Они есть

Капли. Капли повсюду. Пропитывают плотную толстовку, стекают за шиворот, холодком бегут по позвоночнику к пояснице. Туда, где горячие ладони Эндрю касаются так правильно, прижимают ближе, так, чтобы ни дюйма зазора. Нил оторопело замирает. С трудом фокусирует взгляд. Миньярд пьян, Миньярд будто обдолбан. Зрачки почти поглотили радужку. Нил научился различать малейшие оттенки эмоций и знает: прямо сейчас его рвёт на куски от желания большего. Почему тогда прервался? Эндрю тянет за волосы на затылке. До лёгкой, приятной боли. Никогда не пересекает черту. — Я в по... — В порядке? Не пизди, Джостен. Нил смеётся. Верно. С чего он взял, что может вешать лапшу на уши тому, кто видел насквозь? Не путался в паутине лжи, разрубал нити, которые Нил столь старательно переплетал и в итоге едва сумел найти выход. — Прости. Они урвали этот день лишь для себя — Лисы отправились за город потусить в ночном клубе, развеяться. Сто лет не собирались вместе где-либо, кроме стадиона. Совесть не грызла, если начистоту. Миньярд сверкнул фирменным шею-сверну-если-посмеешь-перечить взглядом, и ребята смирились, что полным составом уже не затусят. Тишина. Только дождь упорно стучит по тачке. Не напрягает ничуть. Расслабляет. — Эндрю? Рывок — и он опирается задницей на капот. Ещё один — чувствует губы на шее. Сырость больше не пробирает его до костей. Всё изменилось, думает Нил. Он не бежит, не врёт всем вокруг и себе самому, он принимает реальность. Выстраивает отношения с теми, кто по-настоящему дорог. Эндрю глухо стонет, не пытается даже замаскировать этот чертовски уязвимый, обезоруживающий своей искренностью звук. Нил обожает, когда он такой — открытый, порывистый, (не)много безумный от возбуждения, сводящий с ума. Эндрю пахнет сигаретами и чуточку пряно. У Нила каждый раз едет крыша от его запаха. — Никто с тобой не сравнится. Миньярд застывает и утыкается носом в плечо. Обнимает крепче. Не ожидал? Сбит с толку? Что происходит? Он не успевает загнаться. Голова кружится от напора, от жадности, нежности, потребности, что разжигают внутри не пожар — открывают портал в адское пекло. Всё изменилось, думает Нил. А Эндрю по-прежнему целует его так, словно в нём — целый мир.