вплоть до обеда, внимательно вслушиваясь в любой шорох или разговор в кабинете вице-президента, пока не заметила, что в десятый раз перемешала ложкой остывший еще час назад чай. В такой прострации она уже давно себя не ощущала и, решив немного проветриться и снять напряжение, взяла из ящика стола сигарету и задумчиво побрела к выходу на лестничную клетку, попутно перечитывая пропущенные смски от пиарщика, который строчил ей весь вчерашний вечер и половину сегодняшнего утра. Только Мира доплелась до стойки, как двери лифта распахнулись, и из них собственной персоной вывалился, задевая макушкой металлический притвор, запыхавшийся Олли. — Привет, девчонки. Угадайте, что у меня с собой? — не собираясь ни секунды тратить на долгие дразнилки, пиарщик сам же ответил на свой вопрос, игриво размахивая свежей, но слегка помятой газетой, будто победным флагом. — Первый, свеженький экземпляр «Вашингтон пост», прислали сегодня утром. Со статейкой… — Судя по этому краснощекому довольному блюдцу, там все не так плохо, — Мира заинтригованно облокотилась на стойку, переглядываясь с Рейчел. Младший секретарь не могла оторваться от разглядывания высокого торжествующего британца, завороженно подперев подбородок ладонью. Мириам рассудила, что ее мнение о противности Олли было, похоже, непопулярным. — Мириам, там все не просто неплохо… там сюжет получше самого «Адвоката дьявола». Кажется, кризис миновал: как только девушка убедилась, что статья вышла удовлетворительного качества, ей тут же ощутимо полегчало, и помощница почувствовала, что может наконец-то расслабить одеревенелые со вчерашнего дня мышцы и свободно расправить спину. Теперь дело оставалось за малым… — Ну ладно уже, Олли, не томите, дайте почитать, — весело защебетала Рейчел, протягивая к порхавшей над ее столом газете руки. Стоило ей подловить страницу, как Хиггинс шустро выхватил издание обратно, шутливо вздернув вверх предостерегающий палец: — А-а! Терпение, барышни! Мистер Блэр у себя? — У себя, — словно гром среди ясного неба, раздался сиплый голос начальника за спиной помощницы, от чего та чуть не наступила ему на ногу, подскочив от неожиданности на месте. Мириам обернулась на вице-президента и увидела, что тот стоял позади нее, одетый на выход, в своем деловом мужском шерстяном пальто, застегнутым на все пуговицы, теплых черных кожаных перчатках и портфелем в руке. Похоже, Джереми уже собирался домой. — А, о, вы тут! Ну и прекрасно. Вышла статья. Вы позволите? Оливер повертел в руках газету, ожидая от Блэра разрешения прочесть выдержки вслух. Начальник дал равнодушную отмашку и отвлекся на подпись подсунутых ему Рейчел бумаг, будто содержание написанного его совсем не интересовало. Краем глаза Мира приметила название статьи: «По секрету всему свету» — гласили огромные серые буквы на главном развороте «Вашингтон пост», а ниже расположилась краткая аннотация. Олли слегка прокашлялся, словно собирался зачитать шекспировский монолог в театре «Глобус», и с присущим только истинным британцам выражением принялся оглашать написанное: «Первый заместитель вице-президента департамента глобального развития «Меркоф» — мисс Мириам Д. Кроуфорд, невзирая на деловую эстетичность внешнего образа, имеет моральную выдержку и корпоративные инстинкты велоцираптора. Этот пугающе яркий управленческий типаж наиболее полно олицетворяет портрет самой корпорации». — Что скажете, доктор Элли Сэттлер? — давясь смешками, подтрунил он удивленную помощницу, уколов ее локтем в плечо. Мира прикрыла лицо ладонями и завертела головой в знак порицания написанного, вымученно охнув. — Ну… Хуже характеристики мне еще не давали. — Ну почему же? Велоцираптор Кроуфорд! По-моему, звучит солидно, — рассудила из-за стола Рейчел и тут же весело покатилась со смеху, пока Мира не дала ей по голове первой попавшейся ей под руку папкой бумаг. — Завались, — цыкнула на нее помощница, еле сдерживая хохот, глядя, как младший секретарь испуганно прикрывается от нее другой папкой. — Тсс, далее, — попросил внимания гордый чтец Хиггинс, — «И хотя мисс Кроуфорд не отрицает, что Меркоф действительно занимается разработкой новой благотворительной инициативы, она также доходчиво и обоснованно аргументирует, почему корпорация больше не допустит повторения трагических ошибок, совершенных в Спиндлтопе — и у меня нет оснований ей не верить». Закруглив чтение, Олли шлепнул газету на стойку и триумфально пробарабанил ладонями победный марш. — Поздравляю, коллеги, главную прорванную трубу мы залатали, остальные дерьмовые работы доделает уже пиар-отдел. Так что продолжайте спокойно трудиться. Троица торжественно переглянулась, в то время как Блэр, чье лицо ни разу не дрогнуло в улыбке на протяжении последних нескольких минут, молча взял газету со стола и углубился в самостоятельное чтение. — Ну, и с наступающим всех. У вас же сегодня короткий день? Олли начал собираться на выход, застегивая бежевые пуговицы своей пуховой куртки. Мириам пожала плечами, краем глаза косо поглядывая на отвлеченного руководителя: — Не думаю. — Как же так? А подарки, посиделки дома с семьей и друзьями, хлопушки, носочки, «Реальная Любовь»? — Успеем. Вечерком займемся. Рейчел согласно закивала словам помощницы, мыслями, видимо, давно погрузившись в предвкушение радостного праздничного вечера. Они собирались отпраздновать Рождество вместе — младший секретарь пригласила Мириам присоединиться к рождественскому столу ее друзей, и девушка решила не отказываться: все равно ей в этот вечер не светила ничья компания, кроме ее кошки. — Слушай, чешуйчатая мисс… — озорно подбил к помощнице клинья укутавшийся в зимнюю амуницию пиарщик, приобретя поразительную схожесть с двухметровым пуховым бочонком. Мира строго пригрозила ему пальцем, умерив игривый энтузиазм: — Олли! — Ладно-ладно. Я говорил с директором по коммуникациям насчет тебя, и он сказал, что ты можешь выходить на работу хоть завтра. Мы тебя примем. Уже вторая хорошая новость за сегодня заставила Мириам всерьез поверить, что успешно замкнуть счастливую цепочку должно было третье, финальное и самое важное решение. Оставалось лишь в этом удостовериться. — Правда? Круто. Мистер Блэр, что скажете? Отпустите меня? — Я скажу… — не отрываясь от прочтения газеты, Джереми многозначительно промолчал, прежде чем вынести приговор, — что с переводом мы пока повременим. Он отложил издание в сторону и испытующе взглянул на Мириам. В его глазах помощница не смогла прочесть ничего, кроме невозмутимого ожидания. Похоже, что начальник принял решение еще до выхода статьи, и теперь лишь готовился услышать смиренное согласие помощницы — единственный возможный в его представлении ответ. И хотя Блэр прекрасно знал, что данный вопрос был для Мириам чрезвычайно важен, все равно подошел к задаче настолько небрежно, будто распоряжение чьей-то карьерой для него являлось такой же посредственностью, как выбор утреннего кофе. Подобное наплевательство сильно задело британку. — Как так? Мы же вроде договаривались, — в недоумении осеклась девушка, на что Джереми утомленно вздохнул. Кажется, каждый присутствовавший в комнате ощутил, как от начальника зафонило оскорбленным недовольством из-за того, что Мира вынудила его объясниться. — Мы договаривались, что я рассмотрю твое прошение, но я ничего тебе не обещал. К тому же, сейчас у меня недостаточно оснований переводить тебя, так как… — У вас недостаточно оснований? — неожиданно грубо прервала его Мира, не веря своим ушам. — А что вы тогда в руках держите? По мне, так железное основание! Такое глубокое и весомое, что аж почки опускаются! В глубине души девушка была готова к тому, что Джереми окажется ненадежным посредником, однако надежда на порядочность мужчины держалась до последнего, прежде чем загнуться в муках после его слов. От такого неприкрытого обесценивания ее труда становилось сложнее спокойно признать поражение — горечь обиды и разочарования усугубляла ситуацию, заставляя шевелиться совсем неуместную в данном случае гордость. Она и сподвигла Мириам снять с внутреннего ручника свою беспардонную и нахрапистую натуру и дать ей на мгновение вырваться напористым фонтаном. Вице-президент больше не заслуживал сдержанной любезности, он заслуживал получить пару честных острых щелбанов прямо в лоб. У Блэра, однако, на случай внезапного неповиновения оказался припасен обернутый в кнут пряник. — Это не тот тон, который я хочу слышать от старшего секретаря, Мириам, — руководитель ответил на вызов в глазах помощницы не терпящим возражений взглядом, однако сказанное не прозвучало предостережением — скорее, оно было его финальным предложением, великодушным компромиссом. Его последним словом. Вице-президент давал Мире последний шанс одуматься и смириться с его решением, пока он находился в добром расположении духа. — Ч-что? — Мисс Кроуфорд, вы назначены главой секретарской службы глобального развития. Я подписал приказ сегодня. Начальник не без удовольствия зачитал свой официальный вердикт — считай, обвинительный — и высокомерно оглядел находившихся вокруг свидетелей его небывалой щедрости. Огорошенная Рейчел с открытым ртом уставилась на Миру, пока последняя пыталась по кускам собрать развалившуюся от злости себя обратно в нечто, способное адекватно мыслить. — Глава секретариата имеет второй доступ серии «Дельта», — не став дожидаться, когда ошарашенная помощница рассыплется в благодарностях, вице-президент начал монотонно зачитывать Оливеру лекцию, чтобы заранее пресечь попытки подключить к ситуации чужой департамент. — Вы, наверное, осведомлены, мистер Хиггинс, что с подобным допуском секретности переводы в другие отделы запрещены до снятия проектного статуса. — Да, вроде там…пока не завершится проект, двигаться с места не разрешают. Как-то так… Заметно поникший пиарщик постарался поддержать навязанную беседу, хотя прекрасно понимал, ради чего деспотичный начальник вываливает на него общеизвестную информацию. Их прервала Мириам, которая, сорвавшись с места, перекинулась через стойку и одним рывком достала со стола Рейчел зажатую пресс-папье бумагу, а затем уверенно прошагала к начальнику и всучила ему заранее подготовленный рукописный листок, бесцеремонно припечатав его к черному пальто. — Не будет никакого проекта. Я увольняюсь. Блэр озадаченно вскинул широкую бровь и ловко перехватил прижатое к его груди заявление. — Что, прямо вот так, сразу после назначения? — Вы не хотите идти на уступки, поэтому на уступку пойду я. Мириам с огромным трудом далось принятое решение, но она точно знала, что это единственный верный путь. Если уж ее голос даже не дрогнул при слове «увольнение», которое она еще в ни разу в жизни не произнесла вслух, значит, она все делала верно. — И что, предлагаешь мне это подписать? Пытаясь своевременно подстроиться под новые факты и правильно выстроить диалог, Блэр повертел в руках бумагой, и не думая присматриваться к содержимому. Похоже, что он не ждал от девушки заднего хода и, опустив на пол портфель, освободил обе руки и снял перчатки, предполагая, что ему придется задержаться в офисе дольше, чем он планировал. — Да. Давайте уже решим этот вопрос и спокойно разойдемся. Девушка грызла начальника требовательным взглядом, не обращая внимания на постепенно сгущавшиеся над головой Блэра тучи, и ее темные глаза-буравчики не дрогнули даже тогда, когда начальник наконец потянулся рукой к нагрудному карману пальто, чтобы достать дорогую ручку для подписей с блестящим металлическим колпачком. — Я, конечно, подпишу, Мириам, — мужчина оглядел внимательно наблюдавших за ним вынужденных зрителей и мрачно поджал губы, потянувшись к написанному витиеватым женским подчерком заявлению стальным, набравшим чернил пером, — но ты знай: вместе с этой бумажкой ты полетишь домой первым рейсом, как я тебе и обещал. Вероятно, Олли и Рейчел послужили сдерживающим фактором негодования начальника, потому что наличие у разговора свидетелей вынудило Блэра проглотить тот отравленный плевок едких слов, которым он целился Мириам в лоб. Джереми облокотил листок на ровную поверхность и размашисто, агрессивно расписался рядом с инициалами Миры, так грубо нажав на перо, что металлический скрип ручки послышался сквозь бумагу на поверхности стола. — Никуда я не поеду, — игнорируя разразившееся первыми молниями грозовое облако начальника, удовлетворенная помощница потянулась к стойке, чтобы получить подписанное заявление обратно, но Джереми неожиданно пресёк ее попытку, ни с того ни с сего стукнув по столу ладонью прямо возле ее пальцев, заставив помощницу тем самым сгруппироваться и сделать шаг назад, спрятав руку. От хлопка вздрогнули и остальные остолбеневшие слушатели. Туча разразилась громом. — А кто тебя будет спрашивать? — руководитель медленно повернулся к сотруднице, словно алчущий крови хищник на шорох в траве. — Меркоф аннулирует твою рабочую визу, как только этот листок попадет в кадры, и я лично этот процесс проконтролирую. Скрежет его грозного голоса прошелся по ушам девушки, словно сухой мел по доске, и она непроизвольно содрогнулась. Посмотрев в его оледенелые глаза, она вдруг снова встретилась лицом к лицу с угрозой — той самой, которой так испугалась на корпоративе. Это, однако, была уже не та разгоряченная алкоголем, бурлящая в венах, словно вскипячённая кислота, ярость, это было стылое, совершенно осознанное и ясное, дымившееся смертельным холодом устрашение. Джереми ее шантажировал. — Вы что, угрожаете мне волчьим билетом? — в неверии неразборчиво протараторила Мириам, зажевав половину букв. Разрываемая неконтролируемым трепетом перед начальником и нарастающей к нему ненавистью, она постаралась сохранить достойное лицо и не выдать своей тревоги, хотя все тело от такого ядреного коктейля эмоций уже начало постепенно потряхивать. — Ты слишком много о себе думаешь, Кроуфорд, — даже обычно присущая Блэру едкая ухмылка в тот момент исчезла с губ мужчины, а от его совершенно неподвижного, мертвого выражения в комнате повеяло стылым морозом. — Никто и не удосужится дать тебе отрицательную характеристику. Тебя просто вернут туда, откуда ты явилась. На этом свою туристическую поездку можешь считать оконченной. Когда между Мирой и Джереми повисло тяжелое, напряженное молчание, Мириам была готова поклясться, что тишину вот-вот нарушат пронзительные крики скребущих ее душу кошек. Блэр догадался о слабой струне девушки лишь по одному вскользь проскочившему между ними вчера взгляду. Он не просто ткнул пальцем в небо, а заметил ее тончайшее смятение и хорошо его запомнил и проанализировал, чтобы сегодня нанести удар в самое уязвимое место. Вице-президент оказался не просто непредсказуем — он оказался, помимо прочего, опасно проницателен. Выставленный ультиматум не оставлял Мире особого выбора: либо она с позором отступала, прогибаясь под условия Джереми и становясь рабыней корпорации, либо ложилась под смертельную пулю, разрушая свою карьеру и уже наполовину уложенный рабочий фундамент в Штатах. Ее инстинктивное стремление к самосохранению пребывало в полном замешательстве, ведь оба варианта несли в себе потенциальную опасность для ее будущего, однако чаши весов внезапно стали все больше склоняться к унизительному повиновению: разум девушки уговаривал ее смириться с тем, что лучше сидеть на цепи, но под стабильной крышей, чем порхать свободной, но под непредсказуемым небом. После ожесточенных внутренних дебатов помощнице пришлось признать, что карьера стояла в списке приоритетов на ступень выше, чем собственное достоинство. И как бы Мире сейчас ни хотелось плюнуть в лицо гнусного вице-президента, пришлось закусить деревяшку и смирно терпеть режущий по живому острый скальпель Джереми дальше. Это была капитуляция — тяжелая атака шантажного дивизиона Блэра одержала верх над партизанскими войсками сопротивления Мириам. Надсадно втянув ноздрями воздух, девушка затравленно опустила глаза в пол и снова попробовала выудить со стола бумагу, но на этот раз действуя не требовательно, а просительно. Начальник сразу почувствовал, что собеседница сломалась: его рука снисходительно легла на ее кисть, обжигая сочившимся из теплой ладони ядом триумфа, и остановила подбиравшиеся по стойке к заявлению девичьи пальцы. — Нет-нет, Мириам, не переживай. Я сам отправлю заявление в кадры. У меня же теперь нету старшего секретаря. — Давайте, я… сама, — почернев от бессилия и злости, Мира попробовала грубо вывернуть кисть из-под начальнической, но мужчина вдруг вдавил ее руку в поверхность стола еще сильнее, болезненно перетерев ее тонкие косточки в тисках своей ладони. — Что? — властно пророкотал Блэр, повернувшись к помощнице ухом, будто не расслышал сказанного. — Давайте я сама! — желчно гаркнула в ответ девушка, подняв на руководителя полные отвращения глаза, однако за дерзость Джереми сдавил ее руку еще крепче, так, что помощница невольно извернулась в его хватке, словно погибающий на изнуряющем солнце стебель. Скрипя зубами, помощница покорно сникла: — Сама отправлю… Сэр. — Ну что ж, раз ты настаиваешь, — наконец вдоволь поиздевавшись над своей сломленной игрушкой, Джереми распустил ленты устрашающей маски и вновь позволил себе ухмыльнуться — на его лице возникла отравленная торжеством грязной победы мерзкая усмешка, скользкой змеей расползающаяся по его губам. Как только он выпустил залившуюся бледными бордовыми пятнами руку помощницы, Мире тотчас захотелось дать ему этой же разгоряченной ладонью звонкую затрещину, лишь бы он перестал дышать на нее удушающими парами собственного превосходства. Это был его манифест мести за проигранную партию на корпоративе, за самовольничество с пиар-отделом, за непочтительные комментарии на интервью — за все, что Мириам посмела сделать по-своему. В глазах помощницы Блэр вмиг превратился из очередного посредственного гонористого начальника в гнусного злопамятного рэкетира — и хуже всего было осознавать, что ей придется вынужденно остаться под его гнетом на неопределенный срок. — Ладно, хм… — вдруг сотряс застывший в помещении воздух нерешительный голос Олли, — не буду вас тогда больше… отвлекать. Пиарщик плавно, испуганно попятился спиной к выходу, решив, что и так уже увидел много лишнего. Блэр моментально среагировал на его писк и резко махнул рукой: — Было приятно посотрудничать, Мистер Хиггинс. И кстати, имейте ввиду: в ближайшие дни мисс Кроуфорд будет очень занята. — Но ведь не завтра? — удивительно, но после случившейся сцены пиарщик еще наивно надеялся, что у него был шанс вызволить Мириам если не в свой отдел, то хотя бы на дружескую встречу. Вице-президент аж развернулся к Хиггинсу всем корпусом, недоумевая, откуда у молодого трусоватого пройдохи вдруг взялась смелость с ним препираться. — Завтра она поедет со мной на осмотр объекта. — Но… Рождество же… — Руководители подразделений работают по индивидуальному графику. Официальные праздники в расчёт не берутся, — грубо отрезал Джереми, и Хиггинс вынужденно отступил, понимая, что спорить бесполезно. — Оу, ну, ладно, тогда… Счастливого Рождества. Прежде чем скрыться за лестничной дверью, Олли напоследок опечаленно обернулся на поникшую Мириам и, невзирая на провожающего его бдительным взглядом Блэра, поднес воображаемую трубку к уху и немо сымитировал губами слово «Позвони». Пиарщик повёл себя воистину бесстрашно — его упертости можно было лишь позавидовать. Как только надоедливый кадр скрылся за дверью, Блэр спокойно надел перчатки, отряхнул пальто и демонстративно обошел стоявшую рядом Миру, направляясь к лифту. — Рейчел, ты на сегодня свободна, можешь идти домой. А ты, — он указал пальцем на застывшую со злополучным заявлением в руке помощницу, — остаешься и приступаешь к своим новым обязанностям. Можешь начать с переоформления архива на свое имя. Закрой офис, когда закончишь. Мужчина достал из-за секретарского стола ключи и швырнул их по стойке в сторону ассистентки. Растерянная Рейчел в смятении все не решалась сдвинуться с места, не понимая, что ей делать: поддержать подругу или повиноваться приказу начальника. — Но сэр, это же работа на несколько дней… — пролепетала она смущенно, делая свой ничтожный вклад в спасение приятельницы от одинокой рождественской ночи в офисе. — Значит, не стоит ее откладывать, — спокойно ответил Блэр, забирая с пола портфель. Младший секретарь попыталась поймать глаза Мириам в надежде получить хоть малейшую подсказку, что ей делать. Обе девушки прекрасно понимали, что вице-президент сейчас нарочно отдает невыполнимые поручения Мириам, чтобы та не просто не ушла сегодня домой, а осталась за работой ночевать, пока остальные отдыхают и справляют праздник. Это было жестокое назидательное наказание за мятеж. — Что ты расселась? На выход, быстро! — устав ждать, пока секретарь что-то сообразит, рявкнул на Рейчел руководитель. Он не собирался даже рассматривать вариант, что младший секретарь останется помочь Мире. Сегодня в качестве рождественской компании Блэр назначил помощнице закрытые стеклянные двери и бесконечные кипы бумаг. Как только девушка впопыхах похватала вещи и выскочила из-за стойки, так и не встретившись с Мириам глазами, Блэр вызвал лифт и зашел в кабину вместе с сочувственно оглядывающейся на приятельницу Рейчел. — Завтра быть в восемь утра у главного входа в офис, без опозданий, — отдал монотонный приказ Джереми, прежде чем захлопнулась железная кабина, оставив помощницу в одиночестве в пустынном офисе. Мира медленно, с неприсущей ей кровожадностью порвала свое заявление на две части, с наслаждением представляя, как сворачивает шею какому-нибудь маленькому зверьку. Довольно ироничная ассоциация — придушенной зверушкой только что оказалась она. — Не волнуйтесь. Не опоздаю.