***
Отдыхала Лиз этой ночью? Нет. Переставала ли хоть на несколько минут думать о Майклсонах? И вновь нет. И ведь кто мог подумать — столько ненавидеть кого-то, даже презирать, а потом нуждаться в нём, как в воздухе. Лизи всем сердцем не переносила даже одно упоминание о нём, сходила с ума, находясь под одной крышей. А что же теперь? Она добровольно отказалась от всего, чтобы вернуться сюда — в город, где всё началось. Ребекка вошла без стука. Через руку у неё был перекинут чехол для одежды, очевидно, с чем-то внутри. — Ты ещё в постели? — возмутилась она. — Вообще-то там висит табличка «Без стука не входить». — Как жаль, что мне всё равно, — улыбнулась Ребекка. — Поднимайся. Вампирша бросила чехол на постель. Лиз расстегнула молнию и подняла растерянный взгляд на Ребекку. Внутри чехла было белое платье. Лиф был украшен камнями, а длинная юбка была из приятного материала и фатина. Это было свадебное платье. — Ты что, издеваешься надо мной? — Ты же хочешь помириться с Клаусом. — У алтаря? Ребекка закатила глаза. — Какой алтарь? Сейчас я объясню: сегодня в городе праздник в честь невест колонистов. Он проводится каждый год, и этот не исключение. Вечером в клубе Марселя большая вечеринка, и я знаю, что мой брат там будет. — И мне обязательно надевать свадебное платье? — Нет, я просто так его купила, чтобы показать. Конечно, обязательно. Слушай, ты разберёшься со всем по ходу дела, тебе не привыкать. В восемь за тобой заедут и привезут туда. А дальше я думаю, ты и сама знаешь, что делать. Ребекка развернулась и была уже почти у двери, когда Лиз опомнилась от своих мыслей по поводу праздника. — Бекка, — позвала она. Девушка остановилась. — Что ещё? — А вдруг он меня не простит? — тихо спросила Лизи, опуская глаза на платье, а потом вспоминая, что в номере ещё кто-то оказывается есть. Ведь это был вопрос не лично для Ребекки. Лиз просто произнесла его вслух. И казалось бы, такой простой вопрос. С долей печали и неуверенности. Но от чего-то у Ребекки перехватило дыхание. Она посмотрела Лиз прямо в глаза и поняла, что никто никогда не любил её брата так, как эта девушка, которую вначале никто не воспринимал всерьёз. Да, она не идеальна, и ошибалась постоянно. Доставила много хлопот, заставила ввязаться в драки, но она любила. Искренне, сильно любила. Ребекка вернулась обратно и села на кровать. — Ты сделала ошибку, Лиз, такое бывает. Знаешь, в своё время я тоже предала Клауса. Он даже хотел меня убить, и я была уверена, что он это сделает. — Мне всегда казалось, что у вас очень крепкие семейные узы. — Так и есть. Я ошиблась, и очень об этом пожалела, хотела исправить, но было уже поздно. Но любовь прощает, Лизи, она забывает плохое. Да, она иногда слепа, но настоящая любовь не вспоминает прошлого. К тому же, не стоит недооценивать женскую силу. Мы можем быть слабыми, беззащитными, делать вид, что не разбираемся, строим из себя глупышек, а они даже не замечают, что пляшут под нашу дудку, что всё вокруг — не случайное стечение обстоятельств, а заранее подготовленный план действий. Лизи, в тебе есть стержень, и я знаю, что этим ты заинтересовала Клауса. Будь собой. Будь сильной. Ведь твоя сила и сила любви вместе мир могут перевернуть. Ребекка ушла, оставив Лизи наедине с собой. В тот момент ей нужно было побыть в одиночестве и переосмыслить всё. Да, она бросила всё, примчалась сюда первым же рейсом, но это вновь было решение, продиктованное эмоциями. И сейчас как раз было время обо всём подумать. Вновь, но уже более спокойно. К тому же, слова Ребекки произвели на него большое впечатление, ведь никто и никогда ей такого не говорил. Весь день из окна номера Лиз наблюдала огромное количество девушек и женщин в белых свадебных нарядах. А теперь, этим вечером, настало её время. Платье, которое привезла Ребекка было безумно красивым. Оно оголяло плечи и ключицы, а объёмные рукава не закрывали тонкие руки, а лишь придавали шарма и утончённости. Оно не было пышным и пафосным, но камни на лифе, которые образовывали ветви, делало его особенно красивым. У Лиз даже было время изучить этот праздник «свадебных платьев». Интересно, что в этот день все желающие девушки действительно облачались в свадебные одеяния и устраивали парад на главной улице, а затем громко отмечали, как и полагается обычно в Новом Орлеане. Иронично получается — когда Лиз прилетела сюда впервые, она попала на Марди Гра. А сейчас на этот праздник. Либо это случайность, либо судьба, в которую Лиз не верит, либо в Новом Орлеане любят праздники, но главное то, что она здесь. Перед выходом Лиз распустила волосы и ещё раз взглянула на своё отражение. Пора объявить всему миру свой выбор. Будь собой. Будь сильной.***
В клубе Марселя Лиз не была ни разу, поэтому поначалу даже растерялась. Из приглашённых были не только вампиры, но и люди. И те, и другие с любопытством разглядывали Лизи, пока она глазами искала хоть кого-то из знакомых. Она была новым лицом здесь, в окружении, где все друг друга знали. Кто-то танцевал, кто-то общался. Лиз решила пройти сквозь толпу в другой конец зала. Она подняла руками своё платье и сделала вид, что взгляды посторонних её совершенно не смущают. Где-то на середине пути откуда-то раздался знакомый смех. Ей несколько раз доводилось слышать, как смеётся Марсель, поэтому она сразу же узнала его голос и манеру. Лизи подняла глаза наверх, на один из балконов. Там действительно стоял Марсель и общался с одним из своих приближённых. Но не это было главным. Возле него, опираясь руками на ограждение, стоял Клаус и осматривал безэмоциональным взглядом заполненный зал. Так вот, как отвлекаются от плохих мыслей мужчины — с друзьями в клубе, классика. Лиз даже сначала показалось, что его образ ей привиделся. Но нет, это действительно был он, правда вот взгляд был каким-то уставшим. Вокруг неё танцевали люди, а она стояла и смотрела наверх. Но было так всё равно в этот момент. Было ощущение, что они не виделись много лет. К нему подошла какая-то блондинка и протянула стакан с виски. Гибрид взял его из её рук, совершенно не обращая внимания на последующий рассказ бедняжки о том, как ей здесь нравится. Почему бедняжки? Потому что она ему не интересна так, как Лиз, даже близко. Лизи улыбнулась своим мыслям. «Сейчас или никогда». — Клаус, — тихо произнесла его имя она. Лизи знала, что не перекричит музыку, смех и разговоры, но он услышит. — Клаус, — вновь позвала она. Клаус нахмурился, его взгляд забегал. Должно быть, он решил, что ему показалось, но родной голос он очевидно узнал. — Клаус, я здесь. Лизи произнесла это уже громче, а в следующий миг взгляд Первородного опустился прямо на неё. Да, он её заметил, он её узнал, услышал. Он был изумлён, но сдержан. Спутница рядом продолжала болтать, но теперь это было совершенно бесполезно — Клаус смотрел на другую девушку в белом. …не стоит недооценивать женскую силу. И хитрость, к тому же. Лизи медленно, в такт музыке, подняла руку и, не прерывая зрительного контакта, перекинула тёмные волосы на одно плечо, обнажая шею. Она грациозно выгнулась и начала танцевать. Лиз двигалась плавно, без резких движений, но очень уверенно и статично. Она знала, что он смотрит. Это длилось всего около минуты, пока не закончилась песня, но, подняв вновь свой взгляд наверх, Лизи успела всего на секунду увидеть его улыбку, которую он тут же скрыл. Да, он обижен, расстроен, зол. Но он рад её возвращению, как бы это не отрицал. — Мисс не желает выпить в компании интересного молодого человека? — спросил молодой человек, чем отвлёк внимание Лизи, но она даже не успела обернуться. — Она не желает, — знакомый голос заставил обоих застыть. Как только парень увидел, кому принадлежал ответ, сглотнул и, секунду подумав, тут же ретировался. — Ты быстро спускаешься, — усмехнулась Лизи. — А ты возвращаешься. — непривычно холодно ответил Клаус. — Надолго или так, оставшиеся вещи забрать? Лизи смотрела прямо в его глаза и пыталась найти и зацепиться за маленький кусочек тепла. Но в данный момент его не было. Хотя она была уверена в том, что видела эту улыбку. Оно было и понятно: Клаус открылся ей, а она уехала. Сейчас он не хочет этого делать. — Давай поговорим, пожалуйста. Немного подумав, Клаус даже не дал ответ, а просто двинулся вперёд. Лизи сама догадалась, что нужно следовать за ним. Подбирая платье, она пробиралась сквозь толпу весёлых людей, пока не врезалась в спину Первородного. Тот даже глазом не повёл. От той уверенности, с которой она танцевала, не осталось и следа. Они поднялись на второй этаж и зашли в какой-то кабинет. Здесь стоял огромный письменный стол, возможно, принадлежащий Марселю. Свет был очень тусклым, от этого недовольное лицо Клауса казалось ещё более суровым. — Клаус, я улетела в Сиэтл не потому, что не хочу быть с тобой и не люблю тебя, и ты это знаешь. Я хотела разобраться в себе, со своей семьёй. Обдумать всё спокойно. — И решила сообщить о своих мыслях мне лично. — Да, потому что это касается и тебя тоже. В мгновение ока Клаус припечатал Лиз к стене, вжавшись пальцами в её голые плечи. Лиз не ожидала такого, она застыла на месте, испуганно смотря ему прямо в глаза. В этот момент в её голове было много мыслей, но все они были ужасно грустными. На секунду даже показалось, что её просто убьёт. — Неужели ты думаешь, что если я открыл тебе своё сердце, ты можешь вертеть и распоряжаться моими чувствами как хочешь? — полушёпотом, медленно задал вопрос Клаус, ещё сильнее сжимая плечи Лиз. — Нет. Я поэтому и вернулась, Клаус. Ты хоть понимаешь, насколько сильны мои чувства, что я за такое короткое время приняла решение оставить всё, чтобы вернуться? Вернуться к тебе. Клаус не двигался. — И где же гарантия, что тебе вновь не взбредёт в голову сбежать? — Я уже сбежала один раз как пленница, другой как потерянная девочка, которая запуталась во всём. Но сейчас я ни та, ни другая. Я та, кто хочет быть рядом с тем, кого любит, делать его лучше, но при этом я не хочу менять твоей сущности. Я поняла это и твёрдо для себя решила. Лизи не готовила заранее речь. Да, она сотню раз проигрывала в голове те слова, которые хотела сказать при встрече, но в итоге сказала то, что чувствовала в данный момент. Ведь от избытка сердца говорят уста. Клаус молчал. Он обдумывал её слова, пытался их анализировать. Но какой может быть анализ, когда она так близко. И не смотрит больше, как запуганный оленёнок. Она сильная, любящая женщина, которая готова идти на жертвы. Первородный впился в её губы, вжимая всем телом Лизи в стену. Девушка смогла поднять руки и крепко обняла Клауса за шею. Этот поцелуй не был похож на все предыдущие. Была ли это страсть? Скорее жадность. В нём было и горе, и радость. И любовь, и обида. И нежность, и некая грубость, которая присуща только Клаусу. Отпустит ли он её от себя ещё хоть раз? Кажется, никогда. Кто бы что не говорил, не утверждал — даже самые сильные правители в истории не могли совладать собой перед женщиной. Не красота страшная сила, а любовь. …твоя сила и сила любви вместе мир могут перевернуть