Тени Лондона

В небе Лондона редко летали птицы. Воздух был насыщен смогом от сжигаемого угля, и «Туманный Альбион» давно был окутан не туманом, а воздухом с вкраплениями черных частиц. Люди привыкли дышать таким воздухом. А кто не привык… кого это волновало? Даже пасторы городских церквушек говорили, что так пожелал Господь, а пути его, понятное дело, неисповедимы. Джейкоб сидел на верхней балке почти достроенного дома на высоте нескольких десятков футов над землей, болтал свисающей ногой и рассеянно смотрел на Лондон сверху. Ему было о чем подумать. Прошло около трех месяцев после того, как он стал жить в городе. Разница, как и ожидалось, была существенной. От организации собственного быта до отношения горожан к молодому виконту. Джейкоб был готов приспосабливаться. Мытье несколько раз в неделю при помощи большой бочки и дровяного котла организовать не составило труда. Правда, сделано это было не без осуждений, но в конце концов, все решили, что «у аристократов свои причуды». Как и упражнения по поддержанию физической формы. Джейкоб всегда помогал Найджелу разгружать подвозимые мясные туши, мешки с овощами, крупами и тюки с сеном. Несколько проходов с грузом на плечах до погреба или конюшни хорошо укрепляли его мышцы и связки, а именно в их крепости кроется сила ассасина, как учил Итан Фрай. С другой стороны, к столичной моде ассасин привыкал долго и с трудом. Сменить любимую практичную кепку на пижонский цилиндр с красной тульей, навесить на плащ часы с цепочкой, таскать с собой трость, хотя в ней нет нужды, а если приходится ехать по делам дольше, чем на пару часов, брать кэб, а не графскую карету или пройтись собственными ногами — это еще куда ни шло. Сложнее далось осознание того, насколько велик Лондон, и сколь многочисленны группы людей, которым он пытается противостоять. Перед ним стоит задача не перебить кучу народу, а заставить их жить по-новому. Но одни привыкли приказывать и быть на первых ролях, а другие — подчиняться и терпеть. Сложно будет перекроить этот уклад, а еще сложнее убедить, что так правильно. Благими намерениями… и так далее. Ведь у каждого своя правда, и каждый по-своему прав. Верно ли брать на себя ответственность за новый порядок? Наставления Итана Фрая, отца, ассасина, с которого он всегда пример, ничем не помогли ему теперь. Не помогли и советы Грейсона, ибо его жизнь — это служение существующему порядку. Неожиданно помог разобраться в этом вопросе Оскар, молодой гуляка, не знающий забот. — Какая разница, что о тебе думают окружающие, — говорил он в один из многочисленных вечеров, когда они вместе отдавали должное темному элю, сваренному в пивоварне при фамильном пабе. — Ты можешь изменить себя, но не их мнение. Уж поверь, я пытался не раз. Это бесполезно. Я — тот, кто я есть, и делаю то, что считаю нужным. Естественно, я думаю, что я везде прав. Потому, что это я! А я — это я, — подумал Джейкоб. Я вижу вас всех. С высоты, на которой сижу, я вижу, как вы оплетаете этот город сетью, точно пауки. Вы возвышаетесь над людьми и думаете, что правы в своем угнетении. Вы говорите, что даете людям работу, средства к существованию, досуг. Но в глубине души вы видите себя такими, какие вы есть. Знаете о себе правду. И совсем немного боитесь, что возмездие за это придет. Либо от того, кто стоит над вами по Ордену. Либо от Всевышнего, про которого вы забыли и не верите, но иногда вспоминаете, ужасаетесь, и забываете снова. А как насчет того, о ком вы не знаете?.. Я чувствую ваши взгляды, стоя в толпе. Вы смотрите оценивающе, презрительно, иногда с уважением. Теперь же я смотрю на вас. А вы не чувствуете этого, потому что не ожидаете. Вы не боитесь, а зря. Страх стоит за всеми правильными поступками. И я принесу его вам. Страх ваш судья. Будь другой выход, я поступил бы иначе, вздохнул Джейкоб. И как только я его увижу… Где-то в районе залива, вдалеке от торговых барж, плывущих даже ночью, что-то с плеском ударило по воде, словно большая рыба. И снова стало тихо. Он распахнул руки навстречу ночному городу и прыгнул вниз. Мужчина прошелся до книжного шкафа, вытащил гроссбух, раскрыл на закладке и вычеркнул пару строчек. Подумав, дописал что-то и поставил назад. Вернулся к столу, на котором горела единственная свеча, и загасил ее. Как только наступила темнота, на его рот легла чья-то крепкая ладонь, а в левый бок кольнуло что-то металлическое. — Ну, здравствуй, Джайдип, — произнес Джейкоб. — Как бизнес, как здоровье? Он отпустил индуса и шагнул в тень, оставаясь еле видимым, со смешком наблюдая, как лавочник справляется с испугом. — Я ожидал тебя раньше, Джейкоб, — спокойно ответил он. — Как видишь, бизнес идет неплохо. То вверх, то вниз. И, пожалуйста, зови меня Генри Грин. — Генри, значит, — хмыкнул Фрай. — Я все ждал, когда ты сам придешь ко мне. Ну же, ты знал, что я приехал три месяца назад. Говорят, у тебя шпионы по всему Лондону. И что, они не могли сказать тебе? Я даже не скрывался! Сам тоже не пришел засвидетельствовать свое почтение… — Ты плохо знаешь меня, Джейкоб Фрай. Может, я уже был у твоего дома сам? Или беспризорники… Тебе же говорили, что у меня агенты... — Нет, — отрезал виконт. — Ты сам не приходил. Все это время я вел жизнь торгового представителя своего «отца». Ну, знаешь, графа. Сыр туда, сыр сюда… Только и успевай расписываться. Я видел твоих, так называемых, «агентов». Чумазый мальчишка, который глазел на меня не моргая, стоял на противоположной стороне улицы. Я ему даже как-то раз пирожок предложил, но он убежал. Странно для уличных детей, не находишь? Убегая, он крикнул что-то оскорбительное, видимо, думая, что я побегу за ним. На следующий день он снова стоял на том месте, как путевой столб. — Кларе явно стоило послать кого-то поопытнее, — печально вздохнул Генри. — Он пытался привести меня к своей патронше, это было ясно с самого начала! Дальше. Чарли Диккенс, увлекающийся писатель, который обожает запутанные истории и мистику. Когда я поселился неподалеку от его любимого паба, тот стал спрашивать о владельце сего заведения и его детях. Внезапно, не правда ли? А я ведь еще не заходил туда, сперва устраивал свое гнездышко. Бармен Дирк рассказал мне об этой странности. Бармены, они… Такие внимательные. — Мистер Диккенс все же писатель, а не служащий тайной полиции, — грустно ответил индус. — Хотя, проследить и поспрашивать он согласился с радостью, в надежде испытать новые ощущения. — Надо бы извиниться перед почтенным джентльменом при случае. И подарить ему какой-нибудь портфель для бумаг. Не дело это, разбрасывать свои рукописи с рисунками где попало. Как говорится, рукописи не горят. Но потерять их проще простого. — Никогда не слышал о такой поговорке. — Это и неважно. Ну, а над бабушкой с роскошными бакенбардами мы смеялись всей конторой! — Мистер Абберлайн, — покачал головой Генри. — Не все его образы удачны, но он упорно верит в обратное. — Подведем итог. — Джейкоб вышел из тени и приблизился к индусу и беспардонно ткнул в его сторону пальцем. — Вся твоя подготовка, вся агентурная сеть, все связи — мыльный пузырь. Могут исчезнуть в любой момент. Сержанту надоест переодеваться более трех раз за сутки, Диккенс оседлает свою музу и засядет за книгу на пару месяцев, а то и лет… ну, а про детей я и вовсе молчу. На что ты надеялся, Генри, создавая такое хлипкое сопротивление существующему порядку? — Я хоть что-то делал! — гневно, но негромко, возмутился лавочник. — У меня были только наработки твоего отца и свои навыки! Я завербовал того, кого мог! Знаешь, как сложно найти сочувствующих простому народу и желающих все изменить? — А зачем их искать? — развел руками Джейкоб. — Покажи им пример! И тогда они пойдут за тобой, а отвернешься — не предадут в тот же миг. Пользы от того, что сделал ты — мизер. — Чтобы противостоять Висельникам нужны люди! — возразил Генри. — Бойцы! Чистильщики, освобождающие Лондон от бандитов район за районом! — У тебя есть хоть один боец на примете? — сощурился Фрай. — Ну, — замялся индус. — Говорят, Роберт Топпинг неплохо управляется с ножом и помнит некоторые трюки. Сержант Абберлайн хорошо стреляет… — А подопечные Клары О`Ди мастерски кидаются гнилыми яблоками, — съязвил Джейкоб. — на месте Старрика я бы уже бежал из Лондона, спрятавшись в трюме корабля между крысами и бочками из-под рыбы. Особенно от милахи Роберта. Чуть что, хватается за сердце, а не за кинжал. А уж какие глазки при этом строит жалобные. Признайся, твоя школа? Генри гневно сверкнул глазами, но промолчал, признавая правоту собеседника. — Я ждал… — попытался оправдаться он. — Писал письма. Джордж отвечал через раз, но все же… Он обещал, что Совет рассмотрит мою просьбу и пришлет кого-то разобраться. — Рассмотрит! — хохотнул Фрай, закатывая глаза. — Не поверишь, я просил его о том же! Их всех! И они отвечали мне то же, что и тебе — наберись терпения! — И все же, я что-то делал, — несмело улыбнулся лавочник. — Рано или поздно к тебе нагрянули бы тамплиеры и сожгли бы тебя вместе с твоими свитками. А то и просто бандиты. Даже я могу шепнуть мальчишкам, играющим в подворотне — «две гинеи тому, кто принесет мне голову индуса», — Джейкоб провел ребром ладони по шее. Генри вздрогнул и поправил воротник. — И ты не встретишь следующий день. Не помогут никакие навыки. Враг не будет таиться в тени, не будет поджидать в подворотне или подсыпать в пищу яд. Достаточно кинуть камень в твое окно, а следом факел. И, если тебя не убьет огонь или дым… Когда ты выскочишь на улицу в панике, прижимая к груди самые ценные книги, раздастся выстрел. — Почему же они до сих пор меня не… — испуганно пробормотал индус. — Просто тебя никто не боится, Генри, — сочувствующе сказал Джейкоб. — По мнению тамплиеров, которые управляют тут всем, ты слишком мелок, чтобы пошатнуть систему. У тебя нет решимости, денег, людей. А пока ты обзаведешься всем необходимым, то состаришься, заболеешь, и забросишь эту затею по естественным причинам. Ну, знаешь, когда ты на глубине трех-четырех футов под землей, сложно к чему-то стремиться. — Но Братство… — Братство скажет, что время все еще не пришло. И будет говорить, пока магистры сидят в особняке, кушают сыр с благородной плесенью, упражняются друг с другом в остроумии и ждут. Непонятно только чего. — Но ты же здесь, — с надеждой сказал Грин. — С сестрой? Кстати, где она? Итан отзывался о вас как о самых перспективных членах братства, тем более, что твоя сестра… — Так, — жестко сказал Джейкоб. — Генри, если хочешь жить и радоваться, что твоя профессия не евнух, то не употребляй слова «твоя сестра» и «член» в одной фразе. Ты понял меня? — Разумеется, — ответил индус, демонстрируя пустые ладони и даже отступив на шаг. — Я ничего такого… — Ничего никакого, — передразнил его ассасин. — Запомни. Так вот, Генри… Сестра появится позже. Возможно. Не здоровится ей. — Надеюсь, ничего серьезного, — произнес Грин обеспокоенно. — Иви вообще мало к чему относится серьезно, включая свои травмы. Разве что, артефакты Эдема — вот что зажигает ее как фосфорную спичку. — Ах, да! — воскликнул индус. — Артефакты! Джейкоб, я нашел документы, в которых сказано, что особняк магистра Эдварда Кенуэя находится в Лондоне! Наверняка, он спрятал нечто из сокровищ Древних там. Ну или же какие-то подсказки. Мы должны туда сходить! — Вот так просто? — скептически спросил Фрай. — Без плана, без подготовки, без осмотра местности. Вдруг этот дом принадлежит тамплиерам? Или же, мы сможем пробраться внутрь, но дадут ли нам спокойно осмотреться? Ассасины многое умеют, но прятаться в доме, по которому бегает толпа Висельников или людей в модных черных плащах — это перебор. — Неужели и ты скажешь, что нужно набраться терпения и подождать, — огорчился Генри. — Как и Джордж. И Итан… — С этим — да, подождать. — Значит, все-таки будем действовать? С чего начнем? — Грин даже заулыбался, но Фрай охладил его пыл. — Ты — ни с чего. Действовать буду я. От твоих усилий нет вреда только потому, что тамплиеры контролируют все. Им достаточно приказать, чтобы тебя не было. Но, признаюсь, твои знакомства… Пожалуй, из них можно извлечь пользу. Клара О`Ди, значит, и… Абберлайн, не так ли?