Азбука Оби-Вана Кеноби (The ABC of Obi-Wan Kenobi)

      Энакин Скайуокер ненавидит политиков. Есть лишь единицы, которые ему нравятся, например Падме, Бейл Органа тоже вполне приятный человек, ну и конечно «подружка» его мастера. Молодой джедай постарался спрятать улыбку, появившуюся на его лице при мыслях о Сатин Крайз и Оби-Ване Кеноби. Их отношения были весьма интересными, и это было мягко сказано. Какой бы парой они стали, если бы была такая возможность.       — Так что, Энакин, твои мысли касательно происходящего? — вырвал Скайуокера из собственных мыслей заискивающий голос, и молодой джедай отругал себя за невнимательность в разговоре с никем иным, как самим верховным канцлером.       — Простите, канцлер, боюсь, я слегка отвлекся, — вежливо ответил Энакин, используя все знания, полученные от Оби-Вана. Кстати, помяни ситха… Где он? Корабль его мастера должен был приземлиться полчаса назад, и хотя мастера Ксанатос и Фимор уже отправились назад в Храм, чтобы доложить о задержке рыжеволосого магистра, Энакин с готовностью остался ждать. Пока на посадочной платформе не появился канцлер собственной персоной.       Он тут же завел с Энакином разговор, что было весьма странно, так как он сам постоянно утверждал, что обычно очень занят. И молодого джедая нервировал такой явный интерес со стороны политика.       — Ах, не волнуйся, мой дорогой мальчик. Я просто спрашивал тебя, считаешь ли ты сепаратистов злом, чьи подлые планы должны быть разрушены любой ценой? — на морщинистом лице Палпатина расплылась улыбка. И она была такой же фальшивой, как и весь напыщенный образ мужчины.       — При всем уважении, канцлер, я не уверен, что требуется разрешить возникшую ситуацию любой ценой. Иногда нужно сначала отступить, а только потом ринуться в атаку, — вспомнил он мудрость, услышанную как-то от мастера.       Палпатин хмыкнул себе под нос. Сложно было сказать, о чем тот думает, особенно если учесть, что Энакин не мог прочитать политика в Силе. Падаван задумался: а сможет ли это сделать мастер? Из-за своей слепоты у него самая крепкая взаимосвязь с Силой, которую Энакин когда-либо видел. И это завораживало.       — Настоящий дипломат, — похвалил его Палпатин. — Скажи мне, Энакин, не согласишься ли ты составить мне компанию в одной дипломатической поездке. Мне не помешает помощь такого специалиста, как ты.       — Боюсь, канцлер, что это невозможно, — внезапно раздался позади них голос, и Энакин никогда еще не был так рад услышать своего наставника. Ну, может только в тот раз, когда его схватили пираты, и мастеру пришлось притворяться одним из них. И ведь он настолько тогда поверил, что его мастер был одним из бандитов...       Было странно, что ни он, ни его нежеланный собеседник не заметили ни маленький приземлившийся корабль, ни даже тихое появление рыжеволосого мастера.       — Прошу прощения, мастер Кеноби, но я задал вопрос напрямую вашему падавану, — под улыбкой пряталась тихая угроза. Энакину это пришлось не по душе, и уж тем более это совсем не понравилось Оби-Вану.       — Ваши извинения не принимаются, канцлер, — в голосе Оби-Вана полностью отсутствовали учтивость и привычное веселье, и светловолосый падаван готов был поспорить, что мастер видел мысли политика насквозь. — Даже верховный канцлер должен подчиняться законам, и уж тем более не вмешиваться в законы и дела Ордена. Вы должны первым делом обратиться ко мне, как к наставнику Энакина, если желаете видеть моего падавана на каком-то мероприятии, которое Орден может определить как «миссию». После этого, как и любое другое задание, она будет проверена и одобрена Советом... — он на секунду запнулся. — Но вообще я бы предпочел, чтобы моего падавана не ввязывали в разные политические игры.       Палпатин нахмурился, и его глаза опасно сощурились.       — Неужели вы обвиняете меня в безнравственности и продажности, мастер Кеноби? — голос канцлера стал похож на шипение.       — Я ни в чем вас не обвиняю. То, как вы восприняли мои слова, лишь ваше мнение, — спина Оби-Вана казалось, стала еще прямее, и хотя на его лице была маска спокойствия и умиротворенности, присущая всем джедаям, Энакин чувствовал в связи, что внутри наставника переполняли самые разные неистовые эмоции: от негодования до ярости. — А сейчас, прошу нас простить, у нас есть несколько более важных дел. Хорошего вам дня, — и не произнеся больше ни слова Оби-Ван развернулся и пошел прочь, оставив за спиной разгневанного и хватающего ртом воздух политика.       Энакину пришлось прибавить шаг, чтобы поспеть за наставником. Но он был поражен: очень редко Оби-Ван был в такой мере неуважителен и груб с кем-то. Даже люди, которых он просто терпеть не мог, не получали такого обращения. Отчего блондин задумался: есть ли что-то еще, чего он сам не заметил и не почувствовал?..       — Ты об этом пожалеешь, — это было едва различимое бормотание, но благодаря своему острому слуху Оби-Ван все равно это услышал. На секунду он решил было проигнорировать реплику, но понял, что в данной ситуации лучше пойти в наступление.       — Скажите, канцлер, — остановился мастер-джедай и повернул голову, чтобы «взглянуть» через плечо на мужчину. — Вы часто публично угрожаете окружающим?       Лицо политика побледнело сильнее обычного, и на нем отразилось крайнее удивление.       — Я просто хотел сказать, что ваш ученик упустит уникальную возможность, и что, возможно, он потом будет жалеть об этом, — вновь эта скользкая улыбка, однако она совсем не отразилась в глазах мужчины. Энакин был рад тому, что он больше ни минуты не проведет в обществе политика.       — Можно и так сказать, — было что-то еще в голосе Оби-Вана, что падаван не смог с точностью определить. И это было удивительно — они вместе практически десять лет. Оби-Ван вновь развернулся и направился к выходу.       — Мастер? И что это было? — спросил Энакин, пытаясь поспеть за рыжеволосым наставником.       — Не беспокойся об этом, падаван. Просто… обещай мне не соглашаться ни какие его предложения без моего согласия.       — Обещаю, — не колеблясь ни секунды ответил Энакин.       С плеч Оби-Вана словно гора свалилась и он немного устало выдохнул.       — Хорошо, — мужчина сделал глубокий вдох. — Так, а где Фи и Ксани?       Энакин был рад сменить тему разговора.

***

      Ксанатос и Фимор еще никогда так не нервничали. Но это было глупо, ведь они всего лишь хотели встретиться с бывшим мастером. И все же это было самым большим испытанием в их жизни. Не подобает рыцарю-джедаю так себя вести, чувствовать нечто подобное и допускать такие глупые мысли. Ну что может сделать Квай-Гон? Он ведь едва ли навредит им.       Худшее, что он может сделать, это сказать «нет» и захлопнуть перед ними дверь. А за свою жизнь они испытывали и худшее, так почему одна лишь только мысль об этом настолько пугает их?       Темноволосый рыцарь вздохнул и встретился взглядом со старшим братом. Фимор кивнул.       — Сейчас или никогда, — и с этими словами старший рыцарь постучал в дверь.       Изнутри раздался приглушенный шаркающий звук, и через мгновение дверь открылась, и перед ними появился Квай-Гон Джинн. Он выглядел уставшим и осунувшимся, под его глазами залегли глубокие синяки, и он явно удивился, увидев перед собой двух рыцарей.       — Ксанатос, Фимор, — рыцари отметили, что он больше не использовал их уменьшительные имена, — какой сюрприз… прошу, проходите, — он отошел в сторону, впуская рыцарей. — Чего-нибудь хотите, может чай?       — Нет, — прервал Ксанатос бормотание мужчины, который сам явно нервничал ничуть не меньше их обоих, и причиной этому были именно его бывшие падаваны. — Мы пришли, чтобы… — в надежде на помощь он кинул взгляд на Фимора.       — Мы пришли, чтобы извиниться, — ответил светловолосый мужчина и изящно опустился на колени, а его брат-падаван последовал примеру. — Мы лишь сейчас осознали, как неправы были по отношению к тебе и сколько боли принесли тебе своим поведением.       Они склонили головы — у них не было сил смотреть в глаза своему пораженному и удивленному учителю.       — Ты ошибся, это верно, но… ты также учил нас, что этого не избежать, и что нужно учиться на своих ошибках и идти дальше. Мы… Нам… правда очень жаль, мы знаем, что ты и сам себя немало винишь… — Фимор вздохнул, — мы лишь хотим, ради вас обоих, чтобы эта пропасть между тобой и Оби-Ваном исчезла, и чтобы вы вновь были счастливы.       — Прости нас, — добавил Ксанатос умоляющим голосом.       Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Никто не решался даже пошевелиться или издать хоть один звук. Двое молодых рыцарей стали опасаться, что их сейчас просто выкинут за дверь, хотя возможно они и заслуживают этого.       В конце концов, кажется спустя целую вечность, Квай-Гон пошевелился. Он медленно опустился на колени напротив рыцарей. Трясущимися руками он потянулся вперед и приподнял их головы. Двое братьев были шокированы, увидев слезы на щеках мужчины.       — Вам не за что извиняться, — пробормотал Квай-Гон охрипшим от эмоций голосом, а затем притянул обоих рыцарей к себе, положив руки им на головы.       — Мастер, — всхлипнул Ксанатос и вцепился в тунику мужчины, сильнее прижимаясь к нему.       Фимор почувствовал как стали намокать его волосы в том месте, где наставник положил голову, но ничего не сказал. Вместо этого он тоже обнял мужчину, который вырастил и воспитал его.       — Мальчики мои, — всхлипнул Квай-Гон, и его тело затряслось от беззвучных рыданий. Двое рыцарей немного опешили и не знали, что делать, но мастер-джедай сильнее прижал их к себе, выпуская наружу все эмоции, которые держал внутри столько лет.       Ксанатос не мог с точностью сказать, как долго они трое так и стояли на коленях на полу, пока Квай-Гон не сел, потянув их за собой. На темноволосого рыцаря сразу нахлынула ностальгия, когда он вспомнил похожую ситуацию во времена падаванства Оби-Вана. Квай-Гон тогда подхватил какой-то особенно мерзкий вирус, не жизнеугрожающий, но не совсем приятный. Трое братьев уговорили Вокару Че выпустить Квай-Гона из залов исцеления хотя бы на один день — они заверили ее, что Живая Сила поможет их мастеру, что в итоге оказалось правдой.       Они расположились в корнях большого дерева, и Квай-Гон прислонился спиной к его стволу. Ксанатос и Фимор тут же расположились по бокам от него, придвинувшись ближе к мужчине, а Оби-Ван решил сесть у ног наставника, прислонившись спиной к его груди. Была уже глубокая ночь, когда разъяренная Вокара Че нашла их, готовая вставить им по самое не могу. Однако весь ее пыл пропал, когда она увидела их четверых уютно устроившихся в объятьях друг друга и мирно спавших, а так как при этом они накрылись парой покрывал, она даже не стала их будить.       Правда сейчас рядом не было Оби-Вана или Вокары Че. Сейчас это был начавший исцеляться Квай-Гон Джинн, который был рад вновь обнять хотя бы двоих своих сыновей, и который был благодарен за второй шанс. И возможно, только лишь возможно, теперь он готов был к встрече с Оби-Ваном.