Welcome To My Nightmare

Баффи и Шляпник под громкие раскаты грома где-то высоко в небе ступили на холодный серый камень моста, тянущегося к зловещим, полуразрушенным стенам стоящего на холме замка. Редкий ветерок трепал порванные флаги с эмблемами сердец грязно-коричневого цвета, которые были закреплены на верхушках шпилей башенок. Позади замка, теряясь в серых облаках, тянулся вверх столб черно-красного пламени, который освещал замок, при этом делая его еще более пугающим. Вокруг стен был виден глубокий ров с темной, почти черной водой. — Не похоже, чтобы там вообще кто-либо жил, — сказала Баффи, прикрывая рукой глаза и всматриваясь в безликие окна башен. — Согласен, видок действительно нежилой, — пробормотал в ответ Уилл. Держась за руки, они направлялись к воротам. Шаги звучали неожиданно гулким эхом, разносящимся далеко вокруг, и с каждым звуком сердце девушки замирало от потаенного страха. Скорее всего, Королева уже знала, что они близко и поджидала их. Какое-то время спустя они подошли ближе ко рву, и Баффи ненароком посмотрела вниз. В темной воде везде, насколько хватало глаз, были видны плавающие бледные отрубленные головы и вздувшиеся тела. От воды поднимался странный красноватый пар, а в воздухе витала отвратительная вонь. От вида и запаха к горлу девушки вдруг подступила тошнота, и она поспешно отвернулась, уткнувшись Уиллу в плечо. Они миновали открытые ворота, поскрипывающие на ветру, и оказались во внутреннем дворике замка, где также не было ни души. Сам двор, как и стены, тоже был в полуразрушенном состоянии. Тут и там виднелись ямы, брусчатка была в трещинах и кое-где совсем развалилась. У стен были высажены деревья, которые сейчас напоминали скорее замершие трупы: иссохшие ветки на манер пальцев скрючились, стволы сильно изогнуты, почти скручены в спираль. При этом, они выглядели настолько хрупкими, что казалось, дунешь на них, и они, того и гляди, совсем развалятся. Посреди двора высился донжон — главная башня, стены которой были сплошь увиты сухими побегами увядшего плюща. Выпустив руку Шляпника и оглядевшись, Баффи сделала шаг по направлению к тяжелой на вид деревянной двери донжона, ведущей, похоже, прямо в королевское жилище. Ее рука потянулась было к латунной ручке-кольцу, но Уилл вдруг остановил ее. — Баффи, — начал было он, но осекся и выжидательно посмотрел на нее. Не понимая толком, что делает, Баффи подалась вперед и, обняв Уилла за шею, осторожно поцеловала его. Он, на секунду растерявшись, ответил ей. Был ли это момент отчаяния, глупости или вконец одолевшего ее чувства одиночества — Баффи не знала и, если честно, не хотела знать. Просто сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Все, что было важно — это они и их маленькая бесконечность, застывшая в виде выплеснувшихся наконец чувств, переполнивших чашу их терпения. Спустя вечность, продлившуюся всего-то каких-то пару мгновений, Баффи отодвинулась и прошептала: — Я знаю, что ты хотел сказать, и мой ответ — нет, я не жалею. За все то время, как я оказалась здесь, я ни разу не пожалела. Я вызвалась нести это бремя, и, если мне не суждено вернуться, то что ж, так тому и быть. Уилл едва уловимым движением коснулся ее волос, проведя по ним пальцами, и завел одну прядь ей за ухо. — Я восхищаюсь тобой, Баффи. И понимаю, почему Спайк тебя выбрал. Ты готова отдать все ради счастья других. И если у тебя есть важная цель, ты ни за что и никогда не отступишься, — он покачал головой с печальной улыбкой. — Дело теперь остается за малым: войти в эту дверь. Баффи сделала глубокий вдох и, повернувшись к башне лицом, снова взялась за кольцо и, сделав усилие, потянула его на себя. Дверь нехотя поддалась с громким, скрипучим звуком. В тот же миг сзади них раздался звук звенящего, бряцающего металла. Баффи и Шляпник обернулись и увидели рядом с воротами стражников-скелетов, наподобие тех, которых они встретили в поле красных роз. Только вот у этой стражи оружие было посерьезнее: вместо копий они были вооружены секирами и булавами внушительных размеров. Рука Баффи машинально потянулась к ножнам, но Уилл отрицательно покачал головой. — Иди, дальше я сам. — Но… Баффи не могла сдвинуться с места, борясь с отчаянным желанием помочь ему. Стражники медленно подступали к ним. Шляпник посмотрел на девушку взглядом, полным такой решимости, что она неосознанно сделала шаг назад. — Беги! Ну же! Баффи вздрогнула и попятилась, оказавшись по ту сторону, и при этом чуть не споткнувшись о дверной порог. Уилл, вытащив свой меч, подбежал к двери и захлопнул ее со всей силы. Девушка погрузилась в полную темноту. За дверью, тем временем, раздались звуки сражения и яростные крики Шляпника, а далеко в темноте вдруг замерцала красно-желтая точка, привлекая внимание Баффи. Девушка, щурясь и напряженно дыша, осторожным шагом пошла на свет. *** Свет привел Баффи в круглую комнату без дверей и окон. На стенах было бесчисленное множество ниш, в которых стояли тысячи черных свечей, горевшие красным пламенем. Вокруг нее у стен на подставках стояли четыре огромных зеркала разных форм: овальное, круглое, прямоугольное и квадратное. Девушка переводила подозрительный взгляд с одного зеркала на другое, однако ничего и никого, кроме своего отражения в них, так и не заметила. — И что теперь? — досадливо спросила она, обращаясь к потолку. — Тупик? В ее голове вдруг зазвучал елейный шепот: — Отгадай загадку, и я пропущу тебя. Баффи резко повернулась вокруг себя, смотря по сторонам. Никого. В комнате по-прежнему была только она, если не считать еще четыре ее отражения в зеркалах. — Что за загадка? Ответ не заставил себя долго ждать. От замогильных звуков этого голоса Баффи ощутила, как волосы у нее на руках буквально встали дыбом, а по телу побежали мурашки. — Три зеркала врут, четвертое — говорит правду. За правдой скрывается проход. — Опять абракадабра, — проворчала Баффи и сделала попытку сосредоточиться. — Уиллоу бы сюда… Каждое из зеркал находились параллельно друг другу так, что создавались зеркальные коридоры. Однако их расположение, к сожалению, не наводило ни на какие разумные мысли. Подумав, девушка решила действовать наобум и решительно пошла в центр комнаты. Как только ее ноги коснулись центра, вокруг начало происходить что-то странное: отражения в зеркалах вдруг изменились. В каждом из них Баффи видела себя, но с ней творились разные странности. Ее отражение слева вдруг поднесло руки к лицу и начало выдавливать себе глаза с безумной улыбкой. Отражение справа начало корчиться и извиваться, будто бы какая-то неведомая сила завладела ее телом, медленно убивая ее. «Здесь пригодился бы экзорцист», — усмехнулась про себя Баффи, переводя взгляд на зеркало позади нее. Здесь ее отражение склонило голову набок и зловеще улыбнулось, из глаз и ушей вдруг тягуче потекла ярко-красная кровь. Девушка, не подав вида, что ее это хоть как-то задело, тем временем посмотрела на зеркало прямо перед собой. На нее уставилось ее собственное отражение, на первый взгляд, без каких-либо внешних изменений. Чтобы убедиться, что это правда она, Баффи подняла правую руку. Отражение повторило за ней. Баффи выдохнула и вдруг ощутила какое-то непонятное давление в висках. Ее отражение все также продолжало таращиться на нее, то хмурясь, то щурясь, как и реальная Баффи. Девушка почувствовала, что не может сделать вдох и, подняв руки, машинально ощупала шею. Ничего не обнаружив, она снова посмотрела в зеркало. Ее отражение вдруг подняло руку, оттопырив палец с кольцом, явно на что-то намекая. Баффи, тяжело дыша, опустила руки и настолько быстро, насколько могла, сняла кольцо Амара. Блики света от многочисленных свечей осветили талисман, окрасив его в кровавые цвета. Девушка посмотрела на кольцо и на отражение, снова на кольцо, и, сделав пару шагов назад, размахнулась и бросила его прямо в зеркало. Поверхность треснула и полностью осыпалась, осколки с громким стуком падали на пол, разбиваясь на более мелкие частицы. Внутри зеркала оказался огромный, живой глаз с серебряной радужкой и со зрачком в форме красного сердца. Глаз немигающе уставился прямо на Баффи, белок его при этом противно подрагивал. Рот девушки от удивления приоткрылся. — Ты почти у цели, — тут же зазвенел в ее ушах голос, — осталось последнее — достать ключ. — Что? Какой еще ключ? — непонимающе спросила Баффи, осознавая, что уже знает, где его искать. Голос промолчал. «Что ж, этого следовало ожидать», — подумала она и, достав из ножен свое верное оружие, встала напротив глаза. «Была не была», — и с этой мыслью Баффи резким ударом воткнула нож прямо в зрачок глаза. Тот задрожал и стал сдуваться, из места прокола начала сочиться прозрачная, дурно пахнущая, вязкая жидкость. Затем из сдувшейся оболочки глазного яблока что-то с громким стуком быстро упало на пол. Баффи, поморщившись от отвращения, нагнулась и подобрала находку. Ей оказался старинный, ржавый ключ, весь покрытый мерзкой слизью. «И что же им открывать?» Словно в ответ на ее мысли в раме разбитого зеркала появилась замочная скважина. Девушка, секунду помедлив, осторожно вставила туда ключ и повернула его с жутким хрустом. На том месте, где ранее была зеркальная поверхность, в тот же миг образовалась туманная пелена, по которой то и дело пробегала рябь. Баффи неуверенно прикоснулась к пелене, к своему облегчению отметив, что ее рука свободно прошла сквозь нее без каких-либо помех. Глубоко вздохнув, девушка бесстрашно вошла в проем, оставив круглую комнату позади, и оказалась в огромном тронном зале, залитом светом множества факелов, висящих на стенах. Перед ней шагах в пятидесяти на пурпурном троне сидела темная фигура. Девушка сделала пару шагов вперед и потрясенно остановилась. *** Баффи не верила в то, что видела перед собой. На нее смотрела точная копия ее самой, вот только у этой копии были темно-каштановые волосы, на ней не было синяков и царапин, да и одеяние у нее было куда более роскошным: длинное черно-красное платье в пол с рисунком из золотистых сердец, в одной руке был скипетр тоже с эмблемой сердца, а на голове — пурпурная с золотом миниатюрная корона. Ее лицо исказила самодовольная ухмылка.  — Неужели ты думала, что сможешь вот так запросто прийти и убить меня? — ее голос звучал ниже, чем голос Баффи, с хрипотцой, и от него веяло холодом и опасностью. — Ты ведь даже с собой справиться не в состоянии. Королева, встав с трона, медленно направлялась в сторону Баффи, каблуки ее туфель мерно стучали по полу шахматной расцветки, и этот звук заставлял сердце девушки каждый раз отбивать чечетку. — Вижу, ты запуталась, девочка. Ты, словно в лабиринте, блуждаешь, отчаявшись найти выход, ты в плену у собственных сомнений, иллюзий, страхов и чувства вины. При этих словах рука Баффи слегка дернулась и ее ладонь сжалась в кулак. — Похоже, я попала в самую точку. Баффи выхватила вострый нож из ножен, висящих на поясе платья, и приняла боевую стойку. — Видимо, по-хорошему ты не хочешь, так? Что ж, ладно, — Королева молниеносным движением разделила скипетр пополам: внутри пряталось длинное, острое лезвие меча. — Значит, будет по-плохому. Баффи ответила презрительным взглядом и, вдруг сорвавшись с места, нанесла быстрый удар ножом. Мимо. Королева легко ушла от удара, но Баффи не сдавалась, наступая, снова и снова, делая выпад за выпадом. И каждый раз лезвие ножа со свистом рассекало и кололо лишь воздух. Королева словно играла с ней, смеясь ей в лицо. Баффи почувствовала прилив злости, когда Королева вновь уклонилась от ее атаки. — Я же говорила, что ты не сможешь справиться с собой. Я слишком хорошо знаю тебя, ведь я — это ты. Баффи прошипела сквозь зубы: — Лучше бы тебе заткнуться… Голос Королевы стал выше на октаву: — Ты — угроза для собственного разума, Баффи. Все, что происходит в этом месте, все эти разрушения — это все из-за тебя. Если ты в это не веришь, советую заглянуть в себя и задать вопрос «Что я чувствую на самом деле?» Думаю, ответ тебя удивит. Баффи опустила нож, недоверчиво глядя на Королеву: — И что же, по-твоему, я должна чувствовать? Та лишь пожала плечами, изобразив на лице искреннее недоумение: — На этот вопрос только ты знаешь ответ. А пока ты раздумываешь, я, пожалуй, приглашу сюда гостя. Что-то мне подсказывает, что это поможет тебя вразумить. С этими словами она замысловатыми движениями рук начертила в воздухе спираль. В местах, где она проводила руками, появилось золотое свечение, и свет все расширялся, пока не стал слепящим. Через мгновение из потока света появился шокированный Шляпник. А еще через мгновение Королева с мерзкой улыбкой вонзила лезвие скипетра Уильяму в живот. В этот момент время будто остановилось. Баффи почувствовала, как все ее тело стало ватным, а пол буквально начал уходить у нее из-под ног. Ее мозг отказывался воспринимать происходящее у нее перед глазами. Словно в замедленной съемке Уилл, выронив из руки покрытый чем-то темным меч, осел на пол, пытаясь закрыть рану ладонями, кровь медленно пропитывала его жилетку с рубашкой, расползаясь отвратительной темно-красной кляксой в разные стороны. Шляпа съехала вниз с головы и с тихим стуком упала на пол. Все его тело дрожало, он невидяще уставился на свои окровавленные руки, и перевел взгляд на Баффи: — Баффи, что… Договорить он не смог, его лицо скривилось от нахлынувшей боли, из носа потекла кровь. Опомнившись, Баффи подбежала к Уиллу, и осторожными движениями помогла опереться об стену, старясь при этом не делать ему еще больнее. Трясущимися руками она разорвала ткань чулка на ноге и постаралась как можно плотнее перевязать рану, чтобы хоть немного остановить кровь. Уилл был слишком слаб, чтобы помешать ей, поэтому ограничился благодарным взглядом. Сзади послышался ехидный смешок Королевы: — Какая же это трогательная сцена. Влюбленные голубки наконец-то вместе спустя столько времени. Ничего не напоминает, а, Баффи? В Адской Пасти было почти так же? Один из вас умирает, а второй продолжает жить, при этом виня себя всю оставшуюся жизнь. Места разные, а сценарий все тот же. Баффи резко обернулась к ней: — Идиотка, что ты натворила?! Королева с ухмылкой развела руками в стороны: — Я всего лишь помогаю тебе. Но Баффи уже не слушала ее: она выхватила вострый нож и набросилась на Королеву. Та поставила блок скипетром, лезвия скрестились с громким, противным, скрежещущим звуком. Баффи отскочила, тяжело дыша, чувствуя, как в ней закипает слепая ярость. Девушка даже не заметила, как в этот момент вокруг нее образовалась красноватая аура, но почувствовала, как ее тело наполняет мощный поток сил. Лезвие ее вострого ножа вытянулось, теперь это был самый настоящий одноручный меч, изящный и острый. Лицо Королевы вдруг побагровело, она прошипела с плохо скрываемым гневом: — Мерзкая тварь, ты пожалеешь, что явилась сюда. Баффи обманным движением меча заставила Королеву уклониться влево и со всей силы ударила ее в челюсть. Королева отлетела на два метра назад, и с криком упала на колени. Баффи подошла к ней, взяла ее за волосы и, резко дернув их вниз, заставила посмотреть себе прямо в глаза. Затем Баффи приставила к ее горлу лезвие меча. — Думаю, теперь ТЫ жалеешь, что встретилась со мной. Можешь умолять меня оставить тебе жизнь, но вряд ли я на это соглашусь. Губы Королевы растянулись в издевательской усмешке, она прошептала: — Ты все еще не понимаешь, верно? Ты — это я, мы единое целое. Поверь, мне все равно, что ты убьешь меня. Главное, что ты скоро отправишься следом за мной, если не сделаешь то, что должна, — она скосила глаза в сторону Уильяма. Баффи проследила за ее взглядом: Уилл все еще сидел, прислонившись спиной к стене, его еще больше побледневшее лицо было запрокинуто, а глаза закрыты. Кровь уже успела пропитать ткань перевязки. При виде этого зрелища все ее нутро похолодело, сердце защемило, подбородок задрожал. И в этот момент ее вдруг осенило. Что обычно следует за тем, когда ты признаешь свои ошибки, свою вину? Все просто: тебя прощают. Или не прощают, зависит от ситуации, но сейчас не об этом. Все это время Королева говорила ей о прощении. Она должна простить себя… и не только себя, но и его тоже. Все, что все эти три месяца грызло ее изнутри, она должна выпустить, только так она освободится. — Я понимаю. Я прощаю… тебя, — с этими словами Баффи сделала небрежное движение рукой в сторону, лезвие меча полоснуло горло Королевы, оставив глубокий порез, та захрипела, захлебываясь собственной кровью и, издав последний крик, вдруг рассыпалась на тысячи мелких осколков, которые, касаясь пола, тут же бесследно испарялись. Звуки голоса Королевы постепенно затухали, устремившись вверх. В то же мгновение стены зала затряслись, с потолка начала сыпаться крупная каменная крошка. Баффи бросила меч и, подбежав к Уиллу, попыталась поднять его на ноги. Он открыл глаза и осторожно убрал ее руки со словами: — Перестань, тебе лучше оставить меня здесь и выбираться отсюда, пока есть время… — Что?! И слушать не хочу, я не могу допустить, чтобы это снова произошло! — горячо возразила Баффи, беря Уилла под руку, — я не хочу, чтобы ты снова умер из-за меня… Уилл покачал головой: — Милая, ты должна кое-что знать. Он наклонился ближе к ней и сказал то, что заставило ее мысленно сжаться в комок:  — В твоей реальности Спайк… жив. Баффи судорожно вздохнула, ее глаза расширились от удивления: — Что? Но… почему он молчал все это время? Уилл слабо улыбнулся: — Как будто ты Спайка не знаешь. Плюс, пообщавшись с Ангелом, еще не такого глупого дерьма наберешься. Баффи помрачнела: — Я догадываюсь, что он ему наговорил. Уилл вдруг напрягся, крепче прижав руку к ране, и сказал с явным трудом: — Баффи, милая… я должен был сказать тебе раньше. Я… то есть Спайк… никогда не винил тебя в том, что произошло. Отпусти эту ситуацию, перестань заниматься самокопанием и начни, наконец, жить дальше. Спайк не стал бы держать на тебя зла, ты должна понимать это. И я… должен тебя тоже спросить: простила ли ты меня… его? За все то зло, что я… он…когда-либо причинил тебе, и за ту… сцену в ванной… Уилл, тяжело дыша, вопросительно посмотрел на нее. От услышанного все нутро Баффи обдало жаром, а глазам стало больно. Наконец она ответила: — Конечно, я простила тебя. Как я могу… я же… Он приложил палец к ее губам: — Подожди, не говори пока. Скажешь, когда наступит правильный момент. А теперь… не трать зря времени. Вспомни: здесь не твоя реальность. Ты должна выбраться. Он наклонился к ней, сжав ее плечи, и пристально посмотрел ей в глаза: — Проснись, Баффи. Внезапно пронзившая ее тело острая боль заставила девушку истошно закричать. Последнее, что она успела запомнить — это теплую улыбку Уилла, кровавый след на его лице, тянущийся к губам и его глаза, блестящие от слез.