Гарри Поттер и проблема с зельеварением

Побег из дома был однозначно лучшей идеей в жизни Гарри. Целых две недели он бродил по Косому переулку из магазина в магазин, много читал, изо всех сил отговаривал себя от покупки Молнии, а еще, разумеется, на четыре часа засел в аптеке. Он думал, что бы ему заявили на это Рон с Гермионой, в итоге решив, что Рон бы ему сказал: «Ну ё-мое, ты же прям как Гермиона в книжной лавке». Это его развеселило. Он купил стандартный набор ингредиентов для зелий, а еще обзавелся дополнительными припасами, которых ему не хватало в прошлом году: сахар для рецептов волшебных конфет и полкило жуков для красного красителя. Он даже всерьез подумывал прикупить самопомешивающийся котел, а затем представил, что бы сказал Снейп о людях, которым для приготовления рецептов зелий из программы третьего курса необходим самопомешивающийся котел, и в итоге остановил свой выбор на покупке каталога для заказов совиной почтой. Помня об опыте прошлого года, Гарри дважды мучительно переписывал свое сочинение об Уменьшающих зельях, прежде чем смириться с тем, что лучше он его все равно уже не напишет. Он даже не пытался самостоятельно практиковаться в окклюменции — очищение разума от мыслей и перечисление полезных навыков для квиддича ему не то чтобы помогло с тетей Мардж, а среднестатистический темный волшебник уж точно доставит ему больше хлопот чем тетя Мардж. Ну, по крайней мере ему так казалось. Его разум, как было сухо обозначено в учебнике, был «полон хаоса, огня и в своей сути был несовместим с должными ограничениями». К счастью, разговор с Флореаном Фортескью раз и навсегда положил конец его хандре, ведь ничто не могло сравниться с тем счастьем, которое он испытал, когда ему довелось зайти на кухню кафе и увидеть, как делают самые волшебные из сортов мороженого. Это была потрясающая смесь поварского мастерства, зельеварения и умелого применения охлаждающих чар. Гарри попрактиковался в охлаждающих чарах на своем стакане с лимонадом, и тот не таял весь день. — Я, может, не спасаю мир и не сражаюсь с драконами, — мягко сказал ему Фортескью, — но когда лицо печального ребенка при виде мороженого с танцующей вишенкой озаряет улыбка, я верю, что у меня получается делать этот мир немного лучше. Этот разговор немного отвлек его от размышлений о Сириусе Блэке и о том, погибнет он в этом году или нет, а еще ему стало немного проще отговаривать себя от покупки Молнии, но потом Рон в поезде завел разговор о Сладком королевстве в Хогсмиде, и Гарри понял, что Дурсли умудрились испортить и его новый интерес к волшебному кондитерскому делу. Ну почему они постоянно находили новые способы сделать его жизнь хуже? И из-за этих мыслей он, должно быть, сразу же после ужасного столкновения с дементорами, когда Ремус Люпин вернулся в купе после обхода поезда, первым же делом поинтересовался у него, знает ли тот рецепт приготовления шоколада, который, как выяснил Гарри, отлично помогает в таких ситуациях. Но когда Ремус Люпин скромно извинился, что рецепт шоколада ему, к сожалению, неизвестен, это не умерило пыл Гарри как можно скорее этот рецепт разузнать. Ему всегда нравились загадки и сладости, а загадка, связанная со сладостями, показалась ему довольно-таки убедительной, в чем-то взрослой задачей. Ему, как-никак, было уже тринадцать лет. Это отвлекло его от бесконечных подколов Малфоя, и хоть Гарри не подвергался им целое лето, он по ним почему-то совсем не соскучился.

* * *

Профессор Люпин выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. — Посмотри на Снейпа, — шепнул на ухо Гарри Рон. Профессор Снейп, специалист по зельеварению, смотрел через весь стол на профессора Люпина. Все знали, что Снейп давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но даже Гарри был поражен тем, как исказилось его худое бледное лицо. В нем читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Гарри знал это выражение слишком хорошо — так Снейп выглядел в течение практически всего первого курса Гарри, и только глядя на Снейпа сейчас Гарри понял, что он не видел профессора таким практически с начала прошлого учебного года. Сейчас профессор Снейп при общении с Гарри изображал что-то среднее между гневом, усталостью и безразличием. Когда же его отношение к нему изменилось? Гарри был уверен, что он будет об этом переживать, хотя времени и сил на новые переживания у него однозначно не было.