Misunderstood

      - Ай! – вскрикнул Лань Сычжуй, отрываясь от своей еды и прикрывая рот.              - Сычжуй? – с лёгкой паникой в бесстрастном голосе спросил его отец.              - Я в порядке, отец, - проводя языком по больному месту, ответил Лань Сычжуй. – Ай. Кажется, у меня шатается зуб.              - Понятно, - мгновение, после чего последовало слегка неловкое, – Тебе нужна помощь?              - Нет, всё в порядке, - он почесал затылок. – У меня есть довольно хорошее представление о том, что с этим делать. Мне помогли, когда это случилось в прошлом.              - Что было в прошлом?              «Разве он не… оу. Верно. Отец пропустил часть моего детства, потому что был прикован к постели из-за своих травм», - от одного лишь воспоминания его кровь закипала, но он быстро отогнал эти мысли прочь. – Вокруг шатающегося зуба обмотали верёвочку, меня отвлекли какой-то игрушкой и сильно потянули.              Его отец что-то промычал.              - Значит, ты можешь позаботиться об этом сам?              - Конечно! – с лёгким фырканьем ответил ему Лань Сычжуй.              …              Как оказалось, это не так-то просто.              Сычжуй лишь недавно начал тренировать стойку на руках, поэтому в его руках ещё не было силы, с которой он мог бы вырвать зуб, не навредив при этом себе. Но и о помощи просить он не хотел. Он был уверен, что сможет сделать всё сам!              Но как он мог удалить свой зуб?..              Взгляд Лань Сычжуя скользнул к двери. Ну конечно!              Он взял конец верёвки и привязал его к двери. Он открыл её, после чего отошёл в сторону и захлопнул. Сила толчка заставила верёвку на его зубе затянуться и вырваться, унося за собой его зуб.              Кровь заполнила его рот, и он немедленно схватил чистую губку, засовывая её в рот, чтобы кровь впиталась. Он подождал, пока кровотечение остановится, и направил духовную энергию к пустой щели, облегчая себе боль.              После он начисто вымыл губку, снял шнурок с двери и убрал свой зуб.              ………              Лань Сычжуй оживлённо разговаривал с Лань Цзинъи, когда нечто, похожее на ярко-жёлтое пятно, врезалось в его друга.              Раздались сдвоенные стоны боли.              - Эй! Зачем ты это сделал?! – воскликнул Цзинъи, потирая голову.              Мальчик в жёлтом ханьфу усмехнулся.              - Может быть, это ты не смотрел, куда идёшь!              - Кто здесь не смотрел, так это ты! – фыркая, ответил Цзинъи.              - ТЫ!              Лань Сычжуй вздохнул.              - Ссоры и громкие звуки запрещены в Облачных Глубинах. Если вы оба не хотите быть наказанными, я предлагаю вам остановиться.              Цзинъи заткнулся, а мальчик в жёлтом заворчал, но прислушался к его совету, вставая. Именно в этот момент Лань Сычжуй замер, заметив пион на груди мальчика.              «Он из того клана» - Лань Сычжуй сжал кулаки, когда дрожь прошибла его тело. По крайней мере, в этот раз он замер не от страха. Он стал лучше с тех пор, как столкнулся с заклинателями клана Цзинь, но символ пиона всегда вызывал плохие воспоминания. Но в такие моменты он вспоминал слова своих мамы и отца. Не судить целое, основываясь на грехах части. И они были правы.              Поэтому он успокоился и поздоровался с мальчиком.              - Здравствуйте, Молодой Господин. Меня зовут Лань Юань. Приятно познакомиться, - он знал, что в этот момент голос его звучал скупо, но он не мог найти в себе сил даже на каплю радушия.              - Я-я Цзинь Лин. Мне… мне тоже приятно познакомиться, - ответил Цзинь Лин, и на щеках его появился лёгкий розовый оттенок.              - Меня зовут Лань Цзинъи! Приятно познакомиться, ребёнок.              - Я не ребёнок! – щёки Цзинь Лина надулись от гнева.              - Ребёнок!              - Тогда ты тоже ребёнок!              Лань Сычжуй сдержал вздох.              - Я уже говорил прекратить ссору…              - Ха!              - Хм!              Это будет долгий день……              ……              Несмотря на некоторую дерзость, Цзинь Лин был милым ребёнком. Он вёл себя немного высокомерно, но это было скорее от застенчивости, чем от чего-либо другого. Лань Сычжуй знал, что Цзинъи понял это, по тому, как тот дразнил их нового компаньона.              За этим… было интересно наблюдать.              - Молодой господин Цзинь, так почему вы здесь? – поглаживая кролика у себя на коленях, спросил Лань Сычжуй.              - Да, мне тоже любопытно! – воскликнул Лань Цзинъи.              - А? – зарываясь носом в мех кролика, Цзинь Лин замычал. – Мой Цзю-Цзю здесь на… встрече? Он взял меня с собой.              - Почему тебя не оставили с другим взрослым? – с любопытством спросил Лань Сычжуй.              - Эм… - крепче обнимая животное в своих руках, Цзинь Лин заёрзал на своём месте. – Некоторое время назад меня похитили несколько плохих человек, так что Цзю-Цзю больше не выпускает меня из виду.              Оба Ланя замерли, и Лань Сычжуй ощутил себя просто ужасно.              - Мне жаль, что я заговорил об этом.              - Всё в порядке, - качая головой, ответил Цзинь Лин. – Это было давно.              - Ну, раз это в прошлом, то больше не будем об этом говорить! – заявил Лань Цзинъи. – Итак, Молодая Госпожа, кто же твой Цзю-цзю?              Цзинь Лин издал громкий, оскорблённый звук.              - Я не девочка!              - Но ведёшь себя как девочка.              - В любом случае… - кладя руку на плечо своего друга, предостерегая от дальнейшего спора, заговорил Лань Сычжуй. – Кто твой Цзю-Цзю?              Тут же грудь Цзинь Лина, казалось, выпятилась, а сам он выглядел куда более гордым.              - Мой Цзю-Цзю – это…              - А-Лин.              Цзинь Лин повернул голову на звук, счастливое щебетание вырвалось из него, когда он бросился на своего Цзю-Цзю – главу клана Цзян.              Мгновение перед глазами Лань Сычжуя не было ничего, кроме темноты и крови. Его тело дрожало, когда он смотрел на мужчину, которого его мама любил, как родного брата, чтобы в итоге быть жестоко брошенным гнить в одиночестве. Подул ветер, он заметил красную кисточку, всегда прикреплённую к Чэньцин, и резко встал.              - Положи. Чэньцин. На место. – все приличия покинули его, когда ярость стала заполнять голову Лань Сычжуя.              - Юань? – растерянно отдёргивая свою мантию, спросил Цзинь Лин, но был грубо проигнорирован.              - Я сказал, - медленно повторил он. – Положи. Чэньцин. На место.              Раздражение наполнило Цзян Чэна, когда он слушал требования от ребёнка, который, вероятно, не знал своего места.              - И кто ты такой, чтобы приказывать мне это?              - Сын Старейшины Илин! – импульсивно выкрикнул Лань Сычжуй.              Цзян Чэн замер, изучая черты лица Лань Сычжуя.              «Является ли он… является ли он тем ребёнком, что обнимал мои ноги?»              - Положи Чэньцин на место! Ты… - глаза Сычжуя были совершенно дикими. Вспышки воспоминаний, когда глава клана Цзян вонзил меч в живот его матери с широко раскрытыми от ярости и ненависти глазами, проносились в его сознании. – Тот, кто оставил его одного, кто бросил его, кто причинил ему боль, не имеет права обладать его вещами!              Цзян Чэна трясло, когда он не мог отрицать ничего из этого. Он бросил Вэй Усяня. Оставил одного. Оставил умирать, гнить на горе Луаньцзань. Он вёл осаду против него. Планировал её в течении многих месяцев. Ударил его мечом и бросил умирать. Но… он никогда не хотел, чтобы Вэй Усянь умер. Разве он не мог побыть эгоистом, сохраняя у себя частичку своего брата?              Затем Цзинь Лин разрыдался, не понимая, что происходит. Цзян Чэн поднял его в попытке успокоить. Лань Сычжуй также оказался растерян вспышкой мальчика, но не отступил. Лишь утёр глаза, уставившись на противника снизу вверх.              ………              Лань Ванцзи находился на кухне, пытаясь овладеть поварским искусством. Нe один раз он слышал, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и уже некоторое время практиковался, надеясь, что Вэй Ин пойдёт за ним, соблазнённый хорошей едой. Ему пришлось признать, что, какой бы питательной ни была еда в Облачных Глубинах, она была немного… пресной, горькой. Похожей скорее на лекарства, чем на еду.              Сейчас же он пытался приготовить суп из свиных рёбрышек с корнем лотоса. Чуть ранее он встречался с Цзян Ваньинем, довольно туманно объяснив, почему хотел бы знать рецепт. Это был любимый суп Вэй Ина. Возможно, именно это смогло бы убедить Вэй Ина остаться с ним.              Он помнил, что Вэй Ин обещал остаться, но тот не уточнил, надолго ли.              Лань Ванцзи знал, что это эгоистично с его стороны, но он не хотел, чтобы Вэй Ин исчез навсегда. Хотелось показать Вэй Ину, что в этом мире ещё есть добро, что он может вернуться в любое время.              Он попробовал суп и решил добавить ещё немного соли для вкуса.              Но в этот момент снаружи поднялась суматоха, и Лань Цзинъи ворвался на кухню, заявляя, что между А-Юанем и Главой клана Цзян возник конфликт.              Лань Ванцзи немедля потушил огонь, накрыл кастрюлю с только что приготовленным супом крышкой, и сжал рукоятку Бичэня, направляясь за Лань Цзинъи со всей яростью заботливого отца.              ………………………              - Нет.              - Почему?!              - Он мой брат!              - Он моя мама! – глаза Лань Сычжуя засверкали.              - Изначально он был братом, - поражённый дерзостью ответов, Цзян Чэн продолжал твёрдо говорить.              - Если ты действительно считал его своим братом, то почему всегда кричал, обвиняя его в вещах, что были вне его контроля? Почему оставил одного на горе Луаньцзан? Только потому, что был зол на Вэней? – Сычжуй выглядел так, словно вот-вот расплачется. – Вы как никто должны были видеть, что там были только гражданские! Разве вы не могли помочь им в ответ на доброту, которую двое из них оказали вам?              - Я… - Цзян Чэн потерял дар речи, не находя, что ответить на это.              Лань Ванцзи, слушавший обмен репликами, был рад, что держался в стороне, не нагнетая обстановки.              - А-Юань.              - Отец… - Лань Сычжуй повернулся к нему с блеском слёз в глазах, тут же подбегая и вцепившись в него объятиями. Лань Ванцзи вздохнул, поднимая сына и гладя его по спине, чтобы успокоить, после чего произнёс короткое заклинание, заставляя его заснуть.              - Что произошло?              Цзян Ваньинь отвернулся, не встречаясь с ним взглядом.              - …Он хотел Чэньцин.              Лань Ванцзи некоторое время пристально смотрел на него, после медленно кивнул.              - Я понял. И я понимаю его рассуждения так же, как и ваши. Приношу извинения за его гнев.              - Всё… - у Цзян Ваньина перехватило дыхание, когда он вновь повернулся к нему. – Всё в порядке. Я тоже был виноват. В конце концов, он прав, - последняя часть вышла бормотанием.              Лань Ванцзи удивило извинение, но он принял его.              Вскоре после этого Цзян Ваньинь покинул Облачные Глубины, забирая с собой Цзинь Жулaня.              Лань Цзинъи спросил о состоянии своего друга, и Лань Ванцзи успокоил его, сообщив, что Сычжуй в порядке, просто немного переволновался.              Он уложил сына в постель и отправился на кухню за приготовленным супом, заметив, что А-Юань пропустил ужин.              Он вернулся как раз к тому моменту, когда его сын проснулся, будучи ещё более тихим, чем когда-либо.              - Сычжуй, ужин, - он протянул ему тарелку супа, наблюдая, как загорелись его глаза.              - Отец, это… это…!              - Мгм.              - Ма-Бабе это очень нравилось!              - Я знаю, - он кивнул, после чего немного заколебался, начиная говорить. – Сычжуй, ты хочешь, чтобы Чэньцин вернулась?              - Хочу, - его глаза тут же вспыхнули. – Конечно, я хочу!              - Но…?              - Но я… Глава клана Цзян, он… Я в противоречии. Ма… То есть, баба любил его, как младшего брата, поэтому не возражал бы, если бы Чэньцин была у него, но каждый раз, когда я его вижу, я вспоминаю, как он проткнул бабу мечом! – крупные слёзы стали пaдать в почти опустевшую тарелку, и Лань Ванцзи отодвинул суп, нежно погладив сына.              - Всё будет хорошо. Это займёт время, но я уверен, что всё будет хорошо.              - А если нет?              - Он тоже страдает.              - Это не ответ, - с едва выдавленной улыбкой ответил Сычжуй.              - Мгм. Цзян Ваньинь многое потерял. У него это займёт больше времени, чем у других.              - Я всё равно его не прощу.              - Но разве не будет лучше, если ты простишь его, Сычжуй?              - Почему?              - Я не говорю, что ты должен забыть обо всём, что он сделал, но разве ненависть не изнуряет тебя?              Молчание было достаточным ответом.              - Поэтому я хочу, чтобы ты отпустил прошлое. Никогда не забывай о том, что произошло, и используй этот опыт, чтобы улучшить себя. Мы уже говорили об этом.              - Я помню. Но это трудно.              - Я верю, что ты можешь сделать всё что угодно, если постараешься.              Лань Сычжуй уставился на него, прежде чем разразиться хихиканьем.              - Отец, звучит так глупо!              Уши Лань Ванцзи покраснели.              ………………………              После того, как его сын вернулся в свою комнату, Лань Ванцзи вернулся на кухню, чтобы помыть посуду. К тому моменту, как он закончил, близился комендантский час, и он направился в Цзинши.              И услышал шёпот.              «Скорее всего, какие-нибудь ученики, пытающиеся улизнуть» - подумав об этом, он направился к ним, дабы напомнить о комендантском часе. Однако оказалось, что это всего-лишь несколько Старейшин, и он вздохнул, поворачиваясь, чтобы уйти.              - Почему Второй Господин всё равно любит Старейшину Илин?              Лань Ванцзи замер.              - Да… это кажется странным. Даже с тем, что наш клан влюбляется лишь единожды и навсегда, сначала мы узнаём человека. Второй Господин же общался со Старейшиной Илин всего шесть месяцев или около того.              Один из Старейшин ахнул.              - Думаешь, он влюбился в Старейшину Илин оттого, что тот олицетворял всё то, чем он не был? Противоположности притягиваются.              - Всего-то? Настолько поверхностно?              - Возможно. Никогда не знаешь наверняка.              - Всё равно странно. С чего бы ему любить кого-то, кто был практически незнакомцем?              - Я не знаю.              Они ушли, оставив Лань Ванцзи с бушующими эмоциями и беспокойным сердцем.              «Почему он любит Вэй Ина?» - повторялся вопрос Старейшины в его голове весь путь до Цинши. – «Старейшины, вероятно, никогда не поняли бы этого».              Было много причин, по которым он любил его.              Он любил Вэй Ина… потому что тот заставлял его почувствовать многое в первый раз. Он любил Вэй Ина, потому что того не отпугнула, как всех остальных, его холодная манера общения. Он любил Вэй Ина, потому что ему нравилось находиться в его компании. Он любил Вэй Ина, потому что рядом с Вэй Ином Лань Ванцзи чувствовал себя… цельным. Завершённым. Словно недостающая часть его самого была найдена.              …Возможно… Возможно, сначала Лань Ванцзи влюбился в то, что собой олицетворял Вэй Ин: свободу.              В конце концов, ни один человек, из встреченных им, не интриговал его так, как Вэй Ин.              «Но… В то время я был одновременно взволнован и напуган мыслью о том, что кто-то может быть настолько свободен, насколько хотелось бы мне. Это был мой идеал. Человек, представлявший полную противоположность меня».              «Когда появился Вэй Ин, он соответствовал этому идеалу, на протяжении всей нашей учёбы продолжал соответствовать всеми возможными способами. И чем дольше это продолжалось, тем сильнее я влюблялся. Но…»              «Но постепенно я разочаровывался. Особенно во время соревнований по стрельбе из лука. Наверное, потому, что я был уверен, что большее невозможно. Что Вэй Ин навсегда останется идеалом, на который я мог бы только смотреть издалека. Что он никогда не ответит на эти чувства взаимностью».              «В пещере Черепахи Губительницы… я… мельком мне довелось увидеть, кем он был за всеми этими улыбками и поддразнивающим поведением. И всё. Лишь взгляд мельком».              «Когда… когда он вернулся после этих долгих трёх месяцев, я посчитал это неправильным. Такой жизнерадостный и яркий человек так сильно изменился. И мне… мне это не понравилось. Но люди меняются. Тогдашний я должен был это понять. Но не понял. Моё беспокойство ослепляло меня, не давало следить за действиями и словами, которые я употреблял».              «Потребовалось окончание войны и несколько недель тишины и покоя, чтобы я переосмыслил свои действия и попытался снова. Попытался укрепить свои чувства. Попытался понять, почему заходил так далеко ради него. И… я понял… что это потому, что я научился принимать его недостатки. Научился принимать то, что он куда больше, чем мой идеал. Стал видеть его таковым, каким он был. Бескорыстный, добрый. Умный и довольно самоотверженный идиот».              «Чем больше я проводил с ним времени – то немногое, что мог урвать для себя – тем больше чувствовал себя с ним как дома, с ним одним из всего мира. Хотел узнать о нём больше, понять, почему он пошёл по тёмному пути, почему отклонил мою просьбу уйти со мной».              «…Но у меня так и не появилось возможности понять его».              Лань Ванцзи переоделся в свою спальную одежду.              «На этот раз… когда и если он вернётся… Я расскажу ему всё. И никогда больше не допущу, чтобы между нами возникло ещё одно недоразумение».              

………………………………………

             Лань Цзинъи опустился на колени на камни, готовый принять ещё одно наказание.              Почему это происходило? Почему его наказывали за то, что он говорил слишком громко? Почему наказывали за то, что он бегал? Почему наказывали за то, что он был самим собой? На глаза навернулись слёзы, но он не позволял им пролиться.              Он примет своё наказание не возмущаясь. В конце концов, в этом не было ничего нового.              …              Он был свободен примерно через два часа. Ноги онемели, он едва доковылял до своей комнаты в общежитиях, беспрестанно спотыкаясь и упав в итоге к ногам Юаня.              - Юань…              - А-И? Что… Что случилось?              - Ничего. Пустяки.              - Это не пустяки!              В конце концов, ещё через несколько пререканий, Цзинъи наконец рассказал своему лучшему другу о всём, что произошло.              - Эти люди!.. – Лань Юань резко встал.              - Всё в порядке, Юань.              - Нет, не в порядке! Нельзя было наказывать за это!              Усталая улыбка появилась на лице Лань Цзинъи.              - Когда ты на моей стороне, всё становится лучше.              - А-И…              - Иди спать, - переворачиваясь на бок, вздохнул Цзинъи.              ………              В последующие дни Лань Сычжуй держался подле Лань Цзинъи, предупреждая его всякий раз, когда на горизонте появлялся учитель, чтобы тот замедлился или понизил голос. И это помогло Лань Цзинъи выздороветь быстрее, всякий раз избегая наказаний благодаря Лань Сычжую.              Сычжуй улыбался всё более весёлому настрою друга. И, когда тому стало лучше, он перешёл к следующей задаче: разоблачить старейшин, посмевших подсыпать наркотик в чай его отца. Он мог бы продолжать носить чай, мешая старейшинам, но не всегда получалось оградить отца от распития чая, который ему давали. Раны на спине его отца заживали, он всё ещё мог ходить на ночную охоту, а потому чай мог нанести реальный ущерб.              У него уже был идеальный план.              Отец получил рану на недавней ночной охоте – ничего серьёзного, лишь несколько царапин. Лань Сычжуй изобразил глубокую печаль, приветствуя двух старейшин, ответственных за чай, и рассказал им о прошедшей охоте – преувеличивая, где то было нужно, – когда его об этом попросили. И уже через некоторое время он увидел, как старейшины, о которых шла речь, отправились на сбор трав, и тут же бросился, привлекая внимание Лань Сичэня и ещё нескольких свидетелей туда, чтобы они увидели «некоторые проступки».              И, как он и планировал, все увидели травы, находящиеся в их руках.              После этого Лань Сычжуй отступил, холодно улыбаясь, позволяя сцене разыгрываться дальше самостоятельно.              ………              Никогда ещё люди не видели той чистой, неподдельной ярости, отразившейся на лице Лань Сичэня.              У него были причины сердиться. Несложно было узнать чайный сервиз, которым пользовался его брат, и определить травы в руках старейшин. Те самые травы, что при смешении действовали на золотое ядро человека, замедляя его лечение.              - Конференц-зал. Сейчас.              Все молча кивнули, направляясь в зал.              ……              Лань Сичэнь был спокоен, не по-своему, неестественно спокоен. В этот момент он скорее был похож на своего брата, холодно наблюдающего за старейшинами.              - Мораль – это приоритет, гармония – ценность, не действуйте импульсивно, убедитесь в добре ваших деяний, будьте почтительны и скромны, дружны и сплочeны. Будьте легки с окружающими, не держите обиды, любите всё живое, поддерживайте ценность справедливости, нравственности, вежливости и порядочности, привязанности и благодарности, справедливости, этичности. Анализируйте благородные поступки. ……Похоже ли это на что-то, чего вы не делали в последнее время?              Двое обвинённых старейшин не могли сказать ничего в свою защиту, будучи пойманными с поличным за нарушением данных правил.              - Тяжесть этих преступлений приводит нас к наказанию дисциплинарным кнутом. Может, приступим к делу?              - Глава клана Лань!              - Это уже слишком!              - Вы убьёте их!              - Ох? – Лань Сичэня едва ли не трясло. – Тогда, было ли наказание Лань Ванцзи слишком суровым? Разве это не могло убить его? И всё же те немногие из вас, кто заступается сейчас, не возмущались тогда.              Раздалось ещё больше возмущённых криков.              - Значит, мне стоит расписать все ваши нарушения?              Он достал свиток, разворачивая его и зачитывая.              - Мораль – приоритет       Не действуйте импульсивно       Гармония – ценность       Не воспринимайте собственные слова легкомысленно       Убедитесь, что ваши действия ведут к добру       Будьте осторожны со своими словами       Будьте почтительны и смиренны       Будьте дружелюбны и едины       Будьте снисходительны к другим       Не держите на других зла.       Не завидуйте, если другие одержали над вами победу       Любите всё живое       Почитайте хороших людей       Искорените пять ядов (одержимость, отвращение, невежество, гордость и ревность)       Отстаивайте ценность справедливости       Взвалите на свои плечи бремя морали       Совершайте рыцарские поступки       Проявите вежливость и порядочность       Заслужите доверие       Верьте искренне       Будьте справедливы       Будьте великодушны       Будьте этичны       Цените хороших людей       Не будьте чрезмерно счастливы       Не используйте плохих слов, чтобы причинить боль другим       Не говорите попусту       Не говорите плохо о других       Помогайте обездоленным       Не спорьте со своей семьёй, ибо не имеет значения, кто победит       Говорите скупо, ибо слишком много слов приносят только вред              Лань Сичэнь повернулся к побледневшим лицам старейшин.              - И это лишь часть из них. Большинство присутствующих здесь, если не все, включая меня, нарушали некоторые, может, даже все правила из этого списка. Всё это заслуживает дисциплинарного кнута. Количество получившихся ударов способно убить нас. Итак, - он выпрямился, пустая улыбка играла на губах. – Вы пройдёте через это?              Они выглядели очень неуверенно.              Лань Сичэнь улыбнулся.              «Попались».              - Или вы навсегда откажетесь от практики дисциплинарного кнута?              - Это снова для Второго господина Лань? – резко спросил один из старейшин.              - И да и нет, - оставляя свиток на столе, сказал Лань Сичэнь.              - Ха! – воскликнул мужчина. – Я так и знал! Вы всегда…              - Отчасти я делаю это для Ванцзи, - твёрдым голосом прервал его Лань Сичэнь. – В конце концов, Ванцзи следовал этим правилам большую часть жизни и когда он совершил одну ошибку, вы так сильно наказали его. Что вы чувствовали, делая это? Зная, что были настолько мелочны, чтобы поступить так? – насмешку едва удавалось скрыть, пока он говорил. – Ах, и ещё! Мелочность против правил, не так ли?              Старейшина в этот момент решил, что самое время замолчать.              - Итак? Вы избавитесь от дисциплинарного кнута? Или, возможно, умрёте за свои действия?              И действительно, был ли этот выбор трудным?              

………………………………

             Девочка, с которой познакомился Цзинь Лин, пришла навестить его. Цзян Чэн узнал, что её зовут Ю Хэцзе, и что она почти на год младше Цзинь Лина. Хэцзе оказалась дочерью его двоюродного брата, что объясняло её схожесть с его шицзе.              Фуф. Он действительно думал, что начал сходить с ума от того, как они были похожи: казалось, что иногда Хэцзе даже вела себя так же. Теперь, зная, что девочка была его родственницей, это имело смысл.              Цзян Чэн наблюдал, как Цзинь Лин показывал Ю Хэцзе Пристань Лотоса и хвастался. Девушка захихикала, похлопав его по голове в знак похвалы. Они оба уже начали свой путь самосовершенствования, потому иногда рассказывали о своих успехах. Ю Хэцзе навещала их по крайней мере раз в несколько месяцев, оставаясь на неделю. После ей приходилось возвращаться домой, в клан Мэйшань Юй. Цзинь Лин грустил, когда она уходила, и Цзян Чэн начал водить его к ней в гости. Он и моргнуть не успел, как Ю Хэцзе подружилась с Цзинь Лином, чудесным образом приручив его племянника, о чём сам Цзян Чэн и подумать не мог.              Постепенно Цзян Чэн начал расслабляться, не беспокоя детей, когда Цзинь Лин развлекался с девочкой. Он любил своего племянника, но мальчик был громким. И шумным. Это мешало ему работать. Ему нужно было иногда оставаться без ребёнка.              К сожалению, время, выделенное Цзинь Лину на игры, закончилось, и дети разошлись по домам.              

………………………………

             Ю Хэцзе села медитировать, как учила её мама.              Вдох.              Выдох.              Сосредоточься на энергии, окружающей тебя.              Сосредоточься на том, как это ощущается.              Медленно втяни её в себя, в своё Даньтян.              Вдох.              Выдох.              Задержись и повтори.              Не успела она опомниться, как её тело заполнила энергия, в груди стало тепло, нежно. Её мать осмотрела её, следом похвалив.              Она наконец-то сформировала своё золотое ядро.              Она была разочарована в себе, когда последние несколько попыток создать ядро закончились провалом. Однако её отец и мать не отрекались от неё, поддерживая на каждом шагу. И - наконец- наконец!, её усилия принесли свои плоды.              Но как раз в тот момент, когда она собиралась взять маму за руку, мир закружился, когда нечто стало заполнять её разум. Всё потемнело, и последнее, что она услышала, – отчаянные крики её родителей.              …              Она была рождена старшей дочерью главы клана Цзян.        Из-за этого она оказалась в центрe внимания, которое она ненавидела. За каждым её движением наблюдали, тщательно изучая. Она долгое время чувствовала, как задыхается от давящего статуса, но, в конце концов, научилась улыбаться и быть милой с другими. Поняла, что доброта раскрывает мир.              Прошло совсем немного времени после этого, и родился её брат. Oна души в нём не чаяла. Она жила, отдавая ему каждую секунду своего времени. Ограждала от ссор родителей и их отчуждения друг от друга. От пристального внимания других. От диких слухов о том, что отец любил другую. От… От всего.              Потом отец привёл кого-то к ним домой. Он был грязен и голоден. Тих и сдержан. Но стоило только его вымыть и облачить в мантию ученика… Стоило только ему выпить её суп из свиных рёбрышек и корня лотоса и улыбнуться ей… Она просто знала, что у неё появился ещё один младший брат.              А-Сянь был таким любвеобильным. А-Чэн ревновал, за чем было мило наблюдать. И Яньли никогда ничего так не хотела, как чтобы они поладили друг с другом.              В конце концов, это произошло. Не без трудностей. Яньли была довольна. Была счастлива, имея двух младших братьев.              Но её мать думала иначе.              Её мать посылала язвительные слова в сторону худого мальчика, и когда Яньли спросила, почему она это делает, мать ответила.              А-Сянь был сыном женщины, которую любил её отец.              Даже зная это, Яньли не винила его за чувства её отца. Конечно, её мать поймёт, что она несправедлива, верно?              Она ошиблась. Мать не понимала.              Ревность ослепила её. Слухи заполнили её голову.              Яньли была единственной, кто видел это, и она встала между своими родителями, пытаясь их остановить. Однако она сделала всё лишь хуже.              Но она не собиралась сдаваться.              Её драгоценные братья, те, кого она стремилась защитить, ёжились от замечаний и отношений её родителей. Яньли хотела, чтобы их детство было чудесным. Поэтому она совершенствовала свои методы посредничества между родителями. Пыталась защитить А-Сяня от обидных замечаний о его рождении, пыталась защитить А-Чэна от замечаний о его характере, несдержанности. Она хвалила, поощряла их, отвлекала родителей, и в конце концов её братья расцвели.              Однако в этом процессе Яньли пренебрегла собой.              Это, однако, не имело значения.              Пока её семья была счастлива, ей было всё равно.              ……              Родители умерли. Дом разрушили до основания. А-Чэн ожесточился, измученный наступающей войной. А А-Сянь… А-Сянь изменился, но был таким же, как раньше. Холодный, отстранённый, испуганный и раненый. Сильно раненый.              Война отняла у них так много. И А-Сянь, казалось, пострадал больше всех.              Она видела, как ему больно. Но он отказывался обратиться к кому-нибудь за помощью. Отказывался прийти к ней, как делал это раньше. Она видела опущенные рукава, смертную бледность кожи, чувствовала вонь алкоголя, облепившую его тонким слоем второй кожи. Демоническое заклинательство разрушало его, мольбы Второго Господина Лань приносили боль, А-Чэн применял силу для его подавления.              Это должно было прекратиться.              Она была рада, что в тот день решила остановиться у его палатки. Приблизившись, она услышала глухой удар, после чего нашла его, потерявшего сознание, бледного и холодного, что не могло быть нормальным. Она проверила его пульс, запаниковав, когда осознала, что он слишком медленный. Он мог умереть. Нет, нет, нет, нет. Только не её младший брат.              Она вливала духовную энергию в его меридианы, пытаясь отчистить от тёмной энергии, уговорить его ядро исцелиться. Его сильное, красивое ядро могло с этим справиться, она знала…              Лёд затопил её вены. У него не было ядра.              Как? Когда?              Яньли вспомнила слухи, ходившие, когда А-Чэн и Второй Господин Лань искали его. Как Вэнь Чао поймал А-Сяня и скинул с горы Луаньцзан. Вэнь Чжулю всегда следовал за Вэнь Чао, он мог расплавить его ядро в тот момент. Затем гора Луаньцзан?.. Не потому ли сейчас он шёл по тёмному пути?              Убедившись, что А-Сянь согрет и перевязан, она отправилась к А-Чэну, чтобы кое-что проверить. В частности, слова, которые он сказал, когда его нашли.              Её подозрения подтвердились.              А-Сянь никогда не отрицал, что его сбросили с горы Луаньцзан. Она в ужасе прикрыла рот. А-Сянь пережил так много боли. Но она не могла рассказать об этом другим. Не могла даже признаться А-Сяню, что знает. Сейчас он был слишком уязвим. Может быть… Может быть, она скажет, когда всё это закончится.              .              .              .              У неё так и не появилось возможности поговорить с А-Сянем. Он всегда был занят. За ним наблюдало слишком много глаз. Она не могла рассказать об этом другим. Даже А-Чэну. Она держала всё в тайне.              …              Потом А-Сянь отделился от них. Желал защитить их, оборвал все связи и скрылся в Илине. Из-за этого Яньли не могла испытать настоящего счастья даже в день своей свадьбы. Её младший брат пропал. А-Чэн оставался рядом, но это было не то же самое.              А-Чэн был серьёзным. Яньли была спокойной. А-Сянь был весёлым.              Идеальные втроём, без одного они были… неполными.              …              А-Сюань умер.              Её муж умер. И ходили слухи, что убил его её А-Сянь.              Но Яньли отказывалась в это верить. А-Сянь никогда, никогда не сделал бы ничего, что причинило бы ей боль или вред. Должно быть, что-то случилось. Должно быть, было что-то ещё.              Но её никто не слушал.              Они даже осадили её, подумывая убить её брата. Этого не может быть. Поэтому в день Конференции по Осаде Ночного Города Яньли притаилась, ища момент, чтобы высказаться в защиту своего брата. Но момента так и не появилось. Наблюдая за смехом А-Сяня, такого странного, надломленного, что-то внутри неё перевернулось. А-Чэн стоял рядом, но не защищал его. Но она понимала, что он защищал клан Цзян.              Затем воцарился хаос, и какой-то дурак попытался убить его.              «Он это заслужил» - подумала Яньли, наблюдая, как умирает наглец.              Но это не имело значения. Она должна была добраться до своего А-Сяня.              «Тебе не следовало приходить сюда», - услышала она позади себя.              Яньли не понравилось, как это прозвучало, и она бросилась к центру паники. Оглядываясь назад, возможно, это был не лучший её план. Над ними загорелась ярко-красная вспышка, и Яньли была слишком отвлечена, видя, какой эффект это произвело на А-Сяня, доводя его до безумия, чтобы заметить, как меч обрушился на неё.              Но всё в порядке. Рядом были её братья.              - А-Сянь… остановись, - и, как всегда, он последовал её указаниям. – А-Сянь… я… Я пришла сюда, чтобы сказать тебе… - «Сказать, что знаю, что ты ни в чём не виноват. Что я тебя не виню. Что должно быть что-то ещё, что привело к смерти А-Сюаня. Что…»              Яньли увидела блеск стали и ясное намерение убить за спиной своего брата, и сделала то, что всегда обещала сделать.              Защитила его.              Оттолкнула А-Сяня с пути. Больно было лишь мгновение, после чего всё прекратилось, поглощённое оглушающим её шумом.              Она услышала рёв ярости А-Чэна, крик отчаяния А-Сяня, когда тёмная энергия поглотила его.              - Нет… нет… А-Ся…нь… нет……              Рядом с ней пронеслась белая вспышка, и Яньли увидела Второго Господина Лань, утащившего её А-Сяня прочь. Ей едва хватило сил повернуться к А-Чэну, потянуть его за рукав, привлечь его внимание.              - Обе…щай………мне, - она шептала, почти беззвучно. – Защи..ти……его………              И всё заволокло чернотой.              ………              Цзян Яньли очнулась.              В голове стучало. Тело болело.              Она не понимала, где находится, пока воспоминания Ю Хэцзе, её новой жизни, не вернулись к ней.              От переизбытка информации голова болела. Она откинулась на спинку стула, ожидая, когда боль утихнет, а воспоминания утрамбуются в её голове.              Она Цзян Яньли, дочь Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань.              Она Ю Хэцзе, дочь двоюродных брата и сестры Юй Цзыюань.              Вздох облегчения вырвался совершенно непроизвольно, когда ей стало полегче.              Мать её второй «я» вошла в комнату, тут же подбегая к ней и крепко сжимая в объятиях.              - Колосок мой! Я так волновалась, когда ты упала в обморок!              Цзян Яньли слегка похлопала женщину по спине, подождав, пока та отпустит её достаточно, чтобы она могла дышать.              - Всё хорошо, мама, - было так странно называть кого-то мамой после всех тех лет сиротства, принесённых ей воспоминаниями.              - Знаю, знаю, но не могу не волноваться.              - Я чувствую себя куда лучше, - Цзян Яньли ласково улыбнулась матери. – Могу я выйти на улицу?              - Я всё ещё беспокоюсь… - нахмурившись, ответила ей мама. – Ты просто рухнула, не было ни медицинской, ни логической причины…              - Тогда, может, я схожу в библиотеку?              «В конце концов, мне нужно кое-что узнать»              - Полагаю, это можно.              - Спасибо, мама!              .              .              Было несколько вещей, которые она должна была узнать.              К примеру, что случилось с её А-Сянем.              Поэтому она взялась за недавно выпущенную книгу, описывающую всё о Компании Падения Солнца и… резне в Ночном городе.              «…Резне?»              Итак, она приступила к чтению.              Старейшина Илин потерял контроль над своей силой и использовал Стигийскую Тигриную Печать, чтобы уничтожить всех в радиусе её действия.              Её тело затрясло. Это было невозможно! Её А-Сянь никогда бы не…              Но недавно проведённый просмотр памяти Старейшины Илин показал, что заклинатель был одержим духами и подвергнут влиянию энергии Печати.              Она вздохнула с облегчением. И тут же перечитала слова ещё раз.              «Они посмотрели воспоминания А-Сяня?» - едва сдерживаемая ярость наполнила её грудь, стоило осознать, что значил этот отрывок. – «Какое право они имеют на подобное после того, что сделали…», - она оборвала себя, прикрывая глаза, когда злость перешла в боль, стоило только шрамам А-Сяня всплыть в её голове. – «Но… но что делал А-Чэн? Я же сказала ему защитить А-Сяня».              Она снова погрузилась в книгу, и сердце пропустило удар, когда она дошла до следующих строк:              Глава клана Цзян возглавил Осаду и сыграл решающую роль в атаке и ослаблении Старейшины Илин.              Её руки пробила дрожь.              «А-Чэн… А-Чэн возглавил осаду? Он… он ранил нашего брата? Оставил его умирать? Несмотря на то, что я… что я отдала свою жизнь за А-Сяня? Но почему?»              Она закрыла книгу. Библиотеку накрыла тишина. Сначала, придя в себя после возвращения воспоминаний, она собиралась встретиться с А-Чэном, но теперь, узнав всё о произошедшем за время её отсутствия, ей пришлось тщательно обдумать свои дальнейшие действия.              Она была зла, была в ярости от того, что рассказала ей книга, но понимала, что должно быть что-то ещё, о чём автор не знал или не договаривал. В конце концов, историю пишут победители. И… и ей не хотелось верить, что её А-Чэн сделал бы что-то подобное с братом.              Ей нужно было время, чтобы обдумать поступки А-Чэна и успокоиться. Поэтому она решила не торопиться, проводя время со своими новыми родителями и разбирая воспоминания Ю Хэцзе. В какой-то момент вспомнился её сын, Цзинь Лин, Цзинь Жулань. Как он изменился с тех пор, как она его оставила? Вёл ли он себя так же, как вёл себя в молодости её муж?              Она молчала, помешивая чай.              «Мог ли А-Сянь переродиться, как я?»              Умершие заклинатели редко перерождались так рано после своей смерти и ещё реже они вспоминали о своей прошлой жизни. А даже если они что-то и вспоминали, то чаще всего это были отрывки как боевые инстинкты, увлечения или умения, которые были у них в прошлом. Изредка знания, которыми они обладали. Не более. Случаи, подобные её, были немногочисленны и с большой разницей во времени друг от друга.              Но она могла хранить надежду когда-нибудь встретиться с ним.              .              .              Она взяла неделю отдыха от тренировок, чтобы прибраться в своей голове и понять, почему её брат убил А-Сяня.              «Когда я видела его в последний раз, А-Чэн был…»              Она вспомнила его лицо, искажённое горем, яростью и ненавистью.              «Ох. Ох, нет. Я даже не подумала, что он может быть слишком зол. Он всегда старался скрыть свои эмоции, хорошие и плохие, гнев и радость, когда не знал, как с ними справиться. Мы с А-Чэном так много потеряли. Потеря меня, должно быть, нанесла слишком большой удар».              «Но даже при этом… А-Сянь был нашим братом. Неужели А-Чэн забыл об этом? Или он присоединился к осаде, чтобы попытаться спасти А-Сяня? И Вэни… они были невинными людьми. Я знаю, что А-Чэн ненавидел клан Вэнь после истребления нашего клана, но те Вэни, которых защищал А-Сянь, были гражданскими, пожилыми… и детьми. Выжил ли кто-нибудь из них?»              Она вздохнула.              «Я должна была приложить больше стараний, чтобы убедить свекровь и А-Сюаня проверить лагеря Вэней…»              Она с тихим стуком опустила чашку на стол.              «В любом случае, я должна поговорить с А-Чэном. И увидеть А-Лина».              

………………………………

             Цзинь Лину сказали, что его отец был хорош в стрельбе из лука, и он сразу захотел попробовать свои силы в этом. Его цзюцзю разрешил ему, и у него появился учитель, но он хотел попрактиковаться дополнительно, чтобы стать таким же мастером, как его отец.              Он также узнал от цзюцзю, что дадзю был лучшим в стрельбе из лука, даже победил его отца! Поэтому хотелось сделать всё возможное, чтобы превзойти их обоих!              Он держал лук так крепко, как только мог, и повёл стрелу по дереву, целясь в мишень. Но стрела дрогнула, полетев совсем не туда, куда он её посылал. Почему? Он попробовал ещё раз, надув губы и крепче вцепившись в лук, но вновь промазал. И даже в тот единственный раз, когда он попал, стрела была далека от центра.              Он заскулил. Как это вообще возможно?              Он продолжал практиковаться, пока его не нашёл цзюцзю, который узнал, что он пропускал урок истории ради тренировки. Цзинь Лин съёжился под суровым взглядом своего цзюцзю.              - А-Лин…              - Цзюцзю, я…              - Почему ты тренируешься в одиночку? Ты можешь пораниться!              Цзинь Лин взрогнул, когда голос цзюцзю надломился. Он знал, что может пораниться, если не будет осторожен, но ничего не мог с собой поделать.              - И ты снова прогуливал уроки, чтобы попрактиковаться.              Губы Цзинь Лина опустились. Но занятия сейчас были неинтересны! Была история, а она такая скучная! Он предпочитал стрельбу из лука или развитие своего ядра нудным, монотонным урокaм бубнящего учителя.              Его цзюцзю, вероятно, понимал, о чём он думал, и снова стал читать лекцию о необходимости образования, пока тащил его в класс.              ……              Конечно же, Цзинь Лин не учился. Он старался помнить о важности положения цзюцзю, о бремени, которое он несёт как Глава клана Цзян, по крайней мере, так ему говорила Ю Хэцзе, но ничего не мог с собой поделать, когда не получалось усидеть на одном месте в течении длительного периода времени.              Поэтому он снова подождал, пока учитель повернётся к нему спиной, чтобы улизнуть из класса. Он сидел в самом конце кабинета, так что его уход останется незамеченным.              Он снова взялся за лук, из прошлой практики запомнив, что расслабленные плечи и свободная хватка на луке помогали ему удобнее держать лук. Единственное, с чем у него сейчас были проблемы – точность попадания.              Даже после нескольких попыток он не мог попасть в центр.              Время шло, и он решил попробовать в последний раз, прежде чем вернуться в класс.              Когда он готовил лук, он почувствовал какое-то присутствие рядом с собой, руки изменили своё положение, сдвинув угол, под которым находился его локоть, и слегка наклонив лук вниз. Он вздрогнул, выпуская стрелу.              Попалa прямо в точку.              Он был взволнован произошедшим, оборачиваясь, чтобы поблагодарить того, кто ему помог, приняв этого человека за своего учителя по стрельбе.              Но когда он обернулся…              …там никого не было.              

………………………………

             Цзян Чэн вздохнул, таща необычно молчаливого Цзинь Лина обратно в класс. Мальчик сбежал с урока, чтобы пострелять из лука, и он действительно не мог его винить в этом. Он немного послушал, как преподавал учитель, и даже ему это показалось скучным.              Но Цзинь Лин был слишком тих и совершенно не сопротивлялся, когда его вели обратно в класс.              - А-Лин, что произошло?              Цзинь Лин на мгновение поднял на него взгляд.              - А? О, пустяки. Я наконец-то попал в центр мишени!              Несмотря на радостное восклицание, в голосе совершенно не было энтузиазма. Цзян Чэн подумал, что это оттого, что его тащат в класс, и проигнорировал это. После этого он вернулся в кабинет, заканчивая проверку отчётов о запасах продовольствия и медикаментов.              ………              Неделю спустя эта девчушка, Ю Хэцзе, пришла навестить Цзинь Лина и поиграть с ним. Он вздохнул с облегчением. Это означало, что сегодня, вероятно, не будет никаких беспорядков и проблем, вызванных Цзинь Лином. Но сегодня с ней было что-то не так. Через несколько часов, проведённых с Цзинь Лином, она попросила его личной аудиенции.              Из любопытства он согласился. Этот день выдался на редкость свободным от работы, оставалось лишь обычное патрулирование.              В кабинете царила тишина, пока она не заговорила.              - Когда тебе было десять, ты обещал защитить его от собак.              Сердце Цзян Чэна на мгновение остановилось.              - Откуда ты узнала об этом?              «Мы пропустили детство Вэй Усяня, так что об этом никто не должен был знать».              Девочка улыбнулась слишком фамильярно.              - Сянь… Вэй Усяня привели, и ты разозлился, что твой отец забрал твоих собак. Затем ты прогнал Вэй Усяня угрозой спустить на него собак. Он взoбрался на дерево и упал, когда ему велели спуститься. Затем тебя нашли на дне ямы, в которой ты оказался, пытаясь найти его. Ты обещал защитить его от собак по пути к целителю, на что он пообещал защитить тебя, - она выговорила всё практически на одном дыхании. - …Не так ли?              Цзян Чэн почувствовал жгучее жало, уколовшее его глаза. Было трудно поверить, что ему могло так повезти.              - ……А…Цзе…..? – прохрипел он.              Цзян Яньли улыбнулась ему. Её глаза были того же цвета, что и всегда.              - Давно не виделись, А-Чэн.              И впервые за долгое время он зарыдал, словно маленький ребёнок.              - А-Цзэ… А-Цзэ, ты жива…….!              ……              Намного, намного позже, когда они оба успокоились, Цзян Яньли присела рядом с братом, вздыхая.              - А-Чэн, почему ты участвовал в осаде на А-Сяня?              Цзян Чэн окаменел.              - Я… я не… не подумал. …А-Цзэ--              - Ты подумал, - прервала его Цзян Яньли. Затем добавила тише: - Почему? Почему ты месяцами планировал, как убить нашего брата?              Она просто хотела понять, как её А-Чэн мог сделать что-то подобное.              Цзян Чэн промолчал.              - Я… я был так зол… А-Цзэ, я потерял всех, наших родителей, наш клан, тебя… И Вэй Усянь бросил меня. Я был один… У меня не было никого, кроме А-Лина… - он сжимал и разжимал кулаки. – И… и… я пошёл на осаду не для того, чтобы убить Вэй Усяня.              Глаза Цзян Яньли расширились, когда она жестом велела ему продолжать.              - Сначала… сначала я планировал это. Я был так… зол. Хотел причинить ему боль, какую причинил мне он, но потом понял, что никогда не хотел его смерти! Я пошёл, чтобы привести его обратно, но моё тело действовало быстрее, чем мой разум, и я ударил его мечом. Он… выражение его глаз… А-Цзэ, я… - его голос надломился. – Я облажался……Я должен был поступить иначе……              - А-Чэн, - Цзян Яньли звучала обеспокоенно, потому что видела, что он выглядел так, словно было что-то ещё, что заставляло его выглядеть таким виноватым. – Что случилось? Ещё?              А потом А-Чэн начал рассказывать ей о просмотре воспоминаний. Она в ужасе прикрыла рот. Она знала, что у А-Сяня не было золотого ядра, но и подумать не могла, что он отдал его… А потом всё, что произошло дальше… Ей следовало сделать больше, чтобы защитить его. Единственное, чего она желала – защитить своих братьев. Но, сама того не подозревая, она причинила им боли больше, чем когда-либо могла подумать.              .              .              Она спросила родителей, можно ли остаться подольше на Пристани Лотоса. Хотелось провести время с братом и сыном.              - А-Юань жив?              - Да, - Цзян Чэн отвёл от неё виноватый взгляд. – И он помнит, как я кричал на Вэй Усяня, обвиняя его то в том, то в ином. Он видел, как я р-ранил его. Сказал, что, раз я никогда не заботился о нём, я не имею никакого права держать у себя его вещи.              - А-Чэн…              - Я никогда не умел правильно показывать свои эмоции. Крик стоит у меня просто по умолчанию. Но я, кажется, никогда не понимал, как сильно это может ранить Вэй Усяня, даже если он привык к такому. Он жертвовал ради меня столькими вещами, а я… никогда не отвечал взаимностью.              - Я уверена, что А-Сянь…              - Вэй Усянь понимал. Я слышал его мысли во время просмотра воспоминаний. Но ему всё равно было больно от моих слов.              Цзян Яньли погладила его по руке, успокаивая бессловной лаской. Затем она встала, чтобы приготовить суп из свиных рёбрышек с корнем лотоса, не отказавшись от помощи, так как её слишком молодое тело могло пострадать, работая на кухне. Она принесла его брату, на чьём лице расплылась довольная улыбка.              - Теперь, А-Чэн… Ты упоминал что-то о создании печати?              

………………………………

             Лань Сычжуй с друзьями направился в класс. Им предстояло отсидеть урок современной истории, и как бы Лань Сычжую не хотелось отказаться от выслушивания изнурительных рассказов по сегодняшней теме, он не мог прямо сказать: «Я Вэнь, поэтому, пожалуйста, хватит говорить о них всякую чушь!». Не мог же? Его отец усердно трудился, чтобы у него было место в клане Лань, и он не хотел всё испортить.              Нельзя сказать, что Лань Сычжуй стыдился своего происхождения. Вовсе нет. Он просто чувствовал, что ещё не время объявлять об этом. Однажды он сможет с гордостью сказать, что он Вэнь, сын Ханьгуань-Цзюня и Старейшины Илин. И тогда он не будет чувствовать никакого стыда. Ни за что.              Однако сейчас он должен был сохранять молчание.              Это было трудно.              Старейшина, преподающий им, имел явное предубеждение против клана Вэнь и начал тонко их выставлять злодеями. Лань Сычжую пришлось стиснуть зубы, чтобы не заговорить.              - Но тогда Вэй Усянь… - Старейшина сделал глубокий вздох. – Такой умный был мальчик и всё же встал на сторону Вэней.              - Но, учитель, разве это не были простые гражданские? – спросил кто-то за спиной Сычжуя.              Учитель снисходительно улыбнулся.              - Они были гражданскими, но значит ли это, что они не творили бы зла? Они были частью клана Вэнь. Их руки, конечно же, были испачканы.              Лань Сычжуй закусил губу едва ли не до крови.              «Он посмел оскорбить мою семью. Он посмел, он посмел, он посмел…!!!»              Лань Цзинъи обеспокоенно наблюдал за своим другом.              «Юаню, похоже, это совсем не нравится. Нужно что-то с этим делать»              - Эм, учитель… у меня есть вопрос.              - Да?              - Я слышал, как многие говорили, что оставшиеся гражданские Вэнь не сделали ничего плохого. И что они в основном были пожилыми людьми! Разве они правда могли сделать что-то не так?              Учитель выглядел слегка смущённым. Лань Сычжуй обратил на друга благодарный взгляд, и Лань Цзинъи посчитал это своей победой.              Класс начал подхватывать, кивая и соглашаясь. Они тоже слышали это, слышали так часто, что не могли поверить ни в одно слово старейшины. Лицо учителя покраснело от смущения, и он выгнал Лань Цзинъи вон.              Прежде, чем с извинением уйти из класса, Лань Цзинъи одарил Лань Сычжуя довольной ухмылкой.              ……              Лань Цзинъи знал, что такое поведение неприемлемо, потому решил поискать своего дядю, главу Клана. И, к счастью, его поиски были недолгими. Завернув в сторону xаньши, он увидел дядю, сидящего на переднем крыльце.              - Дядя!              - А-И? – Лань Сичэнь казался удивлённым. – Разве ты не должен быть сейчас на занятиях?              - Мгм! Но меня выгнали!              - О? – одна бровь была приподнята. – Из-за чего?              И Лань Цзинъи начал объяснять.              ……              К сожалению, учитель продолжил свою ложную историю о происходящем после Падения Солнца.              Лань Сычжуй думал, что сможет сдержаться, но, стоило только услышать, как он завуалированно оскорбляет его матушку, он понял, больше не мог этого выносить.              Он использовал Заклинание Молчания.              Он с удовольствием наблюдал, как губы старейшины сомкнулись, зубы стукнули по языку и тонкая полоса крови проступила между губ. Класс уставился на замешательство учителя, не ожидавшего этого, и на долю секунды губы Лань Сычжуя искривились в маниакальную ухмылку.              Поскольку он много времени проводил в Библиотеке, Лань Сычжуй не мог не наткнуться на книгу, в которой во всех подробностях описывалось, как используется заклинание молчания. После того, как он спросил об этом своего отца, его обучили механике, но было трудно поддерживать заклинание в течении длительного периода времени, как мог это делать отец. В конце концов, он всё ещё был ребёнком. (Его отец старался не учить его слишком многому, так как знал о слухах, окружающих Лань Сычжуя о том, что отец чрезмерно ему позволяет. Но мелочи, с которыми он мог справиться, были разрешены).              Однако его мать – ещё когда он впервые услышал об этом – научил его, как изменить функцию заклинания, чтобы заклинание молчания не сходило, пока заклинатель сам того не пожелает.              Из-за юного возраста люди недооценивали Лань Сычжуя, думая, что он ничего не сможет сделать, если они случайно – или не совсем случайно – оскорбят его или его семью. Но Лань Сычжуй был сыном Ханьгуан-Цзюна и Старейшины Илин. С их учениями, глубоко укрепившимися в его сознании, интеллект и знания Лань Сычжуя были выше, чем у большинства окружающих его детей.              Лань Сычжуй мысленно радостно мурлыкал на приглушённые крики старейшины, но не желал, чтобы его обнаружили, потому сохранял нейтральное выражение лица.              Урок вскоре закончился, и Лань Сычжуй сжалился, снимая заклятие, когда уходил с остальными учениками.              ….              На следующий день ученики не увидели Старейшину. Очевидно, было замечено неправильное поведение с его стороны, так что его место занял другой учитель.              Лань Сычжуй поймал широкую улыбку Лань Цзинъи и понял, что его друг приложил к этому руку. Он молча разинул в удивлении рот, а после ответил собственной улыбкой, когда негодование ушло из его сердца.              Ах… у него такой хороший друг.              

………………………………

             Когда мадам Цзинь обнаружила гниющий труп своего мужа месяцы тому назад, она, что не удивительно, не почувствовала… ничего. За всё то время, что она жила в Башне Кои, этот человек не принёс ей ничего, кроме горя, и видеть его мёртвым после всего того, что он натворил… она могла лишь ощутить волну облегчения, что пришла к ней с пониманием этого.              Она бы не стала проводить расследования по этому поводу, но это касалось их безопасности. Тем более, что всё ещё оставались старейшины, не одобряющие её нынешнего положения Главы клана, потому посылали наёмных убийц. Мадам Цзинь лишь знала, что, раз её племянник, Мо Сюаньюй, разорвал все свои связи с кланом Цзинь, её внук, Цзинь Лин, оставался единственным жизнеспособным наследником её титула Главы. Однако мальчик был слишком мал, отчего старейшины могли легко начать манипулировать им. Она не могла умереть, не убедившись в том, что он будет готов достойно занять своё место.              Вот почему её безопасность нужно было должным образом обеспечивать. Чтобы защитить себя, чтобы защитить клан. В конце концов, союзники, что были у неё, оказались слишком малочисленны и отдалены друг от друга.              Она задумчиво закрыла книгу.              «Если я не ошибаюсь, Мо Сюаньюя начали признавать за его таланты в изготовлении талисманов и печатей. Теоретически, он связан со мной через моего покойного мужа, и можно было бы попросить его совета по этому поводу, но это звучит не очень надёжно… Нет. Я разберусь с этим сама».              …              Было проведено расследование. Очевидно, охранники, дежурившие в тот вечер, покинули свой пост, чтобы напиться в ближайшем баре. За это им было назначено жёсткое наказание, а Мадам Цзинь обратилась к старому другу, прося о небольшом одолжении. Необходимо было починить защитные заклятия вокруг башни Кои и поставить дополнительные вокруг её комнаты.              Преступник так и не был обнаружен, но никто по-настоящему не беспокоился о его поимке. Однако оставлять это дело Мадам Цзинь не хотела. Её сочли бы некомпетентной. Лишь из-за этого она кoпнула глубже, найдя несколько очевидцев, заметивших призрачные фигуры в тот вечер, ворвавшиеся и после ушедшие из тюремных камер. Они хотели пойти проверить, что происходит, и от этого у каждого стала кружиться голова, а когда они очнулись – никого уже не было.              Мадам Цзинь выглядела явно встревоженной, но ещё через неделю поисков так и не нашла ни следа преступников.              Она закрыла расследование, когда даже те скудные улики, которые она смогла найти, завели её в тупик.              

………………………………

             - Зуму*! Зуму! – взволнованно закричал А-Лин.              - А-Лин, - тихо откликнулась мадам Цзинь, поднимая внука на руки.              - Зуму, угадай что!              - Что такое?              - Ммм… ты должна догадаться! Это что-то хорошее!              - Хм, дай-ка подумать… - Мадам Цзинь сделала вид, словно задумалась. – Я сдаюсь! Что такое?              - Я попал в центр мишени, когда стрелял из лука!              - Правда? Это великолепно!              Цзинь Лин просиял, так похожий на её сына, что на мгновение у женщины пересохло во рту. Даже после стольких лет смерть её сына причиняла только боль.              Госпожа Цзинь опустила внука на землю, держа его крохотную ладошку, и посмотрела на Цзян Ваньиня с… маленькой девочкой рядом, у которой была невероятно знакомая улыбка.              - Заходите внутрь. Неприлично развлекать гостей у дверей.              Цзян Ваньинь кивнул и позволил сопровождающей его девочке пройти вперёд себя. Хм. Странно.              Это странное поведение продолжалось в течении всего дня. Она наблюдала за всеми тремя, обратив пристальное внимание на девочку. В манерах этого ребёнка – Ю Хэцзе – было что-то, что вводило её в ностальгию.              - Кто это, Ваньинь?              Ваньинь слегка улыбнулся, повергая мадам Цзинь в шок. Она не видела его улыбки с тех пор, как дорогая А-Ли была жива.              - Ах, она… подруга А-Лина.              Это не помогало ни её сомнениям, ни подозрениям касательно того, кто эта девочка на самом деле. Даже когда день сменился ночью, она не смогла получить никакой информации о девочке, кроме упоминания, что она была дальней родственницей Цзяней через клан Мэйшань Юй.              Но когда они уложили Цзинь Лина в постель, они вдвоём отвели мадам Цзинь в сторону.              .              .              В ту ночь мадам Цзинь пустила слёзы радости, обнимая свою давно потерянную невестку.              

………………………………

             - Не забывай обращать внимание на все мелочи, но что бы ты ни делал… не потакай ему, - очень строго сказала Цзян Яньли. – Он станет избалованным и дерзким. Я не позволю моему сыну повторить неспособность А-Сюаня выражать себя правильно.              Цзян Чэн ощутил. Как по его спине пробежали мурашки.              - Да, мэм.              - Хорошо, - обычная добродушная улыбка вернулась к Цзян Яньли. Она покинула комнату в одиночестве – не хотела, чтобы кто-то ещё узнал о её реинкарнации, – и поздоровалась с родителями, которые забрали её домой.              .              .              - Мм, цзюцзю?              - Да?              - Я слышал, как некоторые из моих одноклассников обсуждали вежливые имена. Ты говорил, что моим будет Жулань.              - Да, верно. Я это говорил.              - Кто мне его дал?              - …твой даджу.              - Он дал мне его?!              - Да.              - Что это значит?              - Похожий на орхидею, - Цзян Чэн с непониманием наблюдал, как лицо его племянника исказилось.              - Это по-девчачьи!              - Да. Я знаю, - Цзян Чэн издал тихий смешок. – Но твой даджу хотел, чтобы ты был изящным и элегантным, как орхидея.              - Правда?              - Да.              Цзинь Лин начал подпрыгивать на месте, пытаясь сделать полный круг.              - Вот так? Я видел, как некоторые мальчики так крутились, когда сходились в поединке!              Он кружился и кружился, и Цзян Чэн начал волноваться.              - А-Лин, будь осторожен. Ты же не хочешь… - но, не успел он договорить, как у Цзинь Лина закружилась голова и он упал лицом вниз. И теперь ему приходилось иметь дело с недовольным, заплаканным ребёнком.              Цзян Чэн вздохнул.              ………………………………              Проходили годы.              Цзян Чэн изо всех сил старался воспитать Цзинь Лина. Цзян Яньли помогала ему либо письмами, либо лично. Цзинь Лин постепенно становился менее дерзким, более открытым для сострадания и сочувствия. У него была грубая манера говорить, но это свойственно многим подросткам.              Цзинь Лин также подружился с Лань Сычжуем и Лань Цзинъи. С тех пор, как они встретились в Облачных Глубинах в детстве, они поддерживали контакт и развивали хорошие отношения друг c другом.              Цзян Яньли быстро приспособилась к новой жизни и даже встретилась с Вэнь Нином и Вэнь Цин. Она представилась и наблюдала, как на их лицах отразился шок. Она выразила свою радость, что смогла увидеть их живыми, и все вместе они сели поговорить. (После этого Вэнь Цин и Цзян Яньли стали куда чаще составлять друг другу компанию).              В Цинхэ Мо Сюаньюй продолжал совершенствовать талисманы и печати и продавал их кланам. Мэн Яо также помогал простым людям, улучшая условия их жизни. Он смог на корню предотвратить распространение нескольких эпидемий – с тайной помощью Вэнь Цин – и завоевал новую, чистую репутацию. (Со временем он начал принимать себя таким, какой он есть). Он также продавал некоторые вещи, помогавшие простым людям. Не Хуайсан, конечно, помогал ему с экономической частью продаж. Не Минцзюэ, с другой стороны, старался учиться на своих ошибках и был более открытым к разговорам. У него была дурная привычка обращаться к кулакам или размахивать саблей вместо спокойного разговора. Особенно это проявлялось в моменты волнения, из-за чего он и начал работать над контролем своей импульсивности.              Вэнь Нин, как и всегда, старался быть полезным для всех и учился контролировать голоса, беспокоившие его больше, чем раньше (с тех пор, как он поддался им, чтобы убить Цзинь Гуаншаня). Это было трудно, но с тех пор, как о проблеме узнали Не Хуайсан и Мо Сюаньюй, они стали работать все вместе, подавляя голоса достаточно долгое время, чтобы понять, как с ними бороться. Мо Сюаньюй, что не удивительно, был не против углубиться в демоническое заклинательство, чтобы разобраться в этом, и пришёл ко мнению, что, сопереживая и доминируя над голосами, их можно было успокоить. Это был долгий процесс, но они, наконец, смогли утихомирить даже самые незначительные на первый взгляд шепотки.              С другой стороны, выздоровление Вэнь Цин шло медленно. Она знала, что не сможет избегать этого вечно, потому решила попробовать то, что, как она видела помогало другим пациентам: экспозиционную терапию. Она наверняка смогла бы привыкнуть к прикосновениям, если бы её близкие родственники и друзья прикасались к ней. Дошло до того, что она смогла частично вернуться к своей медицинской практике, так как могла держать запястья своих пациентов достаточно долго, чтобы поставить диагноз и помочь им.              Между тем в Гусу Лань Сычжуй, как и всегда, был холоден с другими. Было очень мало тех, кто смог заработать его доверие и получить полный доступ к дружелюбной личности и нежным улыбкам наследника клана. Он пытался следовать советам матери и отца, пытался забыть все те грехи, совершённые против его матери, но было трудно, когда некоторые даже не чувствовали раскаяния или говорили свысока о его родителе. Постепенно Лань Сычжуй пришёл к пониманию, что мир не идеален. Всегда найдутся те, кто не сожалеет, не раскаивается в своих поступках, и он неохотно мог согласиться с этим. И, кроме того… мир, возможно, не идеален, но на его стороне есть люди.              Это заняло время, но слёзы и неоднократные извинения главы клана Лань—в его груди растворились последние остатки обиды на дядю. Куда сложнее оказалось простить Лань Цижэня, но после того, как он сбрил тому бороду – не то чтобы сам мужчина догадывался, что это сделал он – и ещё нескольких шалостей (например, поменять учебники на извращённые книжки – он получил их от своей матери – и выпустить кроликов в его кабинете), Лань Сычжуй простил его. Однако Лань Сычжуй никогда не был близок с ними двумя, как со своим отцом.              Примирение с главой клана Цзян было препятствием. Которое Лань Сычжуй не был уверен, что хотел преодолевать. Но благодаря уговорам своих друзей и семьи он решил встретиться с этим человеком. И… и он не ожидал извинений. Конечно, нет. Это не стёрло бы ничего из того, что этот человек сказал или сделал, но то, что эти слова сказал кто-то столь упрямый, как глава клана Цзян… Лань Сычжуй больше не мог смотреть на него с ненавистью. Маленькими шажками он пройдёт этот путь.              Лань Сичэнь работал над тем, чтобы более эффективно использовать свою власть Главы клана. Он отказывался вновь становиться марионеткой в руках Старейшин. Начал говорить. И хотя он был пацифистом, он отказывался продолжать принимать пассивные решения. Он сжал кулаки, переступал черту, справлялся на встречах со старейшинами. И ни разу не пьянел от доступной ему власти. Всегда сохранял голову ясной. Он отдал часть власти старейшине с нейтральным мнением и тому, что всегда противостоял ему. Именно таким образом удавалoсь сохранить уравновешенную власть.              Лань Цижэнь, с другой стороны, старался непредвзято относиться к переменам. Он всегда этого боялся и сделать этот маленький шаг к открытости было страшно и волнующе одновременно. И в то же время он смог заметить перемену в учениках, которые слушали его более внимательно, когда он отвечал или исправлял их часто нелепые идеи, а не начинал выговаривать им всё, что об этом думал.              Лань Ванцзи всё ещё было больно. Он выздоравливал, но раны на его сердце затягивались куда медленнее. Трудно было доверять тем, кто причинил ему боль. Тем, кто стоял напротив, когда ему было больно. Он перестал пытаться получить чьё-либо одобрение, вместо этого следуя зову своего сердца. И… и он почувствовал себя свободным. Почувствовал лёгкость. Он приходил на помощь тем, кто в нём нуждался, и продолжал искать оставшиеся кусочки души Вэй Усяня. Однако постепенно… он стал известен, как «тот, кто следует за хаосом». Лань Ванцзи почти улыбался на это. Вэй Ин всегда был воплощением хаоса, и разве не подобает Лань Ванцзи следовать за этим хаосом? В конце концов, он всегда шёл за Вэй Ином.              В перерывах между оказанием помощи там и здесь, Лань Ванцзи возвращался назад, чтобы сыграть Вансянь, свою песню – их песню – и радовался тем небольшим откликам, что получал от души Вэй Усяня каждый раз, когда играл.              В мире всё ещё было трудно жить. В конце концов, некоторые люди были слишком предвзяты, чтобы увидеть перед собой доказательства. Сплетни и страшные сказки о Старейшине Илин, возможно, постепенно исчезли, но люди всегда искали новую тему для разговоров.              Поэтому люди переключились на обмусоливание титула мадам Цзинь. Многие говорили, что женщине не подобает возглавлять один из четырёх великих орденов. Другие шептались о том, как низко пал клан Цзинь, раз позволил мадам Цзинь стать Главой. Но в одном все были согласны – Цзинь Лин был ещё слишком мал, и до его совершеннолетия мадам Цзинь должна была прaвить. В конце концов, она проделала невероятную работу по поддержанию клана на плаву.              И вот так жизнь…              Продолжала идти дальше.              …………………………………              Это была первая ночная охота Цзинь Лина, и Цзян Чэн очень нервничал.              - Если ты не вернёшься целым и невредимым, я переломаю тебе ноги! – непреднамеренно выпалил он.              - Дядя! – Цзинь Лин заскулил, пристёгивая Суйхуа к боку.              - Будь осторожен, А-Лин, - тихо попросила Цзян Яньли.              - Обязательно, мама!              Прошло несколько лет с тех пор, как к Цзян Яньли вернулась память, и когда Цзинь Лину исполнилось десять, они с Цзян Чэном вместе решили рассказать ему всё. Сначала мальчик не поверил в это, но постепенно убедился и всхлипнул – совсем чуть-чуть, как он капризно скажет позже (хотя на самом деле разрыдался в её объятиях), – рухнув в её объятия. (И когда он вспомнил слухи о том, что её убил его Даджу, они также усадили его и вместе с Цзян Чэном рассказали, что было на самом деле).              Как только Цзинь Лин исчез вместе со старшими учениками, глаза Цзян Яньли сузились.              - А-Чэн…              - Уже занимаюсь этим, - просто ответил он, следуя за своим племянником.              ………              - Хм? Сычжуй?              - Молодой господин Цзинь, - поприветствовал его Лань Сычжуй.              - Эй, не это ли Молодая госпожа? – с фырчанием протянул Лань Цзинъи.              - Кого это ты назвал Молодой госпожой?!              Лань Сычжуй вздохнул, когда Цзинь Лин и Лань Цзинъи снова стали ссориться.              - Нам нужно двигаться дальше, иначе вся добыча сбежит.              - О, верно, - одновременно согласились его друзья.              - Пожалуйста, - он вздохнул. – не забывайте, для чего мы здесь.              …              Честно говоря, они не думали, что существует больше десяти одноногих горных демонов. Честно говоря, они не ожидали, что их будет целое чёртово гнездо.              Адептам удалось захватить большинство из них, после чего было решено, что тактическое отступление будет лучшим вариантом в этой ситуации.              Поэтому Лань Сычжуй бросил талисман с дымом, созданный Мо Сюаньюем, и побежал.              Они рухнули, когда оказались на приличном расстоянии от тварей, радуясь, что все остались в живых.              - Фууух… - Цзинь Лин тяжело дышал. – Я… я думал, что мы умрём.              - Почему их было так много? – жалуясь, спросил Цзинь Лин.              - Возможно потому, что мы… вторглись в их гнездо?              Цзинь Лин закатил глаза.              - Скажи что-нибудь менее очевидное, гений.              - Ты..!              - Вы двое можете не ссориться хоть минуту? – Лань Сычжуй спросил так спокойно, как только позволяла ему ситуация.              - Нет!/Не-а!              - ……              - А? Что с вами случилось, ребята? – раздался новый голос.              Они повернулись к присоединившемуся к разговору человеку и его свите.               - Кто ты такой? – настороженно спросил Цзинь Лин.              - О! – мальчик почесал затылок, поклонившись. – Меня зовут Оуян Цзычжэнь из клана Оуян.              - Лань Цзинъи из клана Гусу Лань.              - Цзинь Жулань из клана Цзинь.              - Приятно познакомиться, молодой господин Оуян. Я Лань Сычжуй.              - Мне тоже приятно с вами всеми познакомиться!              …              Было даже удивительно то, как хорошо они поладили между собой.              Оуян Цзычжэнь был разговорчивым парнем, жалующимся на отца, который всё время сплетничает, когда мог бы сосредоточиться на более важных вещах. Но благодаря этим сплетням он получил много полезной информации, которой не приметнул поделиться с ними. Например, новый рейтинг самых желанных холостяков, или самая красивая женщина, или недавний брак по расчёту… и тому подобное.              Цзинь Лин фыркнул. Может, у него и не было отца, но у него был дядя, который очень заботился о нём. (И мать, чья личность, однако, хранилась сейчас в тайне). Ну, конечно, упомянутый дядя всегда угрожал переломать ему ноги, когда он вёл себя как глупый мальчишка--              - Значит, ты признаёшь, что ведёшь себя, как придурок! – воскликнул Лань Цзинъи.              - Лань. Цзинъи. Заткнись!              --но всё же очень заботился о нём.              Лань Сычжуй рассказал о том, как сильно его приёмный отец, Ханьгуан-Цзюнь, заботился о нём. Лань Цзинъи принялся рассказывать о своей жизни в Гусу.              У всех них оказалась одна общая черта. Взгляд на мир. Благодаря некоторым взрослым, имевшимся в их жизни, они видели все серые оттенки этого мира. Знали, что в истории не бывает одной стороны.              Но, сколь бы увлекательно не было просто сидеть и разговаривать, они вспомнили, что прибыли сюда для охоты. Пообещав ещё встретиться и поболтать, они расстались, отправляясь на поиски новой добычи.              ……Только для того, чтобы столкнуться с жестоким врагом.              Восьминогий демон, быстрый восьминогий демон.              Они не успели пострадать, так как старшие ученики отвлекли внимание твари на себя… только чтобы наткнуться ещё на двух.              В конечном счёте, их оказалось слишком много, чтобы можно было справиться собственными силами. Лань Сычжую удалось на некоторое время отвлечь одного из демонов, вспомнив его слабое место и активируя талисман вспышки, ослепляя зверя на достаточное время, чтобы вынуть меч и поразить его. Однако друзья окликнули его, и Сычжуй оглянулся, увидев когти на удивление живучего демона.              - Сычжуй! – закричали Цзинь Лин и Лань Цзинъи.              Внезапно перед ними мелькнуло белое пятно, и Лань Сычжуй услышал, как метал пронзил плоть, уничтожая завывшего демона.              ……              Лань Ванцзи был уверен, что его сердце вот-вот выскочит из груди, стоило только заметить демона, который вот-вот вцепится когтями в его сына. К счастью, он действовал достаточно быстро, чтобы высвободить Бичэнь из ножен и уничтожить тёмное существо до того, как оно наложит свои лапы на его сына.              Он проигнорировал то, как это движение растягивало едва зажившие шрамы на его спине, и пошёл на помощь остальным.              Цзян Ваньинь, кажется, отправился, чтобы позаботиться о другом демоне, потому он отправился за последними.              Затем он бросился к сыну, чтобы проверить, нет ли травм, и вздохнул с облегчением, когда понял, что всё обошлось.              - Сычжуй.              - Да, Ханьгуань-Цзюнь?              - Никогда не оборачивайся к своему врагу спиной в бою, пока не будешь уверен, что он полностью выведен из строя.              Сычжуй немного поник, прежде чем кивнуть.              -Хорошо. Спасибо, что спас меня.              - Мгм. Не за что.              В тот день они получили достаточно добычи, несмотря на неудачу с восьминогим демоном, поэтому попрощались и ушли.              

………………………………

             Мо Сюаньюй лениво бродил по библиотеке, когда его взгляд наткнулся на книгу, которую он раньше не замечал: «Теория Инь и Ян».              «Хм, интересно» - он достал её с полки и занял место около стеллажа, открывая начало – базовое введение о том, что такое и с чем ассоциируются инь и ян. Он пропустил эту часть, уже давно выучивший данную информацию.              Энергия Инь беспокойна и пластична, это пассивный вид энергии. Как правило, она чаще встречается у женщин, чем у мужчин, поэтому женщинам бывает сложнее учиться заклинательству, поскольку основа заклинательства – баланс энергии инь и энергии янь в теле.              Энергия Инь интуитивна понятна, поэтому те, кто способен её использовать, обретают внутреннее чувство понимания жизни и её нюансов. Энергия Инь мягкая и гибкая, она способна изгибаться и отдаваться. Как таковая, она обычно покоится в спокойной воде, такой, как озёра и пруды, а ещё (только при отливах) в глубоких водах. Различные фазы луны влияют на уровни энергии Инь на Земле и вокруг неё.              Понятие «водная бездна» - это…              Он пропустил эту часть.              Энергия Ян активная, то есть мощная и энергичная. Энергия Ян – энергия созидания. Этот тип энергии наиболее распространён у мужчин. Она отвечает за логический ум там, где энергия Инь отвечает за творческие направленности. Это мотивирует и вдохновляет на понимание и достижение просветления. Это главная причина, по которой мы используем энергию Ян для заклинательства. (Энергия Ян также доминирует в своей силе и массивности). Однако, если энергия Ян вбирается в больших количествах за малое количество времени, это приводит к отклонению ци.              Энергия Ян тверда и несгибаема, потому обычно проявляется в активном показателе силы, приводящем в движение течение рек, ручьёв и глубоких вод во время приливов. Движение солнца влияет на количество энергии Ян на Земле и вокруг неё.              Энергия Инь существует в духе, а энергия Ян в теле. Энергия Инь мотивирует энергию Ян к действию через всплеск творчества. Это уравновешивает энергию Ян, так как она имеет противоположный полюс. Там, где Инь холодна, Ян горяча. Где Ян рассширяется, Инь сжимается. Где Инь – ночь, Ян – день. Где Ян – свет, Инь – тьма. Но хотя энергия Инь представляется тьмой, она по своей сути не является злом. Энергия – всего лишь инструмент. Те, кто используют её во зло, являются злом, а те, кто используют её во благо, являются добром. Энергия остаётся энергией. Она не может делать ничего, чего человек не хотел бы от неё.              «На самом деле, в этом нет никакой новой информации…» - Мо Сюаньюй зевнул.              Однако существует распространённое заблуждение, что поскольку энергия Инь является тьмой, она является и злом. Энергия Ян , следовательно, является светом, добром. Но это не обязательно так. Хотя использование энергии Инь приносит больший ущерб, её всё ещё можно использовать. Это широко известно как демоническое заклинательство. И хотя демоническое заклинательство имеет серьёзные побочные эффекты, обычно это происходит потому, что заклинатель использует энергию неправильно. То же самое и с энергией Ян . Когда мы поглощаем энергию Ян, это называют духовной энергией, так как наши тела фильтруют энергию, преобразуя её так, чтобы мы могли её использовать. Однако она всё ещё может вызвать отклонение ци. У заклинателей любой энергии есть недостатки и преимущества.              Ни с энергией Ян, ни с энергией Инь ничего не является абсолютным. Хотя Инь и Ян являются противоположностями, в каждом Инь будет Ян, и в каждом Ян будет Инь. Это применимо ко всему во вселенной, например, в каждой женщине есть небольшой самец, а в каждом мужчине есть небольшая самка. B любом добре есть немного зла, и так же наоборот. Ничто во вселенной или в жизни не является просто чёрным или белым. Каждый нуждается в обоих частях себя, чтобы существовать.              И Инь, и Ян уступают друг другу и толкают друг друга, иллюстрируя зависимость друг от друга. В то время как Инь увеличивается в размерах и росте, начинает появляться Ян. По мере того, как Ян продолжает увеличиваться в размерах и росте, начинает появляться Инь. Обе энергии продолжают поддерживать друг друга в бесконечном цикле.              Значение символа Инь и Ян охватывает то, как, объединяясь в одно целое, две противоположности создают энергию гармонии и равновесия во Вселенной. Эти энергии существуют во всей материи и являются основой жизни, поскольку ничто не может существовать само по себе. Символ Инь и Ян является отличной интерпретацией жизни и того, как каждое действие, характеристика и аспект имеют противоположность, равную изначальному материалу. Одно не может существовать без другого. Чтобы завершить что-то целое, нужно положительное и отрицательное. Отсутствие равновесия вызывает хаос, потери и осложнения.              «Хм?» - Мо Сюаньюй задумался. – «Если это так, то заклинатели, развивающие только энергию Ян, делают что-то невероятно разрушительное? Если наличие равного количества Инь и Ян создаёт баланс, то мы, развивающие только энергию Ян, разрушаем баланс Вселенной. Постепенно всё рухнет. Энергия тьмы – одно из воплощений энергии Инь, и если мы не будем очищать её, она отравит наш мир», - его сердце забилось быстрее. – «Мне нужно кому-то рассказать об этом. Сейчас последствия могут быть незаметны, но в конце концов будет слишком поздно что-то предпринимать…»              Однако все его друзья были заняты. Он не мог просто пойти и потревожить кого-то из них. Поэтому он решил сделать себе пометку показать им эту книгу. Он достал лист бумаги, записав для себя эту мысль, и вернулся к чтению.              Когда противоположные энергии работают в унисон, как диктует им природа, возникает идеальный баланс. Символ Инь и Ян показывает две равные половины, одну тёмную, другую светлую, объединяющиеся, чтобы создать и сгенерировать новую энергию – жизнь. Инь создаёт форму и выращивает её, в то время как Ян генерирует энергию и расширяет её. Это и есть объединение двух половинок в единое целое.              Инь создаёт форму… Инь создаёт форму…?              Он чуть не хлопнул руками по столу.              «Вот как мы можем дать Старейшине Вэю тело!»              Мо Сюаньюй принялся лихорадочно записывать свои идеи, затем вернулся к книге.              «Как получилось, что никто не заметил её раньше? Эта книга лежит у всех на виду! Только ли потому, что это всё лишь теории? Ну и ладно!» - он пожал плечами, отмахиваясь от этих мыслей и пропуская несколько абзацев. – «Сбалансирование ци в отношениях… нет! Энергия элементов Инь и Ян… Это я знаю…..Сравнение элементов Инь и Ян….Думаю, это можно отметить, чтобы попытаться собрать энергию Инь из окружающей среды……»              Он перевернул страницу.              «Энергия Инь и Ян в повседневной жизни… это уже знаю. Восстановление баланса Инь и Ян… о! Это могло бы понадобиться!......... Ах, это о применении в повседневной жизни с помощью украшений».              Согласно философии Инь и Ян, каждая энергия присутствует во всём, что существует. Знак Инь и Ян показывает это символически. Большая тёмная область имеет маленький белый круг, а белая область имеет тёмный круг. Это иллюстрирует, что, как и в жизни, всё не является полностью белым или чёрным, и ничто не может существовать в одиночку. Они должны существовать вместе, и каждая энергия содержит элементы своей противоположной энергии.              «Это означает, что не все просто добрые или просто злые, у каждого есть хорошие и плохие стороны», - Мо Сюаньюй вздохнул. – «Если бы только все так думали. Мир был бы куда лучше… Хм, а, может быть, и нет. Жизнь просто наскучила бы».              Существует постоянное движение и обмен энергией между Инь и Ян, точно так же, как существует постоянный обмен энергией в нашей жизни.              Мо Сюаньюй сделал пометку об этом. Он не совсем понимал, что несло за собой это предложение, и решил разобраться в нём позже.              «Спектр энергии… эээ, хорошо. Пример с использованием воды в ванной странный, но ладно».              Основываясь на философии Инь и Ян, всё во вселенной циклично и постоянно. Это означает, что одна противостоящая сила доминирует в течение некоторого времени, а затем противоположная сила становится доминирующей. Это означает, что в каждом состоянии есть семена их противоположности, например, в здоровье есть семена болезни. Всё содержит принципы своей противоположности, в филосовских терминах это известно как присутствие и отсутствие.              Примерами является следующее:        Небо и Земля Жизнь и Смерть Чередование сезонов, когда жара сменяется холодом…              Он пробежался глазами по примерам и остановился на последнем абзаце.              Философия Инь и Ян объясняет двойственность, присущую всему во Вселенной, а также взаимодействие противоположных энергий. Она присутствует везде, ничто не является ни хорошим, ни плохим, оно просто есть. Одно не может существовать без другого.              Мо Сюаньюй вздохнул, заканчивая читать последние строки и откладывая книгу, чтобы собрать свои бумаги.              «Расскажу всем о своих выводах завтра, а сейчас…»              Он зевнул.              «Я собираюсь спать……»              

………………………………

             - Отлично! – воскликнул Мо Сюаньюй, бросив все свои письменные принадлежности в центр стола.              Не Хуайсан подпрыгнул от громкого звука, когда Вэнь Цин лишь вздохнула, устало смотря на него.              - Итак… для чего ты собрал нас здесь?              - Нуууу~ - с широкой улыбкой смотря на своих друзей, Мо Сюаньюй принялся объяснять все свои мысли и выводы. - ……и с помощью этого мы могли бы дать ему тело!              Не Хуайсан, однако, нахмурился, выслушав его.              - И книга, из которой ты всё это взял, основывается исключительно на теории. Почему же ты уверен в том, что это сработает?              - Хм… не знаю? Однако энергия Инь не навредит душе. Разве призраки не используют её для своего усовершенствования? Это энергия тьмы, с которой мы должны быть осторожны. К счастью, барьер вокруг нашей печати великолепен. Остаётся лишь малая доля вероятности, что какая-либо энергия тьмы будет поблизости. Кроме того, я давно добавил талисманы защиты и убийства, которые реагируют только на тёмныe существa, так что всё будет в порядке. И да! В книге описано кое-что… потенциально тревожное.              - Что именно? – наклонив голову к плечу, спросил Вэнь Нин.              - Ну, мы все знаем, что Инь и Ян – две стороны одной медали, и что у нас не может быть одного без другого, и всё в порядке только тогда, когда сохраняется баланс, верно?              - Да, - раздался синхронный гул ответов.              - Для самосовершенствования заклинатели используют только энергию Ян. Но как же энергия Инь? Конечно, есть демонические заклинатели, но их недостаточно. Мы забираем слишком много энергии Ян из нашего окружения. И хотя мы можем попытаться очистить энергию Инь – включая разные подвиды энергии Инь – мы в значительной степени просто подавляем её или игнорируем, если она не причиняет вреда. Возможно, сейчас мы и не видим последствий, но где-то в будущем воздух может быть отравлен энергией тьмы, и энергии Ян не хватит, чтобы предотвратить это.              - Сюаньюй, ты говоришь о чём-то, что, возможно, произойдёт через несколько столетий, и это с условием, что оно может и вовсе не произойти, - с недоверчивым хмурым взглядом напомнил ему Не Хуайсан.              - И я это понимаю. Но мы, по крайней мере, могли бы оставить, не знаю, руководство или советы для будущих поколений, чтобы они могли повлиять и решить эту проблему. Или уменьшить количество заклинателей. Энергия тьмы также исходит из человеческих эмоций. После компании «Падение солнца», резни в Ночном городе и осады горы Луаньцзан должен был высвободиться избыток количества тёмной энергии. Это могло ускорить весь процесс в несколько раз.              - Ты прав, - Не Хуайсан задумчиво постукивал веером по столу. – Хм… мы можем подумать об этом позже. Для начала, настрой печать для сбора энергии Инь.              - Хорошо!              Мо Сюаньюй тайно направился к месту их вереницы талисманов, устанавливая там печать сбора Энергии Инь. Он мог только предполагать, что, подобно печати сбора ци, печать будет иметь такую же форму, но направленность на другой тип энергии. Благодаря этой книге и другим источникам, Мо Сюаньюй смог определить, где находятся возможные источники энергии Инь, и сосредоточил всё своё внимание на этих местах, стараясь извлекать лишь небольшое количество энергии Инь. Он не хотел бы никого убить, будь то растения, животные или природа в целом, поэтому он установил диапазон сбора Инь так, чтобы он имел небольшой радиус и малую мощность впитывания.              Он вытер пот.              «Но… мы делаем это, когда Старейшина Вэй не дал чёткого ответа, хочет он вернуться или нет. Даже если мы дадим ему форму, эта форма может быть легко разрушена по его желанию»              «………Всё в порядке. Мы даём ему выбор. Даже если я сделал эти талисманы, он Основатель Демонического Заклинательства. Я уверен, что он смог бы найти какой-нибудь способ избежать того, что делают талисманы, если бы он того захотел».              Мо Сюаньюй посмотрел на парящую незавершённую душу.              «Даже после всей нашей работы его душа не собрана до конца. Мы были на Пристани Лотоса – всего через неделю после того, как нашли фрагмент на горе Луаньцзян – чтобы найти хоть что-нибудь, хотя бы небольшой фрагмент, но не смогли найти ничего»              «Печати постепенно восстанавливают недостающие кусочки, но это медленный процесс. Я очень сомневаюсь, что мы увидим его душу завершённой ещё несколько лет» - он вздохнул. – «Но моя работа здесь закончена»              - Старейшина Вэй, если вы меня слышите, просто послушайте… Я… Возможно, я совсем не знал вас, но мои друзья так много рассказывают о вас и о том, как сильно они вас любят… Я знаю, что этот мир ужасно обошёлся с вами, но сейчас всё куда лучше! Вы можете не волноваться о том, что вас осудят! Но… Но даже если это случится, есть люди, которые всегда будут на вашей стороне. Они не бросят вас. Ни Цин-Цзэ, ни Цюнлинь, ни Молодой Господин Не, ни Ханьгуан-Цзюнь, и уж точно не ваш маленький А-Юань. Я тоже на вашей стороне. Даже если я никогда не знал вас, я буду на вашей стороне, - он поклонился и отвернулся, забирая все свои вещи с собой.              

………………………………

             Вэй Усянь наблюдал за удаляющейся спиной Мо Сюаньюя.              «Такой настойчивый», - проносится у него в голове вместе с усталым вздохом. – «Прошло так много лет. Они всё ещё не сдаются?»              .              .              Когда Вэй Усянь впервые пришёл в сознание, его охватывало тепло. То тепло, которого он не чувствовал со времён потери своего золотого ядра. О чём он никогда не пожалеет.              Поначалу было сложно понять, что его окружает. Лишь со временем тепло укрепило его и позволило посмотреть на место, в котором он находился. Это было… красивое место. Вокруг росли деревья и цвели разные травы, цветы. Но совсем скоро он потерял концентрацию, разные его части чувствовали разные эмоции, переживания сбивали его с толку, хотелось вернуться к безмятежности, спокойствию, и он захлопнул всё в глубоком уголке своего сознания, чтобы обдумать и принять всё это позже.              Он ещё раз взглянул на место, в котором находился, и, охваченный любопытством, двинулся вперёд, оказавшись тотчас прижатым к невидимому барьеру.              - Ау! Что это было? – он снова попытался двинуться вперёд, но вновь был отброшен барьером назад. – Уфф… Только не говорите мне, что я застрял здесь и мне совершенно нечем развлечься?              Но, сравнивая с тем, где ему доводилось быть раньше, он решил, что это куда лучший вариант. То место, где он находился до пробуждения, было наполнено ничем, лишь темнота и холод, и нет иных спутников, кроме собственных воспоминаний.              Но он гнал эти мысли прочь.              - В любом случае, где я нахожусь? И из-за кого я здесь оказался?              Вокруг не было никого, кто мог бы ответить ему, и было решено разложить по полочкам всё то, что было ему известно.              - Так… Я помню, как держал Суйбянь и Чэньцин и видел Цзян Чэна… - губы его опустились, глаза потухли от воспоминаний о том, каким было выражение лица последнего близкого ему человека. – Потом я некоторое время ничего не видел, мхм…. А потом он плакал и… извинялся передо мной? Почему?              Вэй Усянь продолжил копаться в своих воспоминаниях.              - Ах да, спасение малыша Цзинь Лина! Так грустно, что он похож на Цзинь Цзысюаня, я хотел, чтобы он был больше похож на ши… - он оборвал свои мысли. Воспоминания о ней всё ещё причиняли ему боль.              - Хорошо. Двигаемся дальше. Потом я увидел Лань Чжаня. Он выглядел грустным, словно ему было очень больно. И там была кровь. Много крови. Кто-то причинил ему боль. И этот кто-то заплатит, - немного убийственных ноток ворвались в его голос. – Но Лань Чжань казался таким подавленным оттого… что я ушёл. Продолжал играть Расспрос… говорил, что хочет, чтобы я вернулся. Почему? Я… разве он не ненавидел меня?              Тёплое чувство стало заполнять его, когда перед глазами мелькало всё то, что Лань Чжань сказал ему во время Расспроса. Но потом он вспомнил, как его Лань Чжань поставил на себя клеймо Вэнь, чтобы помнить о нём, чтобы держать его рядом.              - А-а-а… он, наверное, вспомнил, что я сказал в той пещере.              - А потом… Юань…… Мой дорогой А-Юань… живой, под защитой Лань Чжаня, - это так же заставило его слегка нахмуриться. – Ещё те Старейшины, что посмели навредить Лань Чжаню! Я изобью их за то, что они сделали, и это ещё не учитывая чая с отравами!              Но потом А-Юань сказал, что все хотят, чтобы он вернулся. Сказал, что Вэнь Нин и Вэнь Цин всё ещё живы. Что они тоже хотели бы снова увидеться с ним. Говорил, что у него есть союзники. Но… но он не мог в это поверить. Мир, который так жестоко плюнул в него, теперь был на его стороне? Какая нелепость.              Он вздохнул. Эти размышленья утомляли. Именно поэтому он решил поддаться столь необходимому ему сну.              В следующий раз, когда он очнулся, рядом были голоса. Вэнь Цин, Вэнь Нин, Не Хуайсан… и ещё один человек.              Из обрывков разговоров, что он слышал, человека звали Мо Сюаньюй. Ужасно похожий на него мальчик, создавший цепь талисманов, призванныx восстановить его душу.              «Интересно, сможем ли мы вместе поизучать талисманы и печати, когда я…» - Вэй Усянь на мгновение остановился. – «…вернусь?»              - ……Я всё ещё не готов.              ………………………              Так проходили его дни. Он наблюдал за окружением, слушал отрывочные фразы своих друзей, время от времени узнавая от них что-то новое о изменениях во внешнем мире. Это не было идеально, ничто не было идеально, но… но постепенно он начал получать от этого определённое удовольствие.              Заключение в одном месте сводило его с ума, делать было совершенно нечего, но понимать, слышать, как его семья и друзья навещают это место, разговаривают с ним и друг с другом, смеются, улыбаются, живут… он решил, что должен быть доволен тем, что есть.              Они были счастливы.              Но…              - Может быть, будет лучше, если я просто уйду, как только моя душа восстановится. Им всем, кажется, больно, но сейчас становится лучше, они выздоравливают. Я им не нужен. Я никогда не был им нужен.              Послышались приближающиеся шаги, и Вэй Усянь замер, прислушиваясь, стараясь осознать окружение.              - Лань… Чжань?              Лань Чжань сел и достал гуцинь. Появились первые ноты той песни, что он слышал в пещере Черепахи-губительницы.              - Вах… - игристое чувство переполнило его, доходя до краёв, когда он слушал чарующую песню. – Красиво, как и всегда…              Затем начался Расспрос.              [Вэй Ин] – играл Лань Чжань. – [Вэй Ин, возвращайся поскорее, хорошо? Я скучаю по тебе].              Вэй Усянь не слушал, а чувствовал, как заикается.              - Ч-что?              В этом не было ничего нового, но услышать это вот так просто, в такой ситуации, это так… он потерял дар речи.              [У меня… у меня много кувшинов с Улыбкой Императора. И даже есть несколько эксклюзивных вкусов. Если ты… Если ты вернёшься, я дам тебе столько, сколько ты пожелаешь].              - Ах… Лань Чжань, Лань Чжань, ты… Я думал, что подкуп – это против правил! – он почувствовал, как его бросило в жар.              [Вот почему… пожалуйста, вернись].              Вэй Усянь замер.              - Лань Чжань… я……              Лань Чжань ещё некоторое время смотрел на него – вернее, на его душу – после чего поднялся, покидая поляну.              ………………………              Прошли годы, но решение Вэй Усяня оставалось неизменным, хранясь около бесплотно бьющегося сердца.              Как бы оно изменилось? Он был слишком изранен этим миром, чтобы даже подумать о том, чтобы вернуться.              Конечно, время от времени он поддавался неуверенности в этом решении, но его боль углубилась слишком давно, чтобы уйти так быстро.              - Я просто подожду, пока моя душа полностью исцелится, и тогда придумаю, как выбраться из этой цепи, - твердил он себе, но тут же был вынужден глубоко, устало вздохнуть. – Но они все такие настойчивые…              Затем он заметил чьё-то присутствие.              - Хм? Это разве не… Цзян Чэн? И маленькая девочка. Кто это?              - А-Сянь, - глаза у девочки были точно такими же, какими когда-то были у его дорогой Шицзе. – А-Сянь, ты помнишь меня? Это твоя Шицзе.              Возможно, ему снится сон.              «Что…?»              - Помнишь, когда мы были детьми и А-Чэн обещал защитить тебя от собак? Тот день, когда ты забрался на дерево?              «……Шицзе. Шицзе, Шицзэ, Шицзэ…»              - Этого достаточно, чтобы убедить тебя?              «Да. Да, да, да, Шицзэ, ты жива» - Вэй Усяню хотелось плакать.              - А-Сянь, не плачь, - тихо говорит Шицзэ, будто она могла слышать его. – А-Сянь? Я тебя не виню. То, что произошло тогда… Я тебя не виню. И никогда не винила.              «Как? Я… я убил твоего мужа. Убил тебя. Это всё моя вина»              - И прежде, чем ты начнёшь винить себя, - продолжила она, явно зная каждую его последующую мысль. – Я хочу сказать тебе, что и моя смерть, и смерть А-Сюаня были спланированы заранее. Ты не виноват ни в чём.              Вэй Усянь побледнел.              «Я… Я их не убивал? Я… это было спланировано?»              - Но хватит об этом. А-Сянь. Я не собираюсь заставлять тебя вернуться. Просто… навести нас, когда станешь призраком, прежде чем уйдёшь, хорошо? Я не хочу, чтобы ты снова уходил, не попрощавшись.              «Хорошо… хорошо… Я сделаю всё, чего хочет Шицзэ…»              - А-Сянь? Я люблю тебя, мой дорогой младший братец.              Она ушла с Цзян Чэном так же внезапно, как и пришла, и Вэй Усянь почувствовал, как что-то оторвалось от него. Словно что-то… зажглось.              .              .              .              И так они приходят к настоящему времени.              Мо Сюаньюй установил печати по сбору энергии Инь, но, видимо, понял, что пока Вэй Усянь того не пожелает, энергия в его душу не впитается и тело не будет сформировано.              Итак, мальчик оставил ему выбор.              Но… но я… Я подожду. Ещё немного. Немного.              ……              Его душа восстановилась до конца, когда он решил принять решение.              В конце концов, если я не уберусь отсюда в ближайшее время, талисманы взорвутся от переизбытка энергии…              На его стороне так много людей, которые желают, чтобы он вернулся. Которые хотели быть рядом с ним только потомy, что он – это он…… Выбор Вэй Усяня, на самом деле, был очевиден.              Поэтому он начал собирать энергию для себя.              .              .              .              Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он начал поглощать энергию Инь. Это могли быть годы, а могли быть часы. Время было абстрактным понятием.              Но… он действительно почувствовал что-то. Как будто появились… трещины?              «Хм? Что это за звук?»              «Это случайно не… треск стекла?»              Вэй Усянь распахнул глаза, и энергии Инь и Ян перед ним начали смешиваться.              Оу.              А после оно приблизилось, окружая его.              Оу.              

………………………………

             Мо Сюаньюй, прибывший на поляну с вязью талисманов для своей ежемесячной проверки, замер. Системы защиты и убийства были уничтожены. С учащённо бьющимся сердцем он бросился вперёд, ощущая, как волны энергии Инь и Ян пронизывали пространство вокруг.              Он вышел на поляну, находя в себе силы только на то, чтобы беспомощно смотреть на остатки талисманов.              - О, чёрт возьми, я был прав?! – выпалил он вслух. – Неужели талисманы собрали слишком много энергии Инь и Ян и взорвались? О, блядь. Блядь, блядь, блядь.              (Оказывается, общение со сквернословящими людьми приводит к заимствованию определённых выражений).              Он просмотрел талисманы, анализируя их повреждения, и что-то в его голове щёлкнуло.              «Похоже, талисманы были разрушены изнутри».              «…Подождите, это же значит!..»              

………………………………

             Когда он очнулся, голова кружилась так сильно, что не получалось отличить землю от неба. Мир вращался, словно он был в середине бездонного омута, и он совершенно не понимал, где находится и как сюда попал.              Он врезался во что-то и, раздражённый, инстинктивно собрал энергию в ладони, взрывая это. Дальше было ещё несколько преград, и он повторил свои действия на каждом из них.              Тьфу. У него болела голова.              Вэй Усянь не знал, что произошло. Его последним воспоминанием была смерть от когтей и зубов его же мертвецов. Как, чёрт подери, он оказался на горе, с целым – вроде – телом и в духовных одеяниях?              Аргх… это не имело значения. Он должен был убраться отсюда и уйти прежде, чем кто-нибудь его заметит. В конце концов, он всё ещё был самым ненавистным человеком во всём заклинательском и, скорее всего, гражданском обществе.              ……              Когда он, спотыкаясь, вошёл в ближайший город, что-то казалось неправильным. Он не знал, что именно, но что-то определённо было не так. Что-то изменилось.              - Эй, вы там! Красивый молодой Господин!              Вэй Усянь понял, что женщина разговаривает с ним, когда почувствовал подёргивания за рукав.              - Да?              - Не хотите ли взглянуть на наши товары? У нас есть много вещей для такого мужчины, как вы! Может быть, пару украшений для вашей жены?              - У меня её нет, - не задумываясь ответил он.              - Ой? Почему же? – тут же с любопытством спросила женщина.              - Не интересуюсь.              «Чёрт. Как же сильно болит голова».              Не успел он опомниться, как был затащен в палатку с кучей женских аксессуаров.              Но что ему правда было нужно, так это информация.              Поэтому он сделал вид, словно интересовался товарами, небрежно ведя разговор.              - Итак… происходило ли что-нибудь интересное в последнее время?              - Почему вы спрашиваете, молодой Господин?              - Ах, ну… я не живу в этих краях. Приехал издалека, вот и стало интересно послушать о последних новостях.              - А, понимаю, понимаю. В таком случае, вам, вероятно, следует знать о дне уважения в Илине.              - День уважения… - его бровь слегка дёрнулась. – в Илине?              - Да! Каждый год или около того несколько членов каждого клана прибывают к горе Луаньцзан и винятся за то, что совершили во время Осады! В конце концов, они стали причиной гибели мирного населения и привели к смерти Старейшину Илин!              - Что?! – неконтролируемо выпалил он. К нему, однако, вернулось спокойствие, стоило заметить испуганное лицо женщины. – Простите, молодая Госпожа, я просто удивлён. В последний раз, когда я был в этих местах, я слышал лишь о злодеяниях Старейшины Илин и армии Вэнь, которую он укрывал.              - Ах! Ну это же совсем старые новости! Тринадцатилетней давности, Господин! – и тут же женщина принялась рассказывать ему обо всём.              Итак, очевидно, что кланы использовали что-то, что в народе прозвали шаром памяти, желая просмотреть его жизнь и обличить все совершённые им преступления. Первой мыслью Вэй Усяня по этому поводу было глубокое оскорбление. Все его секреты были публично раскрыты. Хорошие, плохие, болезненные. Все они. И о них знали все.              А после пришло понимание: Цзян Чэн. Цзян Чэн знает о ядре.              - А, и ещё! – воскликнула с небывалым энтузиазмом женщина. – Последние сплетни – это и вовсе произведение искусства!              Озорная улыбка, появившаяся на лице госпожи, когда она подарила ему книгу, вызывала беспокойство.              Но, тем не менее, он раскрыл книгу и тут же едва не отшвырнул её в сторону. Что. За. Ад.              На рисунках были изображены двое мужчин, один в чёрном, второй в белом, принимавшие позы особенно интимного характера. Лицо Вэй Усяня вспыхнуло от смущения, когда он просматривал порно с участием обрезанных рукавов. И не только порно, как оказалось. Эротика различного характера, связанная с обрезанными рукавами.              У кого-то хватило наглости написать роман о нём и Лань Чжане. Пиздец.              Серьёзно, какого чёрта?              - Что… - он сделал паузу, переводя дыхание. – это?              - Ну, разве вы не видите?              - Это… роман. С обрезанными рукавами. О Старейшине Илин и Ханьгуан-Цзюне.              - Хах? – женщина замурлыкала. – Не совсем так. Персонажи и их имена могут быть немного похожи, но если вы посмотрите ещё раз, то поймёте, что имена совершенно другие!              Он проверил ещё раз, и пусть различия были незначительными, это и правда были другие имена. Однако описание и внешние сходства были слишком близки с ним и Лань Чжанем, чтобы он стал чувствовать себя хоть на каплю комфортнее от этого различия.              - Правдоподобное отрицание! – дерзко воскликнула женщина, когда Вэй Усянь безмолвно отвернулся от неё.              От этого Вэй Усянь потерял дар речи.              - Сюй Юэ! – другая женщина, по-видимому, подруга первой госпожи, кипела от ярости. – Как ты можешь делать что-то подобное с клиентами! Извинись перед молодым Господином!              Женщина, Сюй Юэ, хихикнула.              - Прости, прости! Но выражение лиц мужчин, когда я вручаю им это, бесценно! – затем она повернулась уже к нему. – Прошу прощения!              - Хорошо, - он сглотнул. – Всё в порядке.              Вэй Усянь обратил своё внимание на книгу. (Это было написано кем-то по имени Лью Су Маян Хуа). Поняв, что всё ещё держит её в руках, он неуверенно вернул её владелице.              «Верно. Не то, чтобы кто-то правда собирался это читать--»              - Идите сюда! Получите свой экземпляр «Cпутанной красной ленты»! Осталось всего пятнадцать экземпляров! – закричала Сюй Юэ.              Хаос.              Это единственное слово, которым Вэй Усянь мог бы описать заполнивших прилавок девушек, наперебой выкрикивающих цены.              ……              Вэй Усянь мог бы официально заявить, что был травмирован произошедшим, когда оцепенело отходил от ларька.              В какой мир он попал???              

………………………………

             - Старейшина Вэй сбежал! – врываясь к своим друзьям в Цинхэ, воскликнул Мо Сюаньюй.              - Что? – решительно спросила Вэнь Цин.              - Подожди. Подожди, подожди, подожди, - перебил её Не Хуайсан. – Ты сказал «Старейшина Вэй сбежал» а не «Душа Старейшины Вэя сбежала»?              Мо Сюаньюй отчаянно закивал.              - Талисманы были разрушены изнутри. Они могли сдерживать внутри только душу! Значит, Старейшина Вэй должен быть где-то там!              - Но он убежал вместо того, чтобы ждать нашего возвращения, - задумчиво пробормотала Вэнь Цин. – Это означает, что он, скорее всего, не ожидал, что подобное произойдёт… или его воспоминания за время пребывания в виде души исчезли.              - Мы должны найти его, - уверенно сказал Вэнь Нин.              

………………………………

             Вэй Усянь не знал ни того, где он находится, ни того, куда направляется. Он просто бросился в случайном направлении и продолжал идти. Мир, возможно, изменил своё мнение о нём, но не получалось поверить в то, что это могло произойти так быстро. Всегда есть те, кто затаил обиду.              Ему нужно было спрятаться подальше.              .              .              .              Внезапный грохот и болезненные крики поблизости насторожили его.              Он бросился вперёд, натыкаясь на детей кланов Лань и Цзинь и нескольких более мелких, и за всеми ними следовала каменная, враждебно настроенная статуя.              Чёрт возьми. У него не было времени на отдых.              Разобраться со статуей богини было бы достаточно легко. По пути к этому месту он успел понять, как работает сила его нового тела. Ему требовалась энергия Ян – легко получаемая из окружающей среды – и энергия Инь – энергия тьмы, злобы – чтобы в дальнейшем объединить их, формируя разрушительную силу, особенно если он позволял одной энергии доминировать над другой.              Однако использование этого сейчас привлекло бы слишком много нежелательного внимания. Ему нужно было сделать что-то более незаметное……              Вэй Усянь огляделся и увидел небольшой участок с бамбуком. Быстро соображая, он бросился к этому участку, попутно подхватив меч одного из мёртвых заклинателей, и вот уже наскоро сделанная флейта лежит в его руках.              «Я мог бы призвать какой-нибудь труп, достаточно сильный, чтобы победить это божество».              Обдумывая это, он наблюдал за ситуацией со стороны, вздыхая, когда безрассудный мальчишка из клана Цзинь пытался использовать стрелы против статуи. Это просто не может сработать!              Но, к счастью, он был здесь, чтобы выполнить свою работу.              Самодельная флейта была прижата к губам, и…              Он заиграл.                                                        [Extra]              Вэй Усянь, спотыкаясь, добрался до ближайшего ручья и был потрясён, увидев, что в нём отражается. Его лицо совершенно не изменилось. Всё было в точности так, как и при его жизни. И смерти. Но что его потрясло, так это цвет его глаз и волос. Радужки приобрели более светлый, серебристо-белый оттенок, а волосы… Его волосы светились.              Какого. Чёрта.              «Ааааа! Что я должен делать? Мне нельзя так выглядеть!» - он волновался, ухватившись за чёлку, крутясь перед водой. – «Что со мной должно было случиться, чтобы волосы стали такими???»              Он вздохнул, стараясь вернуть самообладание. Он не мог идти в город в таком виде.              «Если бы только не было этого свечения…»              В воздухе произошёл сдвиг энергии, и Вэй Усянь с удивлением наблюдал за тем, как свечение стало исчезать. Но как только его концентрация ослабевала, свечение возвращалось.              «Означает ли это… что я могу контролировать свою внешность? Ну, в какой-то степени? ......Это будет полезно!»              Зуму – бабушка по отцовской линии