heroes fall

/You know you're fighting in a losing battle Making a noise out of your hollow crown* I hold a match up to your paper castle And watch it all burn down, down, down/ Кай в последнее время стал корчить из себя доброго мецената: раздавать деньги приютам и детским домам, больницам для больных раком и ВИЧ, появляться на благотворительных вечерах и вкладывать процент в фонды. Чисаки изо всех сил пытался казаться добрым и хорошим, даже к подчинённым стал терпимее, являя им свой светлый лик по праздникам. Даби пересчитывал хрустящие купюры, являющиеся его внеплановой премией за август, и думал, что нужно залезть к Чисаки по-тихому в душу и покупаться, а то не ровен час, он решил завязать с «преступным бизнесом» и стать членом верхней правительственной палаты — руководить их миром оттуда. Чисаки за эти два года перестроил организацию так, что в её функционировании мог разобраться только он и не более. Аргументировал Кай это тем, что ни Правительство, ни Геройская ассоциация, ни какие-то «сторонние добрые люди» не смогут докопаться до верхушки, потому что заблудятся на середине пути. Теперь Восемь Заветов напоминали пирамиду Маслоу, только в ретроспективе сошедшего с ума человека и без уровней потребностей, а с уровнями доступа. У Даби был седьмой, что не могло не тешить самолюбие пиромана. Если честно, Даби даже не заметил, как все изменилось. Вот настолько Чисаки тихо провел свой капитальный ремонт; но все равно, вопросы свои к Каю он принес и на стол выложил. Кай, сидящий в своем глубоком кожаном кресле без маски, что было очень непривычно, выслушал его с сложным лицом. — На землю незаметно упал метеорит, и тебе резко стало не наплевать на происходящее в организации. — Именно, — счастливо кивнул пироман, предвкушая разбор полетов, мнений, вероисповеданий и тому подобного. — На самом деле, я не идиот и не самоубийца, — под саркастическим взглядом Кая он поправил свежие бинты на правой руке. — Мне очень интересно в какую яму ты нас затащить собираешься, и к чему мне предстоит подготовиться. — Прекрасно, — сложив пальцы домиком, протянул Кай. Казалось, что ещё одно слово, которое ему не понравится начнет витать в воздухе, и фикусы, стоящие по углам кабинета и держащиеся на одном чесном слове Куроно, окончательно завянут. Аура недовольства грозила выдавить стекло в пуленепробиваемых окнах. По лицу Чисаки прошла рябь, а глаза забегали по фигуре Даби, пытаясь просчитать манеру поведения. Примерно с таким лицом Кай отдавал приказы о устранении ненужных людей, даже если они были своими. Даби даже бровью не повел. — Скажи мне, что ты хочешь? — прикрыл глаза Чисаки. — Какова твоя цель? Я же вижу, что ты здесь не просто ради наживы и не ради выживания. Есть что-то ещё, — он промедлил, отвлекшись на писк рабочего телефона, но после продолжил. — Ты человек с амбициями, поэтому я держу тебя рядом. Мне нравится твоя неоднозначность. Ты корчишь рожи, когда тебе что-то не нравится, но не комментируешь вслух, а я люблю людей с тараканами в голове. Ну, так что? В чем твоя суть, Тойя Тодороки? На секунду в воздухе повисла пауза. Даби всем видом старался не показать, что его раскрыли. — Ну, допустим: всё вышеперечисленное является правдой. Допустим, у меня есть мотивы и цели. Только как мы пришли от причин твоих действий к моим тараканами в голове? — Очень просто. Они взаимозависимы, — огорошил Кай, посмотрев на него, как на маленького ребенка. — Я уверен, что мы хотим одного и того же, только методы у нас будут разниться самую малость. Зная твое прошлое, твои цели и мотивы понять проще простого, поэтому я так говорю. Ты хочешь изменить систему, а не отомстить виновникам, спасти тех, кто в будущем может от неё пострадать, как же это — по геройски. Даби сощурился, пододвинул к столу второе кресло, сел на него и подался вперёд, нарушая личное пространство Кая. Чисаки попытался отпрянуть, но пироман только сильнее приблизился, для пущего эффекта навалившись грудью на стол и сложив руки домиком недалеко от забранных в белые перчатки пальцев собеседника. — А не много ли ты знаешь? — Достаточно. Про твою семью и корпус Эсминцев, но только поверхностно. Этого вполне хватает, чтобы понять кто ты такой и что будешь делать. — Ломать и строить. — Вот, я же говорил, — развёл руками в белоснежных перчатках Кай и едва заметно улыбнулся. — нам по пути. Я собираюсь отжать у правительства кусочек власти, найти или создать нужное количество единомышленников и выдвинуть вопрос о гуманности существования Геройского сообщества на общее рассмотрение, — начал перечислять глава Восьми заветов. — Было бы желательно, прежде всего подпортить им репутацию особо громким фиаско с большим количеством жертв, но это опять же — мелочи. — Гуманности? — Именно, — глаза Кая загорелись внутренним довольством. — Грубо говоря, Геройское сообщество — это армия, или более хайповая версия полиции. Они не стесняются использовать детей в операциях, подвергая их осознанному риску, а если кто-то из этих детей умрет, может вспыхнуть недовольство. Если умрет много, скорее всего начнется буря, а так как герои на слуху, информация очень быстро разлетится по сети и станет мировой сенсацией. Для этого нужна лишь небольшая жертва. И я готов ее обеспечить. — Даже маленькой девочкой, — под удивлённым взглядом Чисаки он продолжил. — Дочерью прошлого босса. Кажется, её зовут Эри. — Да, даже ей, — холодно отозвался Чисаки. На его лице не было даже тени раскаяния за загубленную судьбу ребенка. — Ты такая мразь, Кай. —  А ты, как я вижу, все же проникся состраданием ко всяким отбросам с улицы. Войны без жертв — не бывает. Если нужно убить сотню, чтобы спасти тысячу, то я смело пущу их в расход. — Тебя не волнует ситуация с героями, детьми и коррупцией: тебе просто нужна власть. — Ты такой умный, — весело улыбнулся Оверхаул, вытаскивая из очередной черной папки документы на поставку марихуаны. — Возьми с полки пирожок. Власть нужна всем: с помощью нее можно добиться всего чего угодно. Но она лишь ресурс, а не конечная цель, прямо как эти жалкие бумажки, — он постучал указательным пальцем по саквояжу у своего кресла, в котором лежали проценты для очередной сделки. — Они помогают нам достичь желаемого, имея только их, и не грамма таланта или ума, можно купить себе небольшую страну где-нибудь в южной Африке и поиграть в императора. — Кай, ты мне своими рассуждениям пятилетнего ребенка напоминаешь, — теперь уже пироман весело ухмыльнулся. — Но когда нибудь случится чудо, и твои любимые игрушки сломаются, восстанут просить тирании и переломают тебе хребет бумерангом, помяни мое слово. Как бы ты не старался, все в этом мире невозможно контролировать. Даже если очень сильно захотеть, сто процентной реализации плана не будет, но, тебе все равно придется заплатить за полученное, — он ещё сильнее наклонился вперёд и посмотрел в зло сощуренные глаза Чисаки, в глубине которых ворочились плохо скрываемое недовольство. — а я уверен, что ты выиграешь, может быть с большими потерями, но победишь, поэтому я здесь с тобой. Вот только, готов ли ты заплатить за это? В аквариуме булькнула золотистая рыбка, а рабочий телефон трижды просигналил, но Кай даже бровью не дёрнул, с сомнением продолжая рассматривать удовлетворённое тирадой лицо. — Пока я не знаю, какие игры ты ведёшь, но это только небольшой нюанс, — он откинулся обратно на спинку кресла и закрыл глаза, размышляя. — Я не собираюсь отступать, какой бы высокой не была цена. Ты одна из важнейших фигур в моей игре, так что можешь не бояться, что я тебя разменяю. Гамбит** из тебя не выйдет удачным. Даби благосклонно кивнул, подтверждая, что вопрос исчерпан, и они могут заканчивать обмен любезностями. Он встал отодвинул кресло на место, постучал по аквариуму и уже было взялся за ручку двери, как голос Кая остановил его. — А вот насчёт твоего мальчика ничего обещать не могу. Даби рванул дверь на себя слишком сильно, но перед тем как захлопнуть, одарил собеседника холодным взглядом. — Он лишь пешка. Его фигура не имеет значения. — Кто его знает? — Кай еле заметно подал плечами, наконец, беря телефон и просматривая сообщения от Куроно. Удар железной двери распугал рыбок в аквариуме, заставляя, бедных созданий спрятаться в искусственный замок. Кай ухмыльнулся и достал любимую маску из стола. Погладил её по швам и не найдя видных дефектов, он щёлкнул замочком, спрятав нижнюю часть лица. Воздух показался невероятно чистым, и Кай с упоением вздохнул полной грудью. Тойя был все ещё прекрасен в своей пассивной ярости, и выводить его из себя для Чисаки было сущим наслаждением. Эта партия всё-таки была за ним, но рано или поздно пироман начнет огрызаться по-настоящему, вне всяких сомнений. В углу стола, за стопкой черных папок, стояла нефритовая королева. Чисаки задумчиво покрутил ее в руках, рассматривая полированные бока из гладкого камня, а потом по памяти набрал номер Куроно. — Помнишь, ты говорил о новом нашумевшем злодее? Приведи мне его, но чтобы без рукоприкладства. Шигараки Томура был очень интересным, отчасти безумным, ребенком с огромным желанием разрушать. Ещё один человек с переломанной геройской системой судьбой скоро добавится в их коллекцию. Кай тихо наблюдал за его жалкими попытками вписаться в злодейскую тусовку на правах ученика Все за одного, но психически неуравновешенного, вечно дергающегося, обклеенного руками со всех сторон и очень агрессивно настроенного ребенка никто из подчинённых лидера не возлюбил, чем только сильнее распалили ненависть в его сердце. Слишком большое количество эмоций не сильно вредит людям, а вот неумение их контролировать способно вставлять палки в колеса даже самым удачливым. Кай прекрасно умел держать лицо, даже без маски чумного доктора, и всегда оставался холоднокровным, видимо, именно из-за этих аспектов поведение Томуры считалось отвратительным. Но для расстановки фигур любые всплески ярости со стороны новой были на руку игроку, поэтому Кай перед первой встречей как мантру прокручивал у себя в голове наставление о терпимости. Если он сумеет убедить Томуру в том, что с Заветами он добьется большего и сможет осуществить свою мечту о разрушении геройского общества, то дело останется за малым — за выходом на свой последний бой королевы. Чисаки встал, подошёл к напуганным рыбкам и с интересом опытного исследователя подводного мира воззрился на них. В нише искусственного замка отблескивала нефритовая ладья. Кай с минуту смотрел на нее, а потом ещё раз набрал номер, но уже новый, совершенно другой. Кажется, король для его финальной партии скоро попадет на доску. *** Прошлый босс, нашедший и раскрывший в нем потенциал, свойственный только высшим членам мафии, говорил, что люди похожи на фигуры на шахматной доске, ими нужно уметь играть так, чтобы они этого не заметили. Кай не был силен в шахматах, но был хорош в сёги. Он путался в названиях гамбитных дебютов и не мог отличить намеренные жертвы соперника от зевков***, больше вертел фигуры в пальцах, чем думал и анализировал ходы. Боссу казалось это смешным. Чисаки Кай терпеть не мог, когда над ним смеялись. Он, бесспорно, был благодарен этому человеку, спасшему его от прозябания на дне пищевой цепочки, давшему проход в свет и шанс на будущее, но все это не отменяло мягкости и некой зашоренности из старого человека. Он хотел лишь власти и денег, процветания своего бизнеса, а Кай хотел большего — он хотел блага для всего человечества, погрязшего в предрассудках из-за существования причуд, сделавших всех от рождения не равными. Ухудшивших и так держащуюся на честном слове концепцию всеобщего равенства. Кай научился играть не только в шахматы, но и в людские судьбы. Его задумка требовала много сил, времени и средств. Появившаяся из навязчивой идеи и разросшаяся до грандиозного плана перестроения общества хотя бы в пределах одной страны; она была идеальна. Она помогала Каю каждое утро встречать с новыми силами. А потом он совершил свою маленькую революцию в большой организации. На план по свержению старого босса был потрачен месяц, а на реализацию пять. Было не сложно убедить парочку героев за определенную сумму подыграть им и сделать вид, что часть восточных туннелей захвачена, а потом под видом инспекции ворваться в главный корпус Заветов. Кай в момент хорошо организованной паники вмуровывал старика в пол его же кабинета. На верхушке организации оказались его или лояльные ему люди, а несогласных попросили вперёд ногами на выход. Переворот произошел относительно тихо и аккуратно, вот только в последнее время Тойя стал о чем-то догадываться и с усилившимся подозрением посматривать на Кая. Нужно было усыпить его бдительность, переключить на другое событие. И здесь ему опять повезло: на связь с организацией вышли люди, которых он мог заподозрить в связи с мафией только в последнюю очередь. Корпус Эсминцев — был чёртовым бесценным кладом, случайно попавшим Каю в руки и при должном вложении в будущее, собирающимся приумножится. Члены корпуса были чертовски недовольны происходящим в стране, поэтому исподтишка мешали работать своим же хозяевам и ломали изнутри и так плохо функционирующую систему. Они были готовы предоставить свою лояльность и поддержку в случае успеха компании, а также посильную помощь в свержении режима. Каю просто казалось, что они устали тупо выполнять чужие приказы, устали быть собаками на привязки и рвались на свободу. Благодаря им под протекцию Восьми Заветов Смерти переходило все больше и больше территорий страны, ещё немного и он захватит весь Токио, накрыв невидимым полотном главный штаб Геройской комиссии. Сейчас Чисаки находился напротив двери в отдаленную часть лабиринта и пытался собраться с мыслями. Рядом, прислонившись к холодному металлу голым плечом, стояла одна из членов первого корпуса — Руми. Она задумчиво грызла морковку и периодически бросала заинтересованные взгляды на Кая. — Я здесь, как средство устрашения для Все за Одного? — Именно. Не беспокойся, когда я закончу допрос, ты получишь желаемое. — Ну, ещё бы, — усмехнулась она и быстрым движением рванула на себя дверь, чуть не снеся её с петель. Кай недовольно цокнул, а она только весело поскакала вниз к их временному пленнику. Чисаки знал, что убедить Шигараки будет сложно, но не думал, что настолько. — Твой учитель хочет тебя морально уничтожить. Он заставил тебя носить оторванные руки твоей семьи, которые не дают твоей психике расслабиться, потому что их главная функция не поддерживать тебя — а тянуть на дно. Он хочет конечно сломать твою и так дефектную личность, превратив в послушную пешку. — Плевать, — зашипел Томура, дёргая наручники. — Пусть я потеряю личность, зато исполню свою мечту. Я уничтожу мир, где все поделено на героев и злодеев, где тебе никто не поможет, потому что помогать это обязательность героев, а не их. — Ты так свято уверен, в том что Все за Одного говорит тебе правду. Вроде бы ты уже попадал в эту ловушку раньше, но сейчас, Тенко, ты лезешь в эту дыру повторно. — Не смей меня так назвать! — он так сильно рванулся на стуле вперёд, что железные ножки затрещали, а Руми была вынуждена перехватить его за плечи, чтобы бешеный ребенок не упал вперёд на отпрянувшего Кая. — Верни мне их! Верни мне мою семью! Чисаки за маской недовольно поморщился и рефлексно поправил перчатки. Недалеко от него, на низеньком столике, лежат почерневшие в некоторых местах руки людей, породивших своей жизнью и смертью Шигараки Томуру. Кай ещё никогда не испытывал столько отвращения к мертвым людям. — Нет, только после того, как мы закончим наш диалог, — он без намека на страх смотрит в красные глаза Томуры с попавшимися от напряжения сосудами. Без своей защиты он чувствует себя отвратительно, как будто выставив на показ перед чужим человеком свои внутренности. Томура пытается скрыть расчесанное лицо за копной седых волос и периодически дёргается как от припадка, кажется, что его сейчас пополам переломает от напряжения. Кай за все пятнадцать минут бессмысленно разговора только наклон головы поменял. — Я не предлагаю тебе уйти от твоего учителя прямо сейчас, — терпеливо начал разяснять Оверхаул. — Я предлагаю тебе сотрудничество с нашей организацией, в случае разочарования в своем опекуне, двери Заветов будут для тебя открыты. — С чего ты взял, что я разочаруюсь? И с чего ты решил, даже если это произойдет, то я приду именно к тебе? — С того, что я последний твой шанс добиться желаемого. У тебя нет союзников, денег или власти, только твоя разрушительная сила, проблемы с психикой и ненависть к героям. А у меня есть все, и даже более — у нас одна цель, поэтому у тебя и выбора то нет. Твой учитель не выступит против меня: он ещё не отошёл от боя с Всемогущим, а со мной будет не только вся сила организации, но и Эсминцы. Для него это будет перебором. Я буду ждать твоего решения на протяжении трёх дней, надеюсь, мы придем к консенсусу. Он сделал знак Руми, и она легко вздернула на плечо металлический стул под ошарашенным взглядом Шигараки, потащила его наверх, к выходу из лабиринта. Чисаки устало провел рукой по взмокшим от усердия волосам и пошел за ней. Ему ещё нужно проконсультировать Руми по поводу причинения тяжкого телесного вреда их потенциальным союзникам. И обязательно покормить рыбой.