Алое пламя

Все последующие дни были посвящены обучению Лиз, в особенности, самоконтролю. Это было сложно, долго и очень утомительно. Как ни странно, больше всего помощи Лиз получила именно от Ребекки, хотя совсем этого не ожидала. Она, Марсель и Элайджа дни напролёт обучали её контролировать свои эмоции, драться, охотиться, контролировать сознание и многим другим хитростям, которые могли бы ей пригодиться в её бессмертной жизни. Сложнее всего давалась самооборона. Лиз злилась, что все противники были гораздо сильнее и опытнее её, она за всю жизнь не падала столько раз, сколько за эти дни. Ей не поддавались, её тренировали и серьёзно готовили. Клаус дома появлялся крайне редко и совершенно не интересовался состоянием Лиз или тем, как проходит обучение. Лишь однажды он стал свидетелем крайне неприятного момента: Он стоял на балконе и пил утренний кофе, а Марсель беспощадно атаковал Лизи. Один из ударов пришёлся так сильно, что девушка влетела спиной в забор и от неожиданности не сразу даже пришла в себя. Чтобы преподать ей урок того, что может случиться, если быть невнимательной, Марсель для верности пару раз ударил лежащую вампиршу. Лиз завыла от боли, перекатилась на бок и, открыв глаза, увидела выражение лица Клауса в тот момент. Он был зол, жутко зол. Но он ничего не сделал, даже не спросил, как она. Просто смотрел. Было обидно. Жутко обидно, ведь он, точнее, его слова стали одной из причин, по которой Лиз выбрала стать вампиром. А теперь, выходит, она ему перестала быть интересна? Тогда что она вообще здесь делает? Ведь смысла жить здесь больше нет, кольцо не вернуть, с Шарлотт она больше не связана. Но поймать Клауса, чтобы задать эти вопросы, узнать правду, никак не получалось. Лиз начало казаться, что все его чувства — просто выдумка, что она себе сама всё придумала. Она была в растерянности. Тренировки продолжались. Теперь Лиз вполне могла внушить любому прохожему дать ей попробовать своей крови, умело защищаться и атаковать себе подобных, а ещё выучила кучу информации, касаемо истории, правил, вообще всего. А поздно ночью, когда никто не видел, она выходила на крыльцо, смотрела на звёзды и тихо выплёскивала свои настоящие чувства. Как тихо? Она не плакала, лишь иногда и совсем чуть-чуть. Лиз часами могла просто сидеть и думать о своей жизни, вспоминать своё детство, родных, друзей. Свои Дни Рождения тоже. Удивительно, ведь у неё теперь будут сотни, тысячи таких дней. В один из поздних вечеров, когда раны после очередной тренировки затянулись, Лиз решила спуститься во двор. Тёплая ночь и ясное небо привлекали. Да и настроение сегодня было ужасное, а комната давила. На предпоследней ступеньке она чуть не влетела в Клауса, который как раз намеревался подняться наверх. Они пересеклись взглядами, и на этот раз Клаус не отвёл его так быстро, как обычно. — Доброй ночи, — поздоровался он. — Куда это ты? Лиз проигнорировала и приветствие, и вопрос. Она попыталась обойти мужчину, но тот вытянул руку и преградил ей путь. — Дай мне пройти, — холодно попросила Лиз, даже не повернув головы. — Что с тобой? — Просто отойди. Клаус поймал её, когда Лиз уже почти спустилась, и вернул её обратно. — Мне не нравится твоё настроение, — хмуро сказал он. — А что ещё тебе не нравится? — язвительно спросила Лиз, сложив руки на груди. Клаус внимательно взглянул в её глаза, злые и обиженные, но всё ещё те самые красивые глаза. Он понял, что Лиз была обижена именно на него, и даже догадался о причине, это было не так сложно. — Пойдём со мной, — предложил он, ведя Лиз за собой. — Никуда я не пойду. Своенравная, гордая. Качества, которые сохранились, несмотря на другие коренные изменения. Он попытался взять её за руку, но Лиз не далась. Клаус силой притянул её к себе за талию и, удерживая, потащил по ступенькам. Лиз пыталась возмущаться, но мужчина был решителен и твёрд. Он толкнул Лиз в свою комнату и закрыл за ними дверь. — Что ты творишь? — возмутилась девушка, но не успела сделать и шага в сторону двери. Клаус усадил Лиз на край кровати, а сам остался стоять напротив. — Ты зла на меня, да? — Лиз отвела глаза. — Потому что я совсем не уделял тебе время в последние дни. Лиз зло сверкнула глазами и вскочила на ноги. — Слушай, если ты думаешь, что я буду сутками верно сидеть и ждать, когда же ты уделишь мне хоть капельку внимания, ты ошибаешься. Я тебе не собачка и не та, с кем можно играть. — С чего ты взяла, что я с тобой играю? — нахмурился Клаус. — А что же ты делаешь? Ты был так учтив, даже нежен, когда мы переспали. Конечно, маленькая наивная дурочка, смотрящая на тебя влюблёнными глазами, так просто же, да? А как только появились трудности, тебе вдруг стало больше не интересно. Клаус увидел в её глазах слёзы. Она говорила твёрдо, но тоску в голосе скрыть не могла. Он с сожалением вспомнил тот случай с Марселем. Лиз смотрела на него с разочарованием, она была расстроена, и он совсем этого не хотел. Гибрид взял её за плечи и шагнул ближе. Лиз совсем никак не отреагировала на прикосновение. — Послушай, я никогда с тобой не играл, — начал Клаус, смотря ей прямо в глаза. — Мои чувства к тебе никуда не делись, Лизи, честно. Просто у меня были дела. Лиз не поверила. Хотела бы, но боялась. Сейчас у неё было одно желание — нагрубить, причинить хоть какую-то боль словами. Но она не смогла. — Какие у тебя ко мне чувства? — устало спросила она. Давно пора было уже поговорить на эту тему, но достаточно долго ни она, ни Клаус не могли признаться даже себе, не говоря уже друг о друге. Но последние события заставили переосмыслить всё. И настало время говорить. — Помнишь, я сказал, что ты нужна мне? — Лиз кивнула. — Так вот, ты не просто нужна мне, я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Хочу защищать от всех, уничтожать любого, кто обидит тебя. Лиз, я влюблён в тебя. И совсем не хочу тебя обижать. При других обстоятельствах Лиз бы восприняла всё это иначе, но сейчас она растерянно отводила глаза. — Я не понимаю тебя, — вытирая слёзы, вздохнула девушка. — Говоришь, что я тебе нужна, но при этом избегаешь. Если ты так наказываешь меня за те слова, то… — Вовсе нет, — Клаус пригладил руками её волосы. — Я хотел дать тебе время, ты была так расстроена из-за всего этого. И у меня правда были дела, мои люди готовят ловушку для Шарлотт. — Я не хочу о ней слышать. Не произноси её имя. — Мне правда жаль, что всё это произошло так. Я бы хотел, чтобы это был твой собственный выбор. Но солгу, если скажу, что не рад. Ведь это была единственная причина, по которой ты не хотела быть со мной. Клаус говорил искренне, с нежностью, окутывая Лиз своей заботой, пусть и такой своеобразной. Лиз встала на носочки и, дотронувшись пальцами до его щеки, осторожно поцеловала. Совсем неуверенно, как в первый раз. Клаус опустил руки на её талию и прижал к себе. Он коснулся кончиком носа её щеки, и только после этого, взяв инициативу в свои руки, поцеловал Лиз гораздо более страстно, горячо, глубоко. Ноги подкосились, Лиз ухватилась за его плечи, не отрываясь от губ. Сама того не осознавая, она ждала этого, хотела всё это время. Она скучала, мечтала вновь почувствовать вкус его губ, тепло рук, то спокойствие и защищённость, что она чувствует, когда он её обнимает. То самое родное чувство, когда наплевать на весь мир. Продолжая целовать, Клаус подвёл Лиз к кровати. Девушка обняла его за шею и потянула на себя, падая на постель. Поцелуи и касания стали более прерывистыми и нетерпеливыми, но Клаус старался не спешить, хотя сам давно этого хотел и ждал. Лиз откинула голову назад, когда его губы коснулись её шеи. Клаус отбросил назад её волосы и вдохнул её запах, провёл носом от ключицы вверх. Лизи нащупала края его футболки и потянула наверх, пытаясь снять. — Кажется, над самоконтролем надо ещё поработать, — насмешливо заметил Клаус, когда футболка была почти разорвана из-за того, что застряла на руках. Лиз улыбнулась и нежно поцеловала мужчину в плечо. Этот жест был таким лёгким, простым, но ни одна девушка не смогла ни разу пробудить одновременно столько чувств в нём, сколько Лиз таким непринуждённым жестом. Это было проявлением нежности, доверия и любви. В их первый раз Клаус полностью отдался заботе о Лиз, не ставя свои желания превыше её состояния, ведь тогда она была ещё человеком, и любой срыв, неосторожное проявление силы и необузданной страсти могли причинить ей боль. Сейчас сдерживаться Клаус не планировал. И Лиз была совсем не против, хотелось упиваться в нём, раствориться, почувствовать его каждой клеточкой. Лизи опиралась на локти и наблюдала за тем, как одежды постепенно становится всё меньше. Лиз напрягла все мышцы. Почему-то сейчас она переживала даже больше, чем в лесу. Может тогда полнолуние притупило её стеснение, а может просто всё было гораздо спонтаннее, чем сейчас. Ведь теперь это был осознанный выбор, желание близости. — Расслабься, Лизи, всё хорошо. С трудом, но Лиз устроилась удобнее и постаралась отвлечься, успокоить себя. Интересно вышло: в прошлый раз полнолуние притупило чувства, а в этот недавнее обращение обострило их. Золотая середина была для неё злой шуткой. Лиз громко выдохнула, когда почувствовала первое медленное движение. Боли больше не было, но Клаус всё равно убедился в том, что всё хорошо, и только после этого продолжил. Стеснение и волнение ушло почти сразу, их сменили желание и страсть. Они даже начали дышать в такт друг другу. То, что Лиз чувствовала и испытывала сейчас даже нельзя было сравнить с тем, что было в лесу. Да и мягкая постель была куда удобнее дерева. Она обнимала его, кусала в плечо, царапалась, сжимала коленями, прижимала сильней и выгибалась навстречу. Она доверилась. Отдала себя, своё тело, свой разум, сердце ему. — Я не сказала тебе кое-что, — тяжело дыша, произнесла Лиз и тут же застонала. — Что? — Я должна была сказать тогда, — стон. — Но не решилась. Ты тоже нужен мне. Ты очень нужен мне, Клаус. Его глаза загорелись, а руки сжали простынь по обе стороны от головы Лиз. Он на секунду задержался, прокручивая в голове её слова, осознавая, что только что услышал, и задвигался с новой силой, максимально глубоко и чувственно. Лиз вскрикнула и крепко обняла Клауса за шею. С каждым новым толчком она чувствовала, что уже не сможет дальше терпеть, что ничего уже не сможет — ни дышать, ни лежать, но то, что она почувствовала после, стоило всего. Всех её метаний, всех ожиданий, всех сказанных и не сказанных слов. Лиз выгнула спину, усиливая эффект эйфории и тепла, а после упала обратно на кровать, прижатая горячим телом. — Останься со мной, — чуть приподнявшись, попросил Клаус. — Этой ночью? — Этой жизнью.