Гори со мной

— Хотел показать тебе это. Рэнделл окинул взглядом стену. На ней было множество бумажек, исчерканных рисунками, стихами. — Присядешь? — Миша похлопал рядом с собой. Данил скромно уселся подле него. Цыркунов игриво, словно случайно, задел руку Рэнделла. Миша показывал эту стену всем своим любовникам — они тут же думали, что они особенные, проникались великими чувствами, думая, что им доверили сокровенное. Какой бред. Это лишь так, уловка, чтобы заставить кого-то почувствовать себя особенным. Тем более, все, кого он встречал, все равно ничего не понимал в его текстах. Они все равно лишь дети, подростки. Не то чтобы Миша считал себя умнее, но… Да пожалуй, считал. И что с того? Его жертвы сразу проникались непонятной нежностью, думали: Какой же Миша милый, поэт, романтичный, утонченный… Цыркунов лишь хмыкал, ослепительно улыбался и втягивал в поцелуй, даруя очередному парню лучший в его жизни секс. «Сведи меня с ума, не хочу быть как они» — прочёл Данил. — О чем это? Грустная улыбка мелькнула на лице брюнета. Все равно ему не понять. — Часть какой-то песни. Я бы назвал её «Экипаж», наверное. — Ты хочешь заниматься музыкой? — спросил Даня. Да что это? Неужели ему искренне было интересно? Мишу злило, когда что-то отходило от его плана. — Какое тебе дело-то? — У тебя глубокие тексты. Мне кажется, что-то могло бы получиться. Я заметил отсылки к жизни и письмам Ван Гога, бесчисленное количество мифологии, тонкие метафоры, что-то и из книг. Но главное — мысли. Что-то не пошлое, не прямое, замысловатое… Но близкое каждому. — Ты… Понимаешь? Рэнделл кивнул. Миша на мгновение потерял спокойствие. Словно маска спала. Но он тут же собрался с мыслями. Играй роль. Не позволяй людям знать. — О чем задумался? — Думаю, что у тебя грустные тексты. Не хочу строить из себя что-то, но мне это знакомо… Данил отвёл глаза с сожалением. Цыркунов прикинул, что это неплохой момент и придвинулся ближе. Он положил руку ему на плечо, вынудив Даню повернуться к нему. Их губы были в паре сантиметров друг от друга. Но Миша лишь улыбнулся, глядя ему в глаза. Впервые в жизни ему не хотелось спешить. — Спасибо. Ты первый, кто понял мои тексты. По-настоящему. — Я их скорее… Почувствовал. Я буду рад прочитать и твои новые произведения. За окном громыхнуло не на шутку и Рэнделл отстранился. Дождь разыгрался с новой силой. — Пойдем, — Миша взял его за руку и вытащил на открытый балкон. Вода лилась на них, как из ведра и они стояли, как два дурака, капли стекали по волосам за шиворот. Завывал ветер, стучали зубы. Но Цыркунову было все равно, казалось, он полностью поглощён бушующей стихией. Данил вдруг засмеялся, и Миша вопросительно взглянул на него. — Не знаю, — парень пожал плечами. — Давно я этого не чувствовал. — Чего? — Счастья.