Когда запоёт дрозд

– Иногда мне кажется, что теория о дроздах-каннибалах не такая уж и бредовая, – огорошил Гэвина Коннор, тоскливо подпирающий ладонью лицо. Они сидели в «Претории» – небольшом пабе «для своих», спрятанном между домами в паре кварталов от участка. У Криса Миллера случился день рождения, и весь их отдел тихо праздновал его слабоалкоголкой и снеками. Большее было бы наглостью – завтра их ждёт утренняя планёрка. Гэвин и Ричард были приглашены по умолчанию, как коллеги и приятели, пару раз выручавшие офицера Миллера, и по непонятным самаритянским причинам прикрывавшие его зад. Коннор же заскучал на однообразных вскрытиях и заехал забрать брата домой, но вместо этого остался сидеть рядом с ними, забившись в угол и улыбаясь оттуда всем немного нервной улыбкой. Голова после трёх пинт хорошего крепкого лагера немного шла кругом, а настроение неминуемо ползло вверх. Рид уже позабыл, когда мог позволить себе немного расслабиться. – Потому что ты снова нихрена не нашёл и видишь в этом духов, демонов и бесов? – не преминул поддеть Андерсона Рид, выбирая себе чесночную гренку пожирнее. Ричард вздохнул, как делал всегда, стоило этим двоим начать собачиться, и в сотый, наверное, раз, попытался взглядом забить в Гэвина пучок гвоздей с надписями на шляпках: «Не», «трогай», «моего»…. – Потому что ещё одно слово, и я буду заниматься твоими клиентами в последнюю очередь, – отбрил его Коннор, складывая руки на груди. Пришлось поднять ладони вверх, признавая поражение. Мстительный Андерсон действительно мог натворить дел только для того, чтобы погладить своё чувствительное эго. А они с Ричардом потеряли бы драгоценное время, утекавшее в последнее время слишком быстро. Отсутствие улик и сыплющиеся на голову ложные, дохлые зацепки уже стали чем-то привычным и вместо ярости начинали вызывать смирение. Скоро они останутся без дела Потрошителя, несмотря на всю проделанную работу. – Как Ричард вообще тебя терпит? – фыркнул, отвлекаясь от дурных мыслей Гэвин, и опустил ладонь на предплечье задумчивого напарника, – пошли, хоть подарок ему всучим, а то это уже становится неприличным. – Неприличным? – улыбнулся в ответ Найнс, – Дева Мария, кто ты, и что ты сделал с Гэвином Ридом? – Пошёл ты. Оставив Коннора предаваться унынию и скуке, мужчины направились в сторону барной стойки, у которой захмелевший Крис показывал приятелям из патруля фотографии новорождённой дочери. Несмотря на отчётливые следы усталости и недосыпа на лице, Миллер выглядел так, как может выглядеть только человек, осуществивший свою мечту – до пизды счастливым. – Как только она закричала, во всю силу своих лёгких, я подумал – это то самое имя! Сантана Эрика Миллер! Певицей будет, разорвёт все чарты, – чуть ли не плакал от умиления Крис, вцепившийся пальцами в полароидный снимок из родильного дома, – лучший подарок на день рождения! – Тогда наш уже по умолчанию – дерьмо собачье, – хохотнул Рид, хлопая приятеля по плечу. Поймав ответную улыбку, он указал на Ричарда, прижимавшего к себе большую коробку, обмотанную вырвиглазно-розовой упаковочной бумагой. Не то, чтобы они серьёзно хотели дарить подобное, но нехватка времени погнала за детским креслом в ближайший магазин. И декораторы там оказались так себе. – С праздником вашу семью, – Найнс передал коробку в руки Миллера, и улыбнулся, повторяя жест Гэвина, – берегите малышку. – Обязательно, – хохотнул Миллер, – такую драгоценность не сберечь – грех! Ещё по пинте? Пришлось вежливо отказываться – от выпитого их обоих уже начинало клонить в сон. Гэвин никак не мог до конца восстановиться, а Ричард, пусть и пытался изображать из себя супер-солдата, оставался человеком из плоти и крови. И человек этот в последнее время брал на себя слишком много. – Кстати, мне предложили повышение до детектива, – кивнул Крис, пряча в бумажник фото дочери, – говорят, за выслугу лет достоин нового звания. – И ты говоришь об этом между делом? – Гэвин не удержался – заржал, как в старые добрые, запрокинув голову назад и обнажая клыки, – приятель, ты не перестаёшь меня радовать. Миллер беззаботно пожал плечами. И правда, они с Мэг давно мечтали о втором ребёнке. О полноценной, здоровой американской семье, с качелями на заднем дворе дома и надувным бассейном. Повышение было приятным дополнением, не более того. – Мы добились того, чего хотели. Теперь будем работать над новой мечтой, – Крис отсалютовал им бутылкой Хайнэкена, – сами-то когда на сержанта? – Когда-нибудь, – ответил за двоих Ричард, повернув голову в сторону напарника. Гэвин посмотрел на него в ответ и зацепился взглядом за улыбку – слишком частую в последнее время. Алкоголь превращал Найнса в другого человека, – как нагрузка позволит. – Значит, никогда, – хохотнул Миллер, и напарники его поддержали. Вот только смех этот получился нервным. Где-то через час посетители бара начали рассасываться по домам – у кого-то утром начиналась смена, а кому-то нужно было разгребать предрождественские завалы. Засобирался и угловой столик, с приунывшими детективами и задремавшим Коннором. Пока Андерсон, единственный трезвый в их компании, прогревал двигатель, Гэвин успел выкурить пару сигарет и даже немного протрезветь на морозе. В дороге они успели ещё раз обсудить наболевшие проблемы – отсутствие на теле Бобби Роджерса следов (снова), непродуктивный разговор с владелицей его квартиры, забитый хентаем и прочим анимированным порно жёсткий диск личного компьютера. Нашлась и взятая в кредит камера – её мужчина подарил знакомым косплейщикам, и похвастался своим поступком в социальных сетях. За что такого дурного, но доброго душой человека можно было убить – оставалось загадкой. Не было причин и для убийства Мэгги Элизабет Бирн. Нити между жертвами вязаться никак не хотели, складывалось впечатление, что потрошитель выбирал их совершенно случайным образом, просто столкнувшись на улицах города. Но в чём был его мотив? Какую больную цель он преследовал? Что хотел доказать своими действиями? – Может, он каннибал? Или сектант? – не впервые выдвинул Гэвин предположение, раньше казавшееся абсурдным. – Скорее, нестабильный эмоционально человек, – Ричард гипнотизировал взглядом дорогу, – каннибал не ограничился бы органами, а сектант действовал бы иначе. – Ага, – Рид наклонился вперёд, высовываясь в пространство между передними сидениями. Коннор покосился на него и вернулся к наблюдению за дорогой, – но других идей у меня нет. Голова уже пухнет, а этот ублюдок никак не оступится. Сколько нам ещё ждать? – Можешь развесить по городу объявления с этими словами, – Андерсон притормозил у жёлтого дорожного стенда с надписью: «Осторожно, ремонтные работы», – пристыдишь его. У тебя что тут, ядерный полигон? Что с дорогой? – Ничего хорошего, перерыли всё, ублюдки, и радуются, – Рид по очереди хлопнул братьев по плечу на прощание и вылез из салона. До дома теперь нужно было идти пешком, таскать вещи и продукты, обходя дыры в дорожном полотне и ругаясь сквозь зубы на ублюдка Моргана. Тот, наверное, нарадоваться своей изобретательности не мог. Сидел и дрочил на каждую идею из серии «поднасрать Гэвину Риду ещё сильнее». Дерьма кусок. Чтоб он провалился, и Воловитц вместе с ним. Похлопав ладонями по карманам, Гэвин достал пачку и выковырял оттуда последнюю сигарету. Зажал между губ, понял, что забыл зажигалку в тачке и снова выругался, разворачиваясь на пятках. – Не это ищешь? – Ричард стоял перед ним, протягивая любимый Zippo. – Ты почему не в машине? – Пока голова свежая, хотел обсудить. Коннор подождёт. Гэвин кивнул. Забрал зажигалку, прикурил и затянулся, блаженно прикрывая глаза и выпуская дым носом. То, что нужно, когда утомлённый мозг начинает ныть от перегруза. Махнув наблюдавшему за ними Коннору ладонью, Гэвин спрятал руки в карманы парки и побрёл в сторону своего дома. Ричард молча пошёл следом за ним. Несколько минут они провели в мягком, почти уютном молчании, прерывавшимся только коротким «левее, споткнёшься», «под ноги смотри» и «там сетка колючая, не порви пальто». Гэвин курил, не вынимая ладоней из карманов, и упорно шёл вперёд, опустив голову к перерытой земле. Ричард шёл следом, старательно изображая молчаливую тень. Каждый думал о своём. Уже около подъездной дорожки к своему дому, Рид остановился, выкинул бычок прямо на газон и повернулся к Ричарду: – Так что ты хотел обсудить? Найнс помялся на месте, снова ныряя носом в объёмную ткань шарфа. Поддавшись уговорам брата, он наконец-то купил тёплое шерстяное пальто, и не должен был мёрзнуть. Но всё же сжимался весь и вздрагивал от промозглого ветра, чёртов южанин. – Я много думал над этим, – он резко выдохнул, согревая шарф дыханием, – над самим делом Потрошителя, и тем, насколько мы эффективны. – Нет. – Что «нет»? – Ричард оторвал взгляд от асфальта и посмотрел на него немного рассеянным, плывущим взглядом – линзы остались в бардачке багажника вместе с очками. – Я знаю, что ты хочешь сказать, – фыркнул Рид, пиная оставленный строителями металлический лист. Глухой звон, как от удара половником по кастрюле, поднял бы, наверное, половину улицы, если бы на ней жил ещё кто-то, кроме самого Гэвина. – «Давай передадим это дело Перкинсу, Гэвин», «оно тянет нас на дно, Гэвин», «мы испортим себе статистику, Гэвин». – Ты сам знаешь. – И мой ответ, – перебил его Рид, – нет. Нам дали время, Ричард, и оно ещё не истекло. Нельзя опускать руки просто потому, что мы пока не нашли достойных зацепок. – Я не предлагаю сдаваться, – вздохнул Найнс, делая шаг в его сторону, – мы можем просто попросить помощи. Запросить поддержку. Как же хотелось снова закурить. И какого дьявола пачка закончилась именно сейчас? Гэвин потёр пальцами переносицу. За последний год он понял, что способен на многое: засунуть в задницу собственное эго, действительно зациклиться на работе, перестать гавкать на каждого, кто был ему не по душе. Но вот унижаться перед Перкинсом он был не готов. Только не перед ним. – Завтра просто пороемся ещё, – выдохнул он, – вернёмся к началу. К Мэгги Бирн. Поговорим с её приятелем. – Дьявол, Гэвин, – Найнс свёл брови к переносице, подходя ещё ближе. Взгляд у него стал какой-то странный, будто он испытывал боль. Перестали действовать таблетки? – какой же ты упрямый осёл. Сказано это было мрачно, даже немного зло, но всё ещё до конца не протрезвевший Рид в ответ весело хмыкнул, запрокидывая голову назад. По улице гулял лёгкий сквозняк, холодный ровно настолько, чтобы держать в тонусе. – Время ещё есть, – протянул он, глубоко вдыхая стылый ночной воздух, – упасть на спину дохлыми опоссумами всегда успеем. Под веками плясали цветные пятна. Волнами накатывала сонливость, утомлённое дневными трудами тело требовало отдыха, но Гэвин не спешил. Именно сейчас, застрявший между раздражением, усталостью и какой-то тянущей, больной тоской, он чувствовал себя на своём месте. С пустеющей, освобождающейся от мыслей головой и тяжелеющими ногами. Гэвин мог стоять так долго, но вот Ричарда ждал брат и дорога домой. – Андерсон, наверное, уже трупы по району ищет… Ответ Ричарда прозвучал тихо, вместе с тёплым дыханием у самого уха и щекоткой от еле ощутимого прикосновения к скуле: – Это не закончится ничем хорошим. – Что? – Гэвин открыл глаза и резко повернул голову в его сторону, непроизвольно отстраняясь. Меньше секунды. Один короткий миг, застывший, отпечатавшийся в его памяти, как фотоснимок. Расширенные зрачки, чёрные, как штормовые воды ночной реки Детройт. Светлая радужка и высокий, открытый лоб без чёртовой кудрявой чёлки. Приоткрытые тонкие губы и объёмный шарф, закрывающий подбородок. Поднятые ладони, внутренней стороной к нему, как жест капитуляции, и непонятное, пугающее выражение лица на бледной коже. – Гэвин. Ричард выглядел пьяным, и оттого абсолютно растерянным. В голове у него сейчас был полный кавардак, в котором рабочее мешалось с личным, а личное полагалось за рабочее. Смотреть на это было больно, пытаться осознать произошедшее – ещё больнее. Им нужно было отоспаться и поскорее закрыть все долги. Или могло произойти что-то страшное. – Спокойной ночи, Ричард. Увидимся завтра. Это всё, что он мог ему сказать. Это всё, что он мог себе позволить, будучи его напарником и другом. Гэвин достал ключи и направился к своему дому. Оборачиваться ему было страшно. Да, именно так это всё и закончится. Ничем хорошим.

*

В семь утра следующего дня Гэвин обнаружил себя сидящим за рабочим столом и бессмысленно залипающим в потухший без дела экран терминала. Голова немного ныла от недосыпа, выпитого накануне и тяжёлых мыслей, крутившихся в голове так упорно, что отдохнуть вышло меньше пяти часов, а действительно отключиться – всего на три. За годы работы в участке Рид научился добирать драгоценные минуты отдыха на перерывах и в дороге. Но в последнее время сон не шёл даже в идеальных для этого условиях. Хроническая депривация начинала становиться проблемой, и это сказывалось на качестве его жизни. Принять это означало проиграть самому себе и признаться в очередной слабости, каких набралось в последнее время слишком много. А, значит, нужно было засунуть язык в задницу и взять себя в руки. В опенспейсе было тихо и пустынно. В соседнем помещении шептались межу собой сдающие смену офицеры, кто-то грел в микроволновке завтрак. На столе Хелен стояла одинокая табличка «Рабочий день начинается в 08:00». Почта тоже сияла девственной чистотой, а, значит, сидеть на месте было бессмысленно. Схватив парку, Гэвин похлопал себя по карманам и решил прошвырнуться до ближайшей точки по продаже никотина. Хлопнув о прилавок мятой десяткой, он молча ткнул пальцем в любимый Винстон и, немного подумав, взял с металлической прикассовой стойки протеиновый батончик. Позавтракать он, конечно же, тоже забыл. В какой-то сотне ярдов от участка обнаружилась пахнущая раем кофейня – Гэвин мог поклясться, что ещё вчера её не было. Местный бариста, такой же сонный, как и сам Рид, принял заказ на двойной американо, три раза уточнил, нужен ли мистеру сироп и размашисто написал на стаканчике «похуй», брошенное Гэвином вместо имени. Выпить густую кофеиновую смолу он решил на парковке. Прикончил содержимое стаканчика в несколько больших глотков, снял крышку и тут же приспособил под пепельницу. Затянувшись, Гэвин потёр свободной рукой сухие глаза и крепко зажмурился, отгоняя ставшее уже родным ощущение накатывающей болезни. После Рождества – пожалуйста, но только не сейчас, когда он только пришёл в себя. Второго благородного порыва со стороны Ричарда он не выдержит. Блядь. Ричард. Три четверти ночных бдений Гэвин посвятил мыслям о Найнсе и его поступке. Зацикленный на проблемах в расследовании, долбоёбе Моргане и своём здоровье, он упустил потенциальную драму прямо под собственным переломанным носом. Приняв во внимание случившееся, он начал анализировать изменившееся в последнее время поведение напарника, его потеплевший взгляд, ненавязчивую заботу и чёртово «крошка» вместе с чужим пальцем на губах. Гэвин в душе не ебал, что именно происходило с Ричардом. Было ли это временное помутнение на фоне стресса, собачья влюблённость или же просто отсутствие возможности нормально потрахаться и сбросить напряжение. Но ситуация выглядела хуёвой с любой стороны. И единственным её решением был откровенный разговор, после которого Гэвин обязан был, как старший по званию, принять решение – позволить Найнсу справиться с собой или попросить другого напарника, пока не стало слишком поздно. Гэвин не был мудаком, пусть порой старательно прикидывался. И не мог позволить Ричарду гробить себя из-за проснувшихся внезапно чувств. Им не было места там, где положено хвататься за табельное и принимать экстремальные решения, рискуя собой. Не было и за пределами участка, где сам Рид вёл бессмысленную борьбу с застройщиками, просиживал одинокие вечера за сериалами и пивом, курил и пытался не сдохнуть раньше времени от переутомления. Ричард не заслуживал этого, и Гэвин найдёт возможность освободить его. Даже несмотря на то, что вчера, будучи пьяным, пустым и почти свободным, ему на какой-то краткий неуловимый миг захотелось податься навстречу и ответить на неслучившийся поцелуй. Причина его бессонницы обнаружилась на своём привычном месте. Найнс судорожно строчил что-то в почте, оградившись от внешнего мира наушниками, и выглядел при этом откровенно паршиво. Замерев в паре шагов от него, Гэвин присмотрелся получше и невольно поджал губы. Неуложенные волосы, вчерашняя водолазка, синева под глазами, покрасневшие белки, бледная до зелени кожа и пинтовый стакан кофе у монитора – Ричард явно сегодня не ложился спать. Это было хреново, но ожидаемо. Обогнув напарника по широкой дуге, Рид разделся и упал в своё кресло. Ткнул наугад по клавиатуре, пробуждая компьютер, и снова замер, почувствовав рядом непривычный, тяжёлый запах дешёвого табака. От Ричарда несло сигаретами. «Ты что, решил повторить за старшим? Брось, курить плохо, мама должна была тебе говорить», – сказал бы Гэвин ещё вчера. Сегодня же он сжал челюсти посильнее, повернулся к своему монитору, ввёл пароль и погрузился в бюрократию, даже не хлопнув Ричарда привычно по плечу в знак приветствия. Гэвин был беспомощен во всём, что касалось построения межличностных отношений, и даже спустя часы, проведённые наедине с собой, не знал как теперь себя вести. Очнулся он, когда почувствовал несильный толчок. Найнс подкатил к нему на своём кресле и махнул ладонью, привлекая внимание: – Я подумал, что мы могли бы сгонять в приют для животных. Тот, куда отвезли птицу. Держался он молодцом, смотрел спокойно, будто ничего не случилось. Гэвин позволил себе обмануться. – Думаешь, она выведет на убийцу Бобби? – Думаю, она на всех убийц выведет, – пожал плечами Ричард и откинулся в кресле, отводя взгляд. Сегодня он был без линз, потому непривычно щурил глаза, – я вчера много думал об этом и понял, что ты прав – птицы могут быть ключом. – Ключом к чему? Или к кому? Это же, блядь, птицы, – фыркнул Гэвин, отзеркаливая его действия. Ричард покосился на него недовольно, сводя брови к переносице: – Они – наша единственная зацепка. – Мы ведь всё ещё не о птицах-каннибалах говорим, верно? – ляпнул Гэвин прежде, чем подумал. А потом подумал и всё равно продолжил, – потому что к экстрасенсам и братьям Винчестер мы за помощью не пойдём. – Они нам и не понадобятся, – Ричард взял в ладони пиликающий смартфон, напечатал кому-то быстрый ответ и снова бросил пластик на стол, – птицы присутствовали на всех трёх местах преступления. Они окружали убитых. Может, это его послание. – Или ещё один тупик. Но мы не узнаем об этом, пока не проверим, – кивнул Рид соглашаясь. Он заблокировал терминал и снова поднялся на ноги, – веди давай. Куда пташку Бобби определили? – В питомник на Лабрусс стрит. Хотелось протереть глаза, сходить в ледяной душ и выпить ещё кофе. А ещё провести ленивый день за офисной непыльной работой, чтобы перезагрузить себя и свой уставший разум. Но вместо этого они с Ричардом снова ехали куда-то в бесконечной гонке за неизвестными психами, ублюдками и просто идиотами. Нырнув в знакомое болото, оба отбросили в сторону личное и сконцентрировались на главном. В конце концов, им было не по шестнадцать лет, чтобы закатывать сцены, размазывать по лицу дешёвую тушь и писать пространные депрессивные посты в твиттере. На месте их встретила приятная и доброжелательная доктор Сингхал. Она показала им дрозда, получившего имя Адам, нашла его историю болезни и честно рассказала всё, что знала о новом питомце. Дикий, но прирученный. Болезней нет, увечий тоже, особых следов ДНК тоже. – Малыш был очень ухоженный, – ворковала ветеринар, оглаживая мордочку птицы кончиками пальцев. Адам ластился к ладони и тихо напевал что-то. Чувствовал хорошего человека, – сытый, питался хорошо. – Мы нашли у погибшего специализированный корм, – кивнул Ричард. Он тоже наклонился к клетке, рассматривая птицу, – как он вообще его приручил? – Хороший вопрос, – Сингхал прикрыла дверцу клетки и сняла медицинские перчатки, – странствующие дрозды на то и странствующие. Но в этом году у многих сбились ритмы, и молодые особи отказались улетать. Этот, скорее всего, просто искал пропитание. И привязался к первому, кто проявил к нему доброту. – Как легко его оказалось купить. А мой так вообще за печенье продался, – не удержался от комментария Гэвин. Он щёлкнул пальцами по металлическим прутьям и хмыкнул, когда Адам в ответ возмущённо запел. Ричард и мисс Сингхал посмотрели на него с осуждением. – Доктор, – обратил на себя внимание Ричард. Он достал из кармана пальто два небольших пластиковых пакета для улик, – у нас будет небольшая просьба. Вы располагаете возможностью провести сравнительный анализ? Гэвин присмотрелся к содержимому пакетов и приподнял в изумлении брови – внутри лежали птичьи перья. Где Найнс их набрал? Ответ пришёл тут же: – Мы обнаружили их на предыдущих местах преступления. Возможно, вы сможете найти что-то общее между ними. – Маловероятно, – Сингхал приняла пакетики и повертела их в руках, – но могу сказать точно, что перо молодое. Совсем молоденькие птички. Дайте мне неделю. На том и разошлись. На парковке Гэвин привычно потянулся за пачкой, затянулся и заметил краем глаза, как Ричард неподалёку неумело прикуривает, раз за разом вхолостую высекая искры из дешёвой пластиковой зажигалки, купленной явно на заправке. Найнс тихо выругался, а Гэвин почувствовал, как в желудке что-то неприятно заныло. Это была его вина. – Давай сюда, герой, – он подошёл к нему и одним движением вытащил уже примявшуюся сигарету из чужого рта. Выкинул дрянь в стоящий рядом мусорный бак, достал своё, прикурил ещё одну и протянул напарнику, – купи нормальную зажигалку, раз уж собрался тонуть в никотиновой трясине. И табак бери качественный. А то как улики к рукам прибирать – ты первый. – Спасибо, – только и ответил Ричард. Он осторожно забрал сигарету, стараясь не касаться своими пальцами чужих, и зажал фильтр губами. Бледный, нуждающийся во сне, отдыхе и хорошем, качественном сексе, который выветрил бы из его головы дурные мысли о не самом красивом, умном и покладистом напарнике. Поймав его взгляд Гэвин понял, что ещё сильнее тянуть за яйца их кота было невозможно. – Ричард, – позвал он негромко. Найнс выдохнул дым носом – повторял за ним даже в этом, – и подался навстречу. Запах табака ощущался на нём инородно. Но, скрепив сердце, Рид признал, что всё это – клубы дыма поверх его профиля, зажатый между длинных пальцев фильтр, и кончик языка, облизывающий сохнущие губы, – было красиво. Даже слишком. – Я знаю, Гэвин, – он улыбнулся нервно, будто на самом деле испытывал большую боль. А может, так оно и было, – знаю и обещаю, что справлюсь. Романы между партнёрами были явлением нередким, но не одобрялись этикой многих штатов. Думающие друг о друге, а не о работе, такие тандемы часто проседали по показателям и ставили жизнь с благополучием возлюбленного выше интересов следствия. Полгода назад в их участке уже случалась подобная драма – парочка офицеров втайне от всех начала ходить на свидания. А в одном из патрулей они ввязались в стычку с мелкими барыгами. Девушку подстрелили, и взбешённый этим мужчина вместо задержания перестрелял всех, тем самым заработав себе отстранение и судебные разборки, которые не завершились до сих пор. Гэвин полагал себя за взрослого, пусть и вспыльчивого человека. Ричард тоже предпочитал держать всё в себе, не позволяя вспышкам эмоций взять над собой верх. Но кто мог гарантировать, что однажды один из них не возьмёт в руки табельное и не устроит локальный геноцид из-за царапины другого? Они всё ещё были коллегами. И оберегали законы штата Мичиган. – Спасибо, – Гэвин вложил в это простое, короткое слово всю свою благодарность к Найнсу. Подумал немного, выкинул бычок на асфальт и привычно протянул руку вперёд, опуская её на чужое плечо, – спасибо тебе. И не делай такие глаза – тебе ногу почти до артерии распороло, и посмотри – как новенький. Чем моя кривая рожа, блядь, хуже? Вести допросы Рид умел, пусть порой и жёстко. Умел цапаться со свидетелями, давить на нервы прокурору и капитану, а ещё убеждать мать в том, что он в порядке. Не умел только утешать людей, особенно тех, кто был ему не безразличен. Сказав очередную феерическую тупость, он напрягся, вжимая голову в плечи, и приготовился к тому, что вот сейчас-то Ричард точно разозлится. Скинет его ладонь, сядет за руль служебной машины и уедет писать заявление на перевод. Это было бы даже правильно, наверное. Но, возможно, Гэвин был не безнадёжен. Или Ричард понимал его слишком хорошо. Потому что вместо хлопанья дверьми тачки, он просто прикрыл глаза и грустно хмыкнул, опуская голову: – Намного хуже, Рид.

*

– Да ёб твою налево! Нога провалилась в неглубокую яму, оставленную отбойным молотком. Гэвин споткнулся и полетел носом вперёд. От очередной травмы его спасла только выработанная годами работы в полиции реакция. Выставив руки вперёд, он отделался только затяжкой на старой парке, синяками на предплечьях и голени, и упавшим на сотню пунктов настроением. Рядом тут же материализовались рабочие. – Мистер Рид, ну знак же стоит: «Строительные работы», будьте внимательнее, – один из прыщавых стажёров взял его за локоть и помог встать на ноги. Злой сверх меры Гэвин почувствовал ещё и раздражение. – Знак стоит в полумиле от ямы, долбоёбы. Я вам что – летучая мышь, чтобы видеть все дыры в темноте? – Отпихнул руку помощи Рид, отряхивая одежду. Синяк на ноге болел всё сильнее. Наклонившись, он понял, что порвал штанину и рассёк кожу. Да твою же мать. Шум привлёк к ним и Воловитца. Мужчина разогнал смену движением руки и подошёл к шипящему кошкой Гэвину. Наклонился вниз, осмотрел рану и предложил помощь: – Довести вас до дома, мистер Рид? У вас есть аптечка? – Сам дойду, – рявкнул Гэвин, обошёл его по широкой дуге и медленно пошёл в сторону своей подъездной дорожки, припадая на левую ногу. Нужно будет утром взять у Ричарда обезболивающие. Исайя, проигнорировав явное нежелание вести диалог, пошёл за ним следом. – Ну а что вы хотели, мистер Рид? – протянул он, прижимая к груди планшет. Ему было около тридцати, но в мешковатой форменной одежде Исайя выглядел совсем, как пацан, пусть и достаточно грузный. Будь Гэвин в благодушном настроении, он даже проявил бы интерес к его личности. – Хотел, чтобы вы все съебали отсюда нахер, а придурок Морган сдох. Я что, многого прошу? Он порылся в поисках ключей, открыл входную дверь и с силой пнул её больной ногой. Сжал зубы и снова выругался. Дерьмо. Вот дерьмо. Здесь нужно что-то посерьёзнее аптечки. – Мистер Рид, – вздохнул Воловитц устало, – мы простые рабочие. Вы можете бесконечно орать на нас, но от этого ничего не изменится. – Может, и изменится. Гэвин хлопнул дверью, чуть не ударил Воловитца по носу. Осел на пол, вытянул больную ногу и стукнулся затылком о стену. Уставшее тело нуждалось в отдыхе, голова ныла от перегруза информацией, а ногу нужно было залить спиртом, чтобы не подхватить инфекцию. Сил встать у него не было, а прирученный дрозд пел, сидя на подоконнике кухни и требовал к себе внимания. Какой же, блядь, плохой день.