Алое пламя

— Ник, ты слышишь меня? Ник, ответь мне, пожалуйста! Ребекка сидела на коленях перед своим братом и держала его лицо в своих руках. Клаус никак не реагировал, его взгляд был абсолютно пустым, но когда он поднял глаза на встревоженную сестру, она увидела в них боль. Страшную, острую боль. Ребекка отвела взгляд в сторону обрыва. — Надо вытащить её оттуда, — тихо произнесла она. — Хочешь, я сама туда спущусь? — Нет, я с тобой. Клаус вскочил на ноги. — Ник, тебе плохо, не нужно. — Мне плохо? — разозлился гибрид. — Ребекка, это мне плохо? Лиз там, ты хоть понимаешь это?! — сорвался он. — Ты должна была за ней смотреть! Ребекка осознавала свою ошибку и полностью признавала свою вину. Она не испытывала к Лиз ничего, кроме жалости. Она понимала, что эта девочка не заслужила такого. Теперь она очень боялась за Клауса. Он редко так кричал на неё, но сейчас, кажется, был готов порвать на куски. Но она была рядом, хоть он на неё и зол. Держала за руку, когда он подошёл к обрыву и увидел её там. Ту, что перевернула своим появлением их существование с ног на голову. Он видел её лицо, она упала на спину. На протяжении всего времени, что они спускались вниз, а это было не так быстро, Клаус всё время смотрел на неё. Просто не мог поверить, что она там. И был готов поменяться, умереть хоть тысячу раз, лишь бы она смотрела на его тело с обрыва, а не наоборот. Клаус упал перед телом. Просто не мог держаться на ногах. Он дрожащими руками прикоснулся к её волосам, а Ребекка заметила его красные глаза и слёзы, которые он не хотел показывать. Клаус держал прядь тёмных волос в руках, а затем придвинулся и, приподняв Лиз, положил её голову себе на колени и наклонился, закрывая её от всего мира. Обнимая так крепко, как ещё никогда не обнимал. В этот момент Ребекка поняла истинные чувства Клауса к этой девушке. И это была не просто игра, не флирт, не симпатия. Ребекка положила руку на плечо брата, безмолвно сообщая, что она здесь, рядом. На руке Лиз, свисающей с коленей Клауса, была длинная царапина. Видимо, она повредила ещё и руку об камни. Ребекка внимательно смотрела на эту царапину и вспоминала. На ум пришёл случай, произошедший за столом, когда она хотела напугать Лиз. Внушила Бьянке позволить попить её крови прямо за столом. Сейчас она буквально видела то самое растерянное и обескураженное лицо Лиз перед своими глазами. Но внезапно кое-что произошло. Царапина на руке исчезла. Сама по себе в момент затянулась. Ребекка застыла на месте, не поверив своим глазам. Она обошла тело с другой стороны и, взяв руку Лиз, начала осматривать. — Что ты делаешь? — прижимая Лиз к себе, спросил Клаус. — Ответь мне на один вопрос: ты поил Лиз кровью? — О чём ты? — пелена слёз не давала мужчине разглядеть то, что пыталась найти Ребекка на руке. — Клянусь, тут минуту назад была рана, а сейчас её нет. Клаус замер. Он взял Лиз за руку и внимательно осмотрел место, указанное Ребеккой. И действительно, чистая кожа, без единой царапины. И тут он вспомнил. Вспомнил события этой ночи, ссору, обидные слова, обвинения и… кровь. В порыве гнева он набросился и, насильно приставив кровоточащее место к её рту, пытался её убить. Кровь. Когда он отстранился, губы Лиз были в крови. В его, чёрт возьми, крови. Клаус облегчённо засмеялся и вновь обнял девушку. Но на этот раз нежно, с улыбкой. Ребекка с недоумением наблюдала за этими резкими изменениями в настроении брата. — Может, объяснишь? — спросила она. — Ты не ушла, ты не ушла, — только лишь бормотал он, прижимаясь к её холодной щеке. — Ник, ты меня пугаешь. — Давай просто отвезём её домой, я по дороге расскажу. Клаус аккуратно поднял Лиз на руки и пошёл вперёд. Ребекка, всё ещё совершенно ничего не понимая, пошла следом. Пока они пробирались сквозь лес, Клаус вкратце посвятил сестру в то чудо, что произошло только что. Несмотря на прошлую неприязнь, а позже равнодушие, Ребекка искренне обрадовалась тому, что Лиз вернётся домой. Не человеком, но это не важно. Это значит, что эта страшная рана на затылке тоже скоро затянется, Лиз откроет глаза и вновь будет всех доводить до нервного срыва. Сказать, что при их появлении Питер удивился — ничего не сказать. Водитель в изумлении рассматривал счастливого Клауса, испачканного кровью, держащего на руках мертвецки белую девушку. Гибрид действительно выглядел страшно: улыбался так, словно на руках не мёртвая девушка, а щеночек, которого он нашёл и бежит показать родителям. Это правда была радость — он вновь обрёл то, что как он думал, потерял. Скоро он вновь услышит её смех, увидит её глаза. Ребекка села вперёд и тут же позвонила Элайдже, эмоционально пересказав всё, что случилось. Клаус сел назад и осторожно опустил Лиз, положил её голову себе на колени. — Мне надо выпить, — выдохнула Ребекка, откидываясь назад. Клаус лишь усмехнулся. Когда они вернулись в особняк, на улице уже темнело. Элайджа и Марсель уже ждали их. Безусловно, всё внимание было к Лиз. В первую очередь, когда Клаус положил её на кровать, Элайджа внимательно осмотрел её раны. — А ты уверен, что… — с опаской начал он, переживая, что история с кровью — самовнушение Клауса. — Да, Ребекка видела, как у неё затянулась рана. Элайджа задумался. — Я надеюсь ты понимаешь, что, когда эта юная леди очнётся, она нам обоим кол вонзит и сожжёт вместе с этим особняком? Клаус тихо засмеялся. Он уже готовился к тому, что их всех ждёт. Лиз была неуправляемой, когда была человеком, а уж вампиром страшно представить, что будет. Но главное, что она будет жить. Да, так получилось, она превращается, так вышло. Точно так же, как вышло в принципе с их знакомством — просто случайность. В жизни вообще полно случайностей. Несколько часов Первородные все обсуждения проводили в комнате Лиз, не отходя от кровати девушки, но затем оставили её и Клауса одних, на свой страх и риск, надеясь, что они успеют хоть что-то сделать, если вдруг начнётся конец света. Клаус переживал. Всю ночь он то и дело ходил по комнате и разглядывал Лиз. Он боялся, что той крови, что осталась в её организме вдруг будет недостаточно. На то, чтобы заживить царапину нужна всего капля, но превращение — процесс куда более маштабный. Ничего не происходило. Лиз лежала неподвижно на чистой постели, которую поменяла домработница. Клаус распорядился, чтобы Бьянка также промыла раны Лиз и сняла кольцо с вербеной с её пальца. Он продолжал ждать. За всю ночь он ни разу не подошёл, не дотронулся до неё, хотя боролся с желанием каждый час проверять её раны. Лиз была ценным артефактом, к которому нельзя было прикасаться. Даже в темноте было заметно, как же сейчас бледна её кожа. Ближе к рассвету Клаус наглухо задёрнул шторы, оградив комнату от солнечного света. С первыми лучами вернулся Элайджа. — Всё готово, — сообщил он и протянул лиловый бархатный мешочек. — Я думаю, пора. Элайджа присел на кровать. — Элизабет, — позвал он. Ничего. — Элизабет, ты слышишь меня? Клаус подошёл и дотронулся пальцами до её руки. Лиз вздрогнула и пошевелила рукой. — Просыпайся, соня, — усмехнулась Ребекка. Лиз медленно открыла глаза. В комнате совсем не было светло, но глаза всё равно заболели. Какое-то время понадобилось, чтобы вспомнить всё произошёдшее в лесу. Перед глазами пронеслись все события вчерашнего дня, Лиз чувствовала, что с ней что-то не так, но не могла понять, что именно, и начала паниковать. — Тише, тише, успокойся, — Клаус присел на корточки и взял её за руку, когда Лиз начала задыхаться от эмоций. — Всё хорошо, Лиз, всё закончилось. Элайджа и Ребекка терпеливо ждали, пока Лиз придёт в норму и наконец расскажет, что же тогда произошло, но она была настолько напугана, что не могла собрать мысли воедино. — Лизи, постарайся успокоиться, пожалуйста, — с несвойственной ей мягкостью попросила Ребекка. — Клаус, — Лиз закрыла глаза и совершенно случайно произнесла это имя. Наверное, это было последнее, о чём она думала перед смертью. Это было то, что она хотела сделать, но не успела. Она позвала его. Напуганная, отчаянная, она бы позвала на помощь именно Клауса. — Я здесь, с тобой ничего не случится, — Клаус сел рядом с Лиз и обнял её за плечи. Девушка всё ещё дрожала и не могла сконцентрироваться. Произошло то, чего никто вообще не ожидал. Они предполагали, что Лиз начнёт крушить всё вокруг. Будет голодна, зла и обижена. Но чтобы напугана до такой степени — даже предположить не могли. Тем более теперь хотелось узнать правду. Понемногу Лиз пришла в себя. Клаус осторожно поцеловал её в голову, не стесняясь присутствия ни Элайджи, ни Ребекки. — Можешь рассказать, что произошло? — спросил он. На этот раз Лиз кивнула. — Когда я вышла на улицу, там бегали дети. — Какие дети? — тут же вмешалась Ребекка. — Дай ей закончить, — Элайджа вновь повернулся к Лиз. — Продолжай. — Я хотела спросить их, откуда они и где их родители, а они начали со мной играть. Я и не заметила, как мы отдалились. Мы вышли к обрыву, а там нас ждала Шарлотт. Клаус выругался и чуть сжал руку на плече Лиз. Лиз рассказала все подробности, не осознавая до конца, что рассказывает историю собственной смерти. И только после этого мысли пришли в порядок, появились вопросы, на которые хотелось узнать ответ. — Как я выжила? — Лиз спросила спокойно, но голос немного дрогнул. Она чувствовала, что произошло что-то ещё, о чём она не знает. Все замолчали. Никто не решался брать на себя ответственность сообщать такую тяжёлую новость, и уж особенно после всего того, что она оказывается пережила по вине Шарлотт. Но сделать это было необходимо, тем более, кажется, Лиз уже начинала догадываться. — Лизи, — тихо начал Клаус и сделал паузу. Растерянные глаза блуждали по его лицу. — Ты не выжила. Лиз мотнула головой, отрицая услышанное. Она искала подтверждения в глазах Элайджи и Ребекки, но те опустили взгляд. — Нет, ты же не мог так со мной поступить, — умоляюще произнесла Лиз, сжимая руку Клауса. — Не мог же, да? Ты не мог не оставить мне выбора, не мог распорядиться моей смертью, мной. «Он и не распорядился», — подумала Ребекка, вспоминая историю обращения Лиз, но Клаус молчал, не оправдывал себя. Лиз оттолкнула гибрида от своей кровати, но тот даже не сопротивлялся. Сразу после превращения все чувства сильно обострились и ещё не успели прийти в норму, поэтому Лиз дали возможность выплеснуть всё, отпустить. Никто не осуждал её за злость, за разбитый светильник у кровати. Они, как никто другой, понимали, какой это сложный момент — осознание того, кем ты теперь являешься и как с этим дальше жить. Нужно было время, кто-то принимает это сразу и приспосабливается, учится контролировать свои эмоции, но бывают и гораздо более сложные случаи. — Выйдите, я хочу с ней поговорить, — Ребекка указала братьям на дверь. Клаус не сдвинулся с места. — Ник, я знаю, что делаю. Она не хочет тебя сейчас видеть, оставь нас. Клаус сдался. Ему и самому было больно видеть, с каким разочарованием и злостью Лизи теперь на него смотрела. Он просто радовался, что её жизнь продолжается. — Ты зря на него злишься, — начала Ребекка, когда они остались в комнате одни. — Ты не понимаешь. — Понимаю, Лиз, не сомневайся. Тебя не было рядом с ним, когда он подумал, что потерял тебя, а я была. Ты не видела, что с ним творилось, когда он увидел твой труп. Я не знаю, что между вами, но могу сказать точно, что тогда у обрыва он умер вместе с тобой! Лиз замерла. Она смотрела на Ребекку глазами, полными слёз, и ловила каждое слово. Она боролась со злостью и любовью, радостью и отчаянием, осознанием и безысходностью. Ребекка продолжила: — Послушай, когда мы тебя нашли, ты была мертва. Мертва, понимаешь? Хотя я уверена, что Клаус дал бы своей крови, будь хоть шанс тебя спасти, но вчера его не было. И, о чудо, оказывается кровь в тебе была, — Лиз начала вспоминать события прошлой ночи и момент попадания в её организм крови Клауса. Ребекка села и взяла Лиз за руки. — Ты хоть представляешь, что он пережил? Лизи, то, что ты выжила — чудо, а значит ты должна бороться дальше. Не опускай руки из-за того, что ты теперь другая, борись, научись жить с этим, а мы тебе поможем, даже я, — блондинка засмеялась. — Лиз, так вышло, значит так должно быть. Не верю я в случайности. Лиз внимательно выслушала и начала понимать, видеть всё под другим углом. Но принять это всё было страшно. — Ребекка, то, что я так голодна, это нормально? — спросила Лиз. — Да, абсолютно, тем более, ты должна закончить превращение. — Нет, ты не понимаешь, я не могу, никогда не смогу. — Лиз, не обязательно убивать, чтобы питаться. Люди сами нам отдают свою кровь, если их об этом попросить. Настоятельно попросить. Ребекка взяла в руки тот самый бархатный мешочек и достала из него украшение. Серебряное кольцо средней толщины с дорожкой синих камней. — Камень это лазурит, на кольце заклинание, носи его, чтобы находиться на солнце. Ребекка надела кольцо на средний палец левой руки Лиз. Бьянка принесла поднос с прозрачным стаканом. В нём была красная, немного густая, жидкость. Вампирша забрала стакан и протянула его Лиз. — У тебя два пути, Лиз: сдаться, умереть окончательно, тем самым обрекая на страшные страдания своих родных и тех, кто тебя любит. Лишиться возможности раскрыть весь этот дивный мир и себя. Либо завершить превращение, бороться дальше, продолжать жить, любить. Выбор за тобой. Ребекка поставила стакан на прикроватную тумбочку и оставила Лиз одну. Лиз неотрывно смотрела на стакан. Слёзы продолжали идти, но она их уже даже не смахивала. Случилось то, чего она так боялась. Это было похоже на страшный кошмар, вот только боль чувствовалась вполне реально. Лиз не хотела умирать. Ещё столько всего хотелось сделать, увидеть, но как она вернётся домой? Неужели никто не заметит, что она совсем не стареет? Как объяснить родным, что теперь она пьёт кровь? Если она не завершит превращение, значит Шарлотт победила. И всё это зря. Весь пройденный путь, все препятствия напрасны. Лиз закрыла лицо руками. Она никогда в жизни не сталкивалась с таким сложным выбором — между жизнью и смертью. Бороться или сдаться? Победить или проиграть? Ребекка спустилась на первый этаж. Бьянка в столовой накрывала на стол, а Элайджа и Клаус сидели на диване у холодного камина. — Ну что? — спросил Элайджа. — Она должна принять решение, — ответила Ребекка и тут же остановила вскочившего Клауса. — Сама, Ник! Она должна сделать это сама. — Я всё слышал, ты даже не пыталась её убедить. — Послушай, она разозлилась на тебя из-за того, что у неё не было выбора, я же ей этот выбор дала. Не нужно, оставь её. Если она решит умереть, мы должны лишь это принять и уважать её решение. — Что за бред ты несёшь? — разозлился Клаус. — Она не может умереть, не может! Клаус замер. Он сам испугался того, что собирался дальше сказать, кое-что важное. Он ни разу не говорил об этом со своей семьёй, но они уже давно и так всё поняли. — Она нужна мне. Он произнёс это тихо, почти шёпотом, но Элайджа и Ребекка услышали, и растерянно переглянулись. Услышал ещё кое-кто. Та, что со слезами смотрела на свежую человеческую кровь. Та, что должна была выбрать путь. И эти слова стали последней каплей, перевесившей чашу весов. Она сделала свой выбор. Все трое одновременно подняли головы, когда Лиз спускалась по ступенькам. Клаус смотрел с ожиданием, он приготовился, но всё равно боялся услышать её решение. Девушка сглотнула и, чуть помедлив, протянула стакан. Пустой стакан.