Тени Лондона

— Так значит, вы — мистер Джейкоб Фрай? — Именно, крошка. Я — ассасин. — Как-то вы… Не похожи на ассасина. — А ты много их видала, хехе? Видишь, у меня есть скрытое лезвие, да! И Генри Грин — знаешь такого, да? — просил меня с тобой встретиться. И оказать, ну, посильную помощь… в этом, как его, твоем деле. В чем, кстати, оно состоит? Круглолицая девочка в добротном платье и крепких башмаках смущенно мяла подол, стоя перед крупным мужчиной с короткой бородкой, одетым в кожаный плащ, который ему был маловат. На его левой руке поблескивал наруч из коричневой кожи с металлическими нашивками. — Раз вы ассасин, — решительно сказала девочка. — То у меня к вам деловое предложение. На городских фабриках много детей, их жизнь ужасна. Они трудятся за гроши, терпят побои и унижения, вредные условия… — Долго репетировала перед зеркалом? — усмехнулся мужчина. — Крошка, у меня и без того много дел. Тратить свое время на освобождение детей, которые работают наравне со взрослыми в тех же условиях, получают за свой — нелегкий, да! — труд какие-то деньги, чтобы кормить братьев и сестер, имеют крышу над головой, какой-никакой пригляд, кормежку и ночлег… Допустим, я сделаю, как ты сказала. Фабрики лишатся своих мелких рабочих, и те наводнят улицы. Будут воровать, избивать одиноких прохожих, вступят в банды… Девочки пополнят ряды шлюх и рано беременеющих одиночек. Детская и прочая смертность вырастет в несколько раз. Голод, трупы, эпидемия… — Ничего этого не будет, — уверенно возразила девочка. — Я и мои друзья позаботимся о них. Объясним, что к чему. Что можно и что нельзя. — Вот как, — усмехнулся ее собеседник. — Так уж они тебя и послушались… Что ты станешь делать, Клара О`Ди, когда они просто пошлют тебя к чертям? Накажешь их? Прикажешь избить? Или отпустишь восвояси? — Они поймут, — упрямо ответила Клара. — И станут одними из нас. На улицах лучше, чем на фабриках. — Ну, раз ты все так тщательно спланировала… Почему бы тебе и твоим друзьям самим их не освободить? Ты так уверенно говорила о том, как им плохо сейчас и как хорошо станет потом… — Я… — опешила девочка. — Мы… Фабрики охраняют Висельники. Против них у нас нет шансов. Нужен… — Убийца. — Мужчина поднял левую руку и продемонстировал выкидное лезвие. — Скажи мне, Клара. Ты веришь в Бога? Ты знаешь заповедь «не убий»? Тебя воспитывали родители в смирении и любви? Ты ведь не такая, ты была в богатых домах, в какой-то период у тебя даже были книги и пирожные, сон до обеда, чистое белье… Какое тебе дело до беспризорников? С чего вдруг ты просишь чужого тебе человека пройтись по мануфактурам Лондона, убивая людей, входящих в самую многочисленную банду, освобождая детей, которые, в общем-то, неплохо пристроены, чтобы они пополнили ряды твоих подопечных или… подчиненных? Чего ты на самом деле хочешь, Клара? Власти? — Нет! — горячо возразила девочка. — Я хочу помочь… — Сколько тебе лет? — спросил мужчина в плаще. — У тебя есть университетское образование? Солидный вес в обществе? Тебя избирали в парламент? — Нет… — растерялась Клара. — Ничего такого. — Тогда почему ты думаешь, что знаешь, в чем состоит всеобщее благо? — Кто-то должен научить детей, как выживать… — Выживать, — усмехнулся «ассасин». — Да! Выживать и правильно себя вести в обществе… — А почему ты, Клара, решила, что вправе решать за них? Кто дал тебе полномочия? Этот город, — мужчина обвел рукой крыши домов, — держат тамплиеры и их подручные — Висельники. Это армия со своей организацией и иерархией. И дисциплиной, какой ни есть. Оружием. В их распоряжении кареты, здания, производства… Деньги. Большие деньги, Клара. Если они решат, что некая мисс и ее маленькие друзья слишком мешают своим мельтешением в Уайтчепеле, то им ничего не будет стоить приехать сюда толпой в несколько сотен и жестоко вырвать с корнем этот маленький сорняк. — Мужчина выдернул одинокую травинку из трещины в стене крепкими пальцами и продемонстрировал ее девочке. — Вот так. Несколько десятков детских трупов за одну ночь. К этому приведет твоя помощь. — Не приведет, мы скрываемся… Мы очень умело скрываемся! — У тебя трясутся руки, Клара, — спокойно заметил «ассасин». — И губы. Тебе неуютно, верно? Ты же представила себе это. — Мистер Фрай, — робко начала девочка. — Я лишь пытаюсь помочь… Мне жалко детей, которые… — Не такие, как ты, — закончил мужчина. — Беднее. Глупее. Неувереннее. И, помогая им, таким убогим, ты видишь себя в золотом свете и с нимбом. В этот момент ты осознаешь себя выше них. Выше себя самой, что была ранее. Вот оно, Клара, да? Кто-то ждет принца, кто-то мечтает о путешествиях… Ты же решила занять место самого боженьки? Моисея? Стать народной героиней? — Я не эгоистка! — громко возразила Клара. Ее подопечные на всякий случай подошли ближе, сверля колючими глазами незнакомца. — Я из хороших побуждений! — Детские трупы в Уайтчепеле, девочка. Детские трупы. Клара всхлипнула. Мальчишки за ее спиной в замешательстве переглянулись. — Так что же мне… Делать, если не… — Ты слышала о работных домах? — спросил ее «ассасин». — Условия там не сахар. Но они и близко не стоят с сталелитейными или бумажными производствами. — Там тоже мучают детей! — Возможно. А что ты слышала о владельцах этих домов? — Толстосумы! Отъевшиеся, высокомерные, жестокие… — Все ли? А что, если я скажу, что есть среди них такие, кто недавно принял дома во владения и не успел стать тем, кого ты описала? Например, я знаю о нескольких молодых людях, которым отцы передали во владение доходные дома, чтобы они научились управлять и зарабатывать. И эти люди вполне могут пойти на некоторые уступки и послабления… — Имена, — стальным голосом потребовала Клара. — Адреса. Вы, мистер, говорите правильно. И если ваше предложение… — Это не мое предложение, — покачал головой мужчина. — Я просто натолкнул тебя на мысль. Как распорядиться этими выводами — решать тебе… — Э… спасибо? Мистер Фрай, — сбивчиво поблагодарила предводительница беспризорников. — Если вам понадобится моя… наша помощь, вы можете обращаться… — Непременно. Удачи тебе, Клара. Сказав это, мужчина отступил в подворотню и растворился в тенях. — Ты отличный оратор, Тони, — похвалил его Джейкоб, сидя на крыше. — Не пробовал петь перед публикой? — Говорят, для церковного хора я громковат, — ответил крупный мужчина с бородкой, с легкостью взобравшийся по трем уступам и одному карнизу, и устроившийся рядом с настоящим ассасином. Черепица охотно делилась теплом, накопленным за день. — И в ряду я слишком выделяюсь. Зато с памятью проблем нет, тексты запоминаю на раз. — И ты сделал это. Рассказал этой Кларе все, что я тебя просил. Надеюсь, она поймет. Генри Грин не имеет плана, он просто наводит мосты с теми, с кем это получается. А расхлебывать — мне! — Теперь мы с Датчем в деле, — ответил Тони, хлопнув Джейкоба по плечу. — Сперва из-за того, что платишь ты хорошо… Но, парень, поверь. Нам небезразлична судьба этого города. — Хочешь стать его тенью? — усмехнулся виконт. — Даже если потребуется убивать висельников и ломать кости тамплиерам? — И убеждать маленьких девочек, — согласился тот. — Датчу ты поставил удар, как и обещал. Ты человек слова. Так может ты… ну… — Научить тебя растворяться средь толпы и красться по крышам? — угадал Фрай. — Как-нибудь научу. Но для начала — пойдем-ка мы с тобой в наш любимый паб. — В «Чеширский сыр»? — обрадовался Тони. — Это значит, что пьем за счет твоего «папочки»? — И не только! — радостно подтвердил Джейкоб. — Встретимся там с одним забавным стариканом... Только плащ сперва отдай. — Итак, призраки! — громко объявил патлатый и бородатый мужчина в годах, сверкая намечающейся лысиной. Он весьма энергично размахивал исписанными листами и периодически тыкал в них пальцем. — Господа! Я совершенно уверен, что их не бывает! Именно поэтому я вступил в этот клуб. Призраки — это не какие-то отдельные самостоятельные существа. Нет! Я убежден, что сие есть отражение людской памяти о ранее живущих. Но просто памяти недостаточно! Вы должны помнить этого человека очень отчетливо. Именно в этом месте и в это время! Ну… например! Джейкоб слегка устало посмотрел на Тони Люстру поверх пустых кружек из-под эля. Тот лишь пожал плечами и допил уже четвертую пинту. После чего с неподдельным интересом уставился на разошедшегося Диккенса. — Мальчишка Джимми, что продавал газеты на углу у парка… Я, знаете ли, привык, что он кричит мне в ухо свежие заголовки каждый раз, когда, задумавшись, выхожу из своего дома. «Сенсация, свежая сенсация! Святой отец в Бексли убил прихожанина образом Девы Марии!». Хехехе. И вот однажды я, увидев его утром орущего какой-то свежий заголовок — очередная сенсация, разумеется! — дошел до паба, обсудил с кем-то эту самую новость, вернулся, а он стоит там! И смотрит грустно так. И говорит: мистер Диккенс, как же вы будете без свежих газет по утрам? Я ему: юноша, вы уезжаете куда-то? Да, говорит он, меня забирают туда, где мне будет хорошо. Ну раз так, говорю, то я за тебя рад. А он молчит. Улыбается. На следующий день парикмахер, что брил бороды в подворотне напротив, сказал: а вы знаете, Джимми, газетчик… Его же собаки загрызли. Да, уже месяц как. Нашли изуродованный труп, опознали, пока суд да дело… В общем, отпели его в церкви для нищих накануне. Я говорю — позвольте, кто же продает газеты на углу? А он: да уж никто, мистер Диккенс, сам на соседнюю улицу хожу… Жаль парня, такой звонкий у него голос был! Писатель шумно осушил кружку и продолжил. — И я думаю, что этого мальчишку видел только я. Не видел! А думал, что вижу. Только потому, что привык видеть его на этом месте каждое утро. И мой мозг просто дорисовывал его образ в картину окружающего мира! Да, думаю, так! — Очень, очень занимательный рассказ, Чарли! — улыбнулся Джейкоб, шепотом добавив так, чтобы его слышал только Тони: — Никогда не слышал ничего бредовее… Ну так вот, вы же знаете в этом городе всех и вся? — Кто, я? Да, конечно! — А что вы скажете насчет этого? — И виконт выставил на стол между кружек некий флакон из темного стекла с силуэтом волчьей головы на этикетке. Флаконом тут же завладела рука неутомимого писателя. — Хмм, — сказал он, разглядывая этикетку. — Естественно, я знаю, что это такое. Знаменитый «Сироп спокойствия» производства фабрик «Старрик и Ко». Спирт, опий, дурман, несколько ягод и трав… Ничего запрещенного. Говорят, что злоупотреблять этим крайне не рекомендуется. Назад дороги уже не будет, хехе. Но, в малых дозах, говорят, лечит все болезни, как знаменитая панацея. — Меня интересует его состав, — сказал Джейкоб. — Опий понятно откуда, хотя, возможны варианты. Но насчет остального… Я спрашивал одного нашего общего знакомого в смешных сандалиях, и он подтвердил, что морем из Индии столько ингредиентов перевезти просто невозможно. А дурман - растение исключительно европейское. — Мы думаем, что их выращивают где-то за городом, — вставил Тони. — Мистер Диккенс? — Выращивают, да… — Задумался писатель. — Знаете, я давно не покидал пределов Лондона и далек от прочей жизни. Но я знаю, кто сможет вам помочь. Вам нужен истинный натуралист! Вот его визитка. — На стол легла бумажная карточка с мутной фотографией пышнобородого мужчины и несколькими строчками текста под ней. — Возможно, он не столь энергичен, как я, но его ясный ум все еще наполнен светом разума и рвением! — Что ж, — вздохнул Джейкоб, вставая. — Надеюсь, что этот ваш друг не пьет эль как лош… как истинный джентльмен. Иначе, Альфред перестанет меня пускать на порог собственного паба…