Тени Лондона

День человека по имени Луис Рэнди начинался так. Рано утром, одевшись по-простому, он шел на рынок. Все торговцы знали, что Луис приходит к открытию лавок, чтобы выбрать продукты посвежее. «Для сестры и братиков», — объяснял он тем, кто спрашивал, зачем ему столько. Сестры и братики у него были. И все носили модные красные пиджаки. Сам Луис пиджака не носил, только серое пальто. Но если позволяла погода, он надевал рубашку с обрезанными по локоть рукавами, подтяжки и черно-красные клетчатые штаны, которые очень ему нравились. Он даже стирал их сам, никому не доверял. Луис Рэнди был штатным поваром на базе банды, контролирующей Саутуарк. Готовить приходилось всего на семнадцать человек, и он с этим вполне справлялся. Скудный набор блюд, освоенный им в совершенстве, пришелся «коллегам» по вкусу. Это были стейки, замаринованные в вине до зажарки, хорошо идущие под пиво. Это гуляш из кусочков курицы под индийскими специями, который готовили почти в каждом доме. И, разумеется, мясное рагу, с перцем и томатами. Луис с рождения был большим тугодумом. Однако, это помогло ему выжить в работном доме, куда он попал после смерти родителей. Эпидемия унесла их жизни, оставив Луиса одного, но, в силу умственной отсталости, он не сильно об этом переживал. И, когда некий джентльмен сказал ему: «парень, пойдем со мной, я пристрою тебя кое-куда, там ты хотя бы не будешь голодать», — он согласился чуть ли не с радостью. Его отвезли в дом на окраине Лондона, где было много худых и плохо одетых детей. Всех их раздели, обрили налысо, вымыли прямо во дворе, поливая чуть теплую воду из ведра на голову, раздали длинные рубашки из грубой ткани и даже поесть. Четверть каравая хлеба, небольшое яблоко, кружку воды, вареное яйцо и кусок сыра величиной с детский кулак. Затем дали выспаться на соломенных матрасах, расстеленных почти вплотную друг к другу в помещении, напоминавшем сарай. Утром, после скудного завтрака, их гурьбой погнали отрабатывать содержание. Большинство детей было закреплено за одним из взрослых — по двое-трое. Рабочий брал с одной тележки мелкие детали, собирал их, например, в амбарный замок, подтачивал для него заготовку для ключа, пару раз проворачивал для проверки, смазывал жиром и кидал на другую тележку. После чего, вся процедура повторялась. В обязанности Луиса и еще пары детей покрепче входило возить эти тележки по всему цеху. В одном месте им насыпали деталей, в другом уже готовые изделия, в другом забирали и упаковывали в ящики. Мальчишке повезло трижды. Раз — в том, что его природные данные позволяли делать порученное, не уставая особо сильно к вечеру. Два — цех был сборочный, а это значило, что он был чище остальных, где топили жир и варили костный клей. И три — ребята покрупнее часто отбирались для работы в столовой, где требовалось переносить чаны с кашей, мыть котлы, носить мешки. Очень часто им перепадал лишний сухарь или кость с остатками мяса, не говоря уж о том, что чаны все дети мыли сперва руками и языком, наскребая себе еще одну порцию. Спустя три года такой работы, Луис не только прибавил в телесной мощи, но и в совершенстве знал и мог выполнить работу любого грузчика, сборщика или повара. Монотонная работа руками — это то, для чего его создал господь, как сказал однажды комендант. Луис не возражал. Он был прочным винтиком в механизме и исправно крутился. Когда ему исполнилось четырнадцать, в работном доме вспыхнул бунт. Одна из недавно попавших сюда уличных девиц оказалась той еще бандиткой. Неоднократно дерзила старшим, за что была много раз наказана, и, в конце концов, убила одного из надзирателей, скинув его в дробилку для костей. Подкрепление, пришедшее на подмогу, разметали прочие работники, вооружившись ломами и заступами. Затем, публично казнив коменданта во дворе, повесив его на пеньковой веревке и пробив ему шею кочергой, — чтоб поменьше вопил, пояснила она, — девица скомандовала «Бежим, кто куда!» и первой бросилась в направлении Уайтчепела. Октавия, так ее звали, знала, что делает. Она и еще четверо бойких парней хотели вступить в банду, быстро захватывающую власть в Лондоне, — Висельники. Луиса потянул за собой один из мальчишек, с которым он был знаком с первых дней пребывания в работном доме. Луис послушно пошел, он был растерян и плохо соображал от таких резких перемен в жизни. Дальше все пошло как по маслу. Октавия выслужилась перед главарем Висельников, самим Максвеллом Ротом, и тот сделал ее главарем банды, держащим Саутуарк. Причем, выслужилась не какими-то боевыми подвигами, а четким планом операции по относительно честному изъятию денежных ценностей у жиреющих бездельников в полицейской форме. Другими словами, ее ребята остановили экипаж, везущий недельное жалование для трех полицейских участков, и завладели его содержимым. Сумма была не столь впечатлительна для мистера Рота, скорее, он восхищался дерзостью и жесткостью юной мисс Октавии. Подержав Октавию возле себя пару месяцев и убедившись в ее способностях, он лично привел ее на базу Висельников в Саутуарке и «уволил» предыдущего главаря, Эйса Бинтли, по прозвищу «Крысоед», выстрелом из револьвера. Спорить с Ротом дураков не нашлось. Октавия Пламб, нарядившись в модный кожаный плащ, какие носят тамплиеры, быстро провела чистку порученных ей рядов. Вокруг нее всегда крутились те, кто бежал из работного дома, кому она доверяла. Прочих держала за пушечное мясо, посылая на мелкие дела, вроде выбивания долгов. И никогда не расстраивалась, не досчитавшись двоих-троих после перестрелки. На следующий день в банде оказывались новички, которые занимали их место. К Луису главарь относилась со снисхождением старшей сестры. Сестры, после которой в семье шли еще с десяток детей, а потом уже Рэнди. — Наваристый супец, Рэнди-Дэнди, — похвалила она его всего однажды, когда он освоил новое блюдо — похлебка из свиных обрезков. Мясник отдавал их за бесценок, упаковывая в бумажный пакет столько, сколько как раз бы хватило на большую кастрюлю супа. Луис брал две таких порции, когда они были в продаже. Октавия жила в верхней комнате высокого флигеля, где часто гуляли ветра, не давая согреться. Когда появились люди Максвелла Рота и организовали что-то похожее на склад в подвале, куда был отдельный вход с улицы, атаманша часто прогуливалась по крыше с длинной винтовкой в руках. Стрелять она умела очень хорошо, и зорко следила за имуществом банды, разгружаемом во дворе. А когда замерзала, то пробиралась к себе в комнату прямо через крышу, звала подручного и требовала принести ей пару мисок «особого супца» от Рэнди. Густая похлебка с кусками мяса, картошки, с черным перцем и лавровым листом согревала уже на третьей ложке. Луис в какой-то момент был счастлив. Его ценили, не били, не ругали. Хвалили и благодарили часто, делились добычей, приносили красивые камни с радужными разводами, которые он собирал. Раз в неделю его звали в паб повеселиться — и он с охотой шел, но не из-за эля, который на него почти не действовал. В том пабе, куда ходила банда, часто выступала женщина, поющая под игру на пианино. А музыку Луис очень любил. Иногда вместе с женщиной приходила ее дочь, девочка лет десяти. Но не пела, а держалась за юбку матери. Видимо, не с кем было оставить, думал Луис… зато у этой крохи детство явно лучше, чем у него. К тому времени он вырос в большого и сильного парня, который мог донести до базы сразу троих подельников, перебравших эля. Жизнь текла размеренно и ровно, пока в убежище банды не пришел Джейкоб Фрай. В тот вечер Октавия отменила все дела, ожидая приезда подводы с динамитом. Нервничая, словно в первый раз, она сама залезла на крышу, следя за всеми сверху. Когда стемнело, мисс Пламб вытащила из кармана красное яблоко, задумчиво сгрызла его и кинула огрызком в одного из висельников, праздно прогуливающихся внизу. — Джон, кофе мне! — заорала она недовольно, когда «избранный» поднял голову. — Спускайтесь, будет вам кофе, — пробурчал Джон. — Я как-то не так сказала? — завелась Октавия, доставая револьвер. — Тебе дырку в ухе сделать, чтоб слышал лучше? — Да я ж не против, — пошел на попятную тот. — Я к тому, что у меня подошвы на сапогах стерлись, а к вам лезть по черепице. Упаду вот… — Кофе, живо! Иначе уже ниоткуда больше не упадешь! — Иду, мисс Пламб, иду… — И булку мне захвати посвежее! Целыми днями только о них и думаешь, заботишься, а что в ответ? Неблагодарные! Джон, ворча уже себе под нос, пошел на кухню, где запросил требуемое у Луиса. Поместив все на небольшой серебряный поднос, он отправился наверх. Тем временем, на кухне показался один из новых членов банды. Расти Кольм, среднего роста, жилистый и почти не седой. Движения у него почти всегда были резкие, а походка быстрая, словно привык всюду бегать. Спину держал прямо, будто аристократ. Поговаривали, что Кольм и впрямь раньше был из верхних слоев общества, но однажды вложился не в то дело и прогорел. С тех пор он работал на Рота, часто сопровождая грузы, привозимые на склад Октавии. Вот и сегодня, его появление сопровождали крики и шум уже разгружаемого добра. — Как житуха, Дэнди? — с отеческой улыбкой спросил он у Луиса. — Можно и мне кофейку? — Все хорошо, мистер Кольм, — ответил повар, подавая ему кофейник, сахар и сливки. — Отстанетесь на ужин? — Наверняка, — ответил Расти. — Скорее всего даже заночую. Ночи пошли холодные, почти зима… У Кольма было увлечение, которое очень не нравилось Луису. Тот любил надеть маску с рогами, плащ, накладные когти, и в таком виде пугать прохожих. Он делал так всего четыре раза, и в первый раз, когда его увидел Луис, то чуть не прибил деревянным брусом, который нес для починки забора. На вопрос, чего это ему взбрело в голову, он ответил не совсем понятными словами: — Ищу кошку, набитую золотыми соверенами. — И продолжил с улыбкой: — А кошки гуляют высоко. Недавно я достал когти, как у медведя, теперь-то я ее точно найду! Заодно развлекусь на улицах, как в былые годы. — Кошку? — удивился Луис. — Ее, родимую. А когда найду, то заживу как прежде. — И где же вы ее будете искать, мистер Кольм, сэр? — В доме старого пирата, — ответил Расти задумчиво. И продекламировал: В доме старого пирата Спрятан клад, зело богатый, Покрути штурвал на крыше, Зазвенит, и ты услышишь. — Мне нравятся стихи, — одобрил Луис. — А еще знаете? — Извини, не сегодня. Что-то я размечтался. Как хорошо, что ты мало что понимаешь в кладах… — Зато я хорошо готовлю. — И это замечательно! Пока Луис вспоминал стих, проговаривая его про себя, а Расти пил кофе, с улицы все громче раздавались крики бандитов. — Видимо, опять что-то уронили, остолопы, — недовольно сказал Кольм, ставя на стол пустую чашку. — Пойду вразумлю. Спасибо за кофе, Луис, будь здоров! — И вам не хворать, — ответил Рэнди, вытирая со стола. В этот момент ему в бритую налысо голову прилетела скомканная бумажка, звонко щелкнув по макушке. — Эй, кто там балуется? — возмутился он вслух. Над немного недоразвитым парнем часто подшучивали, но без злобы — за злые шутки над поваром мисс Пламб наказывала незамедлительно и жестоко. Да и сам Луис мог надавать тумаков своими немаленькими ручищами. Ему никто не ответил. Пожав плечами, и запомнив, что надо бы пожаловаться на это Октавии, он продолжил убирать со стола. Закончив, он вышел во двор вылить мыльную воду и замер в удивлении. Во дворе был самый настоящий туман. Пахло карамелью и порохом. — Да кто тут балуется? — уже не так уверенно воскликнул Луис. Никто не ответил. Повар решил шагнуть в туман, но споткнулся о лежащее тело и чуть не разбил нос о стопку ящиков, поставленных друг на друга. — Убит, — констатировал Луис, рассмотрев тело под ногами. — А вот еще один. И еще… К смерти себе подобных бандиты относились почти флегматично. Слишком большая была в их организации текучка кадров. И Луис, при всем своем природном добродушии, перенял это качество. Груз в ящиках стоял у входа в подвал. Вокруг лежали тела в красных пиджаках — но Луис мог поклясться, что не слышал ни единого выстрела. Туман был уже не таким густым, и он смог найти дорогу назад, ориентируясь по освещенному окну кухни. Подходя к дому, он едва успел отшатнуться от тела, сползшего с крыши. — Мисс Октавия, — опознал Луис. — Кофе выпили, а чашку с подносом не вернули. Та не ответила, уставившись в небо мутными глазами. Луис вдруг осознал, что прежней жизни конец… снова. Он кинулся в дом, в панике собирая свои вещи и спрятанные деньги. Рассудив, что банды больше, наверное, нет, он выгреб из стола мисс Пламб все деньги, прихватив оттуда же большой револьвер. Октавия предпочитала маленький, либо винтовку. «Главное не размер дула, а мастерство!» — поговаривала она, косясь на одного из бандитов. Тот всегда при этом краснел и улыбался, но Луис не понимал, почему. Надев свое серое пальто и рассовав ценности по карманам, он вышел через заднюю дверь, еще раз споткнувшись о тела в красных пиджаках. Один из погибших держал в пальцах еще дымящуюся сигарету. — Докурился! — укорил его Луис. — Говорил же, не смоли за кухней… Бог все видит! Но кто же тут баловался? Задвижка на еле приметной калитке давно не открывалась, и повару пришлось повозиться, отодвигая ржавый засов. Выйдя на улицу, он столкнулся с молодым джентльменом, в цилиндре и с тростью, который с беззаботным видом прогуливался по мостовой, что-то насвистывая. Луис совсем растерялся и воскликнул первое, что пришло в голову. — Простите, сэр! — обратился он к человеку в цилиндре. Тот удивленно обернулся. — Вы не знаете, кто тут балуется?.. Джентльмен окинул его внимательным взглядом, уделив внимание одежде и рукам, удерживающим узел с пожитками. — Нет, — помедлив, наконец ответил Джейкоб. — Не имею ни малейшего понятия.