heroes fall

/ Ты всегда был для меня путеводной нитью, Правда сама Ариадна слегка перепутала карты. Вместо того, чтобы утром уплыть в Колхиду, Ты подарил золотое руно пьяницам в плацкарте./ Кейго исполняется пятнадцать, и Тойя просто в ужасе. Он убит на месте из собственного оружия, лежит и ждёт, когда кто-нибудь расфасует его по полиэтиленовым пакетам и выбросит на помойку. Он не хочет смотреть на Кейго и видеть то, во что превратился мелкий хитрый пацан за жалких три года. Тойе страшно и боязно и, вообще, он имеет полное право бояться своего творения, как Доктор Франкенштейн, потому что он этого монстра создал, буквально с рук кормил. Как он мог так лохануться? Только подвальным крысам, прячущимся в закоулках лабиринта, известно. Ну, и Каю Чисаки. Он свой клюв везде засунуть успел, странно, что на люстре в три часа ночи не раскачивался, следя за ними. Допрашивал с пристрастием, где они шлялись. Тойя представляет себе эту картинку и, пытаясь подавить приступ смеха с икотой, сбегает с собрания курить на крышу. Кай смотрит на него недовольно: «Мы серьезная преступная группировка, охолонись, ирод, не позорь меня». Пироман еле сдерживается, чтобы показать ему фак за спиной очередного надутого и важного босса. Иман Тод (гадзин, приехавший в Японию пять лет назад из Боку), их новый посредник с Хоккайдо, с которым они успели неплохо поладить за последнии полгода, хитро подмигивает ему, прячя взгляд за черными дужками очков, и показывает пальцем на карман, где лежат сигареты. Ему около двадцати пяти лет, и, за неимением семьи, он одаривал разномастными подарками то Двойника, то Кейго, чем заслужил себе репутацию «богатого папика» и «того чувака, у которого можно стрясти денег на сладкое». Лично Тойе он напоминает хитрую лисицу, выжидающую глупого кролика, или куницу, только в дебильных очках на пол морды. У него и способность такая — лисиная, в момент прикосновения считывать мысли. Кай, видя весь безмолвный спектакль, закатывает глаза, но лишь махает рукой: у Тойи был личный, безлимитный карт-бланш на любое свинство. Спорить с ним бессмысленно, а воевать бесполезно, поэтому Чисаки решил сделать вид, что он смирился. Тодороки специально сильно хлопнул дверью, подождал минуту и тихо засвистел; из прохода ожидаемо выплыло красное перо, пролетело по диагонали, ткнуло его в щеку и прошуршало дальше по коридору. Кейго грел уши. Он просто не мог не подслушивать. Такова была суть его натуры — потенциальный шпион с намёками на очень сильную паранойю. Он следил буквально за всем: за Тоей, даже если тому приспичило просто ночью сходить отлить, за Тогой, когда она спит не у себя в номере, за Чисаки, когда тот позволяет за собой шпионить, за Куроно, когда тот исполняет ритуальные танцы с лейкой над абсолютно одинаковыми фикусами, за прохожим, неудачно свернувшими в их район. Тойе иногда казалось, что Кейго даже за мухами следит, аргументируя это подозрением на вражескую причуду. Он резко сдвинулся с места и, быстро взлетев на самый верхний этаж, дёрнул незакрытый люк, ведущий на крышу. Там, как и ожидалось, обнаружился Кейго, следящих на возвышенности, содержащий рубильник, и болтал ногами. Рядом с ним расположилась коробка с едой из KFC, от которой несло приятным запахом курицы и теплом. Тоя был готов признаться ему в любви до конца своих дней. На Кейго ярко синие конверсы с цветными шнурками, прям как его пламя. В последнее время он подсел на разную противную и цветастую одежду и щеголял по базе каждый день в новой аляповой обуви и футболках разных оттенков кислотного. Но сейчас на Ястребе оранжевая футболка с принтом «Время приключении» и штаны военной расцветки. Выглядит странно, но для Кейго это самая скромная одежда из его гардероба. «Чёртов гик» — подумал про себя Даби, прикидывая, как ему запрыгнуть наверх, затратив минимум усилий. От всей этой картины попахивало большой и жирной крысой, иначе бы Кейго не стал средь бела дня протаскивать из соседнего района так горячо всеми любимую куриную расчлененку. Он явно что-то хотел взамен. Хлопнула дверца люка, и на крыше появились ещё две персоны: Иман и довольная Тога, которая явно увязалась за компанию. Девочка совсем не могла находиться в одиночестве и не признавала чужих личных границ. Щёлкнула зажигалка, и потянуло дымом с примесью ментолового запаха. У Даби тут же закололо под языком. Захотелось столкнуть Тод с крыши, чтоб он больше не вонял этой дрянью, а то куда не придёшь на базе, так встретишь этот противный запах. Нет, бы нормальные сигареты курить. Даби по-быстрому проглотил последний ворованный кусочек курицы, чтобы Тога не заметила, и спрятал под себя бумажный пакет. Желание делиться у него отсутствовало. Кейго схомячил свою порцию ещё пять минут назад, буквально не жуя, и теперь сидел, привалившись к трансформатору, сыто улыбаясь. Любовь птицы к куриной расчлененке пугала и побуждала к порции дебильных шуток про каннибализм. Тога подошла к краю крыши и с детской заинтересованностью глянула вниз. — У вас никогда не было желания спрыгнуть вниз? — Да, было и не раз, — ответил Ястреб, толкая Даби в бок, а то он всю площадь занял, не развернуться. Спасибо, что крылья не помял. — Не к тебе вопрос. Иман покачал головой и достал из пачки вторую сигарету. — Знаешь, что они сейчас обсуждают? — повернулся он к Даби. Тот только настороженно кивнул в сторону детей, намекая о наличии посторонних слушателей. Иман расслаблено махнул рукой. — Они все равно узнают, только от третьих лиц и не правду, так что — какая разница, — поправляет пиджак Лис и стряхивает с сигареты пепел. Вся его фигура преобразилась, делая, на вид безобидного клерка, похожим на акулу большого бизнеса. — На востоке появились непонятные личности, а после было найдено несколько тел «дружной нам», — он показал кавычки. — группировки. А также было потеряно два пути сообщения с Северной Кореей. — Думаешь, это ищейки, — сощурился Даби. — Если это они, то тревогу должны бить уже все, а так больше похоже на каких-то зарвавшихся членов малой группировки. Ну, или «злодеев», или как они себя называют. Иман поправил очки, блеснув линзами, и начал издалека. — Совсем недавно, лет пять назад, правильство проводило эксперименты над детьми с особо опасными причудами, пытаясь сделать из них небольшую, но мобильную армию. Ходят слухи, что эти опыты продолжаются до сих пор. Как же они назывались… — Эсминцы, — безучастно подсказал Даби, съезжая спиной по настилу крыши и пытаясь положить голову на плечо Кейго. — Если расшифровывать на человеческий язык — эскадренные миноносцы. — Да! Странное название, — закивал Тод, подтверждая правоту товарища по бизнесу. — Их кажется три корпуса по пятнадцать человек на каждый. Третий ещё нормальный, уровня первой десятки героев, а первый и второй бешеный — одни монстры с эволюционировавшими причудами. Они все такие — ненормальные, даже по нашим меркам. Их кормят какими-то мутагенами и обучают по специальной военной программе. — А почему именно три корпуса? И разве эсминцы — это не быстроходные военные корабли? Иман уже было хотел ответить, но его перебили. — Это самые лучшие корабли, применявшиеся по трем направлениям в период Второй мировой. Лучшее оружие на вооружение стран, так что нет ничего удивительного в то, что проект по усилению причуд так назвали. А насчёт второго; их так распределяют при поступлении: обладающие наибольшим потенциалом отправляются в первый, а остальные распределяются по второму и третьему. Те, кто не оправдали ожиданий, отсеиваются и идут в, так называемый, утиль. Все промолчали с минуту, обдумывая сказанное, а потом Тога продолжила свой допрос. — Ты с ними встречался? — она обратилась к Иману. — Нет, конечно. Все, кто с ними встречался, долго не прожил, — покачал головой Иман и поджёг третью сигарету под неодобрительным взглядом Тоги: ей тоже не нравился этот запах. — Видел мельком, но и этого хватило. Настоящие монстры. Я видел как одна из них за мгновение разрезала человека пополам, причем вертикально, и скрылась, даже глазом моргнуть не успел, — он затянулся и выпустили в небо два кривых колечка. — В народе их зовут «бешеными шавками», но о них так мало людей знают, а ещё меньше верит, так что не часто о них услышишь, даже такое обращение. — Корпус призраков, — озвучила идею Тога. — Во-во. Ещё ходят слухи, что они находятся под юрисдикцией НАТО, но это уже из разряда фантастики, как по мне — обычные лабораторные крысы на службе правительства. Их забрасывали в горячие точки на восток и закрывали все пути отступления. Получалось, как в банку с бабочками запустили пару голодных пауков. Одно кровавое месиво, но стопроцентный результат. Эти твари — профессиональные убийцы. У дядь в овальных кабинетах совсем крыша поехала, раз они решили создать такое. Что будет, если поводок лопнет, никто не знает. А скорее всего, будет бойня, прямо как под Верденом. — Ты прям мистер докладчик. — Кто-то должен им быть, — развёл руками Тод, как само собой разумеющееся. — Я, конечно, не информатор, но чем плохо подработать им на пол ставки. Даби неодобрительно дёрнул головой на плече Кейго и поднялся. На крыше становилось прохладно, а солнце начало садиться, из-за чего на город стали наползать дождевые тучи. Прогноз погоды предупреждал о скором приближении шторма, идущего с Океании. В ближайшую неделю думать о хорошей погоде, даже не стоило. На город падает тень, из которой глупым жителям не так просто выбраться. Иман докурил третью сигарету и тоже стал собираться: ему ещё нужно было с Чисаки переговорить, прежде чем в срочном порядке уехать на Хоккайдо — разбираться с поставкой оружия из Гонконга. Даби потыкал пальцем в щеку Кейго, пытаясь обратить на себя внимание, ушедшего в мысли ребенка. — Тебе в Кусю за товаром надо. — В смысле? Там же совершенно другой человек работает, — наконец ожил Ястреб и бросил на него недовольный взгляд. Он, видимо, решил, что отхватил парочку внеплановых выходных посреди недели и собирался заниматься ничегонеделаньем. — Теперь там работаешь ты. И не отлынивай. Мы и так от графика поставки отстаём, а Чисаки бесится и выпускает пар на окружающих, не горю желанием стать частью стены. — Ты и так ничего не делаешь. Вечно спишь на совещаниях и шастаешь непонятно где, так что не ври, а. Пироман наклоняется назад и хрустит затекшей спиной, подает «руку мира» наступившемуся Кейго и дёргает его наверх. Тот расправляет подросшие крылья, собираясь, видимо, не откладывать дело в долгий ящик и стартовать прямо с крыши. — Делу время, а потехе я посвятил жизнь, — с умным видом декламирует Даби и хлопает Ястреба по плечу. — Давай, пташка. Вечером увидимся и сходим кое-куда. Кейго уже было приготовился сигануть с крыши, но перебинтованняе руки перехватили его под основание крыльев. К уху приблизилось чужое лицо и шепотом спросило. — Знаешь, в чём такая исключительность эсминцев кроется? — Допустим, нет. Я не зависаю на компьютерных играх, как Тога. — В том, что они многоцелевые. Можно сказать универсальные — пройдут огонь, воду и медные трубы, даже шкурки не подпортив, — выдохнул в покрасневшие ухо Даби и отпустил крылья. — Ладно. Лети. Его мягко подтолкнули вперёд к краю крыши. *** Бар назывался «Три совы» и располагался в закоулках соседней с Кусю улицы. Он неприметный и без ярких неоновых вывесок, поэтому Тойя часто здесь зависает во вне рабочее время, а старый бармен готовит умопомрачительное Дайкири и не задаёт лишних вопросов. Не бар, а самая настоящая сказка. Тойя подумывал, купить его, если с карьерой мафиози не сложится. Без валяющихся по углам пьяных тел, продажных женщин, запуганных хипстеров и мелких нариков. Тишь и благодать. В баре было прекрасное освещение, новая барная стойка, тихий район и недавний ремонт — о лучшем и не помыслить. Он, как раз, коктейли профессионально смешивать умеет, не так, конечно, как на видео в трендах YouTube, но люди не жалуются, хоть эти люди Иман, Чисаки и Хроностазис. Ага. Так Кай его живым и отпустил. Разбежался. Он из Восьми Заветов только если вперёд ногами или по кускам в пакетах уедет. Но думать об этом не хотелось: Даби предпочитал наличие иллюзии выбора, чем её отсутствие. Его полностью устраивала та заподня, в которую он сам себя загнал. Здесь было тихо и уютно, как в морге. Звякнул дверной колокольчик, и с улицы повеяло ночной прохладой и сыростью. Кейго влетел в бар, и с него тут же на пол натекло небольшое озеро. Мокрые перья выглядели уныло и оборвано, а сам ребенок, как будто стал ниже на пару сантиметров. Видимо, укладке пришел конец, вот он и уменьшился. Весь вид Ястреба говорил, о его отношении к работе в непогоду: бледное, замёрзшее лицо, сведённые брови и превратившиеся в нить губы. Даби поманил бармена пальцем. — У вас должны быть тканевые салфетки, — начал он, но потом прикинув что-то в мозгу и бросив на Ястреба взволнованный взгляд, добавил. — Ещё нелейте-ка два пальца ликера. Мужичек кивнул, бухнул в стакан лёд, налил спиртное и удалился за полотенцем. Даби потащил Кейго к диванам в самом темном углу бара. Посадив его туда, приказал снять обувь и футболку. Кейго протестующие запищал, но сильные руки дёрнули мокрую футболку вверх, снимая, а сверху на голову опустилась прокуренная черная куртка, на монер военной портупеи. — Балда. Ты простудишься такими темпами, так что кеды и носки тоже снимай: я их в подсобке на батарею положу, — Даби отошёл к бару и вернулся с ликером, в котором плавал почти растаевший лед. — На выпей, только залпом. Пришел бармен и отдал ему пару маленьких одноразовых полотенец, похожих на те, которые посетители воруют в отелях. Даби не стал это никак комментировать, только хлопнул тканью по голове Кейго и стал вытирать волосы, с которых все ещё лились маленькие ручейки воды. К концу экзекуции Ястреб стал напоминать взлохмаченного, недовольного цыпленка. Он выпил алкоголь, поморщился, но потом задал огорошивший пиромана вопрос. — Можно ещё? — Нет, конечно. — Почему? Я уже взрослый. — Тебе пятнадцать! Ты лилипут — еле-еле до подбородка мне достанешь! Уймись. Я позволил тебе немного только в сугубо профилактических целях, чтобы ты не заболел. — Прекращай строить из себя мою няньку. Даби попытался придушить неблагоприятного гада полотенцем. Кейго, вяло сопротивляясь, чуть было не уронил стакан, но с третьей попытки достал до маленького столика. Его лицо стало красным, а глаза подернулись пеленой. «Если завтра он не свалиться с простудой и недомоганием — будет чудо», — заключил Даби, садясь рядом и подгребая недовольную птицу под бок. Кейго снял обувь и залез на диван с ногами, положив их под себя. Это была его любимая поза - скрюченная, вывернутая на изнанку. Ястреб не мог сидеть нормально: он или забирался на стул с ногами, или садился на спинку, как птичка на жердочку. — Устал летать? - сочувствующие погладил его по волосам Даби. — Да-да. Зачем ты меня пригласил? — он закрыл глаза и положил голову на спинку, расслабляясь. Перья красным ковром расположились под столом, периодически встряхивая друг друга и пытаясь поскорее обсохнуть. — Не спи, — ткнул его пальцем в лоб Даби. — Нам пилить обратно, после того как ты высохнешь. А позвал я тебя для… Колокольчик звенит ещё раз, и в бар входит новый посетитель. В такой час, редко кто сюда заходит, так что Даби не боится, что их могут подслушать, но сегодня что-то идёт не так. Почему-то именно сегодня что-то идёт не так. Он краем глаза успевает увидеть большие белые уши и молниеносно задвинуть себе за спину ничего не понимающего Кейго. В воздухе тут же начинает витать запах опасности и палёного дерева. Все рефлексы бьют тревогу, а перед глазами формируется красная пелена. Женщина хмыкает и неторопливо убирает длинные белые волосы за спину. Она за эти шесть лет совсем не изменилась, только немного подросла и стала сильнее, превратила себя в идеальное оружие. В то, чего удалось избежать Тойе. — Давно не виделись, Тойя Тодороки, — Усмехается Руми и демонстрирует нашивку со знаком серебряных весов на рукаве униформы. — Мы так скучали. Чёртовы Эсминцы. Пусть они все сгорят в аду вместе с тварями из правительства. Тойя готов этот ад им устроить и котлы с кипящей водой самолично поджечь.