***
Ханджи стояла в кабинете Леви, ожидая его ответа. Капитан вчитывался в листок, лицо его выражало недовольство: — Все-таки расформировать решили? — Похоже на то. Это пока что не окончательное решение, но, видимо, тебе придется поговорить со своими ребятами прежде, чем мы отправимся в экспедицию. Брюнет сложил руки в замок: — Значит они хотят забрать мой отряд в Военную полицию, — он тяжело вздохнул, — к этим крысам решили приписать всех. — Это лучше, чем ничего, Леви, — Зоэ тоже была недовольна содержимым письма, — я советую тебе начать с Аккерман. Как никак ей предлагают более высокую должность, нежели остальным. — Она не согласится. — Леви, поговори с ней. Это приказ. Мужчина нехотя кивнул: — Я поговорю со всеми сегодня же. — Прекрасно, — Ханджи вышла из комнаты. Леви откинулся на спинку стула, ожидая не самые приятные разговоры: «Военная полиция, значит». Перед ужином капитан попросил зайти каждого из членов его отряда к нему в кабинет, чтобы обсудить важную новость. — Аккерман, ты первая, — он немного напрягся. — Да, сэр. В кабинете все, как и всегда, сияло от чистоты. Девушка стояла напротив рабочего стола, ожидая разговора. Леви передал ей в руки бумагу. Глаза Микасы забегали по листку, и лицо исказила злость. — Я имею право отказаться? — Имеешь. Но на твоем месте я бы подумал: место в Центральном отделе не дают просто так. У тебя будет отличное жалование и множество возможностей. — Я отказываюсь, — она аккуратно положила листок на стол брюнета. — Могу ли я идти? Леви вздохнул: — Иди, Аккерман. Девушка подошла к двери и уже схватилась за дверную ручку, как вдруг вновь заговорила: — Капитан, — она стояла неподвижно, но было видно, как тряслись ее руки, — нас и правда расформируют? — Пока что ничего точно неизвестно, но, возможно, так оно и будет. Он смотрел на стоящую у двери подчиненную: — Микаса, мы приложим все усилия, чтобы сохранить нашу деятельность. Она вышла, впустив в кабинет Жана.***
Во время ужина за столом ребят стояла тишина. Все тихо ели, стараясь не показывать некое разочарование в своих глазах. Свободная жизнь? Свободная жизнь заканчивалась сразу после возвращения за Стены: всех ждала служба в Военной полиции. Микаса была спокойнее всех остальных за столом, на что обратил внимание Жан: — У тебя будет весьма высокая должность, Микаса, поздравляю. Девушка отставила пустую тарелку в сторону: — Я отказалась от службы. Все сидящие за столом недоумевающе смотрели на нее, как будто не понимая, что она только что сказала. — Отказалась?! — Жан поднялся из-за стола, оперевшись о него руками. — Ты отказалась от места в Центральном отделе?! — он был взбешен. — Да, именно так, — Микаса начала подниматься со своего места, когда Леви подошел к разъяренному шатену. — Это не твое дело, Кирштайн. Ты хотел служить в полиции — ты получил свое, — брюнет посмотрел на всех, сидящих за столом, — вы все в праве выбрать то, что хотите. Сероглазая девушка прошла в коридор, оставив всех своих товарищей в недоумении: она отказалась? Было ли это тем самым искренним желанием вдыхать каждый день воздух полной грудью? Отказ от службы на престижном месте, отказ от роскоши, отказ от всего, что могло бы помочь ей остаться сильнейшей девушкой за Стенами. Служба важнее любви, но что, если она хотела любить? Это невыносимо. Микаса сидела в своей комнате: уснуть все никак не получалось. Месяц выглядывал из-за темного облака, окропляя своим светом прекрасное лицо сероглазки. За окном шумели листья, крона дерева склонялась в сторону дуновения ветра; скоро она вновь почувствует эти потоки воздуха, нежно обволакивающие ее тело. Пора было ложиться, но сонливость давно отступила. Тонкая ночнушка приятно касалась кожи, навивая воспоминания о порочной ночи. «Я идиотка», — девушка вскочила с кровати, выбежав в коридор. Она бежала босиком, чувствуя холод каменного пола; ей плевать было, услышит ли кто-то ее шаги, встретит ли она кого по пути или нет, плевать на все. Достигнув заветной двери, она без стука ворвалась в комнату. За окном подул ветер, и его потоки слегка коснулись темных волос Микасы. Ее глаза заблестели, и одна капля ее слез коснулась холодного пола. Леви мирно спал, сидя за своим столом. Он не слышал, как в кабинет вошли, и продолжал тихо посапывать. Микаса аккуратно подошла к его стулу, опустившись перед ним на колени: выражение его лица было умиротворенным, от серьезности ничего не осталось. Она смотрела на него, как никогда прежде — взгляд ее был полон нежности. Девушка понимала, что через неделю все будет кончено; капитан продолжит службу в Военной полиции вместе с остальными, в то время как она отправится искать спокойствие и тишину. Из глаз ее текли кристально-чистые ручейки слез: «Могу ли я остаться с тобой? Я пойду служить, просто чтобы быть рядом». Она проклинала себя за свои же слова. «Ты врала сама себе, Микаса, — азиатка слегка коснулась правой руки спящего капитана, и принялась рассматривать оставшиеся на ней шрамы, — это ты лгунья.» Те слова, сказанные в госпитале, та ненависть, которая переполняла ее сердце в тот момент — это лишь страх, она боялась эмоций, которые вызывал у нее ее капитан, боялась признать, что на самом деле все ее желания были куда более искренними, чем ей казалось. Мужчина слегка одернул свою правую руку из-за прикосновений, и приоткрыл глаза: — Микаса? Ты что здесь делаешь? — спросонья он не совсем понимал, что происходит. Девушка не ответила ему на его вопрос. Она лишь поднялась с колен, оставшись стоять на том же месте. Леви приподнялся со стула, пытаясь как можно быстрее проснуться. Сероглазка вновь аккуратно коснулась его руки: — Леви, прости меня… — из глаз вновь потекли слезы. — Успокойся, Микаса, — он приобнял девушку за талию, — тебе нужно поспать. С утра у нас тренировка. Аккерман уткнулась лицом в его плечо, при этом не отпуская его руки. Слезы все лились ручьем, оставляя мокрый след на рубашке брюнета. — Ну же, не плачь, — Леви обнял ее еще сильнее. Брюнетка приподняла свою голову и прошептала на ухо своему капитану: — Леви, я тоже тебя люблю. Мужчина высвободил свою правую руку, при этом коснувшись лица Микасы. Ее глаза невероятно блестели из-за слез, губы опухли и покраснели. Он смотрел на нее не отрывая взгляда, как будто бы не мог налюбоваться ее прекрасным лицом. Губы его нежно коснулись губ девушки. Сероглазка вновь подалась вперед, стараясь продолжить поцелуй. Нежность и тепло — внизу живота вновь начало тянуть. Леви аккуратно коснулся груди Микасы, от чего она издала еле слышный стон. — Микаса… — брюнет не понимал, стоит ли ему касаться ее. — Продолжай, прошу. Леви аккуратно подсадил девушку на свой стол. Он держался за ее бедра, пока Микаса впивалась руками в его волосы, стараясь как можно сильнее уменьшить расстояние между ними. Все ее тело горело от желания: она стянула лямки своей ночнушки, оголяя свою прекрасную грудь и аккуратный живот. Мужчина медленно спустился ниже, проведя языком по ее шее, и обхватил ртом ее сосок. Микаса выгнулась, при этом громко застонав. Брюнет одной рукой касался ее груди, а другой расстегивал ширинку на своих штанах. — Леви, я больше не могу терпеть… Он поднял свою голову, и коснулся одной рукой ее лона. Девушка сильнее раздвинула ноги, при этом сильно выгнув спину. — Посмотри мне в глаза, Микаса. Азиатка приподняла голову, и взглянула в лицо своего капитана. Она была ужасно смущена, но в тоже время хотела, чтобы он тоже смотрел в ее глаза не отрывая взгляда. Леви отодвинул ткань ее нижнего белья и медленно вошел, заставив девушку вновь выгнуться, издав протяжный стон. Они вновь были так близки: он ощущал ее тепло, чувствовал, каким сильным было ее желание, она же ощущала каждое его движение, двигая своими бедрами в такт. Эта близость была нечто большим для них двоих. Микаса смотрела на лицо брюнета, любуясь его скулами, глазами, прекрасным носом и невероятными губами, которые раз за разом касались ее тела, заставляя ее трепетать от удовольствия. Она хотела навсегда остаться рядом с ним, хотела раз за разом ощущать его нежные прикосновения на своей коже; она и правда его любила. Леви попросил девушку встать со стола и опереться о него, став спиной к капитану. Микаса послушно встала так, как он хотел, ожидая воссоединения. Мужчина вновь медленно вошел, при этом громко сглотнув слюну. Он держал Аккерман за бедра, все сильнее сжимая их с каждым движением. Девушка выгибала спину, сильнее прижимаясь к капитану; ее стоны сменялись протяжными хрипами из-за сухости в горле. Она сжимала мышцы влагалища, заставляя Леви закрывать глаза от наслаждения. — Разверни лицо ко мне, — мужчина произнес это сквозь тяжелое дыхание. Мужчина встретил ее страстным поцелуем, от которого девушка оторопела. Его язык переплетался с ее, проникая все глубже. У Микасы затряслись ноги, и она упала грудью на стол, застонав еще громче. Леви продолжал двигаться, стараясь доставить девушке как можно больше удовольствия. Действие подходило к концу, и Леви вновь излился внутрь. Микаса тяжело дышала, и с трудом могла удержаться на ногах. Брюнет усадил ее к себе на колени: он целовал ее лицо, нежно касаясь каждого кусочка кожи. — Капитан, — девушка уложила свою голову ему на грудь, — Вы пойдете служить в Военную полицию? — Я просил звать меня по имени, когда мы наедине, — он коснулся ее локона. — Я не знаю, Микаса. Если Корпус расформируют, то мне будет некуда идти. Я всю жизнь был убийцей: сначала просто бандитом, теперь уже солдатом, и я не знаю, что мне еще делать, если вдруг это случится. Брюнетка сильнее вжалась в его торс: — Капитан, — он перебил ее. — Леви. — Леви, — ее щеки порозовели, — я пойду служить вместе с тобой… Мужчина удивленно посмотрел на Микасу: — Ты правильно сделала, когда отказалась. Не стоит лезть в этот хлев — в нем полно мерзких свиней. — Но у меня больше не будет возможности быть рядом, если я откажусь, — она вдруг печально взглянула на него. — Микаса, мы сможем найти решение, я тебе обещаю, — Леви крепко обнял девушку, — а сейчас нам нужно спать. Они перешли в комнату и вместе заснули, позабыв о прежних обидах.