***
Позже той же ночью. Резиденция Ха тёмная и безжизненная. Суён снова работает допоздна, а Джиу, конечно же, в отъезде, так что Хеджу не знает, почему она так крепко сжимает любимого старого плюшевого волка, чтобы как можно лучше приглушить рыдания. Должно быть, это уже привычка. Она сворачивается калачиком под своим одеялом в темноте, задёрнув шторы, и наконец даёт волю всему тому, что сдерживало её слёзы весь день. Но вместо того, чтобы помочь, чем больше она плачет, тем хуже ей становится, и тем больше она начинает жалеть себя, физически и морально одинокую. Хеджу плачет обнимая подушку до тех пор, пока не устаёт, слабость берёт своё, и теперь она может только рвано дышать не открывая глаз. Как бы она ни старалась, но не может побороть нахлынувший на неё шквал плохих мыслей. Единственное, что ты делаешь — это всё портишь. Эта мысль повторяется чаще всего. Внезапно в другом конце комнаты звонит телефон, прерывая её размышления. Она решает игнорировать что бы это ни было и переворачивается на другой бок. Вскоре смартфон снова начинает вибрировать. Хеджу делает глубокий вдох. На самом деле она просто хочет остаться в постели — не совсем по своей воле, но просто потому, что одеяло кажется таким тяжелым и уютным на её теле. Но она медленно отбрасывает его и подставляет свое согретое тело холодному воздуху комнаты, шмыгает носом, спускаясь со своей высокой Калифорнийской кровати. Она включает одну из элегантных ламп, свисающих с потолка у её кровати, и направляется в свой игровой уголок, где телефон лежит на столе рядом с компьютером, который она сама собирала. Мама: как дома? Мама: :) Хеджу читает сообщения, но так и не открывает клавиатуру — она не знает, что сказать, и лгать тоже не хочет. Она всё ещё чувствует себя виноватой за то, что испортила настроение матери в прошлый раз, когда они разговаривали внизу. Прежде чем она успевает набрать какой-нибудь ответ, на телефон поступает звонок, и на экране появляется фотография вызывающего абонента Джиу (очень крупное селфи её ноздрей, которое она случайно сняла на камеру Хеджу). Она не хочет отвечать, но и не может заставить себя просто сбросить вызов. В конце концов, её мать, скорее всего, будет продолжать звонить, пока она не ответ (это уже не в первый раз; её рекорд 26). Хеджу прочищает горло, прежде чем взять трубку. — Алло? — голос всё равно звучит слишком хриплым. На другом конце провода повисает тревожное молчание, прежде чем Джиу начинает говорить. — Что случилось, милая? Один этот вопрос просто делает всё происходящее реальным, и каждая разрывающая эмоция вырывается снова. Слезы выступили у неё на глазах. — Ничего, — хрипло отвечает девочка. — …Это мальчик? — спрашивает Джиу, как выразилась бы Чхверри, «прощупывая почву». Хеджу никогда раньше не рассказывала ей о таких вещах. — НЕТ, — довольно агрессивно уверяет её дочь. — Хорошо, как насчет того, чтобы рассказать мне, что случилось, милая, — мягко спрашивает Джиу дочь. Хеджу прикрывает глаза. — Это… — несмотря на двух матерей, она чувствует себя ужасно некомфортно, рассказывая кому-либо о своем тайном краше на Чэвон. — Это… девочка. Джиу кивает, конечно, это её дочь, глупо было предполагать, что она окажется натуралкой. — Я надеру ей задницу. Я покончу с её жизнью. У меня есть шесть черных поясов по шести различным единоборствам. Ты же знаешь, как я близка с Дуэйном Джонсоном, он не откажет мне… — Что? Нет, нет… не делай ничего такого, это… — Хеджу шмыгает носом, не совсем уверенная в том, как именно донести свои мысли. — Это была моя вина, — она прикусывает губу, смотря в темноту комнаты. На другом конце провода затягивается молчание. — Все ошибаются, милая, — успокаивающе начинает Джиу. — Никто не совершенен. Даже я! — шутит женщина с энтузиазмом забавным голосом. Это вызывает облегченный смех у Хеджу. Она вздыхает. — Я знаю, мам. — Хеджу… просто помни, что ты всегда можешь извиниться и начать учиться на своих ошибках. Их совершают все… но главное, это когда мы становимся лучше благодаря осознанию. Она думает какое-то время о словах матери. — …Хорошо, — отвечает девочка, и снова наступает тишина. — Ты хочешь, чтобы я осталась на линии? Если хочешь, я могу спеть для тебя Шакиру… — Нет, нет, всё в порядке. Я думаю, что так и сделаю. Эм. Извинюсь… перед ней. Сейчас. — Отлично, милая… я так горжусь тобой. Просто будь искренней, хорошо? — Хорошо. — И ты всегда можешь поговорить со своими мамами о девочках! Мы всегда здесь. И… я очень люблю тебя, никогда не забывай об этом, — нежно добавляет Джиу. Хеджу улыбается. — Я тоже тебя люблю. — Спи спокойно, милая! И не забудьте убедиться, что двери заперты. — Хорошо, мам. Пока, — говорит девочка, заканчивая разговор, чувствуя, как ей становится легче, словно невидимый груз спадает с плеч.***
— Оли? Это происходит через час практики извинений, но внезапно Хеджу не знает, что сказать. — П-привет, — заикаясь, произносит она уже менее напряжённым голосом. — Привет, — неуверенно отвечает Чэвон, её голос на другом конце провода звучит тише обычного. — Все в порядке? Просто будь искренней, эхом отдается в голове Хеджу голос матери. — Я тебя не заслуживаю, — наугад выпаливает девочка. Хеджу внезапно забыла весь свой отрепетированный сценарий, так что она могла просто высказать все, что у неё на уме. — Я… Оли, ты в порядке? Конечно же ты… — Чэ, — перебивает её девочка. — Я… — почему это так трудно? Я люблю тебя. Она качает головой. Это совсем не то, что надо. — Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, что я на тебе сорвалась. Сегодня, — говорит Хеджу, нервно расхаживая по комнате. — Я не… я не знаю, почему так поступила, я думаю, что просто была очень шокирована, но это… это не оправдание, и ты этого не заслуживаешь. Я… — её ладони вспотели. — Я просто хотела сказать тебе… что не хотела этого делать… и что ты одна из самых важных людей в моей жизни, и мне очень жаль, — бормочет восьмиклассница. — …Уууоу, — девочка слышит, как Чэвон тихо говорит в трубку. — Оли… всё в порядке, хорошо? — Нет, не… — Оли. Всё в порядке, — перебивает девочка, и это звучит очень смешно из-за её высокого, тонкого, мягкого голоса. — Я тебя прощаю, хорошо? Просто, эм, стримь мой новый трек на Soundcloud. Хеджу, только что испытавшая головокружение, вдруг снова чувствует себя более приземленной благодаря знакомым словам, к своей любимой личности. — Чэ. Я… я больше не буду… — Оли, как бы мне ни нравилось слышать твой голос… — сердце девочки затрепетало. — …Уже очень поздно, иди поспи немного… — Ладно… прости, прости… и ещё раз прости… Спокойной ночи, ладно? Я… эм… увидимся завтра! — тараторит она с еле заметно дрожью в голосе, не в силах скрыть волнение в своем сердце. — Спокойной ночи, я люблю тебя, — честно говорит Чэвон, явно без всяких усилий. Хеджу начинает осознавать, что может упасть в обморок. — О Боже, — шепчет она, роняя свой айфон. Забыв о звонке, она бежит к подушке и кричит в неё изо всех сил. Затем возвращаясь, чтобы подобрать телефон, видит, что случайно повесила трубку. — AAAA! НЕТ, НЕТ, НЕТ! — визжит девочка и перезванивает блондинке так быстро, как только может. — Алло? — Привет! Извини, эм, хех, здесь просто очень плохая связь, я, эм, в туннеле, — Чэвон только смеется и уверяет её, что это не проблема. Хеджу делает глубокий вдох. — Спокойной ночи… — каким-то образом она набирается сил, чтобы произнести следующие слова не запинаясь. — Я тоже тебя люблю, — эти слова переполняют её сердце теплом, когда наконец-то озвучиваются, и даже если они не будут восприняты так, как она хотела, они продолжают звучат правдиво. Хеджу любит её. Чэвон тихо смеётся, и этот звук словно музыка для ушей Хеджу. Кстати о музыке, блондинка действительно не может повесить трубку без очередного бесстыдного напоминания. — И не забудь послушать мой новый трек. — «Eat Ass Smoke Grass», верно? Я уже это сделала. У меня включены уведомления на твои треки. Она слышит, как Чэвон снова подбадривает её. — Ура! Ладно, спокойной ночи, Оли! Когда Хеджу наконец вешает трубку, то разражается оглушительным визгом.***
На часах уже полночь, когда Чонын заканчивает всю свою работу. Когда женщина идёт через частную парковку в центре Лос-Анджелеса, то чувствует, как её веки тяжелеют, несмотря на многочисленный кофе, который она успела выпить сегодня. Она быстро садится в БМВ, закрывает двери, откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза, когда внутреннее освещение автомобиля постепенно тускнеет погружая её в темноту. Но она не позволит себе уснуть; подобное происходило слишком много раз, чтобы знать последствия наверняка. Сегодня был тяжёлый день. С финансовыми презентациями на встречах по обзорам у финансового директора не было ни минуты отдыха — и она понимает, что работа будет становиться более сумасшедшей по мере продвижения недели. По крайней мере, мне не придётся рано вставать, мысленно благодарит Чонын кого-то, так как вспоминает, что Джинсоль берёт отпуск. Возить Чхверри в школу рано утром каждый день становилось невероятно утомительно, особенно после таких загруженных дней, как этот. Говоря о Джинсоль, глаза Чонын моментально открываются от яркой вспышки света на центральном экране, отображающем входящий вызов от её жены. Прежде чем мелодия звонка успела заиграть и нарушить покой, она отвечает. — Привет, — устало говорит женщина. — Привет, дорогая, — моментально отвечает ей Джинсоль, голос которой от звонка становится чуть выше обычного. — Только выходишь с работы? — спрашивает она. — Мхм, — хмыкает Чонын, снова закрывая глаза. — Я как раз ложусь спать и хотела пожелать тебе спокойной ночи, — говорит она. — Я, вероятно, не увижу тебя завтра утром, так как у меня раннее совещание. Глаза Чонын открываются в панике. — Что… совещание? — Не для океанариума, а для Государственного Совета по Защите Океана. — Так… Завтра я отвожу Чхверри в школу? — уточняет Чонын, устало нахмуриваясь, испытывая боль даже от мысли о том, чтобы снова проснуться в шесть утра. — Что? Да, как и всегда, глупышка, — слишком легко смеётся в трубку её жена. У Чонын нет сил спорить, даже минимальная возможность возникновения спора вызывает стресс, поэтому она делает глубокий вдох и шепчет тихое: "Хорошо". — Спокойной ночи, я люблю тебя, — сонно добавляет Джинсоль. Чонын говорит ей хорошо выспаться, перед тем как её жена выполнит одну из своих многочисленных обязанностей, кроме семейных.***
На следующий день солнце ярко сияет на безоблачном небе, когда Ким Джинсоль входит в Президентскую академию имени Святой Джихё, чтобы поучаствовать в ежегодном Дне Соревнований школы. Как новый член родительского комитета, Джинсоль выбрала мероприятия, проводившиеся для восьмого класса, на которые собиралась пойти волонтёром, и День Соревнований был тем, от которого она действительно была в неподдельном восторге. Несмотря на обычно спокойный характер, женщина любила соревновательные виды спорта. На самом деле она недавно была внесена в чёрный список во всех спортивных барах Лос-Анджелеса за то, что вызвала «общественные беспорядки» во время игры Лос-Анджелес Рэмс против Нью-Ингленд Пэтриотс. (Откуда ей было знать, что телевизор стоит 10 000 долларов?) Во всяком случае, она была рада — и ещё больше обрадовалась, когда мельком увидела множество уже установленных в траве забавных колонок с музыкой, доносящейся из массивной звуковой системы. Выйдя на большое поле, она замечает несколько знакомых лиц из сети ресторанов Olive Garden. Джинсоль быстро находит Айрин с большим синим ведром, стоящим около неё. — Джинсоль! — президент родительского комитета поприветствовала женщину своей фирменной улыбкой. — Мы как раз собирались начать. Это остальные родители восьмого класса, которые будут помогать нам сегодня! — Айрин жестом подзывает группу людей из десяти человек, и женщина добродушно им улыбается. — Вообще-то мы ждем ещё одного человека. Во время затянувшегося ожидания Джинсоль беседует с двумя милыми дамами, которые стоят рядом. Они представляются как Венди и Джой Пак, женатые, с одной дочерью из класса Чхверри. Они буквально светятся от счастья, когда во всех красках объясняют Джинсоль, что сегодня будет проходить, и как, несмотря на то, что их дочь заболела и не будет участвовать, они все равно хотели прийти помочь школе. Женщина уже думает про себя, что этот день пролетит незаметно. До тех пор, пока не замечает высокую, подтянутую и слишком знакомую фигуру, приближающуюся к полю. Суён подходит к ним в такт «M. I. L. F. $» Ферги, внезапно заигравшей из динамиков вдоль поля. Одетая в идеально сидящий на ней костюм Nike, Суён держит в руке стакан кофе со льдом и солнцезащитные очки YSL, скрывающие её глаза. Её длинный хвост идеально качается при каждом шаге, и даже в кроссовках она ступает по земле так, словно наказывает ту за неуважение к ней. Все взгляды устремлены на неё в благоговейном страхе, кроме глаз Джинсоль, которые закатываются так далеко, как только могут. Из всех событий, которые Суён могла выбрать, она конечно должна была выбрать именно это? — Отлично, Миссис Ха здесь, так что теперь мы наконец можем начать, — Айрин натянуто улыбается в сторону Суён, и Джинсоль замечает, что она даже не ждет ответа, прежде чем начать. По крайней мере, хоть кто-то согласен с тем, что Ха Суён самый неприятный человек на свете. — Всем привет, спасибо, что пришли вовремя, — говорит Айрин, глядя на всех, кроме Суён (Суён прекрасно знает о своем опоздании, но, честно говоря, ей плевать). — День Соревнований официально начнется через несколько минут! Каждый из вас получит список восьмиклассников, которые будут в вашей команде на протяжении всего дня. Вы несете ответственность за сопровождение их до каждой станции. Я дам каждому из вас рубашку с вашим командным цветом. Также я дам вам расписание, чтобы вы точно знали, где должны быть. — Кроме того, День Соревнований — это турнир. Победившая команда получит пиццу, и поверьте мне, эти дети хотят пиццу. Поощряйте их, но также убедитесь, что они не становятся слишком неконтролируемыми. Джинсоль и остальные родители замечают, как Директор Хасыль тихо подходит к ним из-за спины Айрин с широкой улыбкой. Женщина одета в ярко-белую рубашку поло и шорты цвета хаки. Белая полоса солнцезащитного крема покрывает всю длину её носа, и такая же белая кепка-козырёк обернута вокруг её головы. Женщина гордо несёт с собой громкоговоритель. Пока Айрин продолжает свою речь, Хасыль прикладывает палец к губам и жестом показывает родителям, которые наблюдают за этой картиной, озадаченные и немного встревоженные, не выдавать её. Директор, всё ещё не замеченная Айрин, подносит громкоговоритель прямо к уху невысокой женщины. — ХЭЙ, — рычит она глубоким голосом. — АААА! — Айрин, не на шутку испугавшись, кричит во весь голос. Джинсоль приходится прикрыть рот рукой, чтобы не засмеяться. Женщина, нахмурившись, смотрит на директора с неистовым презрением, а Хасыль улыбается ей в ответ, как невинное дитя. — ИТАК, — шипит Айрин, когда сияющая радостью Хасыль встаёт рядом с ней. — Та команда, которая финиширует с наибольшим количеством очков, будет соревноваться в финальном раунде — полосе препятствий. Помните, что вы являетесь лидером вашей команды, поэтому мы ожидаем как можно больше командного духа от вас и детей, чтобы весело провести время сегодня! — Айрин оглядывается присутствующих и хлопает руками. Джинсоль смотрит на Суён, которая стоит одна, немного отстранённая от толпы. Наверное, единственное, чего она не может — это хорошо играть в команде, думает Джинсоль, почти жалея женщину, прежде чем вспомнить всё остальное. — Хорошо, ученики выйдут с минуты на минуту, так что подходите, чтобы взять расписание и рубашку, — заключает Айрин, наклоняясь, чтобы открыть синюю корзину рядом с ней. Джинсоль встает в очередь и идет к формирующейся линии, прежде чем её резко толкают в сторону. — Я была здесь первая, прости, — Суён откидывает свой хвост прямо в лицо женщины. Джинсоль уже готова сделать её лысой, но прежде чем она успевает это осуществить, кто-то хлопает её по плечу. — Эй, Джинсоль! Разве это не здорово! — Сыльги лучезарно улыбается, и женщине приходится приложить все усилия, чтобы не рассмеяться. На Сыльги были очень яркие неоновые леггинсы и еще более яркий топ. — Мы можем проводить время с нашими детьми и играть в игры! — эта женщина просто переполнена радостью, и Джинсоль не может не чувствовать себя немного спокойнее, чем раньше. Сыльги была права. Сегодня Джинсоль собиралась провести максимально много времени с дочерью и стать на шаг ближе к тому, чтобы исправить свои прошлые ошибки. Сегодня она должна была добиться прогресса с Чхверри — и она помнит, что ей не следовало бы тратить свою энергию на кого-то ещё. Особенно на Суён, независимо от того, как сильно она хотела её убить. — Эмм, Айрин? Могу ли я поменять цвет своей команды? Красный не очень подходит к моему костюму, — слышит Джинсоль, как уточняет Суён, стоя все ещё перед ней, получив свою рубашку. — Нет, — решительно отрезает женщина, даже не глядя ей в глаза. — Джинсоль, — зовет она, двигаясь дальше. Суён прищуривается под темными очками, хватает рубашку и агрессивно отходит. Джинсоль, уже надевшая ярко-синюю футболку, просматривает список своей команды. Теплая улыбка расцветает на её лице, когда она видит имя дочери в начале списка. Единственное имя, которое она смутно узнала, было внизу списка. ЧО ЁДЖИН «Постоянный бог рэпа», которого она встретила возле океанариума, назвала её THICC (как потом быстро уточнила восьмиклассница «Чуткая, Целомудренная, Интеллигентная, Заботливая, и Благородная»). Что ж, это будет интересный день.***
Как, блять, она продолжает выигрывать? разъярённая Суён думает про себя, наблюдая, как весёлая команда детей Джинсоль одерживает победу в очередной игре. Команда Джинсоль весь день шла на одну станцию впереди Суён, так что последняя была вынуждена наблюдать чужой успех три раза подряд и слышать каждое неприятное слово их воодушевляющей песни, которую они радостно пели вместе. Суён и её заклятый враг даже не были в одной команде, но Суён раздражало, что Джинсоль и её кучка неудачников явно были на пути к победе. И проиграть? Джинсоль? Она ни за что не допустит, чтобы это произошло. Суён оглядывается на свою расстроенную группу детей. Они не выиграли ни одной игры… даже метание мешков с фасолью. Один из них стоит уткнувшись в телефон, другой дремлет на траве, третий ковыряет в носу. Единственным, кто отдаленно казался обнадёживающим игроком, был какой-то высокий парень по имени Чед. Её дочь была в той же команде, но Хеджу до сих пор ни разу не взглянула на мать. Суён понятия не имела, как с ней заговорить, поэтому решила пойти по легкому пути и просто не делать этого. Не совсем командный настрой. Отвлекает её от мыслей чувство, как сзади кто-то похлопывает её по плечу, и, обернувшись, она видит Джинсоль с самодовольным выражением лица. — Станция вся твоя, — пропела женщина слишком жизнерадостно, что Суён даже захотелось ударить её наотмашь так, чтобы та улетела в пятое измерение. Вместо этого она смотрит на расписание. Подсчитав, женщина быстро соображает, что она всё ещё может попасть в финал, если её команде удастся выиграть все оставшиеся игры. — Слушайте сюда, крысы, — командует Суён, и встревоженные дети в ужасе смотрят на неё. — Новая стратегия. Мы выигрываем все остальные игры. — Ага, нет, — хихикает девочка с короткой стрижкой, даже не отрываясь от телефона. Суён незаметно прищуривается из-за солнцезащитных очков и медленно направляется к ней. Хеджу и другие дети провожают её взглядом, страх разрастается внутри каждого из них. — Как тебя зовут? — спрашивает Суён своим медовым голосом. Сердце Чонён пропускает удар и у всех остальных тоже, когда лицо Суён оказывается всего в нескольких дюймах от её лица, возвышаясь над ней. — Чонён, — с трудом выговаривает она, немного осмелев. — Что это за ебаное имя? — улыбаясь с любовью спрашивает Суён у ребёнка. — Господи Иисусе, — шепчет Хеджу себе под нос, широко раскрыв глаза. — Это значит верный цветок, — огрызается Чонён, почему-то чувствуя себя невероятно храброй. Суён медленно поднимает свои очки и смотрит на девочку пронзительным взглядом. — Почему бы тебе не стать действительно верным цветком и не проявить немного командного духа, прежде чем я отправлю тебе труп животного, — говорит она. Прежде чем Чонён успевает ответить, женщина выхватывает телефон из рук восьмиклассницы. — Эй! Ты не имеешь права этого делать! — скулит девочка. — Я могу делать все, что захочу, — спокойно говорит Суён и смотрит на остальных членов своей команды, которые теперь съёжились от страха. — Все отдайте свои телефоны! — дети стоят неподвижно. — СЕЙЧАС, — почти кричит их новый диктатор, и дети быстро сдают их. — Правила очень просты! — продолжает Суён, собирая дорогие смартфоны и небрежно бросая их в сумку. — Выиграйте на Дне Соревнований, и я верну вам телефоны. Не сделаете этого, будете наблюдать, как я перееду их на своей машине и сделаю из этого ASMR видео. Хеджу не знала, действительно ли её мать собиралась уничтожить новый iPhone за 1000 долларов, который она только недавно купила ей, но, судя по тону, которым она разговаривала с ними, девочка не хотела проверять это. С другого конца поля Сыльги ведет свою группу к их станции. Её дети радостно смеются, несмотря на то, что тоже не выиграли ни одной игры. Суён видит, что Сыльги также в команде вместе со своей дочерью, Йери, и также узнает одно из других маленьких лиц, но она не уверена, откуда… — Оли! — маленькая блондинка из другой команды с энтузиазмом машет Хеджу, и Суён даже подозревает, что ребенок может сломать руку, двигая ей так агрессивно. Женщина смотрит на свою дочь, которая теперь улыбается самой широкой, самой милой улыбкой, которую она когда-либо видела. (На самом деле она даже не помнит, когда в последний раз видела улыбку своей дочери). — Ладно, ребята! — обращает на себя внимание Мисс Чонха, как учитель, обслуживающий станцию. — Соревнование по поеданию арбузов требует 3 игрока от каждой команды! — Хорошо, вот как это будет работать, маленькие уроды. Чед, ты пойдёшь. И ты с перекошенным прикусом. И Сами? Сони? Ты третья. Девушка тихо хнычет. — Я Соми… ты не хочешь выучить наши имена? — Нет, не особо, — Суён тянет каждого ребенка за одинаковые красные рубашки и посылает к столу. Женщина смотрит на невинную, беззаботную команду и начинает тихо дьявольски смеяться про себя, совершенно не замечая испуганного взгляда, который Хеджу бросает на неё. — А это кто? Я никогда не видела её раньше, — спрашивает Чэвон, положив голову на плечо Хеджу, когда они вместе сидят на траве. — Это… моя мама. Моя другая мама, — девочка чувствует себя совершенно и полностью смущённой. — О! Она очень похожа на тебя! Она красивая. Хеджу краснеет, поняв, что только что сказала Чэвон. Её сердце начинает трепетать, но она пытается отогнать эту мысль. Она не это имела в виду, напоминает себе девочка. Обе девочки оживляются при звуке испуганных криков. На другом конце поля в трёх учеников швыряют твёрдыми, как камень, воздушными шарами, которые, похоже, не предназначены для воды. Похоже, их сбросили сверху, а именно с крыши главного офисного здания. Но когда Хеджу поднимает глаза, чтобы опознать преступника, никого там не замечает. — Вероятно, Ёджин, — спокойно заключает она. — Ага, — соглашается Чэвон. — Итак, Команда Банан, у нас есть добровольцы для этого раунда? — у Сыльги поднимаются уши, когда она улыбается трём маленьким рукам, машущим в воздухе. Она посылает их к столу к невозмутимым членами команды Суён. — Ок, ребята, какая команда съест больше арбузов, не используя рук, выиграет! — объясняет Мисс Чонха, ставя перед каждым ребёнком тарелку с арбузом. Глаза детей широко раскрываются, когда они смотрят на тарелки перед собой, а Мисс Чонха поднимает маленький гоночный флаг. — На старт! Готовьтесь! Вперёд! Дети начинают поедать свои арбузы один за другим со связанными за спиной руками. Радостные возгласы звучат со всех сторон, восторженные и полные страсти. Некоторые, несомненно, более увлечены состязаниями, чем другие. — НУ ЖЕ! ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗАДЫХАЕТЕСЬ, ТО ДЕЛАЕТЕ ЭТО НЕПРАВИЛЬНО! — Суён визжит со своей стороны. — РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, СОМИ, ТЫ ХОТЬ ПЫТАЕШЬСЯ? — она кричит на маленькую девочку, которая взвизгивает и изо всех сил старается есть быстрее. Хеджу от неловкости закрывает лицо руками. Вскоре почти все дети сдались. Остался только ребёнок из команды Сыльги и Чед. — ЕШЬ, ЧЕД! — Суён кричит ещё громче, чем раньше, её голос срывается. Чед, сидящий за столом, изо всех сил пытается откусить ещё хоть кусочек, и на его глазах появляются слезы. Он начинает кричать от боли в арбуз, а ребенок рядом с ним продолжает чавкать. Суён подходя сердито расхаживает возле Чеда, который вот-вот перестанет жевать и просто уткнётся своим измученным лицом в прохладный арбуз. Суён наклоняется рядом с его ухом. — ЕШЬ! — она визжит прямо ему в ухо, и Чед, не выдерживая, начинает плакать. Но сквозь слезы он умудряется продолжать есть из страха, в то время как ребенок рядом с ним падает на тарелку. Суён подпрыгивает от возбуждения. — ХА! ТЕБЕ В ЛИЦО! — она показывает на Сыльги, которая смотрит на женщину в замешательстве. — Что у меня на лице? О Боже, я знала, что не надо было есть тот шоколадный пончик. Ну, увидимся! — Сыльги уже собирается уходить, когда Хеджу делает шаг вперёд, чтобы позвать её. — Подождите! Миссис Кан! Эмм… Могу я быть в вашей команде? Улыбка на лице Суён дрогнула, когда она посмотрела на свою дочь, чувствуя, как у неё замирает сердце. — Что? Почему? — О, эм. Если только ты не против? — Хеджу внезапно отступает, вздрагивая, когда мать поворачивается к ней. — Пожалуйста, не бей меня, — шепчет она тонким испуганным голосом и сразу же зажмуривается. — Что? — спрашивает Суён, и на её лице отражается шок. Она никогда бы не ударила свою дочь, и тот факт, что Хеджу действительно думает, что она это может сделать… — Что здесь происходит? — говорит Хасыль, появляясь из ниоткуда, словно материализовываясь прямо рядом с ними. — У КОГО-ТО ПРОБЛЕМЫ ДОМА? — Нет! — Хеджу и Суён восклицают в унисон. — Хорошо, потому что мне никогда не говорили, что делать дальше, — говорит директор, облегченно выдыхая. Сыльги, видя явное смятение на лице Суён, решает все же что-нибудь сказать. — Милая, я думаю, что команды численно равны, это испортило бы порядок… — Я поменяюсь с тобой, — перебивает Йери и решительно делает шаг вперед. — Я не могу быть в команде под названием «Банан». Прости, мама, я люблю тебя, — она обнимает свою мать, прежде чем быстро поменяться местами с Хеджу. Вторая в свою очередь сразу бежит к маленькой блондинке, которой она махала ранее. — Ну… ладно, пошли, — Сыльги начинает постепенно сдвигать свою команду, бормоча тихое «извините» в сторону Суён, прежде чем она и её дети достаточно отдалились. — Не волнуйтесь, Миссис Ха, я готова приступить к работе, — воодушевленно говорит Йери, прежде чем подпрыгнуть, взмахнув руками. Суён вздыхает. — Хорошо. Ну. Пойдем к команде. Нам нужно выиграть в этих соревнованиях.***
Джинсоль не знает, как, черт возьми, Суён это сделала. На самом деле она прекрасно ладила со своей командой, и они легко прошли через все задания непобежденными. Они довольно легко выигрывали в своей категории, и с помощью мастерских рифм Ёджин (со слов девочки, а не Джинсоль) они даже составили свою кричалку, чтобы поддерживать друг друга во время матчей. Лучше всего было то, что Чхверри почти не огрызалась, как будто она была слишком отвлечена общей веселой атмосферой, чтобы помнить, каким ужасным родителем была Джинсоль. Однако, когда женщина видит, кто борется за место против них, её челюсть вот-вот готова оторваться и упасть на землю. Неорганизованная и нелепая (именно нелепая) несогласованная команда Ха Суён каким-то образом обманом пробивается в полуфинал. К счастью для Джинсоль, им будет почти невозможно победить своих противников. Не то чтобы ей нравилось смотреть, как страдают дети… но ей определенно понравится смотреть, как команда Айрин уничтожает команду Суён. — Пришла посмотреть на своё последнее соревнование? — неожиданно Джинсоль вырывают из её мыслей, от чего она чуть не падает с трибун спортзала. Она умудряется сохранить хладнокровие и щурится на приятно пахнущую женщину (как она может так хорошо пахнуть, когда так сильно потеет?) стоящую рядом, склонившую голову немного на бок и скрестившую руки на груди с самодовольной ухмылкой на лице. У Джинсоль скрипят зубы. — Да, но я не уверена, что они уже пришли, — едко отвечает Джинсоль, скрестив руки на груди, как женщина напротив. Суён усмехается. — Я просто хочу, чтобы ты знала, моя команда — лучшая из лучших. Спортсмены высшего уровня и отличные товарищи по команде. Джинсоль переводит взгляд за спину Суён. Несколько детей выглядели так, словно их только что сбил поезд, в это время в стороне один из учеников душит другого за бутылку воды. — Конечно, — замечает женщина, пытаясь сдержать смех. Суён, должно быть, улавливает сарказм, потому что тоже поворачивается, чтобы посмотреть на свою команду. — Ох, да вы шутите… ПОМОЩНИК ТРЕНЕРА! — кричит высокая женщина, пугая Джинсоль. Тут же из ниоткуда появляется дочь Айрин и Сыльги в тёмных очках и со свистком. — Да, Тренер Ха? — Йери отдает честь женщине. — Не могла бы ты, пожалуйста, остановить Чонён от убийства Соми? — Уже. ЭЙ, ТУПИЦЫ, — Йери свистит в свисток и срывается к месту драки на песчаном корте. — Ты что-то говорила? — Джинсоль ухмыляется, когда Суён снова смотрит на неё. Женщина открывает рот, чтобы заговорить, но её перебивает крик, доносящийся от входа. — ЛЕВОЙ! ЛЕВОЙ! ЛЕВОЙ, ПРАВОЙ, ЛЕВОЙ! Айрин ведёт свою ярко-розовую команду через ворота волейбольной площадки. Поправка: Айрин строем ведёт свою марширующую ярко-розовую команду через ворота волейбольной площадки. Без сомнения, эта команда здесь для того, чтобы победить. — СТОП, — командует Айрин, и в её голосе чувствуется больше стали, чем обычно. — Войска. Стройтесь, пожалуйста. Как будто их дергают за ниточки, все дети двигаются с непоколебимой синхронностью к заранее заданному положению на корте или прямо к скамье запасных. Айрин подходит к стоящим на трибунах матерям. — Привет, Джинсоль, рада, что ты можешь посмотреть этот матч, — Айрин кивает ей, и женщина делает то же самое в ответ. Взгляд Айрин с явным отвращением перемещается на Суён, и Джинсоль клянется, что видит, как более высокая женщина напрягается. — Суён. Глава родительского комитета протягивает руку Суён с единственной целью — пожать её, а потом вытереть руку о штанину. — Пусть победит лучшая команда, — с этими словами Айрин резко поворачивается на каблуках и направляется к скамейке. — Что она сказала, — Джинсоль улыбается и получает саркастичный ответ от Суён, прежде чем брюнетка уходит, чтобы собрать своих детей. — И что это было? — слышит женщина откуда-то голос и вдруг замечает рядом Чхверри. — Ты собираешься драться с Миссис Ха или что? — Что? Нет, конечно же нет, — уверяет Джинсоль, может быть, даже чересчур воодушевлённо. Она делает глубокий вдох, даже не осознавая, что её тело было напряжено от присутствия живого воплощения дьявола. — О. Окей. Потому что это было бы очень плохо, — на лице девочки появляется облегчение, и Джинсоль заставляет себя улыбнуться в ответ, ради дочери. Она смотрит на просторный спортивный зал, пытаясь в это время подобрать нужные слова. — Чхверри… Внезапно размытый силуэт на полной скорости влетает в спортзал, привлекая всеобщее внимание. — ПРИВЕТ, РЕБЯТА, — силуэт оказался директором Хасыль, которая теперь стоит посреди корта, тяжело дыша и наклоняясь, чтобы опереться на колени и отдышаться, с громкоговорителем в одной руке и блокнотом в другой. — Я только что сделала ещё один пранк. Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня поймал. Я не скажу вам, что это, но я обещаю, что это наделает много шума! — выпаливает Хасыль на одном дыхании, выглядя очень гордой собой. Когда она наконец может нормально дышать, то выпрямляется, готовая занять свой судейский пост. — Погнали!***
— ТЫ СЕРЬЕЗНО, ЧОНЁН? У ТЕБЯ НОГИ СЛОМАНЫ, ЧТО ЛИ? ТАЙМ-АУТ, СУДЬЯ. Суён кричит достаточно громко, чтобы преодолеть звуковой барьер, и, честно говоря, вероятно, она находится всего в одной октаве от того, чтобы у неё лопнула вена. Но ей всё равно. Она просто обязана выиграть чёртов матч, а эти бесполезные дети уже всё испортили. Обе команды находятся на третьем и последнем волейбольном сете. Счет теперь 25 — 24, и команде Айрин нужно всего лишь одно очко, чтобы победить. Красная команда как раз только что потеряла очко из-за того, что Чонён пропустила мяч, который другая команда яростно подала на их сторону. — А тайм-ауты вообще разрешены? — Хасыль листает свой карманный экземпляр «Волейбола для чайников». — Знаете, мне все равно надо в уборную, так что корт на перерыве, — директор слезает с судейской трибуны и, шатаясь, направляется к туалетам спортзала. Айрин бормочет что-то о работе с идиотами, в то время как Суён тянет Чонён в сторону, подальше от всех остальных. — И что это было? Ты ведь знаешь, что можешь двигать ногами в этой игре, верно? У тебя достаточно мозгов, чтобы понять это? Чонён выглядит абсолютно разгневанной. — Эта игра блять ТУПАЯ. Я больше не хочу играть. Особенно за тебя, ТУПОЙ ЁБАНЫЙ ДИНОЗАВР! Девочка поворачивается, чтобы уйти, но Суён хватает её за руку разворачивая обратно. Высокая женщина понижает голос до шипения. И Боги, она вот-вот обрушится на Чонён, как кара Божья. — Что за хуйню ты только что блять сказала про меня? Маленькая сучка? Да будет тебе известно, что я лучшая среди Navy Seals и неоднократно участвовала в тайных рейдах против Аль-Каиды. У меня более 300 подтверждённых убийств. Я натренирована на партизанской войне и являюсь лучшим снайпером во всех вооруженных силах США. Ты для меня всего лишь очередная мишень. Я нахуй сотру тебя с такой точностью, какой ещё никто не видел на этой земле. Припомни мои слова. Ты думаешь, что тебе сойдёт с рук говорить мне такую хуйню? Подумай ещё раз, уёбина. Пока мы разговариваем, я связываюсь со своей секретной сетью шпионов по всей территории США, и твой адрес отслеживается прямо сейчас. Так что тебе лучше подготовиться к буре, тупая личинка. Буре, которая уничтожит ту маленькую хуйню, которую ты называешь жизнью. Тебе пизда, сука. Я могу быть где угодно, когда угодно, и я могу убить тебя более чем 700 способами, и это только голыми руками. Я не только хорошо обучена рукопашному бою, но у меня также есть доступ ко всему арсеналу морской пехоты Соединенных Штатов, и я использую его в полной мере, чтобы стереть твою жалкую жопу с лица континента, пидорасина. Если бы ты только знала, какое нечестивое возмездие обрушится на тебя за твоё оскорбление. Может быть, ты бы придержала свой ёбаный язык. Но ты не смогла! Ты не сдержалась! И теперь расплачиваешься за это. Ты блять идиотка. Я обосру тебя яростью, и ты утонешь в ней. Ты уже труп нахуй. Ничего из того, что только что сказала Суён, на самом деле не являлось правдой, но она надеялась, что если подаст всё достаточно хорошо и уверенно, то это сработает. Чонён смотрит на неё полными ужаса глазами. — П-простите, Миссис Ха, я-я клянусь, что сделаю всё, что вы хотите, пожалуйста, не убивайте мою семью, — девочка задрожала всем телом и начала всхлипывать. — П-пожалуйста, не… — она подавилась собственными рыданиями, — отдавайте меня террористам! Суён наклоняется в очередной раз к ребёнку. — А теперь прекрати плакать и иди выиграй эту ЕБАНУЮ игру! Чонён слишком энергично закивала и побежала обратно на своё место прямо в тот момент, когда Хасыль вернулась из туалета. Судья снова забирается на своё место. — Ладно, давайте продолжим! Подача розовой команды! — Хасыль дует в свисток, висящий у неё на шее, и мяч пересекает сетку. Он отскакивает назад и вперёд несколько раз, каждый член красной команды бегает за мячом так, словно от этого зависит их жизнь. (Большинство из них именно так и думают.) Мальчик из команды Айрин отбивает мяч немного влево, и Суён точно уверена, что он выходил за пределы поля. — ЧЕД, НЕ ТРОГАЙ МЯЧ! — она кричит с боковой линии поля, и Чед немедленно отступает от мяча только для того, чтобы тот попал в линию. Хасыль дует в свисток. — ОЧКО РОЗОВОЙ КОМАНДЕ. Такова игра, дамы… — ЭТО БЫЛ АУТ! — вмешивается Суён, солгав в попытке заполучить очко. — Я, эм, я подумала, если он попадает на линию, то это считается, что он на поле, — Хасыль шепчет Суён. — Да… н-но это очевидно был аут, — Суён упирается руками в бедра, стоя перед платформой Хасыль. — Это, должно быть, шутка, — врывается в разговор Айрин, вставая по другую сторону сетки. — Он ЯВНО был на поле, — женщина уже успела устать от Хасыль, тем более что каждый раз, когда кто-то получал очко, директор начинала стучать в какой-то бубен, как маньяк. Суён поворачивается и выжидающе смотрит на своих детей. Чонён отважно делает шаг вперед. — Нет, это был аут, я видела. Йери соскакивает со скамьи. — Да, это был… — Айрин быстро переводит разгневанный взгляд на дочь, раздувая ноздри. — На самом деле знаете! Мои глаза были закрыты. — Мои были открыты, и это был аут! — убеждённо говорит Соми со своего места. — Ну, если вы все говорите, что это был аут… я должна вам поверить, — заявляет Хасыль, харизматично глядя в несуществующую камеру в дальнем углу помещения, её лицо совершенно серьёзно. — Потому что я всегда верю женщинам. Тишина. — МЫ ОБЕ ЖЕНЩИНЫ! — кричит Айрин сквозь стиснутые зубы, сжимая кулаки так сильно, что у неё белеют костяшки пальцев. — Она уже всё решила! — так же яростно кричит Суён, и Айрин уже собирается подойти к женщине для разборок, но дети из её команды подбегают, удерживая своего тренера. — Правильно! Очко команде Суён! Погнали! Давай, давай! — Хасыль дует в свисток. 25-25, Суён нужно ещё два очка, чтобы обеспечить себе победу. Теперь очередь Чонён подавать, и она без особых усилий перебрасывает мяч через сетку. Высокая женщина наблюдает, как они снова бросают мяч туда-сюда. Высокий парень из команды Айрин пытается его отбить, но Чед легко блокирует его, и мяч приземляется на пол со стороны противников. — ТЫ ЧТО, ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ, ДЖОННИ? — Айрин вспыхивает со стороны. — Очко команде Суён! Решающий раунд! Бууйя! — Хасыль в очередной раз воодушевленно дует в свисток. Чонён снова подает мяч, и всё начинается по новой. Мяч летает от одной команды к другой, пока один из детей не отбивает его на сторону Айрин, и Джонни бежит, чтобы его отбить. — ЧОНЁН, ПОМНИ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ НОГИ! — Суён выпрыгивает из-за боковой линии. Конечно же, Джонни отбивает мяч, но Чонён отбивает мяч ногой, посылая его прямо в воздух. Мотивированная нечеловеческим криком, который только что издала Суён, Соми бежит к мячу и прыгает. Она идеально бьет по мячу, и он приземляется между двумя игроками в розовых футболках, и оба промахиваются при попытке отбить его. Хасыль дует в свой свисток. — КОМАНДА СУЁН ПОБЕДИЛА! Суён радостно прыгает вверх-вниз, ликуя, и обнимает Йери, пока остальная часть её команды падает от усталости на скрипучий пол. Айрин очень агрессивно пинает стул в сторону Хасыль и почти попадает в неё. — Ого, берегись, Бекхэм! — Хасыль смеётся, подходя к трибунам, где разместилась команда Джинсоль. Суён смотрит на зрителей, которые все хлопают, за исключением одной конкретной блондинки. Её челюсти плотно сжаты, и она свирепо смотрит в сторону победительницы. Суён делает реверанс в ответ. Кланяйся, сука.***
Джинсоль не может поверить ни единой секунде из того, что только что увидела. Суён выиграла полуфинал у Айрин. АЙРИН. Может, если бы Хасыль не была судьёй, все было бы по-другому. Нет, не может быть. Всё определённо закончилось бы иначе. Но сейчас она ничего не может с этим поделать. Увидев, что её дочь поднимается с трибуны, Джинсоль разжимает зубы. Чхверри подбегает к высокому и ужасно потному парню из команды Суён, после чего обнимает его. Сначала Джинсоль кажется, что это просто странно. Потом её дочь целует его, и женщина невольно давится воздухом. — Понимаю, они отвратительны, — соглашается Ёджин, стоя недалеко от Джинсоль на трибуне. — Плюс запах Чеда. Реально, он так воняет, что я бы не рискнула стоять на расстоянии 10 футов без маски. Ваша дочь такая храбрая, — девочка похлопывает блондинку по плечу и уходит к Йери. Джинсоль поднимается со своего места на трибуне и направляется к Чхверри и этому мальчику. Тут же в нос бьёт сильный запах пота, и её горло обжигает. О боже. Чед замечает приближающуюся женщину, и паника мгновенно появилась на его лице. — Эм, мне пора идти, — выпаливает он, быстро выходя из зала и направляясь в туалет, оставив девочку без объяснений. Однако, когда она оборачивается и видит свою мать, это всё, что ей нужно для объяснения. — Что тебе надо? — раздражённо спрашивает Чхверри, скрестив руки на груди, когда женщина останавливается напротив неё. — И кто это был? — наконец решает уточнить Джинсоль, поднимая бровь. — Мой парень Чед. Мы встречаемся с седьмого класса, — легко отвечает её дочь, словно это самая очевидная вещь которая могла произойти. — И почему я ничего о нем не знала? Девочка глубоко и раздраженно вздыхает. — Может быть, если бы ты решила поговорить со мной раньше, чем неделю назад, ты бы знала о нём! — огрызается Чхверри, и раздражение в её голосе сменяется оттенком грусти. Прежде чем Джинсоль успевает ответить, её дочь уходит, чтобы поговорить с кем-нибудь ещё. Может быть, этот день проходит не так хорошо, как Джинсоль казалось вначале.***
— О чём разговариваете? — спрашивает Чхверри, появляясь рядом с Ёджин и другими товарищами по команде у одного из деревьев, окружающих спортзал. — Ладно, во-первых, ты только что прикасалась к Чеду, так что тебе нужно либо быть в карантине, либо сделать хотя бы 3 шага назад для обеспечения безопасности остальным, — говорит Ёджин, её рука поднята вверх, словно она только что коснулась чего-то мерзкого. Девочка на это только смеётся. — Заткнись, — она игриво бьет Ёджин, и та максимально драматично хватается за своё плечо. В следующий момент внезапно гигантский круглый предмет мелькает в воздухе и ударяет Ёджин в спину. От чего она тяжело падает на землю. — О Боже! — окружающие её ребята по команде подходят ближе, с непониманием глядя на её распластанное тело в пыли, и пытаются определить источник атаки. — Что за… — запинается Чхверри, видя, как похожий на камень красный шар катится прочь от их ног, наполненный водой, но не лопнувший. Сбоку большими буквами написано «ХАСЫЛЬ». — …Что за хрень здесь происходит? Ёджин поднимает глаза и видит, что её мать пытается спрятаться за деревом, хихикая. Сбитая с толку и откровенно немного рассерженная, девочка подбегает к ней сзади с тем же не лопнувшим воздушным шаром в руке и запускает его в директора, как только подходит достаточно близко для уверенного броска. Ёджин чувствует себя немного встревоженной, когда ветки ломаются, а её мать так же тяжело падает на землю. — Дерьмо, — ученица подбегает к своей матери, но не может удержаться от лёгкого смешка. — ЁДЖИН? ПОЧЕМУ ТЫ ТОЛЬКО ЧТО УДАРИЛА МЕНЯ КИРПИЧОМ? — кричит Хасыль, садясь и держась за ушибленный участок головы. Её кепка-козырёк никак не защитила её от падения, и теперь у нее была довольно большая ссадина в верхнем углу лба. — ЭТО БЫЛ НЕ КИРПИЧ. ЭТО ТЕ ДОЛБАННЫЕ ВОЗДУШНЫЕ ШАРЫ, КОТОРЫМИ ТЫ ВЕСЬ ДЕНЬ КИДАЕШЬСЯ В ЛЮДЕЙ! О боже, у тебя кровь, прости, — Ёджин протягивает матери руку, и женщина принимает её. — Честно говоря, смотреть, как ты покупаешь обычные воздушные шары вместо водяных шаров в продуктовом магазине прошлой ночью и видеть, как ты заполняешь их до 2 часов ночи, было довольно весело, не буду врать, — признаётся Ёджин, отряхивая пыль с лица матери и протягивая ей упавшую кепку. — Ну, наверное, вот что подразумевают под жесткой любовью, хах? — Хасыль смотрит на свою дочь, и Ёджин не может поверить. Эта женщина только что упала на землю от удара по голове, и всё ещё продолжает шутить. Девочка не может удержаться и начинает смеяться над её нелепостью. — Подожди, подожди! У меня есть ещё одна! Я усовершенствовал её специально для тебя, — воодушевлённо тараторит Хасыль, прочищая горло. — Синоптики сказали, что сегодня немного пасмурно ожидается LIL’ WAYNE. — Конечно, бабушка, мы почти дошли до ванны, ещё несколько шагов. — Ладно, ха-ха. Знаешь, я стараюсь быть веселой… — Я шучу, это было отлично. А теперь сходи за пластырем или ещё чем-нибудь для своей головы. Люблю тебя или как там, — Ёджин быстро обнимает её, согревая сердце Хасыль, после чего восьмиклассница убегает обратно к своим друзьям.***
Директор поднималась по лестнице одного из школьных корпусов, одной рукой придерживая белую кепку, а другую прижимала ко лбу. Это небольшая травма, на самом деле, но она не может продолжать носить свою любимую кепку-козырёк, пока о ней не позаботятся. Женщина проходит ещё немного по коридору и заглядывает в знакомый дверной проем. Мисс Вон сидит за своим столом, прямые рыжие волосы заправлены за ухо, пока она проверяет бумаги. Хасыль замедляет шаг, вскоре окончательно останавливаясь, просто чтобы полюбоваться красивой коллегой, выглядящей сосредоточенной, но совершенно безмятежной. Учительница рисования поднимает глаза от бумаг на еле уловимый шорох, доносящийся из-за двери, и улыбается. — Хасыль! (После посещения океанариума они договорились называть друг друга по имени, когда учеников нет рядом.) Хасыль, чтобы не выглядеть чересчур странно после того, как её поймали с поличным за «подглядыванием», тянет весёлое: — Хэй! — прежде чем заставить себя двигаться вперёд. Однако, оглядев остальную часть коридора, она понимает, что даже не знает, куда ей идти дальше. Директор делает несколько шагов назад, возвращаясь двери класса Мисс Вон, и учительница снова поднимает глаза. — Эм, — Хасыль прочищает горло. — Ты не знаешь, где лежат пакеты со льдом? — спрашивает она с глупой улыбкой. Виви переводит взгляд на лоб, за который держится женщина. — Да, я думаю, что у меня есть один! У меня есть аптечка на случай чрезвычайной ситуации, — она жестом приглашает директора войти в класс. Хоть ученики и занимают комнату каждый день, находиться в классе Виви всё равно непривычно. Для Хасыль это почти, как продолжение личного другой женщины, поскольку элементы личности учителя оживляют ранее строгое пространство класса. От организованного способа, которым учительница демонстрирует неорганизованное искусство, до тонких занавесок, которые окрашивают комнату в розовый цвет заката, когда солнце светит сквозь них, класс принадлежит ей полностью. Так же, как если бы Хасыль была в музее, она наслаждается индивидуальностью искусства каждого восьмиклассника на стенах, пока подходит к деревянному столу Виви. За ним она видит специальную доску с несколькими прикреплёнными к ней рисунками и картинами, подаренными учениками Мисс Вон. Хотите верьте, хотите нет, но Хасыль находит их всех прекрасными в своем уникальном смысле. — Ты действительно пробуждаешь в них всё самое лучшее, — сердце директора начинает биться чаще, когда она говорит вслух эти слова учительнице рисования. Виви, заглядывая в морозилку своего мини-холодильника, оборачивается на комментарий женщины. — Ты так думаешь? — спрашивает она с гордой оптимистичной улыбкой. Хасыль бесповоротно теряется в её сияющих глазах и может только кивнуть в ответ, не сдерживая поражения, отразившегося на её лице. — Надеюсь, это действительно так, — добавляет Виви, сдержанная, как всегда. Она протягивает женщине пакет со льдом. — Большое спасибо, — благодарит директор и поворачиваясь на каблуках готовится уйти, прежде чем у неё будет шанс испортить этот легкий разговор катастрофической гей паникой. — Подожди, Хасыль… — она останавливается по команде. — Дай посмотреть, — просит Виви, подходя ближе. Сердце Хасыль начинает биться всё быстрей по мере приближение Виви, и она послушно убирает руку со лба. Брови женщины озабоченно хмурятся. — Хасыль, у тебя идёт кровь, — говорит она, и директор тает от чистого беспокойства в её голосе. Виви подходит к шкафу, стоящему рядом с её столом, в поисках аптечки. Наконец найдя одну, она достает пластырь. Хасыль, не желая доставлять лишних хлопот, выдавливает тихое «спасибо» и что она сама справится, но изо всех сил пытается наложить пластырь на порез, который даже не видит. Виви хихикает. — Позволь мне. Женщина перестает дышать, когда учительница велит ей сесть, указывая на край соседнего стола. У неё кружится голова при виде того, как Виви бережно берет у неё из рук пакет со льдом и готовится обработать рану, и Хасыль молит Бога, чтобы не упасть в обморок. Она внимательно наблюдает за тем, как учительница наливает на ватный тампон перекись водорода, и внезапно Виви оказывается между ног Хасыль сидящей на краю парты. Они всего в нескольких дюймах друг от друга. Виви пахнет маракуйей и цветами. — Может немного щипать, хорошо? — предупреждает Виви ещё более мягким тоном, чем обычно, и смотрит на Хасыль, которая витает слишком высоко в облаках, чтобы обратить на это внимание. Прежде чем она успевает прижать мокрую вату ко лбу женщины, её пальцы нежно танцуют на виске другой женщины, когда она заправляет выбившиеся пряди коротких чёрных волос Хасыль за ухо. Руки у Виви мягкие, совсем такие же, как когда Хасыль держит их во сне. И в их непосредственной близости женщина понимает, что за всю свою жизнь она никогда не чувствовала такого прикосновения, подобного свежевыпавшему снегу, никогда не чувствовала, чтобы кто-то так трепетно ухаживал за ней. Хасыль благодарна за розово-оранжевый оттенок, который окутывает комнату из-за шуршащих оконных занавесок, так как он удачно маскирует томатно-красный оттенок её лица. Но, в свою очередь, она не видит, что Виви краснеет так же сильно. Учительница подходит ближе к Хасыль, прижимая ватку к её лбу, и женщина морщится. Это даже не больно, но, конечно, она не может прожить и пяти минут без драматизма. — А… прости! — моментально извиняется Виви с неподдельным чувством вины. — Я просто издеваюсь над тобой, — хихикает Хасыль, и Виви с игривой улыбкой прижимает вату чуть сильнее. — Ой! Они тихо хихикают, пока Виви продолжает обрабатывать рану женщины, после чего плотно прижимая пластырь к порезу. Хасыль изучает её, как создание, которое она не может постичь — линия её челюсти, то, как она растягивает губы, когда сосредотачивается, её выдающиеся скулы. Виви проводит так много времени, глядя на искусство, что Хасыль задается вопросом, знает ли она, что сама является искусством. Когда учительница рисования, наконец, заканчивает, оленьи глаза Виви встречаются с Хасыль. Тишина почти поглощает их, когда они многозначительно смотрят друг на друга, застыв во времени. Они привыкли к легким улыбкам во время обеденного перерыва и банальным шуткам. Не задерживаясь взглядами и находясь в сантиметрах друг от друга. Но их момент бесцеремонно прерывается, когда «The Final Countdown» (версия Pitch Perfect Hullabahoos) внезапно раздается из телефона Хасыль. Директор сильно ругается про себяи смотрит на экран телефона. — А, последний раунд начинается через пять минут, мне надо идти, — разочарованно сообщает она. Для Хасыль это слишком сильный удар хлыстом, чтобы снова посмотреть в глаза Виви. Но когда она на секунду поднимает взгляд, ей кажется, что она замечает её разочарование. Она вот-вот встанет из-за стола, пока… — Подожди, — останавливает её Виви, с улыбкой хватая со стола белую кепку-козырёк. — Ты не можешь её забыть, — ласково говорит она и надевает кепку на голову Хасыль. Женщина морщит лицо с милой улыбкой, как это обычно делает Виви. — Вот. Хасыль встаёт, чтобы уйти, попутно хватая свой телефон. Она снова и снова благодарит её, помогает убрать аптечку, а затем идет к двери, пока Виви возвращается за свой стол. Учительница снова начинает листать свои бумаги, и как раз перед тем, когда Хасыль уходит, она поворачивает голову, чтобы посмотреть в сторону двери. Всего лишь немного на дорожку, размышляет Хасыль, хотя в глубине души она знает, что никогда по-настоящему не насытится. Она изо всех сил пытается заставить себя наконец выйти из класса. Что-то уютно незнакомое дергается внутри, задевая струны сердца Виви — но к тому моменту, как Мисс Вон поднимает глаза от своих бумаг, чтобы ещё раз взглянуть на женщину, директор Хасыль уже уходит.***
— Ну так… у нас есть название команды? Суён опускает взгляд на своего помощника тренера Йери, которая только что слегка потянула её за край рубашки, чтобы привлечь к себе внимание. Они идут на последнюю станцию, и глаза каждого игрока красной команды расширяются, как будто Йери только что ткнула опасного зверя палкой. Суён официально не назначала девочку своим помощником тренера, но она считала, что было бы неплохо, если кто-то другой с более молодыми легкими кричал на детей, чтобы это делала не она. Кроме того, пыл Йери был довольно забавным. — Да. После этой игры мы будем «Победителями», — Суён отвернулась, но школьница даже не думала отставать. — А как насчет… Беспрепятственный Гром? — Йери подмигивает и направляет пистолеты из пальцев в сторону женщины. — Это глупо, — Чед усмехается из задних рядов группы. — Нет, это не так, — протестует девочка очень строгим голосом, исходящим из очень маленького тела. Она очень похожа на свою мать. Суён сердито смотрит на Чеда. — Ну, с тем, как ты воняешь, нас следовало бы назвать Мусор. Некоторые дети смеются. Чонён издает принужденное хихиканье, и Суён беспокоится, что она, возможно, довела ребёнка до безумия. Низкая восьмиклассница дергает её одежду ещё раз. — Мусорный… Гром, — Йери снова делает пистолеты из пальцев. — Конечно, — монотонно соглашается Суён, устав от ощущения, что её дергают за рубашку, и готовая пойти на компромисс. — Если это приведёт нас к финишу. Йери победно поднимает кулак на её ответ, когда они приближаются к финальному раунду на поле. Гигантская полоса препятствий проложена так, чтобы толпе на трибунах было всё видно. Какая-то оживлённая музыка играет из динамиков, когда они выходят на поле, Суён идёт впереди с Йери, остальные дети выглядят полумертвыми позади неё. Глаза женщины закатываются максимально далеко назад, когда она видит, что Джинсоль уже там, разминается со своей командой. — Блятьневероятно, — Суён бормочет себе под нос. Она вынуждена смотреть на публику, потому что вид Джинсоль, которая такая чересчур оживленная со своей командой, делает ей физически плохо. Она оглядывает толпу учащихся и видит все цвета других команд, с которыми она сталкивалась в течение дня, сидящих на трибунах. Она находит команду Сыльги сидящей, взволнованно ожидая начала раунда, но не замечает никаких признаков Хеджу или её маленькой подруги. И снова сердце Суён пропускает не один удар из-за отсутствия её дочери. Её брови хмурятся в замешательстве от незнакомых эмоций, но она быстро встряхивает головой, чтобы прийти в себя. Независимо от того, будет Хеджу тут или нет, она станет победителем этого соревнования. Она победит Джинсоль. И может быть, только может быть, Хеджу будет восхищаться ей, как раньше. — ПРЯМОЙ ЭФИР ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, ЭТО ВЕЧЕР СУББОТЫ… — громко кричит Хасыль в свой громкоговоритель во вторник днём в Южной Калифорнии. Джинсоль и её команда теперь стоят рядом с командой Суён, и толпа на трибунах в замешательстве замолкает. — Эм. Добро пожаловать на заключительный раунд Дня Соревнований! — Хасыль дэбает и сидит так по меньшей мере целых четыре секунды. Несмотря на огромную неловкость директора, толпа разражается радостными криками и ликованием. — В этом году финальный раунд будет проходить между Акулами, — Джинсоль и вся её команда хлопают руками высоко над головой, образуя плавник. Суён строит такое выражение лица, словно она только что почувствовала запах протухшего сыра. — И. Эм… — Хасыль смотрит на Суён, которая открывает рот, чтобы заговорить, прежде чем её перебивают. — МУСОРНЫЙ ГРОМ! — кричит Йери. Хасыль улыбается и поворачивается к толпе. — Мусорным Громом! Толпа хлопает, и девочка воодушевленно машет, ведя себя так, словно она на красной дорожке. — Мусорный Гром? — фыркает Джинсоль. — Что это ещё за название? — она говорит достаточно тихо, чтобы только Суён, стоящая рядом, это услышала. — По крайней мере, это оригинально. В отличие от твоей дурацкой команды. Джинсоль, уже явно злясь, поворачивается и, прищурившись, смотрит прямо в лицо своему противнику. — Ладно, во-первых, мы выбрали это название, потому что оно что-то символизирует. Акулы-свирепые морские животные, но на самом деле совершенно безвредны, но они делают то, что им нужно, чтобы выжить. — Ты закончила, PETA? — Парирует Суён, перебивая женщину. — Ладно, слушайте правила! Эта полоса препятствий представляет собой эстафету, состоящую из нескольких различных участков. Сначала — проползание туннеля, потом под сеткой. Затем, протиснуться сквозь стоячие манекены. После этого вы должны пройти через препятствия, чтобы добраться до скалодрома. Как только вы подниметесь на стену, дойдите до горки и спуститесь вниз, чтобы передать эстафету следующему человеку в вашей команде. Не думайте об обмане, потому что Мисс Чонха — судья! И последнее, но не менее важное: здесь есть подвох! — взволнованно добавляет Хасыль, и все смотрят на неё с любопытством. — Лидеры команд должны участвовать! Они будут стоять позади своего последнего участника, чтобы завершить гонку! Кто из лидеров команды первым спустится на землю, тот и победит! Толпа ликует, и Джинсоль смотрит на Суён, которая уверенно ухмыляется ей. Хотя Джинсоль готова сражаться до самой смерти, соперница смотрит на неё так, словно она уже победила. Вместо этого Джинсоль поворачивается к своей команде. — Эй, все, слушайте сюда, — Акулы немедленно повинуются и подходят к ней, когда она подаёт им знак собраться вместе. — Мы сделали это, ребята. Мы добрались до чемпионата! — её дети вспыхивают новой волной энтузиазма. — Вот что мы сделаем. Туда и обратно. — Как B и П (Взлом и проникновение), — самоуверенно говорит Ёджин. — Эм, ну, — Джинсоль не знает, похожа ли их ситуация на взлом и проникновение. — Конечно. Именно так, — она решает не зацикливаться на этом и продолжает. — Значит, мы сделаем своё дело и победим! Но даже при крайне маловероятном сценарии, где мы этого не сделаем… Я просто хочу, чтобы каждый из вас знал, — говорит женщина, глядя в глаза всем своим восьмиклассникам. — Что я действительно горжусь всеми вами, — она встречается взглядом с Чхверри. Несмотря на то, что сейчас она, возможно, не в лучших отношениях со своей матерью, девочка не может не улыбнуться ей, и Джинсоль ласково улыбается в ответ. Тем временем, в нескольких метрах от них, Суён пытается подбодрить свою еле живую команду. — Ладно, ребята, вы знаете правила. Давайте на счёт три. Раз, два, три. — ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ! — дети в красном гортанно вопят в унисон. Как только команды выстроились на линии старта и готовы начать, Хасыль выходит перед ними с небольшим флагом. — НА СТАРТ! ПРИГОТОВЬТЕСЬ! ВПЕРЁД!***
Эта гонка никак не могла быть так близко. По статистике, команда Джинсоль значительно лучше, когда дело доходит до командной работы, уверенности и сочетания атлетизма. Но Суён кричала как маньяк, и это заставляло её детей вести себя так, словно за ними гнался огромный паук. (В смысле серьёзно. Джинсоль даже не знала, что дети могут бегать так быстро). Чхверри, единственный ребенок, оставшийся перед Джинсоль, только что побежала. Через несколько секунд этот Чед начинает бежать у другой команды. Женщина в какой-то момент решает, что аплодисменты должны помочь мотивировать её дочь. — КТО МЫ? — кричит Джинсоль. — OCEAN ROYALTY! — остальная часть её команды энергично отвечает. — PLEASE KILL ME! Джинсоль переводит взгляд на Суён, которая только что прокричала это в ответ, рифмуя. — Действительно так по-взрослому! — саркастично замечает тренер команды Акул. — Не знаю, это было довольно смешно, доктор Ким. Миссис Ха попала в ритм, — легко смеётся Ёджин, распуская свои волосы и ложась на траву, запыхавшись от того, что только что бежала. Джинсоль вздыхает и продолжает сосредотачиваться на надувной штуковине для проведения Дня Соревнований в частной школе перед ней. Через некоторое время она видит, как её дочь соскальзывает вниз по горке и бежит за угол, когда «FUN!» fromis_9 начинает играть из динамиков. Её команда начинает кричать громче — но внезапно другая команда делает то же самое. Конечно же, Чед бежит вниз по дорожке на полной скорости, практически догоняя свою девушку. — ДАВАЙ, МАМ, ДАВАЙ! — восклицает Чхверри, следя за своей матерью, и Джинсоль начинает бежать, Суён вскоре следует за ней вплотную. Горло женщины горит от того, как тяжело она дышит, но она быстро проползает через туннель и теперь под решеткой. Краем глаза она, замечая, как Суён едва успела выбраться из туннеля. Джинсоль протискивалась между надувными манекенами, когда услышала, как соперница страдает где-то позади. Вот и мотивацонные цитаты для тренировок, да? Джинсоль легко преодолевает препятствия и уже на полпути поднимается по стене скалодрома, когда Суён начинает взбираться следом за ней. Несмотря на пот, стекающий по её лбу, Джинсоль радуется. В смысле, она в нескольких шагах от того, чтобы превзойти женщину, которая делала это в течение десяти лет. Если не считать пиццу, то выражение лица Суён, когда она выиграет, будет самым лучшим призом из всех. Джинсоль не может быть больше, чем в двух шагах от вершины, когда Суён говорит это: — Этот камень, за который я держусь… он вроде как похож на то родимое пятно у Чонын на внутренней стороне бедра, верно? Медленно, а затем всё сразу, радостная музыка заглушается звоном в ушах Джинсоль, когда её сердце падает прямо в желудок. Она вдруг чувствует, как много кислорода выбивает эта фраза из её тела. А на его место — ярость. Чистая, переполняющая ярость. — ЧТО ТЫ БЛЯТЬ СКАЗАЛА? — рычит Джинсоль, когда поворачивается, чтобы посмотреть вниз на Суён, но за это приходится платить. Она теряет равновесие. Нога женщины соскальзывает, и её охватывает паника, когда она срывается и падает в самый низ. Её тело тяжело падает на матрас у основания стены. От команды Джинсольдо команды Суён, от преподавателей и волонтеров до каждого ученика — никто не может поверить своим глазам. Джинсоль фокусирует взгляд после тумана, застилавшего его, и видит, что Суён успешно добирается до вершины скалодрома. Когда она смотрит, как Суён исчезает вниз по склону, лицо женщины горит красным от ярости. У Джинсоль нет другого выбора, кроме как карабкаться обратно по стене, и она спускается вниз в полной тишине. Она видит её и Суён удивленные команды за финишной чертой. Хасыль стоит перед ними с пластиковой медалью в руках, а Суён рядом с ней. Она смотрит прямо на Джинсоль, положив руку на бедро, и склоняет голову, давая другой матери самый самодовольный взгляд, который она когда-либо видела на её лице. — Ну, здесь явный победитель! — Директор тянется к руке соперницы, чтобы поднять её как победителя. И при виде этого Джинсоль приходит в отчаяние. То, как Суён обращалась с ней весь день. Черт возьми, как Суён обращалась с ней в течение последнего месяца. Конечно, она тоже не была святой. Но у неё были на то веские причины. И Суён сама напомнила ей, в чем именно заключалась эта причина. — Победительница Дня Соревнований… Хасыль даже не успевает закончить фразу, когда Джинсоль бьет Суён кулаком в нос.***
Хеджу укладывает свой рюкзак в шкафчик рядом с Чэвон. Черноволосая восьмиклассница, честно говоря, отлично проводила время, играя в команде «Банан» в течение всего дня, тем более что Чэвон всё это время была рядом с ней. Она планировала понаблюдать за финальным раундом, пока не выяснила, кто в нём участвует. Хеджу действительно не хотела видеть, как её мать становилась психопаткой перед всей школой, поэтому она и Чэвон просто пропустили его, чтобы поесть в опустевшем спортзале. Теперь уже пора было выходить из школы, так что девочки решили, что соберутся пораньше, пока не придут остальные. Но, к её удивлению, на часах было три часа дня, и ни один человек ещё не вошел внутрь. — Это немного странно, правда? — спрашивает Хеджу у Чэвон, но девочка только пожимает плечами. У Чэвон приходит уведомление на телефон, от чего она отвлекается, смотря на экран. Хеджу тоже заглядывает через чужое плечо. @tupacs_daughter запустил трансляцию. Смотрите, пока она не закончилась! — Почему Ёджин запустила трансу? — недоумевает черноволосая восьмиклассница. — Наверное, она надела свой клоунский костюм, как всегда. Ничего нового, — обе девочки засмеялись. Чэвон всё равно нажала на уведомление. — ХЭШТЕГ MILF SMACKDOWN. ЭТИ ХОТ МАМКИ СХОДЯТ С УМА! ПИЗДЕЦ! — Ёджин кричит с экрана Чэвон. Когда девочка переключается с фронтальной камеры, Хеджу удаётся разглядеть блондинку в синем, агрессивно размахивающую руками на высокую брюнетку, которая едва может удержать её, и она одета… — О боже, — тяжело выдыхает Хеджу, увидев ярко-красную рубашку. — Это блять моя мать.***
Чхверри просто хочет расплакаться, наблюдая за тем, как её мать бьет мать Хеджу на земле, в то время как все ученики подходят, чтобы кричать и снимать драку. Честно говоря, единственная причина, по которой она не плакала, заключалась в том, что она боялась, что эта информация может попасть к Наён, которая безжалостно будет высмеивать её за слезы. Наён тут даже не было, она притворялась больной, потому что ’День Соревнований — это для неудачников’. Тем не менее, Чхверри не позволяет себе плакать. Президенты не плачут перед своим народом — но это действительно трудно держать в уме, когда она наблюдает, как её мать снова и снова бьет другую женщину по лицу. Чхверри видит, как Хеджу и Чэвон выбегают из школы в сторону футбольного поля. Хеджу выглядит абсолютно подавленной. И девочка её не винит. — Уважаемые дамы. Хахаха… дамы, пожалуйста, остановитесь, — Директор Хасыль обращалась как можно спокойней в свой громкоговоритель к женщинам, уничтожающих друг друга на траве, явно желая остановить это, но не за счёт того, чтобы втягиваться в это физически. — Ха-ха, ладно… Давайте остановимся… Дети смотрят… Как бы вся школа здесь, — нервно продолжает Хасыль свои попытки, и действительно все ученики Президентской Академии имени Святой Джихё теперь были снаружи и толпились вокруг развернувшейся драки. Очевидно, это не имело значения для Ким Джинсоль и Ха Суён. Последняя, очухавшись, ударяет Джинсоль по лицу, меняя позу и дергая за волосы, чтобы удержать её, пока снова и снова бьёт женщину в живот. Джинсоль удается сбросить её с себя и встать на ноги. Блондинка хватает Суён за её длинный хвост только для того, чтобы ударить её всем телом о твёрдую горку. — Да ладно… Горка в аренде, — от безвыходности слабо произнесла Хасыль, и её слова по-прежнему не произвели никакого эффекта. — Кто-нибудь, пожалуйста, может их остановить? — кричит Хеджу с нижней трибуны. — Эм, — говорит Хасыль в громкоговоритель как раз в тот момент, когда Суён наносит ещё один удар, попав Джинсоль прямо в челюсть. — ЭТО, ДОЛЖНО БЫТЬ, ШУТКА. Повернув головы, все замечают Айрин в тапочках и пижаме, которая сердито направлялась к дерущимся матерям. — О, слава Богу. У нас тут такая ситуация, — тараторит Хасыль в громкоговоритель. — Где ты была, Рини? — Она спала после стресса, — говорит Сыльги, вставая, чтобы помешать жене присоединиться к драке. — Она, эм. Ей тяжело, когда она проигрывает, — Сыльги шепчет последнюю часть. Сыльги оглядывается на свою жену, гнев практически паром валит от её головы. — Ааа! Не волнуйся, милая! Я всё улажу, а ты просто сядь. Чхверри невольно съёживается, наблюдая, как Миссис Кан пытается встать между её матерью и Миссис Ха. — Эй, ребята, вам, наверное, следует остановиться… Суён хватает Джинсоль за плечи и изо всех сил толкая её обратно на землю, слегка задевая при этом Сыльги. — ВСЁ! С МЕНЯ ХВАТИТ! — внезапно вскрикивает Айрин, причём громче, чем может прокричать громкоговоритель Директора Хасыль. Все замолкают. При звуке голоса президента родительского комитета обе матери сразу же прекращают свои действия. Айрин, убедившись, что с её женой всё в порядке, переводит разгневанный взгляд на растрепанных, покрытых синяками и запыхавшихся женщин на земле. — В КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА. СЕЙЧАС! — Айрин кричит на них обоих. — И ПРИВЕДИТЕ СВОИХ ДЕТЕЙ ТОЖЕ!***
— И что это было? — шипит Айрин с кресла Директора Хасыль. Хасыль с напускной суровостью расхаживала взад-вперёд позади неё. Суён и Джинсоль сидели совершенно разбитые, в буквальном смысле, на стульях напротив директорского стола, их дети, которых было видно из окна, ждали в коридоре. — Да, и что это было? — подхватывает директор из-за её спины, пытаясь соответствовать тону президента родительского комитета. — Вы ведёте себя как дети, — огрызается Айрин. — ДЕТИ! — вторит ей Хасыль. Суён делает глубокий вдох. — Ну, разве дети не получают три предупреждения? Айрин резко ударяет сжатым кулаком по столу. — МНЕ ПОХУЙ НА ТРИ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. ВЫ УЖЕ ВЗРОСЛЫЕ. ВСЯ ШКОЛА СМОТРЕЛА, КАК ВЫ ДВОЕ ДЕРЕТЕСЬ, КАК ДЕТИ. ЕСЛИ ВЫ ЕЩЁ ХОТЬ РАЗ СДЕЛАЕТЕ ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ, Я ЗАПРЕЩУ ВАМ ДАЖЕ ШАГ СТУПИТЬ В ЭТУ ЕБАНУЮ ШКОЛУ. — Чт… — запинается Джинсоль. — ЭТО ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! — уверенно заявляет Хасыль из-за спины Айрин. — Вы двое должны нести ответственность за свои действия, — заключает Айрин, успокаиваясь и вытаскивая свой телефон. На этот раз заговорила Джинсоль. — Без обид… но что ты собираешься делать? Позвонить нашим матерям? Айрин поднимается из кресла. — Нет, — легко отвечает она. Обойдя стол, она садится на край и смотрит на них сверху вниз со зловещей улыбкой и прищуренными глазами. — Я звоню вашим жёнам. Глаза обоих генеральных директоров расширяются от ужаса. — Пожалуйста, нет… — умоляет Суён, пока Джинсоль прячет лицо в руках. — Пожалуйста, не звони моей жене, у меня есть машина, я могу просто уехать… — О, МЫ ПОЗВОНИМ ВАШИМ ЖЁНАМ! — громко восклицает директор из-за стола. Теперь, когда Айрин в нём не сидит, она наконец-то может вернуться в свое удобное кресло. — Хасыль, пожалуйста, — улыбка Айрин исчезает, когда она поднимает пальцы, чтобы потереть виски. — Просто позволь мне разобраться с этим… О, МЫ ПОЗВОНИМ ВАШИМ ЖЁНАМ, — кричит Айрин. — И вы никуда не уйдёте, пока они вас не заберут, — женщина просматривает свои контакты, и разворачивает телефон от себя, нажимая на имя, которое Суён видит слишком ясно. Ха Джиу — Айрин… пожалуйста… — слабо просит Суён, и Джинсоль немного встревожена за своими руками. Она не понимает, как вообще кто-то может бояться Джиу из всех более опасных, но блондинка догадывается, что скоро это узнает. — Она не может забрать меня… она в… Восточной… Дакоте, она сейчас спит, — врёт отчаянно женщина. — АЙРИН, ПОЖАЛУЙСТА… Айрин поднимает палец, призывая к тишине, и сердито смотрит на Суён, одновременно поднося трубку к уху. Через несколько секунд Суён слышит, как на другом конце провода отвечает её радостная жена. — Привет, Айрин! — Суён выглядит так, словно вот-вот расплачется при звуке счастливого, милого голоса Джиу, готовая вот-вот упасть в обморок. — Как прошёл сегодня День Соревнований? Я полагаю, что Суёни хорошо справилась вместо меня? — Привет, Джиу! Извини, что беспокою тебя. Эм, вообще-то… — Айрин меняет тон, и Суён вынуждена просто сидеть и съёживаться, пока Айрин рассказывает её жене все её действия, вплоть до того, что она умоляла женщину не звонить ей. После того, как директор родительского комитета заканчивает, наступает долгое молчание. Айрин бросает холодный взгляд на перепуганную Суён, и она стыдливо зажмуривает глаза. — Понятно, — холодно говорит Джиу на другом конце. — Я думаю, что могу отпустить её после окончания этого разговора, поскольку тебя нет в городе, — добавляет Айрин в трубку. — Нет, — неторопливо отвечает Джиу. — Подержи Суён там еще час. — Что? — встревает Суён, паникуя со своего места. — Ты слышала её, — говорит Айрин. — ДОРОГАЯ? — Суён отчаянно кричит. — ЭТО ТРЕТЬЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! — восклицает в ответ Хасыль. — Заткни… — Айрин смотрит на Хасыль прищуренными глазами и вздыхает. — Спасибо, Джиу. Ещё раз прошу прощения, что пришлось тебя побеспокоить. — О, всё в порядке, Айрин. Мне просто очень жаль, что она испортила этот день, — отвечает Джиу тоном чистого разочарования, которое безжалостно скручивает внутренности Суён. Закончив разговор. — Теперь ты, — Айрин смотрит на Джинсоль и нажимает на контакт Ким Чонын. Но Джинсоль ничего из этого не видит, потому что руки всё ещё закрывают ей лицо. Женщина фактически прячет своё лицо всё время, пока президент родительского комитета разговаривает по телефону с её женой.***
Суён разрешили посидеть с Хеджу в холодном коридоре, пока за ними не придёт няня. Конечно, не без пристального надзора Айрин. — Я ничего не собираюсь делать, смотритель, — огрызается она на Айрин, которая стоит в нескольких сантиметрах от Суён. Женщина не отвечает и ведёт себя как тюремный надзиратель строгого режима. Джинсоль и её дочь расположились в кабинете директора. Хасыль посчитала, что матери не должны находиться в одном помещении, и на этот раз Айрин согласилась с ней. Суён размышляет о своих действиях, как это обычно делают при задержании, понятия не имея, почему она сказала то, что сказала во время прохождения полосы препятствий. Честно говоря, она, возможно, чувствовала себя немного неловко из-за того, что сказала это. Но если бы она этого не сделала, то проиграла бы. И у неё едва не сдохли лёгкие и не лопнула вена не для того, чтобы всё просрать. Но бля, эта сука умеет бить. Она смотрит из-под пакета со льдом на свою дочь, сидящую рядом, которая также отказывается общаться с ней. — Эм, — Суён прочищает горло. Она чувствует, что должна что-то сказать, хотя и не совсем уверена, что именно. (Или знает, но слишком горда, чтобы сказать это). — По крайней мере… по крайней мере, ты вернёшься домой раньше меня? — тихо говорит Суён. Как будто по сигналу, няня Хёнджин врывается в двери школы. — ОЛИВИЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ! ПОЙДЕМ, ДЕВАЧКИИИ! — кричит она, энергичная, как всегда. — Я блять ненавижу тебя. Хеджу встает, чтобы выйти из здания, а Хёнджин плетётся за ней. Суён изо всех сил пытается убедить себя, что причиной слез, наворачивающихся на глаза, было её избитое тело. Но всё, о чем она может думать, это то, как её дочь сказала эти слова, глядя совсем не на Хёнджин. Её дочь смотрела на неё.***
Было около 5 вечера, когда Чонын наконец приезжает с работы, чтобы забрать Джинсоль. Когда блондинку и её дочь зовут из кабинета директора, им говорят, что Чонын ждёт их снаружи. У Джинсоль и так был довольно контрпродуктивный день. Единственное, чего она хотела — это провести день, посвященный единению с дочерью, но всё, что она сделала, только ухудшило её положение. И в довершение всего у неё теперь появилось множество синяков и, скорее всего, два синяка на глазах. Но она счастлива, что наконец-то увидит свою жену. Чхверри идёт далеко впереди своей матери к дверям школьного здания. Она даже не взглянула Джинсоль в глаза, не говоря уже о том, чтобы сказать ей хоть слово с тех пор, как та подралась с Суён на поле. Послеполуденное солнце согревает кожу Джинсоль, когда она выходит из кондиционированного школьного здания позади Чхверри. Женщина наблюдает, как её дочь бросается в объятия другой матери. Чхверри обнимает Чонын; Она устала, но слегка наклоняется, чтобы вернуть объятия дочери. — Я так скучала по тебе, мамочка, — приглушённо говорит девочка, уткнувшись ей в шею. — Эй… я тоже по тебе скучала, — тихо говорит Чонын и морщит нос. — От тебя воняет, — она отстраняется, чтобы посмотреть на Чхверри. — Мне нужно, чтобы ты сейчас поехала домой с мамой, хорошо? — Нет, — чуть тише умоляет Чхверри, но Джинсоль слышит её настойчивый отказ, чувствуя себя в миллион раз хуже, чем удары Суён в живот. — Я… я не хочу… — Мне надо работать, дорогая, извини, — сочувственно объясняется женщина. — Можно мне поехать с тобой? Пожалуйста? — не унимается девочка. — Нет, нет, Чхверри, я опоздаю. Просто садись в машину, — настаивает Чонын. Чхверри драматично вздыхает и медленно поворачивается к Джинсоль с несчастным выражением лица. Она действительно не знает, что сказать. Поэтому просто достает из сумки ключи от машины и протягивает их Чхверри. Дочь понуро направилась к Тесле, чтобы подождать свою мать внутри. Джинсоль удается оторвать взгляд от земли и посмотреть на жену. — Так… ты опаздываешь?.. — нервно спрашивает женщина. Чонын ничего не отвечает. Джинсоль снова переводит взгляд на землю, испуганная и пристыженная. — Мне пришлось уйти с презентации у генерального директора, чтобы приехать за тобой, — с горечью говорит Чонын. На Джинсоль накатывает ещё одна непреодолимая волна вины. — Чонын… — Чонын просто смотрит на неё, раздражённая и измученная. — Прости. После этого было только молчание. — Тогда… увидимся дома? — Скорее всего, нет, — отвечает её жена так отстранённо, что её глаза кажутся оторванными от лица. — Мы перенесли встречу на 8 вечера. Теперь мне придется задержаться на работе допоздна. Прежде чем Джинсоль успевает что-то добавить, Чонын возвращается к своей BMW. Женщина поднимает руку, чтобы остановить её, чтобы что-нибудь сказать, но что она может сказать? И, прежде чем Джинсоль успевает это заметить, Чонын выезжает с парковки и уезжает. С тяжелым сердцем женщина возвращается к своей машине, Чхверри уже удобно устроилась на заднем сиденье со своими эирподсами. Джинсоль смотрит в зеркало заднего вида и видит, что дочь смотрит прямо в окно, чтобы полностью предотвратить любое общение с матерью. Но впервые за этот день Джинсоль не возражает. Чхверри не увидит, как она плачет.