***
— Итак, Джейкоб, — произнес Грейсон, устраиваясь на матрасе. — У вас есть какой-то план? Они расположились на ночлег в живописном месте: на холме с видом на пару деревень, мерцающих огоньками, и какой-то промышленный комплекс вдалеке. Черные столбы дыма, украшавшие горизонт, явно не располагали к посещению этого оплота прогресса. В лесу же и на опушке воздух был чистый и свежий, осень приятно бодрила прохладой, пока еще сдерживая характерные для этого сезона ливни. Найджел споро разложил походный шатер, сложил из камней очаг и разжег костер с помощью дров, прихваченных с собой еще в Кроули. Над костром как по волшебству появился котелок с ключевой водой, из корзинки на свет появились пироги с мясом, испеченные экономкой Мартой. Грейсон, глядя на шустрого малого, одобрительно кивал, и даже пару раз что-то посоветовал, как будущий дворецкий. Закончив с биваком, Найджел унесся распрягать на ночь лошадей. — На самом деле с самого начала у меня был какой-то план, и я его придерживался, — начал Джейкоб задумчиво. — Но сейчас, переосмыслив все заново, я понял всю его наивность. Собрать банду… Я буду ничем не лучше местных бандитов, а уж до уровня тамплиеров мне никогда не достать в таком случае. Потом я думал заделаться эдаким рыцарем в черном… На карете, отливающей антрацитом, мчаться по ночному Лондону, словно летучая мышь, возникать неслышно за спиной врага… — Образ романтичный донельзя, — с усмешкой сказал Грейсон. — Откуда только он у вас такой в голове взялся… Джейкоб знал, откуда. И чувствовал, что еще не раз в его мозгу всплывет что-то от ассасина Гастингса. — Был еще план. Поднять восстание из недовольных. Но это противоречит нашему кредо, где про невинных, чтобы защищать и так далее… — Через пролив, во Франции, был неудачный пример такого способа, — напомнил Галахад. — Слишком много крови. Да и мои… цели из тех, что должны лежать мертвыми, многократно возрастут. Это явно не наш метод. — Но потом, — продолжил виконт, — я вспомнил главный, как мне кажется, постулат нашего Братства. «Прячься на виду». И то, что мы с вами сейчас собираемся делать, именно это и олицетворяет. — Вашей… организации уже немало лет. Вряд ли люди, создавшие эти правила и жившие по ним, не ведали, что творили. — Разумеется. Отец часто повторял их, приводил примеры. И вот, он на небесах, а я должен показать ему, насколько хорошо усвоил его науку. А всего-то надо было — согласиться с планами нашего Совета магистров. — Вы довольно дерзко себя с ними вели, — напомнил Галахад. — И все же, пришли к взаимному согласию. — Нам просто некуда было деваться. Лондон ждет, чтобы его освободили. Мой отец готовился к этому много лет. — Вместе с этим… Генри Грином. — Генри Грин, — скорчил кислую рожу Фрай. — Самая настоящая крыса. Знаете, есть люди, которые не способны на убийство. Даже курицу зарезать, не то что человека. И я их не осуждаю, не всем же быть убийцами. Но если бы я был одним из них, я бы не стал утверждать обратное. Я бы не стал сражаться в первых рядах, используя лишь одну тактику — отступление. Я бы позволил это тем, кто может, и делал это не раз. И даже не помогал бы, так как ничего не смыслю в убийствах. Таков Генри Грин. Я бы назвал его мелкой шавкой, путающейся под ногами, если бы не видел то же, что и отец. А именно — индус умеет располагать к себе. Мягкий тон голоса, заискивающий взгляд, отсутствие возражений… Даже самый жестокий и принципиальный человек выбросит белый флаг. — Люди любят лесть, грех на этом не сыграть, — вставил Грейсон. — Извольте. Но результат его деятельности, как ассасина — только вред. Я не то чтобы против его методов, но меня коробит каждый раз, когда эту крысу из подземки называют «ассасином». А сам он еще и выпячивает это при каждом удобном случае. — В Индии такое часто встречается, — сказал дворецкий, принимая от Найджела исходящую паром кружку с чаем. — Их так воспитали. Беспрекословное повиновение старшим и власть имущим. На первом месте государство и семья, а уж потом чистоплотность и сытый желудок. Думаю, он никого не обманывает, он говорит как есть. И это также подкупает. Понимаю, вас воспитали в чисто британской манере. Пожалуй, именно поэтому вы отлично впишетесь в это общество. А таким необычным, как Грин, суждено стать чем-то вроде развлечения. На него смотрят, с ним общаются, допускают некоторые вольности… до поры. Но это лишь заморская диковинка, Джейкоб, советую и вам относиться к нему так же. И, разумеется, использовать его в своих целях. Разве кто-то запрещал вашим планам обзавестись вторым дном? Джейкоб широко улыбнулся. — Никто, — согласился он. — Ваши советы столь же мудры, сколь и учтивы. Как будто вам даже не тридцать лет, а сто тридцать! — Горный воздух продлевает жизнь, — поддержал шутку Грейсон. — А пока… давайте уже спать. Завтра подъедем к Лондону.***
Старушка была по виду образцом благопристойности. Бледно-розовое платье с кружевами, того же цвета парасоль, на голове чепчик, подвязанный широкой лентой. В руках, затянутых в перчатки, что-то вроде сумочки. С легкой улыбкой она наблюдала, как карета, управляемая Найджелом, делает последний поворот на грунтовой дороге и выезжает на торговый тракт, мощенный булыжником. — Молодой человек, — писклявым скрипучим голосом произнесла дама, обращаясь к Найджелу. — Не будете ли вы так любезны к почтенной пожилой леди, и не поможете ли добраться до Сент-Олбанса? Вижу, вы уважаемые люди, и едете явно по делам в Лондон, но что вам стоит сделать небольшой крюк? Найджел явно растерялся и полез было спрашивать разрешения у сырного виконта, но тот, поглощенный беседой со своим дворецким, лишь отмахнулся. — Что ж, думаю, мы можем себе это позволить, — неуверенно ответил он. — Прошу, садитесь на козлы рядом со мной. — Вот и славно, — обрадовалась старушка, бодро карабкаясь на карету. — Представляете, юноша, вы первый, кто остановился. Какие нынче грубияны кругом, храни нас Господь! Так и норовят задавить копытами своей лошади, да поднять пыли побольше. А вчера, представляете, иду я, значит, к рынку за овощами… Найджел честно пытался поддержать беседу с миссис Долорес Свайнбурн, как она представилась, но все его попытки были мягко и настойчиво подавлены. Старушка трещала без перерывов, заливая в уши парню информацию о ценах на местном рынке, расплодившихся кротах на ее огороде, пьяном пасторе на воскресной проповеди, высокомерных взглядах замужней пары, недавно поселившейся по соседству, напугавшей саму миссис Долорес стае собак, так некстати сегодня утром перебежавшей ей путь. Найджел уже проклял дорогу, которая принесла такую утомляющую собеседницу. — Прошу прощения, миссис Свайнбурн, — смог наконец вставить он. — Дорога раздваивается. Насколько я помню, Сент-Олбанс — это направо? — Налево, юноша, — твердо возразила старушка, внезапно придвинувшись поближе и даже слегка приобняв возницу. — Налево, я сказала. Найджел с удивлением ощутил нечто твердое и острое, прижавшееся к его боку и уколовшее его так, что тонкая струйка крови потекла под рубахой. Вырваться, не усугубив положения и не превратив укол в полноценный порез, а то и похуже, не представлялось возможным. — Вот так, милый мальчик, вот так, — приговаривала она, прикрыв узкий стилет сумочкой. — Правь туда. Мило тут, правда? Только посмотри на эти деревья. Такие густые… Такие тихие места. Сейчас мы чуточку отъедем, подальше от чужих глаз, а там нас встретят мои детки… И мы продолжим общение. Мне так понравилось с тобой разговаривать! Но ты невежлив, — укоризненно покачала она головой. В этот момент Найджел перекрестился, чем вызвал улыбку у дамы. На всякий случай еще и по скамье постучал, вроде как от сглаза. — Я-то тебе все рассказала, а ты и молчишь. Нет бы поведал старой Долорес о том, кто вы, куда едете и не везете ли с собой чего ценного… Вам оно скоро не понадобится, а вот мне и моим мальчикам надо как-то жить. Времена такие, неспокойные, — старушка картинно закряхтела. — И не говорите, — негромко сказал Джейкоб сзади, приставляя к чепцу старушки револьвер. — Каждый хочет обмануть ближнего своего, а разве этому нас учит Иисус? Вот скажите мне вы, которая сейчас близка как никогда ко встрече с ним, не чувствуете ли вы вину перед Всевышним? — Ничуть, ваша милость, — огорченно ответила Долорес. — Он учит прощать. И я бы вас простила от всей души, как только бы хладная земля накрыла ваши лица. Даже камень бы утвердила в изголовье и молитву за упокой зачитала бы… — Вот без этого мы точно обойдемся, сударыня, — улыбаясь, сказал Джейкоб. — Найджел, молодец, что подал сигнал. А теперь, высади бабушку вон у того пня. Пусть посидит, подумает, так ли хорошо она жила до сего дня, когда судьба предоставила ей шанс начать все сначала, едва не потеряв жизнь, лежа на обочине с простреленной головой. Уж поверьте, у меня бы не заржавело. Найджел послушно остановился в указанном месте, и Долорес резво спрыгнула с кареты. Последовав совету, и вправду села на пенек, ожидая продолжения. Джейкобу даже показалось, что направь он сейчас на нее револьвер и выстрелив, старушка бы не удивилась. Такие тут нравы… — Вот что, Долорес Свинорожденная… — Свайнбурн! — возмущенно поправила та. — Пусть будет Свиноподожженная, — согласился Джейкоб, давая сигнал к отправке кареты. — Бросали бы вы это дело. У такой приличной леди наверняка найдутся дети и внуки, которым не чужды родственные чувства. Наведайтесь к ним, что ли… — Увы, — развела руками Долорес. — Единственная дочь подалась в бандитки, как я ни старалась ее от этого отвадить… Если увидите ее в Лондоне, передавайте привет! Ее зовут Эдит. — Эдит, так Эдит, — ответил ассасин. — Удачи вам и вашим «мальчикам»! Старушка скорбно смотрела им вслед, пока они не скрылись за поворотом. И лишь потом, спрыгнув с пенька, сплюнув по-мужски в дорожную пыль, подхватила юбку и широкими шагами направилась к исходному месту на перекрестке. Бросать такое прибыльное дело, как ловля на живца беспечных дураков, она ни в коем случае не собиралась.