Veni, vidi, vici!

      Утром Микаса встала раньше Леви. Она потирала глаза, стараясь как можно быстрее проснуться. Брюнет тихо посапывал: «У него очень милое лицо, когда он спит. Совсем как ребенок». Девушка нежно коснулась его лба, убрав мешающие волосы, и прикоснулась к нему пухлыми губами. Мужчина все также мирно спал, не ощущая никаких прикосновений. «Мне нужно идти, Леви, — Микаса разговаривала тихо, стараясь его не разбудить, — увидимся на тренировке». Сероглазка в последний раз окинула взглядом свой наряд, и поспешила выйти из комнаты. Слышал ли кто-то ее ночные стоны? Ее очень беспокоил этот вопрос — отношения на службе, да еще и с капитаном: стыд! Снова нужно было идти смывать с себя остатки ночных приключений, поэтому девушка лишь на секунду зашла в свою комнату, чтобы взять полотенце. По пути в ванную ее нагнала Блаус: — Доброе утро! — Саша как обычно шла вприпрыжку. На лице ее сияла улыбка: и откуда у нее столько энергии? — Доброе утро. Микаса не очень любила разговоры со своей сослуживицей. Девушка была крайне энергична и беспечна, брюнетку же это немного раздражало, но, с другой стороны, Саша была одним из тех людей в отряде, кто ни при каких обстоятельствах не терял своего шутливого настроя: сколько раз она была при смерти, но ни разу не теряла свое чувство юмора, хоть и дрожала от страха. Снова бочка холодной воды: освежает. Блаус смущенно посматривала на тело Микасы, стараясь не показывать этого. Девушки редко пересекались во время водных процедур, а потому обнаженные тела друг друга вызывали появление румянца на щеках. Вдруг, шатенка громко вздохнула, прикрыв рот рукой: — Микаса, у тебя на груди… — она была ужасно смущена. — Что такое? — брюнетка опустила взгляд на свою грудь. «Леви!» — вокруг ее правого соска виднелись небольшие, но весьма заметные кровоподтеки. Девушка, сильно смутившись, прикрыла грудь рукой. — Я… я зайду в госпиталь, чтобы узнать, что это. Саша вылила на себя еще один ковш с холодной водой — щеки ее все еще были пунцовыми. Девушки продолжили мыться молча, стараясь не смотреть друг на друга. Микасе было ужасно стыдно: ну и зачем он оставил отметину в таком месте?! Конечно, Леви и предполагать не мог, что брюнетка будет раздеваться перед кем-то, а потому оставил лишь небольшой засос вокруг ее соска. Стыд, просто стыд! До экспедиции оставались считанные дни, все ждали отъезда с нетерпением. На площадке уже прошло построение, и все члены Разведкорпуса были разделены на группы: каждый из отряда Леви взял под свое командование по 15 человек — ряды Корпуса и правда значительно поредели несмотря на недавний набор. По замыслу Ханджи в этой вылазке командование на себя должны были взять члены Элитного отряда, поскольку высокие чины Корпуса были убиты во время возвращения Шиганшины. Развить необходимые навыки за неделю было почти невозможно, но и экспедиция обещала быть не слишком напряженной, а потому оставшегося времени должно было хватить для того, чтобы выработать определенные стратегические умения. Пожалуй, Зоэ была более чем довольна результатами прошедшей тренировки: — Эти обременения раскрывают их лучшие стороны, — она не скрывала легкую улыбку. — Ты права, — Леви осматривал листок с предполагаемым распределением после расформирования Корпуса, — Спрингер и Браус тоже включились в работу: весьма мило с их стороны показывать такие навыки, несмотря на невысокий уровень интеллекта. — Ты все никак не налюбуешься на это проклятое письмо? — Ханджи уложила голову на свою правую руку, опиравшуюся о поверхность стола. — Четырехглазая, — он оторвал взгляд от документа, — ты сама-то туда хочешь? — Нет, — женщина громко выдохнула, — но разве теперь у меня есть выбор? — Ты отправила им бумаги? — Да, но в качестве ответа сам видишь, что я получила — письмо трагического содержания. — Они и правда думают, что на этом все? — Леви недовольно фыркнул. — Вся та информация о внешнем мире, все те угрозы, которые нам еще предстоит ликвидировать — это для них пустой звук? — Не торопись с выводами, — Зоэ откинулась на спинку стола, стиснув рукой свои виски, — я надеюсь, что после экспедиции они изменят свое решение. Если все же не получится, то другого выбора у нас не будет; остается только предполагать, что с приходом Хистории к власти дела в Военной полиции несколько изменились. — Надейся и дальше, — мужчина резко развернулся к выходу, оставив Зоэ в печальном одиночестве. Леви вспоминал слова Микасы о вступлении в Военную полицию: «Не позволю, к этому сброду, к этим свиньям!» Он понимал, что ему отказываться от службы было глупо — он убийца с малых лет, его воспитывали как убийцу и вора, и он таким и остался, его руки всегда будут в этой грязи, но Микаса? Ее чудовищная сила и навыки — золотая жила, она превосходный боец. Несмотря на то, что ее руки тоже были в крови, она не была такой же грязной свиньей, как офицеры полиции. Все ее умения были бы нещадно растоптаны, вступи она в порочную организацию. Надежды Ханджи казались Леви пустыми словами — все таланты, находящиеся под крылом Корпуса предполагалось растоптать и спрятать за личиной алчных и греховных служащих. Аккерман, как их капитан, как человек не мог этого допустить: Разведкорпус должен продолжать свое существование. Леви долгое время вместе с Зоэ готовил документы, которые, по их мнению, могли бы спасти организацию от печального конца. Вся информация, раскрытая после вскрытия подвала доктора Йегера в Шиганшине должна была если не остановить, то хотя бы отсрочить приказ о расформировании, но это мерзкое письмо как будто бы было кинуто в лицо Командора с особым презрением. «Мы еще посмотрим, у кого больше козырей,» — капитан Леви был настроен серьезно.

***

После отбоя Микаса аккуратно собрала свою форму, и взяв ее с собой, поспешила в кабинет своего возлюбленного. — Микаса? — Леви встретил ее несколько удивленным взглядом. — Я взяла свою форму, чтобы утром не тащиться по коридору, ожидая, что меня кто-то увидит в таком виде, — девушка осмотрела свою ночнушку. — Предусмотрительно с твоей стороны, — мужчина ухмыльнулся. Лисица уложила свою форму в комнате у капитана, после чего вернулась в его рабочую зону. Она присела на какой-то из стульев и принялась рассматривать его серьезное лицо: Леви вновь рассматривал какие-то документы. — У тебя столько бумажной волокиты, — Микаса сказала это с капелькой грусти, — не надоедает? — Это моя обязанность, тут ничего не поделаешь. Девушка считала, что возня в бумажках напрягала мужчину, но, кажется, он вовсе не выглядел напряженным во время работы. Брюнетка с любопытством осматривала комнату, пытаясь зацепиться хоть за что-то глазами: «Должно же у него быть хоть что-то интересное». Взгляд девушки упал на бутылку из темного стекла, стоявшую на одной из полок: — Леви, а тут что? — Вино, — он не отрывал взгляда от бумаг. — Ты пьешь? — Микаса прикоснулась к горлышку бутылки. — Иногда, — мужчина поднял взгляд на Микасу. — Мы можем выпить, если ты хочешь, но при условии, что на тренировку ты все же пойдешь. Сероглазка несколько смутилась, услышав такое предложение. Она прежде никогда не пила, а потому смутно представляла, как это; однако, она помнила пьяного Ханнеса, который немного покачивался из стороны в сторону, когда напивался. — Я согласна на такие условия, — девушка метнула серьезный взгляд в сторону Леви, от чего тот улыбнулся. — Ну хорошо, — мужчина поднялся из-за стола и взял бутылку с полки, — только заниматься будешь, даже если будет неимоверно болеть голова, Аккерман. Это приказ. Они сели на пол. Брюнет разливал увеселительный напиток по кружкам, предвкушая невероятную сцену с пьяной Микасой. Он совсем не пьянел, а потому одна только мысль о том, что девушка может напиться, и он станет свидетелем ее экстраординарного поведения, щекотала ему нервы. Первая кружка, вторая — у азиатки порозовели щеки, и она выглядела несколько потерянной. — Ну что, уже дало в голову? Она молчала, как будто не понимая слов Леви. — Микаса, ты меня слышишь? Девушка вдруг отозвалась: — Налей мне еще! — ее глаза вновь горели как два костра. — Ну и ну, Аккерман! Откуда в тебе столько прыти? — мужчина налил ей половину кружки, опасаясь болезненных последствий, которые могли настигнуть девушку утром. — Налей полную! Я же все вижу! — она вела себя как ребенок, даже надула губы, ожидая заполнения кружки. Леви не мог скрыть улыбку, которая теперь не сходила с его лица, когда она сидела перед ним в одной ночнушке с пунцовыми щеками, пытаясь удержаться в сидячем положении, уперевшись одной рукой в пол. Когда девушка по-детски смущаясь попросила его рассказать о том, почему он поцеловал ее в лоб после спасения из лап контрабандистов, Леви и вовсе рассмеялся, а она сидела и смотрела на него совершенно недоумевающими глазами: «И чего он смеется?» Мужчина долго наблюдал за мучениями девушки, пытавшейся не закрывать глаза от усталости, которую вызвал алкоголь, но понимая, что утром их ждет очередная изнурительная тренировка, он решил прекратить ночные посиделки: взял Микасу на руки и отнес в спальню. Сероглазая, однако же, сопротивлялась, утверждая, что она не пьяна и ее немедленно нужно поставить на пол. Наконец, когда она попыталась убежать из комнаты, Леви наклонился к ее лицу и жадно прильнул к ее губам: в нос ударил резкий кислый запах винного перегара, но брюнет все сильнее впивался в ее губы, периодически покусывая их. «Черт, — снова эта боль в паху. — Ну нет, Леви, она ужасно пьяна». В какой-то момент Леви издал протяжный стон: девушка прикоснулась рукой к его набухшему органу. — Микаса, ты пьяна, нужно спать. Она вновь игнорировала его слова, продолжая водить руками по бугорку на его штанах. Девушка тянулась к его губам, ожидая продолжения ласк, но вместо привычной ей нежности она ощутила настоящий звериный порыв страсти. Леви расстегивал свои штаны, попутно упиваясь страстным поцелуем. Когда лишняя деталь гардероба была снята, он переложил одну руку девушки на свой член, от чего Микаса немного вскрикнула. — Не бойся, — он сжал ее руку, — попробуй поводить по нему рукой. Аккерман послушно начала исполнять приказ, попутно наслаждаясь сладостью губ своего капитана. Брюнет издавал приглушенные стоны, от чего Микаса все быстрее двигала своей рукой вдоль его члена. Вдруг она прекратила поцелуй и опустила свою голову ниже, прикоснувшись губами к головке: Леви вздрогнул, сдержав громкий стон, и тогда девушка взяла его орган в рот, продолжив совершать поступательные движения. Мужчина был крайне удивлен ее инициативностью, и не хотел уступать; он не дал ей возможности подольше насладиться оральными ласками, повалив ее на кровать. От уголка ее губ до самого подбородка проходила мокрая полоска слюны, которую мужчина аккуратно слизал, продолжив двигаться все ниже. Он приподнял ее уже много повидавшую ночнушку, и стянул так сильно мешавшие трусы. Его рука прикоснулась к лону Микасы: он несколько раз провел пальцами по ее половым губам, и получив одобрительный стон, ввел два пальца в ее влагалище. Азиатка извивалась, как змея, от его движений, оставляя липкий и мокрый след на простыне. Вдоволь наигравшись, Леви резко вошел, заставив девушку вскрикнуть от неожиданности. Толчок, второй, третий — она уже понемногу сходила с ума от удовольствия. Мужчина тоже не мог уже больше терпеть, и войдя до предела, он быстро вытащил из нее член, ознаменовав окончание сладкого вечера небольшим пятном на животе Микасы. — Нам пора спать, — он взглянул на брюнетку: она немного дрожала в экстазе. — Поцелуй меня перед сном, — вновь этот детский взгляд. Мужчина поцеловал ее в губы: «Засыпай».