I will not live without you near me love cannot fit inside a theory.
Мир изменился до неузнаваемости. Сплошная пустыня и пепел в воздухе. Парит, точно снег. Но такой серый и тяжёлый. И если привычно подставить ладонь и поймать на неё одно из таких хлопьев, то оно вовсе не растает. Упадёт грязной тяжестью на кожу, прахом рассыплется и разводами останется в узоре линий. Въевшись. Пепел всюду. Из него соткано небо. Из его плотного и утрамбованного слоя твердь под ногами. Он в воздухе, он в волосах и на коже - узором в порах, точно всё твоё тело покрыто замысловатой татуировкой. Он, кажется, даже на белках глаз и в самой радужке крапинами. Юнги не знает, потому что давно не видел себя. Он проходит каждый день один и тот же путь. Будто до самого края земли. Он месит ногами этот НЕснежный покров, чтобы на завтра не найти ни единого отпечатка своего пребывания здесь. Но он и так знает весь его наизусть, будто идёт по невидимой нити, что протянута от самого тела Юнги к заветному месту - к пункту его назначения. К Чонгуку. Только нить эта больше не красная. Она чёрная от пепла, потрёпанная, лишь с тонкими алыми прожилками, точно бы их связь никак не хочет прерываться, пробиваясь подобно ростку сквозь асфальт. Юнги никогда не любил питать пустых надежд и не был оптимистом. Зато Чонгук был. Мин останавливается прямо перед стеклом. На том же самом месте, что и десятки, сотни дней ранее. Его следов тут не осталось, но они словно бы впечатались в землю незримо, и он раз за разом занимает одно и то же положение, будто вдевает ноги в зажимы капкана. Замирает. Задерживает дыхание и подносит ладонь к поверхности купола. Сперва самыми кончиками, затем и самой ладонью. Кожу холодит, несмотря на духоту воздуха - выдохни и облачко пара замрёт в воздухе, ляжет узором на то самое стекло, вырисовывая знакомые черты. Глаза - такие живые и пытливые. Искреннюю улыбку. Юнги не знает, сколько времени проводит вот так. В этим мире солнце больше не встаёт и не садится. В этом мире больше нет ни света, ни тьмы - они теперь едины. И это вовсе не то, что называют предрассветными сумерками. Это самый пепел по белку глаз и под веками. На ресницах и в воздухе смогом. Юнги ждёт. Юнги почти ощущает. Юнги ещё помнит, но уже забыл. И лишь холод стекла на подушечках пальцев, лишь смутный образ в собственной тени отражения. Или это просто обман зрения? Юнги не помнит, как уходит. Не помнит, что делает между теми часами, которые проводит в молчании перед куполом. Лишь путь до. Лишь время рядом. Лишь тщетные попытки увидеть то, что давно осталось в прошлом и больше никогда не вернётся, как невозможно повернуть время вспять и предотвратить катастрофу, которая отняла у него не столько мир, сколько главное в жизни - Чонгука. Но он так и продолжит приходить. Неизменно. Словно надеясь на что-то. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ**
Учёным так и не удалось выяснить, что это за эффект. Ни его природу, ни научное толкование. Всего лишь образы, всего лишь сгустки энергии - так они это называют. Все эти "видения" по ту сторону спасительного купола, на земле, сожжённой, изничтоженной, убитой ими самими. Юнги приходит каждый день. Каждый день вглядывается в собственное отражение в стекле купола. Что он там видит? Чонгук видит лишь его серое лицо и сухой от пепла белок глаз, которые всматриваются с жадностью и исступлением. Касается широкой ладони через толщу покрытия и чувствует лишь гладкость, стараясь представить этот жар и сухость чужой кожи, такой родной. Юнги не знает, что он лишь "сгусток энергии", который обречён нескончаемо проходить один и тот же путь в поисках спасения (?), в замкнутом стремлении увидеть своего Чонгук-ки. Помнит ли он его? Помнит ли их? Или просто бредёт сюда раз за разом, на автомате трогает стекло, чтобы вчера, завтра и ещё сотни, тысячи, миллионы дней повторять этот цикл? Даже когда самого Чонгука уже не будет. Юнги не успел. Пообещал, что просто отправится в другое поселение, под другим куполом. Обманул. Юнги отдал своё место Чонгуку. Более молодому, более амбициозному и перспективному. Куда более ценному для него, чем собственная жизнь. А Чонгук как дурак купился на улыбку в глазах старшего. Чонгук неделями бился в истерике, рвался наружу и колотил по стеклу кулаками, прекрасно понимая, что то слишком крепкое и всё это не имеет смысла, только руки в кровь и сорванный голос. А теперь, точно сам Юнги, ходит день за днём по одному и тому же пути. Только вот видит, помнит и жалеет, что не остался с хёном там, когда всё рушилось. И сейчас между ними не стекло купола, не расстояние между поселениями - пропасть времени, которое раскололось на "до" и "после", и нечто, что никогда больше не сведёт их вместе, потому что его хён заперт в череде повторений одного и того же действия, в самой необратимости катастрофы. До конца времён.I will protect you from the fire below. It’s not in my mind It’s here at my side