С моей смертью покончено

      Он проснулся от стука. Дверь открыл какой-то мужчина в защитном костюме. Он передал ему поднос с едой, поставил на пол миску с похлёбкой для собаки и снова закрыл дверь.       В углу он видит две бутылки и одну металлическую миску с водой. Они оставили ему рюкзак, забрав только оружие. После проверки вещей Дориан припомнил, что почти все его сбережения остались в джипе, включая книгу в мягком переплете, которую он забрал с ранчо.       Незнакомец в защитном костюме вскоре возвращается, чтобы провести ему с Канюком анализ крови. Результаты оказались отрицательными.       — Что же, — говорит он, снимая маску с капюшоном. — Вы оба чисты, но сперва нужно спросить босса, перед тем как вас выпускать.       Дориан кивает.       — Не помешало бы наложить швы на эту щеку, — добавляет мужчина. — Хотя, наверное, уже поздновато.       Он уходит. В следующий раз возвращается уже без костюма, принеся таз с теплой водой, мочалку и бинты. Его рыжевато-русые волосы собраны в хвост, на тощей шее висят жетоны Цикад.       Как только пришелец усаживается на стуле, Дориан кивком указывает на цепочку.       — Так значит вы Цикады, да?       — Некоторые — да, — отвечает он. — Только давай без резких движений. Я Андерс, кстати.       — Дориан. А это Канюк, — он указывает на кобеля, который лежал, свернувшись калачиком на подстилке, несомненно уставший после их встречи со смертью.       Позаботившись о ранах, их выпустили из карантина. Прошагав буквально с пару метров по коридорам здания, Дориан понял, что это укреплённая больница.       — Адаар хочет поговорить с тобой. — Андерс машет ему следовать за ним, чему он не сопротивляется.       Трое солдат лениво стоят вокруг бывшего сестринского поста. Они расступились, показав сидящую на стуле женщину с длинными черными волосами, собранными в косу набок. Заметив Дориана, она поднялась, возвышаясь над остальными на целых десять сантиметров, если не больше.       — А вот и наш выживший, — говорит она. Резким движением она бросила ему мелькнувшим серебристым цепочку. Он поймал её. Его жетоны. — Надеюсь, они и вправду твои.       Моргнув, он кивает.       — Да. — Хреново не заметить пропажу из рюкзака, хотя если так посмотреть, то сейчас легко привыкнуть к тому, что некоторые вещи исчезают просто так. — Спасибо, что не убили сразу.       — Ха! — Смех громкий, но приветливый. Она хлопает его по плечу. — Мы прочёсывали город, зачищая гнезда. Было бы глупо пристрелить паршивца, проделавшего за нас почти всю работу на сегодня. Хотя, — она запнулась, окинув его тяжёлым взглядом, — удивительно, как это ты один всё провернул.       В ответ на услышанное он слегка приосанился.        — Если правильно подобрать зажигательные смеси, я отряд подрывников, состоящий из одного человека.       На такой ответ она невольно улыбнулась.       — Именно такой человек здесь нам нужен.       Приятная перепалка, хотя от него не скрылось, как пристально поглядывал на него мужик с темной густой бородой и блондинка с эльфийскими чертами лица. Если он перейдет черту, то они мигом нападут на него. Да, они проявляют доверие, однако тот факт, что он слишком устал, дабы дать хороший отпор в случае драки, лишь играет им на руку.       Вдруг, в груди защемила опаляющая сердце надежда.       — Можно спросить… Вы не подбирали никаких бродяг за последние пару дней?       Брови Адаар дёрнулись, а глазки забегали, переполненные неприятных воспоминаний.       — Нет, по крайней мере тех, кому мы могли помочь. Ты кого-нибудь потерял?       Вот так и гаснет пламя факела надежды. Они не тот отряд, который забрал Каллена, или они просто лгут. Но судя по тому как к нему отнеслись, он сомневался в последнем. Скрестив руки на груди, он откашлялся, чтобы голос звучал убедительней:       — Да просто интересно стало.       Обойдя стойку поста, она подбирает чашку. Чай, скорее всего.       — Ну так, что привело тебя сюда? — Судя по её стойке, врать будет очень неправильно.       Внезапно, серое вещество его мозга пронзает ясная мысль — Адаар может быть фамилией.       — Я ищу Кассандру, — говорит он.       Несколько людей переглянулись между собой. Наконец, Адаар отвечает:       — Ее здесь нет. По крайней мере, на этой неделе.       Столько усилий, и все впустую. Остался последний козырь.       — Я слыхал, она в Келоуне.       Спустя несколько секунд полной тишины, Адаар ставит чай на стойку.       — Откуда ты это узнал?       — Её друг сказал. Тоже из Цикад.       Она кивает, медленно. Похоже, он прошёл проверку.       — Да, она здесь. Через день-два собираемся пополнить запасы, можешь поехать с нами, если хочешь.       Замахав хвостом, Канюк подходит к девушке-эльфийке, выражение её лица вмиг становится ласковым, и она позволяет псу обнюхать руку. Кобель еще азартней принялся махать хвостом и повернулся, чтобы она похлопала его по холке, чему незнакомка вовсе не противится.       — Буду признателен, — говорит Дориан.       Вскоре Андерс показывает ему остальную часть их убежища. Солнечные панели, аккумуляторы, а также пара генераторов на крайняк, для питания всяких больших штук. Кому-то удалось починить обеззараживающий душ в зоне, теперь называемой караульной, однако о горячей воде там можно только мечтать. Снаружи они заняли близлежащий парк, переделав его в небольшой сад. По нему-то мужчины и решили прогуляться под квохтанье стайки разномастных кур, сидящих в ограждении. Во втором загоне к воротам бочком подскочили несколько коз на тонких ножках.       — Поберегись, — окликает кто-то сзади, и они сходят с дорожки. Мимо них побегает девушка, держа в руках две здоровенные охапки травы — та самая, что приласкала Канюка.       — Сэра — наша местная заклинательница коз, — поясняет Андерс. — Она всех, по большей части, и привела с собой.       Оба посмотрели за тем, как, войдя в вольер, девушка бойко поздоровалась с животными, которые выглядели весьма рады её приходу, даже несмотря на наличие их обеда в обхвате рук.       В целом, это несложная операция — такая же, как и в Келоуне, как сказал Андерс — тщательно ведомая разношёрстной группой из военных и гражданских, которые решили сотрудничать с ними во благо своих долгосрочных шансов на выживание.       После осмотра, Дориан рассказывает Адаар о джипе. По доброй воле, чтобы показать верность, да и попросту… не пропадать же добру даром. Взяв с собой несколько людей, они садятся в Хамви и едут за машиной. К счастью, она осталась на месте не тронутая. Товарищ с окладистой бородой заменил пробитое колесо, старую покрышку было решено оставить и заклеить дыру. Когда они вернулись в больницу, Дориан испытывает удачу, когда передает Адаар ключ и вместо благодарности, натыкается на отказ.       — Если ты заехал так далеко, — говорит она, поведя плечами. — То пусть остаётся с тобой. Когда будем двигаться, поедешь в конце конвоя.       Было бы невежливо сказать ей, что он не обременен такой сентиментальностью, так что он просто поблагодарил женщину. Она вызывает уважение, хотя чувство юмора сглаживает самые острые углы её характера.       Днём он отправляется на патрулирование по периметру с угрюмым бородатым джентльменом, который наконец представляется как Ренье. Они не особо болтали, чему Дориан вовсе не против.       Ужин — это очередной наряд для каждого находящегося здесь, и, будучи новичком, он полностью поглощен готовкой. Суп и оленина. Вечера вне службы проходят в столовой за старыми настольными играми, картами и дартсом. Хрипло смеясь, Сэра с Адаар сидят вместе, а после, шушукаясь над чем-то своим, крепкая рука Адаар спокойно кладется на талии «эльфийки».       Дориан сидит вдали от основных столов с сидящим кобелем у ног, наслаждаясь компанией других на расстоянии. Он ещё не ощущает себя в своей тарелке из-за травмы. Прямо сейчас он думает, что уже никогда не будет красивым, хотя и понимает насколько глупо это звучит. Когда солнце скрывается за горизонтом, он поднимается к себе в комнату, выделенную ему для собственных нужд. Учитывая, что все лестницы перекрыты, кроме одной, охраняемой двумя постовыми, он понимает, что это все для галочки, но не винит их за перестраховку. Превзойдя все ожидания, они проявили гостеприимность, дошли даже до того что оставили ему чистую сменную одежду. Он не может винить людей за то, что те хотят минимизировать неизвестное. Расположившись на одной из постелей, он преспокойно замечает, как зудит щека. Его набор синяков, цветущие тёмно-бордовые сеточки и пятна, пульсируют болью при каждом ударе сердца. Он не может уснуть, его тошнит от медленно закипающего горя.       Разум заполняют мысли о Каллене. Он вспоминает, когда впервые увидел его голым, стоя в озере посреди леса. Когда они впервые прикоснулись друг к другу. Осторожный, медленный секс в тусклом освещении вечера на ранчо посреди поля, рана Каллена все ещё свежа, марает пластырь повязки в розовый. Это было несколько дней назад, а сейчас…       Когда он засыпает, то надеется увидеть сны о нём. Только вот сны ему так и не приснились.       Перед рассветом он спускается вниз, поприветствовав караульных, и направляется к плитке на медсестринском посту, чтобы заварить себе чай — жутко зачерствевший, но всё равно чай. Чуть погодя, появляется Адаар, полностью одетая в форму. Вряд ли она спала, хотя кто знает.       — Доброе утро, — проговаривает она кое-как, продирая глотку от зевка. Открывает упаковку соленых крекеров и запихивает один в рот, а после тыкает пальцем на главный коридор. — Хочешь поглазеть, кто к нам пожаловал?       Любопытствуя, о чем же это она, он следует за ней по коридору, ощущая лёгкое волнение. Придя в комнату с видом на металлические входные ворота, он слышит грохот работающего снаружи двигателя. Адаар начинает радиоэфир.       — Номер, — говорит она, и запихивает в рот очередной крекер.       — КГМ-тире-два, — отвечает голос. — Открывай уже, мать твою.       Закатив глаза, Адаар спускается по ступенькам в кабинет ниже, где охранник отвечает ей кратким кивком.       Позади неё отзывается Дориан:       — Что происходит?       — Военные Камлупса, — объясняет она. — Заехали перед завтрашней вылазкой. По сути, привозят технику, а мы убираем за ними беспорядок.       Она подключает шнур к генератору и нажимает кнопку. Раздаётся звонок.       Металлические ворота распахиваются, грузовик заезжает и останавливается, пока охранник ключом открывает дверь в отсек, махнув водителю в знак приветствия. Ещё двое солдат спрыгивают с машины и приступают к разгрузке ящиков. Должно быть, это новый генератор, коробки с лампочками, пайками, боеприпасами, и несколькими загадочными дипломатами. Движения на секунду останавливаются, похоже, доставка закончена. Один из мужчин что-то рявкает другому, между ними происходит короткая перепалка. Запуганный младший рангом возвращается к транспорту и вытаскивает побитого, закованного в наручники мужчину с завязанными красным платком глазами.       Адаар издает звук, звучащий чем-то средним между отвращением и недовольством.       — И говоря о беспорядке…       Один из солдат грубо снимает с него наручники и стягивает платок с лица на шею. Узник стоит к ним спиной, его футболка запятнана кровью с одной стороны. Сердце Дориана пропускает удар. В груди перехватило дыхание.       — Дай мне войти.       Адаар окинула его непонимающим взглядом.       — Зачем, ты его знаешь?       — Дай войти. Пожалуйста, открой дверь!       Пожав плечами, он стучит в окно, чтобы обратить на себя внимание, после открывает дверь и отходит в сторону.       Дориан рванул вперёд. Схватив мужчину за плечи, он с силой разворачивает его к себе.       Шишка с размером и формой как синий лук возвышается над его левой бровью, глаз сильно опух и закрыт, лицо покрыто заскорузлой кровью. Но это он.       — Каллен?..       Выражение побитого лица Каллена меняется от безразличного к разбитому. Слезы застилают взгляд его уцелевшего глаза и успевают скатиться по щеке, прежде чем мужчина сумел уткнуться лбом Дориану в плечо. Рёбра его, там где держался Дориан, вздрагивают от тихого плача и Павус прижимает мужчину к себе крепче, опасаясь сжать сильно и наделать ещё больше синяков.       Каллен пытается что-то сказать, но из-за рта, полного слюны, выходит полуразборчиво. От первых слов у Дориана промокла футболка на груди, слов, значение которых так и осталось неразгаданным.       — Дориан, — наконец удается произнести ему, голос звучит хрипло. — Я не… я не знал куда…       Предложение остаётся недоговоренным, когда он заплакал, его пальцы слабо сжали в кулак ткань футболки Павуса.       — Чш-ш, всё хорошо. — Дориан отходит с ним от солдат, намеренно не замечая их смешки. — Все хорошо, ты теперь со мной. — Каждый раз, когда он моргает, по щекам скатываются горошины слез, но он запрещает себе останавливаться хмурить брови. Он спрашивает у стоящей во мраке дверного проема Адаар: — Его нужно в карантин?       Она сердито глядит мимо Дориана, на солдат.       — Полагаю, он в порядке?       Один из них кивнул.       — Тогда нет. Не нужно. — Достав связку ключей, она снимает один и передаёт его Дориану. — Отведи его в караулку и отмой. — Легко коснувшись его плеча, она проходит мимо, прямо к приезжей тройке из Камплупса. Среди них нет никого, равного ей в росте. — Что я говорила за выбивания дерьма из гражданских? И не надо брехать, что он таким был, когда вы его нашли.       Последние слова женщины оказались притуплены дверью, когда они зашли в здание.       — К. Канюк? — кряхтит Каллен.       — Он здесь, не переживай. Я хорошо о нём позаботился.       От этого он плачет навзрыд, но всхлипывает от облегчения, а не от отчаяния. Дориан ведёт его по коридорам в караульную комнату, где, усадив на скамейку, получше осматривает его голову.       — Что же они натворили с тобой, — шипит он, ощутив, как к горлу подступила желчь от злости.       — Не понравился рассказ о моём дорожном приключеньице, — говорит Каллен, издав грустный смешок. — Сказали, тот не правдоподобный. — Его губы задрожали, и он потянулся к Дориану, уткнувшись лицом ему в живот и цепляясь за ноги мужчины. — Также не поверили, что жетоны мои…       Дориан ерошит его грязные волосы и нащупывает ещё один порез на макушке.       — Глаз, он…       — Всё ещё на месте, — говорит Каллен. — Просто… просто царапина.       Глядя на его раны, остаётся только диву даваться как он может ходить и говорить.       — Я был уверен, что тебя убили.       — Ну, они собирались, но. я сказал, что за мной послала Кассандра. Что меня ждали. Они часами продержали меня в багажнике и вот…       Дориан помог подняться ему на ноги.       — Давай тебя залатаем, — шепчет он.       Он развязывает грязный платок, помогает Каллену снять футболку и видит на его груди и спине пятнистые рубцы, а на коже вокруг раны — извращённую палитру мерзких красок художника. Когда его оглушили в тот день на дороге, шов на боку разошёлся и рана зажила неправильно. Из-за этого шрам стал в два раза уродливей, чем должен был быть. Не мешкая, когда сердце больно стиснулось в груди, Дориан помогает Каллену снять остальную одежду.       Нужно хорошо потрудиться, чтобы быть нежным и не задеть синяки, однако Каллена всё равно вымоют, подлатают и переоденут в чистые штаны и кофту с капюшоном. В тот момент, когда он оделся, за дверью слышится скрежет, а за ним — возмущенный лай.       Дориан едва успевает повернуть ручку и открыть дверь, как Канюк реактивной стрелой залетает в комнату, яростно маша хвостом, словно сейчас кого-нибудь порежет. Он наматывает большие круги вокруг Каллена, цокая когтистыми лапами, скуля да скуля, облизывая ему лицо и руки минут десять напролёт. А Каллен проводит всё это время, ероша собаке мех и нашёптывая ласковые приветливые слова… и плача навзрыд.       Не то, чтобы Дориан винил его. Он сам пустил слезу.       Как только пёс успокаивается, они идут в столовую, Дориан подогревает миску супа, оставшегося с прошлого вечера, достает из сервиза пачку крекеров и ставит всё перед Калленом.       На секунду, Каллен тупо смотрит в миску.       — Что это?       — Кукурузная похлёбка.       — С… с молоком?       Дориан ласково проводит рукой вдоль его спины, опасаясь сильно придавить ладонь там, где мог быть ушиб.       — У них здесь есть козы.       Удивлённый, Каллен поднимает ложку, дует и пихает в рот. Секунду спустя, он снова откладывает ложку в миску и сцепляет пальцы вместе между коленей.       — Горячая? — спрашивает Дориан, поглаживая его за поясницу.       Он тряхнул головой. Осторожно утирает нос и опухшие глаза рукавом.       — Чувство, словно это все сон, — шепчет он, очередная дрожащая слеза скатывается по его лицу. — Никак… поверить не могу, что всё это взаправду.       Коснувшись его спины, Дориан склоняется рядом и набирает целую ложку стряпни.       — М-м, — очертив губу пальцем, он слизывает с него остатки еды, — на вкус вполне реально. — Он утыкается носом Каллену в шею и застывает так на несколько мгновений, нежно обхватив мужчину руками. Его ребра упираются Дориану в предплечье, когда Каллен вдыхает полной грудью, а после выдыхает, стук его сердца резонирует сквозь кости. Проходят минуты. Наконец, Дориан спрашивает: — Накормить тебя? Ты же знаешь, дважды просить меня не надо. Так что не искушай.       Ребра под его руками дёргаются от смешка. Каллен снова утирает глаз. Подбирает ложку, и кладет ее в рот.