***
Микаса очнулась уже у себя в комнате. Последнее, что она помнила — это тупая боль в затылке. Осмотрев пространство, он приподнялась с кровати на локтях, но от боли машинально схватилась за голову одной рукой. Армин, сидевший возле ее кровати, поднял голову: — Микаса, ложись! Тебе нельзя вставать, травма серьезная! — Армин, что случилось?.. — она медленно легла обратно, аккуратно положив голову на подушку. — Тебя выкрали прямо в логово к этим контрабандистам! Капитан Леви принес тебя, он тоже серьезно ранен… — Армин снова печально опустил голову. — Леви? — Да, он с ребятами в соседней комнате обсуждает записи, которые нашел в доме, откуда он тебя принес. Кажется, свою миссию мы выполнили и завтра уедем отсюда. А пока что отдыхай! Армин вышел из комнаты, оставив девушку одну. Снова это бессилие… Снова он спасает ее, только теперь прямо из лап мерзких бандитов. Девушка прикрыла лицо руками — ей снова было очень стыдно перед капитаном, уже второй раз за короткое время; он спас ей жизнь. Дверь в комнату приоткрылась, в дверях стоял Леви. Он вопросительно осмотрел комнату, затем взглянул на Микасу, и, наконец, вошел. За ним снова зашел Армин. — Арлерт хотел у тебя кое-что спросить, — Леви кивнул головой в его сторону. — Микаса, … ты помнишь того мальчика, который рассказал тебе про тот дом? — он поднял голову и уверенно взглянул на девушку. — Помню, а что, что-то не так? Блондин прищурил глаза: — Откуда он мог знать, какую информацию ты пытаешься выведать у торговцев? Микаса с ужасом взглянула на Армина: и правда, откуда? Она не задавала никому из них прямых вопросов, так откуда он узнал, что именно она хотела услышать? — Я… я не знаю, мне и в голову не пришло… — Нам нужно его найти, Микаса, вспомни, как он выглядел. Девушка описала подростка-оборванца, который поставил под угрозу успех их операции, а главное — ее жизнь. Арлерт, выслушав ее, утвердительно кивнул и вышел из комнаты. Леви же остался стоять, опираясь о стену. Раненая брюнетка взглянула на руку капитана, которую он как будто бы крепко сжимал. — Армин сказал мне, что Вы спасли меня… Спасибо, капитан, — Микаса смотрела на него полуприкрытыми глазами, и, очевидно, очень смущалась. — Да уж, доставила ты хлопот, — он подошел ближе к кровати, — но я рад, что смог унести тебя оттуда живой. Леви сел на край постели. Девушка теперь могла видеть бинты, наложенные на его правую руку. — Вы ранены? — Пустяки. На самом деле капитан испытывал ужасную боль в правой руке. Обратиться за помощью было не к кому, оставалось только терпеть. — Я посижу у тебя, пока ты не заснешь. — Не стоит, я… — и снова он не дал ей договорить. — Я принес тебя сюда еле живую и хочу удостовериться, что ты спокойно заснешь, — Леви задумчиво смотрел в стену, его лицо обрамлял яркий лунный свет, обнажающий его острые скулы и интересный разрез глаз, — так что засыпай скорее, Аккерман. Микаса закрыла глаза и быстро провалилась в сон. Брюнет продолжал задумчиво смотреть в стену, но в какой-то момент на его лице появилась мягкая ухмылка, и он встал с кровати и подошел к двери. В последний раз он осмотрел комнату и уже протянул руку к дверной ручке, как вдруг неожиданно для себя он развернулся к кровати Аккерман, тихо подошел к изголовью, левой рукой отодвинул волосы с ее лба и прикоснулся к нему губами. «Спи сладко, Аккерман», — он так же тихо покинул комнату.Уроки дисциплины. Часть 3.
23 апреля 2020 г. в 22:28
В тоннеле было очень сыро: запахи были невероятно отвратительными и резкими, по спине иногда пробегал холодок из-за высокой влажности и Леви строил от этого ужасно недовольную гримасу. Однако, вид этого тоннеля, его мерзость, напоминали брюнету о его далеком прошлом. Он старался забыть свою жизнь в Подземном городе, потому что в ней от начала и до конца не было ничего хорошего. Эти ужасные дни, проведенные рядом с его несчастной матерью, эта жизнь, похожая на жизнь обычной крысы, встреча с Кенни, которого он ненавидел всем сердцем, знакомство с теми, кого он не смог уберечь, — это все было большой болью, отзывавшейся в его голове по вечерам перед сном. Ему претило присутствие в этом месте; снова под этой землей в этой сырости, грязи и вони.
Двигаться приходилось аккуратно, чтобы не запачкать свою одежду: проход был довольно узкий, что усиливало неприятные ощущения от медленного перехода по нему. Передвигаться приходилось в полнейшей темноте, отчего все действие было еще более сложным, поскольку приходилось прощупывать все, что находилось у него под ногами, а руками нужно было ощупывать своды земляного тоннеля, чтобы наверняка знать, когда он достиг цели.
Пройдя вперед еще на двадцать метров, Леви наткнулся на лестницу, ведущую к люку, который открывал проход куда-то. Тщательно прощупав ее, мужчина понял, что УПМ придется снимать, иначе он не пролезет. Но что взять в качестве оружия? Решено было захватить одно лезвие из кейса. Опасно, но делать больше нечего.
Отдаленно был слышен гул нескольких мужских голосов. Капитан дождался, пока шум не стихнет, чтобы пролезть в этот проход и узнать, где он находится. К сожалению, все оказалось чуть труднее — крышка все никак не поддавалась, на ней как будто что-то стояло. Леви понял, что открыть ее не наделав шума у него вряд ли выйдет, а потому уверенно толкнул ее локтем, отчего предмет, мешавший ее открытию, упал с характерным грохотом. Действовать нужно было быстро — на звук падения могли слететься в любой момент.
Он осмотрелся: Микасы не было видно в помещении, там стояли лишь ящики. «Черт! — Аккерман был зол на себя, он лихорадочно осматривал комнату в надежде найти там девушку, но ее нигде не было. — Придется драться!» Лезвие было острым с двух сторон, а потому для более удобной фиксации в руке пришлось пожертвовать своей ладонью и пальцами — Леви крепко сжал его и сел у двери, ожидая прихода кого-то из банды.
Долго ждать не пришлось — дверь в комнату приоткрылась и в нее зашел молодой парень, который сразу прошел к упавшему ящику. «Тут просто ящик упал! Вы бы их ставили аккуратнее!» — он крикнул это людям, сидевшим в соседней комнате. Леви, спрятавшийся за дверь, толкнул ее рукой и тихо подкрался к парню, схватив его за голову и приставив лезвие к горлу. «Закричишь — убью», — он прижимал лезвие еще сильнее, чтобы запугать молодого участника этой группировки; у парнишки от напряжения проступили вены на висках. «Где девушка? Не прикидывайся идиотом, тихо покажи рукой, куда вы ее дели, — Леви был серьезен как никогда, — ну же, показывай!» Говорить приходилось шепотом, чтобы в соседней комнате не услышали — лишние трупы не нужны. Леви понимал, что следы он все равно оставит: с правой руки текла кровь, обильно поливая пол. Парень указывал рукой на ту соседнюю комнату, из которой теперь доносился низкий мужской голос: «Молодой, ну где ты? Ящик поправил?» Леви еще сильнее прижал лезвие к горлу парня, оставляя на коже мелкую кровоточащую царапину. «Отвечай», — он прошипел это ему, не скрывая нарастающего напряжения. «Д-да… поправил! Сейчас только, другие поправлю!» — голос парня звучал не слишком уверенно. «Торопись! Девка скоро оклемается!» — и голос снова затих.
Леви наблюдал за юнцом, медленно шагающим к деревянной двери: он неуверенно взялся за ручку, приоткрывая проход. Скрип, вздох: "Какого черта?!" Брюнет взглядом обводит пол: "Твою мать..." Еще не засохшие капли крови привлекли внимание одного из мужчин, который долго не думая схватился за свое ружье, продвинувшись в комнату с контрабандой.
— Есть тут кто?
Здоровяк, лицо которого было обрамлено грубой щетиной, тихо ступал по половицам, осматривая пространство перед собой. Он повел дулом по комнате в последний раз перед выходом, но, увидев бегущего на него Леви, не успел и вскрикнуть: острое лезвие рассекло мышцы жилистой шеи, выпуская алую кровь, текущую тонким ручьем по блестящему металлу.
И вновь грохот. Тихие бурлящие звуки, издаваемые почти что мертвым мужчиной, отчаянно прикрывающим свои зияющие раны, заставили войти оставшихся подельников.
— Сукин сын!
Аккерман бил по сухожилиям, сбивая второго бандита с ног. Нельзя медлить — и он не задумываясь вонзает свое оружие в широкую грудь, заставляя мужчину глубоко вздохнуть, прежде чем потерять сознание.
Леви вошел в соседнюю комнату, попутно протирая лоб рукавом своей уже грязной рубашки. Молодой парень вжимается в угол, повторяя одни и те же слова: "Не убивай, не убивай..."
— Оставлю жизнь, если поможешь, — широкоплечий брюнет выбросил лезвие из руки, сжав от острой боли зубы, — бери ее, — он кивнул в сторону Микасы, лежавшей в противоположном углу без сознания, — и тащи к сраному люку.
Юный контрабандист громко сглотнул слюну, продолжая обхватывать голову руками.
— Быстро! — Леви ударил его носком своего грязного сапога, заставляя подняться.
Парень засуетился, судорожно оглядывая пространство: он развязал руки Микасы, проведя пальцами по синим полосам на ее запястьях, и водрузив ее на руки, понес к люку, старательно обходя бездыханные тела своих товарищей.
На светлом столе лежала записная книга, которую Леви спрятал меж ремней своей плечевой кобуры прежде чем выйти из светлого логова, оставляя после себя кровавые отпечатки.