Тени Лондона

— Ты просил меня купить этот сироп у того пройдохи, а теперь к нему идешь? — удивленно спросил Датч. — Я думал, ты не хочешь светиться. — Да, так и есть, — ответил Джейкоб. Они шли по набережной Темзы в одном из наиболее презентабельных ее районов. По крайней мере, между вонючей водой и жилыми домами были высажены тощие деревца, призванные в будущем давать больше чистого воздуха. — Но сегодня я бы хотел поговорить с самим продавцом. — А нас тогда зачем позвал? — угрюмо спросил Тони Люстра, идущий по другую сторону. — Я, если честно, после вчерашней попойки еще чутка покачиваюсь. Как бы не уснуть на ходу. — Если человек нечист на руку, — а этот продавец явно из этих, — то первым его порывом будет сбежать, — рассудил Фрай. — И у меня нет желания нагонять его, пока он не выдохнется. К тому же, народу в это утро мало, а место достаточно тихое… Продавца уже было слышно на всю улочку. Он заливался хриплым соловьем, утверждая, что сироп лечит понос, золотуху, водянку, вывихи и осеннюю хандру. Пока Джейкоб указывал, где встать его провожатым, чтобы в случае чего перехватить беглеца, к прилавку подошла женщина средних лет потрепанной наружности, ведя за собой мужчину, совершенно безвольно перебиравшего ногами. На его лице отражалось полнейшее безразличие ко всему происходящему вокруг. Также, если присмотреться, на коже рук и шеи были заметны какие-то неприятного вида подкожные бугры. — Он ничего не пьет, кроме твоего сиропа! — наседала на торговца женщина. — Мой муж! Я потеряла кормильца! На это, так сказать, «лекарство» ушла большая часть наших сбережений, а он всего-то хотел бросить пить! Лучше бы он и дальше пил виски, клянусь Богом… — Эй, а ну не распугивай покупателей! — прикрикнул на нее лавочник. — А то взгрею! Мало ли зачем он пил, может, ты его сама больше не привлекала как женщина! Напридумывала себе проблем и пришла мне бизнес портить! В церковь сходи, помолись, авось поможет! — Да как ты, прохвост, со мной разговариваешь… — возмутилась горожанка, но вмешался подошедший Джейкоб. — Я прошу прощения, — начал он. — Мэм, позвольте. Я из санитарной инспекции. У вас есть разрешение на торговлю? — Что? Э? — растерялся торговец. — Разумеется, сэр… Мои лекарства самого высокого качества! — А есть ли у вас медицинское образование? Городской совет разрешает торговать медикаментами только тем, кто в этом что-то понимает. Извольте предъявить ваши бумаги. — Да, конечно, — протянул тот неуверенно, роясь в наплечной торбе. — Ой, смотрите, это же Ее Величество! Скандалящая дама изумленно посмотрела туда, куда указывал продавец сиропа. И даже Джейкоб на секунду скосил в ту сторону взгляд — но обманщик уже набирал скорость вдоль реки, придерживая шляпу. — Вот же проходимец, — покачал головой ассасин. — Мэм, прошу никуда не уходить. Мы поймаем его и разберемся с вашей проблемой. — И разберитесь! — воинственно воскликнула дама. — Или я иду в полицию! Джейкоб козырнул и поспешил вдогонку за продавцом. Далеко тот уйти не успел, поскольку за углом ближайшего дома обнаружился Датч, стоящий над телом недавнего беглеца. — Жив? — только и спросил виконт. — Жив, что ему сделается. Так, приложил слегка. Сейчас очнется. Здоровяк с легкостью поднял торговца за грудки и слегка потрепал по щекам. — Вы не имеете права! — тонким голосом завопил тот почти сразу. — Я продаю качественный товар! У меня есть все лицензии! Я все заплатил! — Ну, а чего тогда бежал-то? — спросил Джейкоб, бесцеремонно роясь у него в торбе. — Может потому, что разрешение поддельное? Торгуешь ты в Ламбете, а у тебя… а что тут у тебя написано? Ситиа? Датч, ты когда-нибудь слышал о районе Ситиа? — Никогда. — Ой, ну подумаешь, лишняя буква, — неуверенно возразил торговец, все еще болтаясь в воздухе. — Мы же можем решить все мирно, да, господин инспектор? Три шиллинга! Нет? Хорошо, четыре! — Дорогие сегодня инспектора, — покачал головой Джейкоб. — Целых четыре шиллинга… — Пять! Пять, но это все, что у меня есть! — Уважаемый. Мы не грабить вас пришли. Просто скажите, кто привозит вам этот сироп, и разойдемся миром. — Не купить вы меня пришли, — обреченно вздохнул продавец. — А убить, похоже. Если я скажу, то могу до завтра и не дожить. — Стало быть, Висельники, — догадался Датч. — Я вам этого не говорил! — В их стиле не торговать в том же районе, где идет производство, — сказал Джейкоб. — Какой там ближайший? Саутуарк? — Я вам этого не говорил! — Да ты не стесняйся, — со смешком сказал Датч, подкидывая торговца и перехватывая поудобнее. — Любой, кто тебя сегодня видел, скажет, что ты уединился с двумя господами и ушел от них живым. А это значит, что ты выложил им все. И неважно, как было на самом деле. — А… а может, я откупился! — С виду мы такие господа, — возразил Фрай. — Что можем отобрать и деньги, и жизнь, и выбить сведения. Теперь-то тебе нечего терять. А в городе полно висельников. Вот и оправдывайся перед ними. — Я все скажу! Все! — И скажи. Той даме, у которой муж теперь — пускающий слюни дурачок. Уверен, ты оплатишь ей лечение, и даже, раскаиваясь от того, что натворил, пойдешь с ней в полицию и добровольно сдашься. Датч, сколько ему грозит за причинение вреда здоровью гражданам? — Если он облапошил хотя бы троих… — задумался тот. — Я думаю, месяца три в одиночной камере. А если хорошо попросит, то увезут на полгода на каторгу. — Я хочу на каторгу! — тут же завопил продавец. — Хочу, чтобы меня увезли! Подальше! Где эта достойная миледи, я хочу искупить перед ней свою вину! Пустите уже наконец! Он вырвался и снова пустился бежать — но уже в противоположную сторону. Джейкоб переглянулся со своим подручным. — Вот посмотришь на него, и сразу веришь, что сироп хорошо влияет на здоровье, — засмеялся Датч. — Хорошая скорость, при таком-то встречном ветре… — Пожалуй, — с улыбкой согласился Джейкоб. — Свистни Тони и скажи ему проследить за той дамой. Нужно выяснить, кто может лечить такое состояние, вызванное сиропом… Вряд ли они найдут доктора с первого раза. — Хорошо. Ну, а мы? — А нам предстоит нанести визит нашему другу Оскару. — Оскару? Патрон, на часах всего лишь полдень! Твой друг-виконт еще спит, а если ты его разбудишь, то пить с тобой не станет. — Мы к нему не за этим. — Джейкоб достал из кармана часы, вздохнул и подозвал кэб. — В кои-то веки, это будет деловой визит. — Интригующе. — А то. Открытая повозка остановилась у одного из многочисленных пабов Сити. В отличие от «Чеширского сыра» здесь не подавали закуску. В правилах этого заведения было приносить закуску с собой, либо самостоятельно жарить различное мясо на жаровнях, установленных во дворе. Здесь лишь наливали эль из бочки, установленной прямо на стойке бара, либо подавали вино в закупоренных бутылках. Разбитое пианино, содрогаясь под пальцами одноглазого паренька, выдавало такие звуки, что Джейкоб лучше бы просто послушал гомон собравшейся толпы. Время уже было за полдень, поэтому публика была отнюдь не рабочая. В большинстве своем, это были люди в красных пиджаках, либо те, кто пришел в их компании. Фрай внутренне поежился, но деваться было некуда. — Останься снаружи и, что бы ни случилось, не входи, — распорядился он Датчу. — Смотри в окна. Оскар может выглянуть, и тогда покажешь ему два пальца ладонью к себе. — А он не обидится? — усмехаясь, спросил здоровяк. Оскара он недолюбливал. — Если так, то пусть. Нужно, чтобы он не вздумал выпрыгнуть из окна. Если же это случится, то лови его, нам он целый нужен. — Понял. Джейкоб снова вздохнул и вошел внутрь. Не обращая внимания на враз притихшую публику, постучал по стойке, привлекая внимание бармена. — Плесни мне, любезный, — попросил он миролюбиво. — Разбавишь или плюнешь — лишишься пары зубов. Заискивающе улыбнувшийся было бармен резко помрачнел и отошел к бочке. Джейкоб успел заметить краем глаза, как он подмигнул кому-то в зале. — А хотите анекдот? — громко спросил один из «красных пиджаков». — Заходит как-то аристо в бар и говорит: плесни мне, любезный… И бармен такой, расстегивает ширинку и… Его следующие слова утонули во взрыве бескультурного хохота и гоготания. Джейкоб терпеливо улыбнулся, принял кружку с пивом, посмотрел в нее… и резким движением выплеснул ее содержимое прямо в лицо весельчаку. Хохот прекратился, как по волшебству. — Ты оскорбляешь мочу, сравнивая ее с жидкостью, которая плещется в той бочке, — спокойно сказал ассасин. — Говоря по правде, вонь от нее я учуял еще от Темзы. Ну, знаете, такая большая зловонная река, пересекающая город. Или так воняют ваши пиджаки, в которых вы спите в куче мусора? — И, пока собравшиеся переваривали оскорбления, спросил у бармена: — Мне нужен Оскар. Я слышал, он остановился у тебя. — Мистер, здесь нет никаких постояльцев, — развел руками тот. — Это не таверна, это вообще-то паб. — Я вообще-то в курсе. Но Оскар ночует здесь, это также верно, как то, что возле королевского дворца не спят кошки. Поступь королевы так сотрясает землю, что оттуда сбежали даже кроты, и садовники на нее молятся ежедневно… — Эй! — наконец взревел облитый висельник. — Я могу простить тебе мой испорченный вид, но не смей оскорблять Ее Величество! — А что я такого сказал? — удивился Джейкоб. — Королева щедра на блага, даже к садовникам — вот как следует это понимать! — Братва, я не совсем понимаю, что лопочет этот хлыщ, но сдается мне, что он уже не раз нас оскорбил! — крикнул некто лысый и большой, сидящий у окна. Его пиджак также был цвета разлитого вина. — Не пора ли ему начистить бакенбарды? — А что, пожалуй, пора! — почти единогласно решили собравшиеся. Воздержался лишь тип в высоком цилиндре и с неухоженной бородой, подхвативший свое пиво и поспешно шагнувший ближе к выходу. — Эй, меня нельзя бить, я аристократ! — возразил Джейкоб, отступая к стойке, не особо надеясь, что аргумент подействует. Ближайший бандит зловеще улыбнулся на его слова и сделал шаг вперед. Виконт робко улыбнулся в ответ и в ту же секунду нашарил руками за спиной стойку, приподнялся на ней и от души впечатал в грудь нападающего оба своих сапога. Висельника с грохотом прокатило по полу до самой двери, народ опасливо расступался перед ним. — Помылись бы вы, парни, — посоветовал Джейкоб, усаживаясь на стойку и беря одну из стоящих там кружек. — Весь Сити был бы вам благодарен. — Эй, он снова говорит гадости о нашем запахе! — возмутился второй бандит. — Это все потому, что у тебя есть плащ? — Нет, это потому, что у меня есть нос, — ответил Джейкоб, перебрасывая кружку ему в руки. Тот, не будь дурак, поймал. В тот же момент он следом поймал переносицей фирменный удар лбом и с грацией подрубленного дуба упал на пол. Мелькнула чья-то дубинка, сбивая цилиндр с виконта. Распрямившись, Фрай тут же воздал обидчику за наглость мощным ударом в грудь, после чего, увернувшись еще от пары тумаков, пригнулся и снова встал, нанося следующему висельнику мощный апперкот. Пропустив следующий удар со спины, Джейкоб поморщился, но уйти нападавшему не дал, схватив его за руку и отправив полетать. Внезапно перед ним оказался тот мощный висельник, что первым догадался, что их оскорбляют. — Ловкий ты, — усмехнулся он. — И вертлявый, как блоха. И, как блоху, я тебя сейчас раздавлю… — Да? — поднял бровь Фрай. — А ты с кем-то посильнее блохи дрался хоть раз? Висельник оскалился и ударил с левой. Ассасин перехватил его кулак ладонью и удержал, не давая вырваться. Удар с правой он также погасил и взглянул нападавшему в глаза. — Видимо, нет. — И с этими словами Джейкоб с силой сжал ему кулаки, вынуждая упасть на колени, а затем дернул в сторону. Висельник охнул, едва сдерживаясь от крика, и повалился на бок. — Мне нужен Оскар! — крикнул Фрай, от чего бармен вздрогнул и стал медленно оседать за стойку. Взглядом нашел цилиндр, поднял его с пола и водрузил на голову. — Оскар!!! Пора вставать, петушок давно проснулся! — Здесь я, — раздался голос. Молодой виконт стоял у лестницы наверх, одетый лишь в штаны и мятую рубашку. Лицо его было хмурым и покрасневшим, он часто морщился, как предположил Джейкоб, от мигрени. — И мой петушок проснулся давно. Даже раньше, чем я. Только не пойму, с чего он вообще тебя интересует. — Оскар, ты… — Ничего не говори, Джейк, — отмахнулся тот. — Просто вызови мне кэб и отвези в свой паб. Я уже не могу выносить местное пойло и пережаренное мясо бродячих собак. Я хочу ванну. И сыр, много сыра. И помидорки чтобы на тарелке, и яйца всмятку… Джейкоб подошел к другу и подхватил его под локоть. — Тогда пойдем ко мне. Грейсон нам все организует — и яйца, и ванну. Давай… Сзади раздался выстрел. С закопченного потолка посыпалась труха. — Вы, конечно, можете идти, — раздался голос бармена. Он внезапно оказался за спинами молодых людей с револьвером в руке. — А вот яйца оставьте здесь. Этот хлыщ мне должен за постой и погром в комнате, что вчера устроил. Половина гинеи, господа, и ваши яйца остаются при вас… Его речь прервал небольшой метательный нож, вылетевший словно из ниоткуда и проткнувший насквозь руку, державшую револьвер. — Да ты ж! — вскрикнул бармен, выронив оружие на пол. — Проклятье! — Полгинеи, вы только подумайте, — раздался голос. Говорил тот тип в высоком цилиндре и с бакенбардами. В одной руке он держал все ту же кружку с пивом, в другой между пальцев сверкал еще один метательный нож. — Стэн, твои цены скачут, как шелудивые лошади, которым не досталось столбиков почесаться. — Спасибо, — сбивчиво поблагодарил Джейкоб, пытаясь скрыть досаду от того, что сам не заметил опасности. — Мистер… — Флинн, — ответил метатель ножей. — Просто Флинн, к вашим услугам. А ваши имена мне известны. — В другой раз я бы поинтересовался, откуда, но мне, право, не до этого, — сказал Джейкоб, пристраивая Оскара себе на плечо. — Помоги донести моего друга до повозки. Пожалуйста. — Аристократ просит бывшего каторжника об услуге, — развеселился Флинн. — Ради этого уже стоило вставать сегодня с постели. Пойдемте, что ли, ваши милости…