Abandoned

      Прошло две недели с тех пор, как на Гарри в последний раз напали в школе. Теперь он был даже благодарен Люциусу за то, что тот нашел его, и ничего серьезного не случилось. Другой плюс заключался в том, что этот человек действительно держал свое слово о том, что он хотел сделать. Всего через три дня после нападения Рона исключили из школы, и ему пришлось перевестись куда-то еще, а вдобавок Дамблдор был отстранен от должности директора, сделав Минерву директрисой.       Гарри был приятно удивлен, когда это случилось, и он знал, что женщина не позволит, чтобы с ним что-нибудь случилось. Еще одно откровение пришло к нему, когда утром Гермиона попыталась заговорить с ним. Она попыталась сказать ему, что ей очень жаль и что она последовала за Роном только потому, что они встречались.       Гарри попытался не рассмеяться ей в лицо, но ничего не смог с собой поделать. Затем выражение крайнего ужаса, которое появилось на ее лице, когда он начал смеяться, только заставило его смеяться еще сильнее. Когда ему, наконец, удалось восстановить дыхание, он посмотрел ей в лицо и велел спрыгнуть с ближайшей скалы, потому что ему было все равно.       С уходом Рона он стал чувствовать себя лучше день ото дня. Казалось, Рон был лидером всех, кто игнорировал или ненавидел его в школе. Он постепенно стал таким, каким был раньше, и был этому рад. Он знал, что был не один, у него были Драко и Блейз. Ему также нужно было поговорить с Северусом, когда он знал, что Люциуса не будет рядом.       Мужчина пытался заполучить его, но Гарри всякий раз возражал. Он видел, каким печальным выглядел Северус, когда они больше не были вместе. Гарри все еще не мог получить от Северуса ответа, почему это произошло, но он знал, что должна быть веская причина.       Он смотрел на Северуса, как на отца, и был рад, что тот наконец-то на его стороне. После стольких лет ненависти между ними, он был удивлен, как легко было доверять этому человеку. Иногда, когда они разговаривали, ему хотелось обнять мужчину и прижать его к себе. Ему хотелось, чтобы он почувствовал себя лучше и знал, что его все еще кто-то любит.       Когда эта мысль пришла ему в голову в первый раз, он не знал, что с ней делать. Да, он любил Северуса, даже уважал его, но любовь? Не слишком ли далеко зашла их теперешняя дружба? Он не знал, да и не хотел сидеть, сложа руки и анализировать ситуацию. Он не хотел разрушать то, что у них было.       Он все еще сидел рядом и украдкой поглядывал на Люциуса, когда только мог. Ему нравилось, как тот автоматически загорался, когда он ловил на себе его взгляд. Он определенно не был уверен, что хочет делать со всеми этими чувствами, плавающими в его голове о другом мужчине.       Однажды вечером он усадил Драко и рассказал ему о своем слабом влечении к отцу, боясь, что если он не расскажет об этом своему другу, то кто-нибудь другой может рассказать и тогда Драко его возненавидит. Гарри был очень удивлен, когда Драко обнял его и спросил, не начал ли он встречаться с отцом, и должен ли он называть его «папа». Это заставило их разразиться истерическим смехом, заставляя всех вокруг думать, что они сумасшедшие.       Теперь Гарри стоял посреди одного из залов подземелья, перелистывая страницы книги, которую он читал. Он избегал своей комнаты, потому что Драко был там с Чарли, и ему действительно не нужно было этого видеть. Он был отвлечён от книги, когда кто-то кашлянул, заставив его подпрыгнуть.       — Люциус, пошуми немного перед тем, как подойти. Ты меня напугал. — Гарри не заметил, что назвал его по имени, пока не стало слишком поздно, поэтому он отвернулся, покраснев.       — Извини, Гарри. Я сделаю это в следующий раз. А теперь мне нужно поговорить с тобой. Я пытаюсь уже пару недель, и мне надоело, что ты меня избегаешь. — Люциус придвинулся к нему ближе, и Гарри понял, что не может отступить, потому что уже стоит у проклятой стены.       — О чем ты хотел со мной поговорить? — спросил Гарри, притворяясь, что он ничего не понимает.       — О нас. Об этом влечении, что мы чувствуем друг к другу. Не пытайся отрицать это, я вижу это в твоих глазах прямо сейчас. — Люциус придвинулся еще ближе, пока его ноги не коснулись ног Гарри, и ему пришлось поднять голову, чтобы увидеть глаза Люциуса.       — Э-э. Да, наверное, я не мог этого скрыть, не так ли? — спросил Гарри, пытаясь отвести взгляд от мужчины. Он почувствовал, как рука Люциуса коснулась его подбородка, заставляя взглянуть в его глаза.       — Я рад, что ты чувствуешь то же самое. — потом губы мужчины коснулись его губ. Мягкие, влажные, опытные губы, от которых у него подкосились колени. Он был потерян для всех, эти ощущения бушевали в его теле. Никогда ещё поцелуй не был таким приятным, особенно когда руки нежно обнимали его за талию, притягивая ближе к твердой груди.       Люциус отстранился от него на мгновение и улыбнулся. Гарри захотелось растаять от этой улыбки, но он постарался сохранить самообладание.       — Что… что это значит? — спросил Гарри, стараясь дышать ровно.       — Я надеюсь, что ты согласишься быть со мной. — заявил Люциус.       — А как же Северус? — спросил Гарри, зная, что это, вероятно, не самый лучший вопрос.       — Я знаю, как ты сблизился с ним, и никогда не попрошу тебя оттолкнуть его. Он хочет, чтобы я был счастлив, а ты, согласившись быть со мной, сделаешь меня очень счастливым, Гарри. — при этом заявлении он получил легкий поцелуй.       — Да… да, я хочу быть с тобой, Люциус. Как мы будем это делать, если ты будешь моим учителем? — Гарри только что вспомнил об этом и начал волноваться.       — Ты совершеннолетний, Гарри. Никто ничего не может с этим поделать. Нет никаких правил, запрещающих учителю встречаться с совершеннолетним учеником. Все в порядке. — Гарри улыбнулся ему и не смог удержаться, чтобы не обнять его за шею и не прижаться губами к губам мужчины.       Ни один из них не видел Северуса, стоящего в тени с улыбкой на лице. Зная, что первая часть плана идет отлично. Теперь всё, что им нужно было сделать, это заставить Гарри посмотреть, насколько хорошо они будут смотреться втроем.