Алое пламя

Лиз проснулась уже давно, ещё до восхода солнца. Но старательно делала вид, что ещё спит каждый раз, когда Бонни открывала дверь в гостевую комнату. Не было желания ни с кем общаться, вообще вставать с кровати. Чувство вины за вчерашнее не только не проходило, оно ещё и усилилось ночью, когда Лиз осталась одна, в темноте, полностью наедине со своими мыслями. Сейчас она была рада находиться далеко от Первородных. Просто не представляла себе, как пришлось бы с ними общаться после всего. Странно, но даже поцелуй, хотя вопрос, можно ли это вообще назвать настоящим поцелуем или нет, но даже он отошёл на второй план. Лиз воспринимала его как что-то далёкое, что уже не так важно. Но почему-то именно утром она пыталась вспомнить. Вспомнить вкус его губ. Чувствовала ли она вообще что-то, кроме элитного алкоголя? И не могла вспомнить. Только эту яркую горечь на губах и во рту, бурю своих эмоций и его дыхание. Её первый в жизни поцелуй и то, был не таким сумбурным. Лиз вновь закрыла глаза, как если бы собиралась вновь уснуть, но нет, она просто не хотела видеть ничего вокруг. Хотелось оказаться дома, в родном Сиэтле, пить горячий шоколад на балконе и смотреть на оживающий утренний город. Окончательно Лиз поняла, что пора вставать, когда услышала на первом этаже голоса и смех. Кто-то пришёл к Бонни. Почему-то Лиз сейчас очень хотелось увидеть и пообщаться со Стефаном, поэтому она надеялась, что внизу именно он. Стефан был единственным, с кем хотелось поговорить о произошедшем. Каким-то чудесным способом он вселял спокойствие и доверие. Лизи скинула лёгкое одеяло и подошла к спортивной сумке со своими вещами. Голоса внизу становились громче, там явно велось активное обсуждение чего-то. Лиз вытащила блузку красивого кофейного цвета с короткими рукавами и уже на ходу заправляла её в белые шорты. Не дойдя ещё до кухни, где располагалась компания, Лиз увидела незнакомую девушку. Она стояла спиной и что-то жарила на плите. Лиз растерялась. Сначала было даже как-то неловко заходить и прерывать их общение, но не вечно же стоять за стенкой и подсматривать. Поправив волосы, Лиз сделала шаг вперёд и кивнула всем присутствующим. В первую очередь, она заметила Бонни, Стефана и Аларика. — Ой, милая, прости, мы тебя разбудили? — с широкой улыбкой спросила Бонни. — Нет, уже пора было всё равно вставать. — Ты как раз вовремя, — темноволосая девушка у плиты обернулась и чуть приподняла сковородку. — Я заканчиваю с завтраком. Лиз неловко улыбнулась и только сейчас заметила ещё одно незнакомое лицо — брюнет, сидевший возле Стефана. — Давай сразу тебя познакомлю, — продолжила Бонни. — Этих ребят ты знаешь, но из моих рассказов. Это Елена, моя близкая подруга, — Елена вновь обернулась и помахала лопаткой. — А это Деймон, брат Стефана. Деймон улыбнулся и кивнул. Лиз заметила ямочки на его щеках и невольно вспомнила Клауса. Мозг как-то сам по себе провёл эту ассоциацию. — Наконец-то мы знакомы, — Елена убрала сковородку и разложила по оставшимся тарелкам яичницу с беконом. — Бонни столько всего о тебе рассказывала, что мне уже не терпелось увидеть ту самую Лиз. Приятного всем аппетита. Лиз ела только для того, чтобы не обидеть Елену, которая с таким энтузиазмом всё готовила. На самом деле аппетита совсем не было. — У Майклсонов еда, конечно, поизысканней, но я надеюсь, тебе понравится, — Елена сразу показалась Лиз очень доброжелательной и дружелюбной. Неловкость постепенно пропадала и теперь сама Лиз смеялась над шутками Деймона и Аларика. Лиз заметила, как Бонни периодически на неё поглядывает, возможно, переживая, как она себя чувствует в их окружении. Лиз подмигнула ей и вновь засмеялась, услышав очередную шутку. Лиз попыталась спросить, как долго ей придётся жить в Мистик Фоллс и вернётся ли она вообще в Новый Орлеан, но нормального ответа не получила. Никто не знал наверняка, что будет дальше и где предстоит ждать своего «освобождения» Лиз. Здесь, в Новом Орлеане или же в совершенно другом месте. После завтрака Аларик ушёл, обещая зайти вечером. Стефан и Деймон обсуждали что-то в гостиной, а девочки остались на кухне. Бонни и Елена рассказывали Лиз о тех временах, когда Елена была ещё человеком. О том, как она узнала вообще о вампирах, о двойниках, лунном камне и… Первородных. Когда рассказ дошёл до них, прежний весёлый настрой Лиз вновь куда-то исчез, но она старалась этого не показывать. Почему-то сейчас все рассказы, связанные с Клаусом, в частности такие жуткие, как убийство собственной семьи, хоть и на время, нападения на Елену, Бонни, убийства, всё воспринималось иначе. Лиз заметила, что начинает в голове оправдывать его действия и объяснять, как будто знает его уже сто лет. Но это не было правдой, как и оправдания убийств. — Слушай, Лиз, завтра в Мистик Фоллс начинается ярмарка, я должна кое-чем помочь. Тебе пока нежелательно показываться в городе, никто не должен знать из посторонних, что ты здесь. Побудешь пару часов с Еленой, Деймоном и Стефаном? — Да, конечно, без проблем. Не торопись, Бонни, ты не обязана за мной присматривать. Лиз знала, почему братья Сальваторе и Елена сидят в такой хороший и солнечный день дома у Бонни, даже в её отсутствие. Наверняка Клаус строго-настрого приказал не спускать с неё глаз. Жаль, но восстановить потерянное доверие будет очень сложно. Лиз, Деймон и Елена сидели в гостиной на диване и смотрели какое-то дневное ток-шоу. Из соображений вежливости Лиз какое-то время провела с ними, наслаждаясь холодными апельсиновым соком, но шоу быстро наскучило. К тому же, осталось слишком много вопросов, на которые хотелось получить хоть какой-нибудь ответ. — А где Стефан? — спросила Лиз, ставя пустой стакан на небольшой стеклянный столик. — Наверное, на заднем дворе сидит, книжку свою читает, — ответил вампир, не отрываясь от экрана. Выход на задний двор был из кухни. Лиз вышла на улицу, но не решалась заговорить первой. Так и стояла неподалёку, собираясь с мыслями. Стефан поднял голову и, чуть подождав, спросил сам: — Ты что-то хотела? — Можно мне поговорить с тобой? — взгляд виноватого ребёнка и руки за спиной. Стефан улыбнулся и указал на плетёное кресло напротив себя. — Ты считаешь меня глупой, да? — спросила девушка. Она не хотела обсуждать побег, но чувствовала, что должна это сделать. Если не говорить о проблеме, сама по себе она не исчезнет. К тому же, мнение Стефана имело для неё большое значение. — Лиз, — Стефан отложил книгу и наклонился. — Я ни в чём тебя не виню. Ты не знала, чем это может закончиться. — Вообще-то, могла догадаться. — Это не важно. Лиз, всё в порядке, Клаус и не такое творил на своём веку, да и я тоже. Хватит себя мучить. — Стефан, а как у Клауса с прощением? Лиз не понравилось, что вампир так задумался. Она частично знала ответ и сейчас ей казалось, что Стефан просто подбирает максимально тактичные слова, чтобы не расстроить её ещё сильнее. — Тяжело, — что ж, Лизи была к этому готова. — Вообще-то, он обычно не прощает тех, кто смеет ослушаться его, но ты совсем другой случай. Он изначально относится к тебе по-другому. — Может потому, что без меня потеряет свою силу? — фыркнула девушка. — Лизи, я открою тебе секрет: Клаус управляет гибридами не столько силой, сколько своим авторитетом. Сила, что забрала Шарлотт нужна только для того, чтобы сдерживать их превращения в полнолуния. Стефан заметил озадаченный и растерянный взгляд Элизабет. Он понимал, что нужно время на переваривание всей информации, но и видеть, как она себя истязает тоже не мог. — Как ты думаешь, почему ты в Мистик Фоллс? — мягко спросил Стефан. — Наверное, он не хочет меня больше видеть. — Нет, Лизи, ты ошибаешься. Клаус согласился отправить тебя сюда только потому, что здесь ты в безопасности. Слухи о тебе в Новом Орлеане не слышал только глухой. Враги Клауса наверняка хотят тебя убить, а сегодня ещё и полнолуние, — Стефан указал на еле заметную бледную луну на небе. — Он сделал это, чтобы тебя защитить. Знала бы ты, как он чуть с ума не сошёл, когда ты сбежала, слышала бы ты его голос. Он не был зол, Лиз, он был в ужасе. Испугался, что тебе навредят. — Не верю я, Стефан. Он просто переживает за свою репутацию. Если будет выбор между мной и его властью, он принесёт меня в жертву, не задумываясь. Взгляд Стефана был таким пронзительным и проницательным, что уже становилось неуютно. Он изучал и уже делал для себя какие-то независимые выводы. — Ты не замечала между вами никаких странных разговоров или моментов? — Нет, Клаус это просто Клаус. Лиз врала. Откровенно, нагло. Совесть где-то там стучала ей по голове, ругая за ложь, но рассказывать Стефану об их алкогольном поцелуе, откровенных пьяных разговорах совсем не хотелось. Кажется, он всё равно не поверил. Как-то странно улыбнулся и кивнул, давая понять, что эта тема закрыта. Лиз с облегчением выдохнула. — Пойдём-ка в дом, — оглядевшись, сказал Стефан. — Этой ночью полнолуние, сложная ночь. Нельзя, чтобы кто-то догадался или доложил о твоём местоположении. Остаток дня прошёл быстро и спокойно. Познакомившись поближе с Еленой, Лиз больше не чувствовала себя скованно, напротив, с удовольствием рассказывала о своей школьной жизни в Сиэтле, родителях и племянниках. А ещё Лиз подумала о том, что никогда бы не догадалась самостоятельно, что Деймон и Стефан родные братья. Ни по внешности, ни по поведению, ни по характеру они совершенно не были похожи. Прямо как они со старшей сестрой. Почему-то сегодняшний день был днём воспоминаний о семье. Правда, воспринималось всё это, как прошлая жизнь. — Елена, а у тебя есть телефон? — с опаской спросила Лиз, убедившись, что в комнате никого нет, кроме них. — Ну конечно, — Елена засмеялась, не поняв сразу, к чему был задан этот вопрос. — Я могу тебя о чём-то попросить? — короткий кивок в ответ. — Я хочу позвонить семье, совсем ненадолго. Елена замялась. Наверняка Бонни предупредила её об уговоре с Первородными, о том, что Лиз не должна ни с кем связываться. Но сегодня как-то по-особенному остро ощущалось желание услышать их голос и заверить в том, что с их дочкой всё хорошо. Гилберт ответила не сразу, долго о чём-то думала, как будто боролась сама с собой. Но в итоге одна из её половин сдалась, и девушка вытащила из заднего кармана джинс телефон, взяв с Лиз обещание никому об этом не говорить. Домашний телефон Лиз знала наизусть, хоть и прекрасно помнила, что они им не пользовались. Он просто стоял, как декоративный предмет, который уже много лет был не у дел. Глухие гудки слышались так долго, что Лиз хотела уже сбросить вызов, но не успела. На другом конце послышался задорный голос старшей сестры — Молли. — Молли, это я — Лиз. — Боже мой, Лизи, — Лиз услышала, как сестра отодвинула стул и громко позвала родителей. — Где ты? Мы ищем тебя уже столько времени, но твой телефон недоступен. Мама пыталась отобрать телефон, но Молли просто включила громкую связь. Наконец-то Лиз услышала голос родителей, пусть даже такой обеспокоенный, но родной. — Лизи, где ты была? — повторила вопрос Молли. — Да, простите, что так пропала, просто мы сейчас путешествуем, здесь не везде есть связь, — врала. Ни грамма правды, слишком она страшная и нереальная. — С этим Клаусом, да? — Молли вновь включила этот режим постоянной критики, который так ненавидела Лиз с детства. — Лиз, не глупи, возвращайся домой, он использует тебя, а потом бросит, когда найдёт новую наивную девочку. — Молли, прекрати, я хочу поговорить с родителями. Но поговорить с ними Лиз так и не удалось. Старшая сестра только сильнее распалялась, доказывая свою правоту. — Мы не того воспитания, чтобы продаваться за деньги, Лизи, — ядовито заключила Молли. — Садись на самолёт и лети домой, пока не поздно. Последняя капля. Молли практически обвинила младшую сестру в неподобающем для девушки поведении. Было понятно, что Молли уже давно сделала для себя выводы и навязала их другим. Можно подумать, если девушка в другом городе влюбляется, ею обязательно пользуются. — Хватит выплёскивать свой яд, Молли. Я не собираюсь сидеть у родителей на шее и нянчить детей, помирая от скуки и тоски, как ты. Да, я встречаюсь с богатым мужчиной, но я самодостаточна, Молли. А ты засунь свою зависть и знай, что домой я вернусь тогда, когда посчитаю нужным. Коротко сказав на прощание родителям, что она их любит, Лиз сбросила звонок и уронила голову на руки. Елена, словно окаменев, молча смотрела на Лиз, после чего легонько коснулась её плеча, выражая своё сочувствие и поддержку. — Я ожидала трогательного разговора между родителями и дочкой, — неловко улыбнулась Елена. — Я тоже. Аларик зашёл поздно вечером, как и обещал, «сменив» Деймона и Елену. Забавно, но при Лиз никто ни разу не обмолвился о том, что они как-то её охраняют или следят за ней, но при этом, всё это было несколько очевидно, что Лиз лишь тихо посмеивалась с их конспирации. Сегодня ночью было полнолуние, поэтому Лиз была совсем не против. Чем больше людей, тем спокойнее. Аларик лёг в гостиной на диван, Стефан остался читать где-то на улице в свете фонаря, а Лиз и Бонни разошлись по своим комнатам. Но сна этой ночью не было. Лиз реагировала на каждый звук, каждый шелест за окном. Всю ночь ей казалось, что вот-вот в дом должен кто-то ворваться. Для Лизи это была вторая ночь без сна. Спать хотелось дико, но не получалось. От бессилия Лиз чуть ли не выла уже сама на эту чёртову полную луну. Почему-то её чувства этой ночью тоже были обострены. Всё воспринималось в преувеличенном свете. Хотелось то плакать, то кричать. А ещё хотелось выпить. Встать прямо сейчас, пойти на кухню и встретить там… Клауса. Как в ту ночь в Новом Орлеане. Поговорить по душам, не заботясь о том, что твои слова могут воспринять неправильно. Скинуть всю вину на алкоголь. Но не только для этого. Хотелось вновь попросить прощения. Услышать язвительные подколки в свой адрес, вновь злиться из-за очередной его выходки, но не сидеть вот так, в другом городе, гадая, ненавидит он её или нет. И всё-таки её жизнь изменилась, но теперь это не пугало так. Хотелось ещё и ещё. Именно этой ночью Лиз осознала, что ей нравится быть наконец-то в центре внимания. Эгоистично в какой-то степени, да. Но это было правдой, в которой Лиз сама себе призналась. Старшая сестра всегда задвигала её, но эти стрессовые недели в Новом Орлеане показали её истинный характер, её силу и выдержку. Почему-то Лиз была уверена, что Молли не выдержала бы всего этого, будь она на её месте. А ещё никто не заботится о ней так, как Бонни, Стефан и Клаус. По-своему, но он защищал её, заступался. Никогда прежде у Лиз не было столько союзников, друзей и возможностей проявить себя, как личность. До рассвета осталось ещё много времени, но на улице уже светало. Хотелось вдохнуть этот свежий и прохладный утренний воздух. Лиз откинула одеяло и, захватив тонкий халат, открыла дверь на небольшой балкон. Дома, похожие на тот, в котором и жила Бонни, деревья, зелёная трава, автомобили. Ничего особенного. Но именно сейчас Лиз чувствовала себя невероятно хорошо, спокойно, свободно. Хотелось, как в детстве, кататься на качелях и громко смеяться. На заднем дворе Бонни как раз стояли подходящие. Качели, которые представляли из себя широкую доску, закреплённую плотными канатными верёвками за толстую ветку большого дерева. Возможно, именно полнолуние толкало Лиз на безумные поступки, но сейчас она чувствовала такой прилив эйфории и желания. Девушка тихо спустилась по ступенькам и обула простые белые балетки. Прямо так, в коротком тонком халате поверх ещё более короткой ночнушки, растрёпанная, она выскочила на задний двор, медленно прикрыв за собой дверь. Тихо, чтобы не разбудить Аларика. Было прохладно, но кутаться и одеваться совсем не хотелось, это была приятная и лёгкая прохлада. Качели оказались очень хорошо сделанными, но, кажется, здесь давно никто не катался. Лиз смахнула опавшие от ветра веточки и зелёные листья, и стала совсем немного раскачиваться. Каждый раз, когда Лиз пролетала мимо земли, она освобождалась от ненужных мыслей. Пусть Молли думает о ней всё, что хочет, уже всё равно, главное, что родители уверены в том, что их дочь развлекается и счастлива, пусть продолжают так думать и дальше. Мистик Фоллс стал местом, где изменилось её мышление. Освободившись от этой ноши, Лиз стала решительнее, смелее. Невольно она улыбалась своим мыслям. Радовалась, что тогда, день назад, всё закончилось хорошо. Пусть Клаус и злится, пусть Ребекка считает безмозглой, но всё так, как должно быть. Теперь она чувствует себя на своём месте. Лиз почувствовала, как качели кто-то подтолкнул, когда она сама перестала раскачиваться самостоятельно. Неужели Стефан тоже не спит? Не терпелось поделиться своими мыслями, рассказать обо всём, что сейчас чувствует. — Не говори, что ты тоже не спал всю ночь, — засмеялась Лиз и, остановив ногами качели, повернула голову. Лиз вскочила. Клаус Майклсон стоял всё это время за её спиной и улыбался, открывая постепенно бледнеющей луне свои ямочки на щеках. Неожиданно или нет, Лиз улыбнулась в ответ. Так тепло и радостно, как никогда ему не улыбалась. Он ни разу не видел её такой по отношению к нему. Полнолуние или нет, эйфория или нет, но сейчас всё казалось сном, в котором всё хорошо, без проблем, преследований и убийств. — Клаус, — не веря, произнесла Лиз шёпотом. Она сделала два шага и, не ожидая от самой себя, обняла Первородного, сомкнув руки за его спиной. Ведь не пришёл бы, если бы не простил. Не стал бы приезжать, если бы ненавидел. Клаус стоял неподвижно, как будто не девушка прижималась лбом к его груди, а бабочка, которую он боялся ненароком спугнуть своими движениями. — Прости меня, я больше не сбегу. Его рука легка на её затылок и зарылась в распущенные тёмные волосы, а вторая опустилась на спину. Лиз улыбнулась и прикрыла глаза от радости и удовольствия. Если даже причина её состояния — полнолуние, то пусть луна не убывает. Пусть не сдвигается с места, пусть освещает города своим ярким светом.