heroes fall

/ если мне быть правителем, то сказочным. и злодеем, которого слишком давно ненавидели — так долго, что призрачная идея любви, и надежды, и веры рухнула, стёрлась из недр ума. я был бы несчастным, зато преуспевшим в карьере, я правил бы там, где бушуют война и чума / …Когда мы захватим власть в Токио и ближайших округах, то Геройское сообщество, ослабленное войной и неверием граждан, будет вынуждено… — Кхм. — Что ещё? — Мне просто захотелось включить тебе гимн Первой Галактической Империи для усиления эффекта. Ты мне своими пафосными речами временами Императора Палпатина напоминаешь. Можешь прекращать меня агитировать, я и так на твоей стороне. Чисаки, в глазах которого секунду назад горел огонь революции круче, чем синее пламя кремации, мученически вздыхает и садится обратно на стул. До этого он от волнения и восхищения собственной гениальностью нарезал неровные круги по кабинету вокруг сидящего в кресле с максимально скучным лицом Даби, аквариума с рыбками и подвявшего фикуса. Для Кая такой прилив чувств был не характерен, но Даби думал, что если в день выпивать по шесть кружек черного кофе лучшего помола, то тебя и не так скрючит. Будешь на голове ходить от прилива энергии. Трогать Чисаки в таком состоянии — а главное перебивать, — смерти подобно, поэтому пироман тихо сидит на стульчике и размышляет о том, в какой момент он стал частью этого балагана, по чистой случайности называющего себя мафией. Оверхаул наконец формирует из тысячи роящихся в мозгу мыслей одну связную и открывает рот. Технически Даби не видит, как рот Кая открывается, потому что у того половина лица закрыта тканевой маской, он это по воздух с характерным звуком всасывания понимает, который Чисаки набирает в лёгкие для большей тирады. — Все революции планируют гении… Даби не выдерживает: он столько раз уже слышал эту фразу, и она кажется ему невероятно избитой и легированной, как злодейские монологи из старых комиксов Марвел времен двухтысячных. Каю бы пошел красный шлем, как у Магнето, Даби бы взял на себя роль Штормфайра, а Кейго — Ангела. Тога бы прекрасно вжилась в образ Мистик, а Иман бы побрился налысо и купил себе инвалидное кресло. Он настолько погрузился в свои бредовые фантазии, что почти пропустил момент, когда должен был наконец перебить Чисаки. — …вершат фанатики, а плодами пользуются проходимцы. Спасибо, я в курсе, Кай. Скажи мне что-нибудь новое, или ты хочешь, чтобы я тебя похвалил, потому что, исходя из логики данной фразы, — ты гений, во-первых. И напрашиваешься на комплимент, во-вторых. — Единственное, что я хочу, это чтобы ты прекратил меня перебивать и сцедил яд — от тебя за метр несёт цинизмом. Даби задорно улыбнулся и высунул кончик языка, на котором поблескивал новый железный шарик. Жевать было все ещё тяжело, пить вообще невозможно, а во рту, складывалось впечатление, что 24/7 работала электронная печка. И в ближайшее время его новый «бессмысленный аксессуар для понтов» требовал проветривания. Даби решил совмещать приятное с полезным и показывать язык Каю, намекая на свое отношение к их гениальным планам по захвату Японии. Кейго назвал его сумасшедшим, а потом полез смотреть поближе, чуть в рот не залез от усердия, маленький гаденыш. Кай сложил руки в белых перчатках перед собой домиком и выжидающе уставился на него, как профессор на нерадивого студента, прогулявшего все пары под конец семестра. На краю стола одиноко стояла шахматная доска с неправильно расставленными фигурами. Точнее, для Чисаки они были расставлены правильно, а для любого нормального человека, умеющего играть, происходящее на двухцветных клеточках являлось бы пиком идиотизма. Черный Король стоял прямо напротив белого слона и никак не реагировал, а половина фигур вообще отсутствовала. В мире происходил полный бред — на доске Кая этот бред повторялся с завидной точностью. — Так, я кажется потерял нить разговора… Пальцы в белых перчатках напряжённо сжались в замок. — Шигараки Томура. В Оверхауле не один литр черного кофе, стресс от количества бумажной работы, ненависть к социуму и желание всех наебать. Он на пределе, — буквально, кинь спичку, и будет взрыв катастрофических масштабов. Спасайтесь кто может, хах. Даби сидит напротив и думает, как бы конкретнее донести до Кая то, что он не хочет приближаться к Шигараки даже на расстояние агра*, если тот не будет запакован в смирительную рубашку от головы до пят. Чисаки плевать на, то что он думает. Кай это тут же подтвердил. — Мне плевать на твои проблемы с Шигараки. Сейчас ты встаёшь, спускаешься вниз, берешь свою летающую крысу под руки, напрявляешься к Шигараки, рассказываешь ему план и следишь внимательно за его выполнением. Все ясно?  — Кейго не твоя летающая крыса, а моя, — тут же ощетинился Даби. Его мало волновало то, что, по сути дела, мальчик свой собственный. — Вассал моего вассала — мой вассал, — выдал Кай и махнул рукой, отправляя подчинённого восвояси. — Там по другому было, гений. И у нас здесь новейшее время, а не средние века. В глазах Кая читалось «На выход» большими красными буквами, которые с каждой секундой промедления все больше преображались в «Иди нахуй», а вокруг выла неслышная аварийная сирена, оповещающая о начале ядерной атаки. — Кай, я понимаю, что тебе нужно высказаться. Показать всем насколько ты превосходишь интеллектом среднестатистического индивидуума. Отрепетировать и отредактировать свою идею с помощью того, кому ты хотя бы немного доверяешь, но… — Даби беспомощно развел руками и неловко улыбнулся. Они слишком часто обменивались любезностями: Кай выливал на него порцию новых, ещё не своих идей, а Даби вставлял свои колкие комментарии и разбирал чужие ошибки и просчёты на винтики. Они были как писатель и редактор — идеальное, блять, сочитание. — Я понял.  — Вот-вот. У Кая тряслись кончики пальцев от нервного перенапряжения, а Даби периодически тяжело вздыхал, будто ему катастрофически не хватает свежего воздуха. В кабинете было душно. И они все чертовски устали за этот год. — Ты не можешь послать разбираться с Шигараки кого-нибудь из союзных нам Эсминцев? — предпринял последнюю попытку спасти свою нервную систему Даби. — Уже, — ответил Оверхаул. — Прямо рядом с местом назначения тебя будет ждать Мируко. В голове Даби промелькнула победная мысль: «Слава Богу, что она, а не, например, Айзава, в противном случае мы бы все весело передрались». Айфон Кая засветился, оповещая хозяина о новом сообщении. Чисаки бросил на экран усталый взгляд, но потом резко схватился за телефон и, с промелькнувшим на лице животным страхом, судорожно застрочил. Его пальцы тряслись ещё сильнее чем раньше, пока он набирал сообщение. Даби хотел спросить, что случилось, но Кай в один выдох, сорванным от волнения голосом, проорал: «Вон!» — и пироман был вынужден ретироваться. *** Концепция справедливости, которую предлагал всем Чисаки, была жутко улитаристской**, больше походила на авторитарный режим Сталина и не имела права на существование. Чисаки был полностью уверен, что справедливость — прерогатива сильных, и только люди обладающие властью и величием могут устанавливать её рамки. От каждого человека должна быть польза, каждое действие должно быть направлено на получение результата. Оверхаул имел стопроцентную возможность подружиться со Старателем, если бы не был преступником. Они бы нашли в друг друге родственные души. Тойе особенно сильно поплохело от последней мысли. Он бы не за что в жизни бы не согласился жить в стране, которой будет управлять человек с такими же убеждениям, как у Чисаки Кая, Старателя или Геройской комиссии — так и до конца света не далеко. Все их верования были хороши для преступной группировки, где вечно происходит борьбы за выживание, или для военного режима. Поэтому, если чудо произойдет, и, Каю удастся захватить власть какими-то немыслим способом, Даби возьмёт в охапку Кейго и переберётся жить подальше от все этой шушеры, желательно в Европу. — Ты сейчас решаешься сотворить какую-то страшную хрень, о которой потом пожалеешь, — с железной уверенностью в голосе заметила Мируко. — Прекращай. В этот раз она была одета в гражданское, — видимо, полный парад одежды корпуса Эсминцев был разовой акцией для того, чтобы выпендриваться, — и очень-очень напоминала работницу эскорт услуг или учительницу танцев. Обрезанная косуха, темно-зеленые шорты, топик и, даже на вид, тяжёлые кросовки с высокими гетрами и черные наколенники. На шее висели большие красные наушники, служащие своеобразной заколкой для волос. — Такое впечатление, что ты не в логово злодеев пришла, а в парк на роликах кататься. — В следующий раз приеду с ними, не беспокойся, — её вечно дерзкое выражение лица, сегодня эволюционировало в улыбку Джоконды. Даби аж передёрнуло от количества загадочности в глазах напротив. В воздухе витал запах неумолимо приближающегося пиздеца; ещё и странно молчаливый Кейго нагнетал атмосферу, с кем-то особо яростно переписываясь в Фейсбуке. Даби хотел было заглянуть ему в телефон и узнать, с кем тот так остервенело чатится, барабаня обкусанными пальцами по экрану, но красные перья автоматически закрывали ему обзор, не давая подглядывать. Даби фыркнул. Ну и пожалуйста! Ястреб мотался на днях непонятно куда и вернулся пиздец какой загадочный и задумчивый, что доводило, и так плохо сдерживающего гнев Тойю, до чесотки. Мируко, стоящая по правую руку от него, надула пузырь из розовой жвачки, поправила куртку и первой нырнула в темноту бара. Даби шагнул за ней, а Кейго, чуть погодя, даже не оторвав взгляда от экрана, ступил следом. Как пироман и предполагал, начали они очень плохо. — Если бы перед тобой стоял выбор: убить десять человек или твоя семья умрет, чтобы ты сделал? Шигараки по животному раздул ноздри, втянул воздух и резким рывком бросил свое обманчиво худое тело вперёд, на Даби.Тот еле успел уйти от удара — чужие пальцы просвистел в миллиметре от его правого уха. Томура развернулся и попробовал ухватить пиромана за руку, но последний опять ловко ушел вбок от захвата и поставил хитрую подножку Шигараки. Томуре явно мешали его длинные патлы, чем так удачно пользовался Тойя, — ещё не до конца забывший чему его учили в корпусе Эсминцев, — смещаясь из его поля зрения в углы и подныривая под длинные руки. На драку это мало походило, скорее на неправильные догонялки с препятствиями. Шигараки бездумно атаковал — он был слишком зол, чтобы осознать свои действия, а Даби только уклонялся, даже не пытаясь ударить в ответ. Желание спалить многоручке его кислую рожу сменилось безудержным садистским весельем. Исполняли бы они и дальше свой бессвязный танец, если бы не черный туман схвативших обоих драчунов за руки и не оттащивший в разные углы злодейского логова. Одного выкинуло прямо в руки хищно улыбающейся Мируко, тут же схватившей злодея за плечи, а другой рухнул на прекратившего залипать в телефон Ястреба. В баре воцарилась тишина. Черный туман, одетый в форму бармена, угрожающе щурил свои жёлтые глаза, больше походившие на электрические разряды, чем на очертания человеческих глазниц. — Шигараки Томура, успокойся, — названый тут же протестующе зашипел. — Эти люди наши союзники, хоть и некоторые из них не умеют держать себя в узде, — злодей кивнул в сторону пытающегося отодрать себя от дивана Даби. — Нет нужды вестись на провокации, даже если они тебя задели. Будь добр, держи себя в руках. — Вот именно, — продолжил гиенить Даби. — Желательно, во всех… Красное перо залепило ему рот. Курогири покровительственно поклонился Кейго и попросил Мируко отпустить недовольно бурчащего Шигараки, которого только что отчитали, как маленького ребенка. Одна из его потерянных в процессе рук сиротливо лежала на полу, как перчатка, знаменующая дуэль между аристократами. Шигараки с ненавистью уставился на Даби сквозь сосульки своих седых волос, сыгравших с ним сегодня злую шутку, и ринулся подбирать руку одного из своих родственников. Даби уже второй раз за день перекосило от омерзения. Черный туман покашлялся и, как самый адекватный из присутствующих, решил взять слово: — Суть нашей миссии состоит в том, чтобы проникнуть в главное здание Геройской комиссии и забрать у них документы о местонахождении всех героев на ближайший год… — Вы разучились взламывать чужие базы данных? — Не вы, а мы, — терпеливо разъяснил Даби Курогири. — Ни у нас, ни у Восьми Заветов Смерти, ни у союзных вам Эсминцев нет человека, специализирующегося на подобного рода проблемах. У всех в основном боевые причуды или ментальные. — К сожалению, это так, — подтвердила Руми. — Мы малость другими делами занимаемся. «Полное уничтожение на месте без суда и следствия, — напомнил сам себе Тойя» — Поэтому злодеи заключили с мафией сделку о взаимопомощи в данном мероприятии. Только объединившись, мы сможем добыть информацию, которая нужна нам всем для дальнейшего безопасного существования. Поэтому сейчас мы должны ещё раз свериться с планом и через три часа разобраться по позициям. И я искренне рассчитываю на ваше благоразумие, — закончил свой высокопарный монолог Курогири. — На наше, что? — удивлено склонил на бок голову Кейго. — Все с вами ясно, — терпение черного тумана было на исходе, которому почему-то поручили руководить цирком неуправляемых уродов. — Умоляю, только не убейтесь. «Нам пиздец» — было красноречиво написано на рассеченном лице Шигараки Томуры. Мируко, как всегда полная энергии совершить невозможное, хлопнула в ладоши, призывая их начать обсуждение. Кейго поправил свою новую куртку с специальными прорезями для крыльев и пересел поближе к Руми. Тойя шепотом, чтобы его никто не услышал, обозвал всех предателями и кивнул Курогири, чтобы тот начинал.